Глава 7 РАЗГОВОР С АРИСТАРХОМ О ПОМОЩИ ДРУЗЬЯМ

Однажды Сократ увидал Аристарха1 в мрачном настроении духа и сказал: Должно быть, у тебя тяжело на душе, Аристарх: отдай часть этой тяжести друзьям: может быть, п мы сколько-нибудь тебя облегчим.

Тут Аристарх скаэал: Да, Сократ, я — в очень затруднительном положении. Когда у нас в городе началось восстание2 и многие бежали в Пнрей, ко мне сошлись покинутые сестры, племянницы, двоюродные сестры, и столько их собралось, что теперь у меня в доме одних свободных3 четырнадцать человек. А доходов нет у нас никаких —ни от земли, потому что она в руках противной партии, ни от домов, потому что в городе народа мало. Домашних вещей никто не покупает; запять денег негде: скорее, кажется, на дороге найдешь, чем получишь взаймы. Тяжело, Сократ, смотреть па смерть родных, но и прокормить столько человек при таких обстоятельствах невозможно. 3

Выслушав это, Сократ сказал: Что же за причина, что Керамон \ который содержит много людей, может не только добывать и себе и им средства к жизни, но еще столько у него остается, что оп даже нажил состояние, а ты оттого, что содержишь много людей, боишься, как бы вам всем пе умереть от недостатка средств?

Потому что, клянусь Зевсом, отвечал Аристарх, ои содержит рабов, а я — свободных. 4

Кто же, по-твоему, лучше, спросил Сократ,—свободные у тебя или рабы у Керамона?

Я думаю, отвечал ой, свободные у меня.

Так, разве это не срам, сказал Сократ, что он благодаря худшим живет в богатстве, а ты с гораздо лучшими — в бедности?

Да, клянусь Зевсом, отвечал Аристарх, он ведь содержит ремесленников, а я людей, получивших воспитание свободных граждан.

Так, ремесленники — это люди, умеющие делать что-нибудь полезное? спросил Сократ.

Конечно, отвечал Аристарх.

Мука — полезная вещь?

Очень даже.

А печеный хлеб?

Нисколько не хуже.

А плащи мужские и женские, рубашки, солдатские накидки, рабочие блузы? спросил Сократ.

И это все — очень полезные вещи, отвечал Аристарх.

Неужели твои ничего этого не умеют делать? спросил Сократ.

Нет, все умеют, думаю4.

Ксенофонт

в Разве ты не знаешь, что одним таким занятием,

приготовлением муки, Навсикид1 не только себя со слугами может прокормить, но сверх того и множество свиней и коров, и столько у него еще остается, что он и в пользу города может часто исполнять разные литургии5; а печением хлеба Киреб1 содержит весь дом и живет великолепно; Демей 1 из Кол- лита работает солдатские накидки, Мепон1 — тонкие платья, а огромное большинство мегарцев — рабочие блузы, и на это все они живут,— разве ты этого не знаешь?

Да, клянусь Зевсом: они ведь покупают п держат у себя варваров, которых могут заставлять работать такие хорошие вещи, а у меня живут свободные, да еще родные.

г Так, неужели оттого, что они — свободные, они

не должны ничего делать, как только есть и спатьв? А другие свободные граждане? Кому, по твоим наблюдениям, лучше живется и кого ты считаешь счастливее,— тех ли, которые живут в такой праздности, или тех, которые знают какое-нибудь полезное для жизни дело и занимаются им? Или ты замечал, что для усвоения нужных знаний, для запоминания выученного, для здоровья и укрепления организма, для приобретения и сохранения пригодных в жизни предметов, ничегонеделание и пренебрежительное отношение ко всему полезно лю- 8

дям, а труд и забота ни на что не годны? С какой целью твои родственницы учились тому, что они, по твоим словам, знают? Считали ли они эти знания непригодными в жизни и не имели в виду делать из них никакого употребления или, наоборот, думали применять их на практике и извлекать из них пользу? Когда у людей больше нравственности,— когда они ничего не делают или когда занимаются полезпым трудом? Когда они бывают справедливее,— когда работают или когда ничего не делают, а только рассуждают о средствах к жизни? Мало 9

того, теперь, думается мне, ни ты их не любишь, ни опи тебя: ты смотришь па них как на вредный для тебя элемент, а они видят, что ты тяготишься ими. А отсюда возникает опасность, что вражда будет расти, а прежняя симпатия — уменьшаться.

А если, благодаря твоей инициативе, они станут работать, ты будешь любить их, видя в них полезных членов семьи, а они тебя будут ценить, заметив, что ты радуешься, глядя на них; вам приятнее будет вспоминать о прежних услугах, чувство признательности за них будет расти, а от этого ваши взаимные отношения будут более дружескими и

10 родственными.

и Клянусь богами, отвечал Аристарх, твой совет

мне кажется очень хорошим, Сократ; прежде я пе позволял себе занимать, зная, что, истратив занятые деньги, я не буду иметь возможности их отдать; но теперь, думаю, решусь это сделать, чтобы иметь основной капитал для предприятия. 12

После этого добыли основной капитал, купили шерсти; во время работы обедали, после работы ужипали, из мрачных стали веселыми; прежщге косые взгляды сменились радостными; они любили Аристарха как покровителя, Аристарх ценил их как полезных членов семьи. Накопец, он пришел однажды к Сократу и с радостью рассказал ему об этом, прибавпв, что они упрекают его, что он в доме единственный дармоед. 13

Тогда Сократ сказал: А ты бы им рассказал басню про собаку. Когда животные еще обладали способностью речи, говорят, овца сказала хозяину: «Как страпио ты поступаешь: мы доставляем тебе шерсть, ягнят, сыр, и ты нам ничего не даешь кроме того, что мы возьмем из земли; а собака ничего подобного тебе не доставляет, и ты ей даешь ту же пищу,

и которую сам употребляешь». Услыхав это, собака сказала: «Так и должно быть, клянусь Зевсом: я п вас охраняю, чтобы и люди вас не воровали, и волки не уносили; если я не буду вас стеречь, вам нельзя будет даже пастись: будете бояться ги- бели». Тогда, говорят, и овцы признали право собаки на больший почет. Так вот, и ты им говори, что вместо собаки ты — сторож и попечитель и что благодаря тебе они ни от кого не терпят обид и жп- вут, работая без опасения и с удовольствием.