Нравственная составляющая воспитательной деятельности судов в советский и постсоветский периоды

Октябрьская революция 1917 г., провозгласив одной из своих целей слом старой государственной машины и создание принципиально новой государственности, естественно, должна была отказаться и от

«старого», дореволюционного судопроизводства.

Право в нашей стране было объявлено «инструментом построения нового общества», оно стало отражением политических интересов социалистического государства трудящихся.

Инструкция о революционных трибуналах от 19 декабря 1917 г.[120] явилась первым официальным актом новой власти, который содержал попытку создания новой судебной системы. Согласно инструкции для работы в революционных трибуналах, которые должны были организовываться в каждой губернии для рассмотрения дел о контрреволюционных преступлениях, необходимо было создать коллегии обвинителей и защитников. Прием в коллегии производился по рекомендации местных советов.

После Гражданской войны и стабилизации Советского государства возникла объективная необходимость вернуться к кодифицированной форме законодательства.

ловно-процессуального кодекса РСФСР 1922 г. и последующих лет. Кодификационные работы начала 1920-х годов поставили на повестку дня так же вопрос о восстановлении основных институтов юстиции — адвокатуры и прокуратуры. Эти процессы происходили практически параллельно, и после воссоздания прокуратуры в составе Верховного суда фактически была восстановлена адвокатура, деятельность которой подробно была регламентирована в Положении о коллегии защитников, утвержденном Народным комиссариатом юстиции 5 июля 1922 г. Однако адвокатура так и не поднялась как правовой институт. В 1922 г. по числу адвокатов на душу населения СССР уступал странам Восточной Европы в 2—4 раза, а США — более чем в 15 раз[121].

Советскому суду как органу государственной власти была уготована важная роль в деятельности государства (и его органов) по воспитанию членов общества. Эта роль полностью отвечала тем требованиям, которые предъявлял к суду В.И. Ленин, рассматривая его как «орудие воспитания на прочных основах социалистического общества»[122]. «Роль суда: устрашение + воспитание»[123], — писал В.И. Ленин. В письме к Д.И. Курскому от 20 февраля 1922 г. «О задачах Нар- комюста в условиях новой экономической политики» В.И. Ленин подверг критике Наркомюст за недостаточное внимание к воспитательной роли судебной деятельности. Он, в частности, писал: «Воспитательное значение судов громадно. Где у нас забота об этом? Где учет реальных результатов? Этого нет, а это азбука всей юридической работы»[124]. Глубоко актуальными по сей день остаются замечания В.И. Ленина о том, что конкретное судебное дело дает возможность «до корня вскрыть и публично осветить все общественнополитические нити преступления и его значение, чтобы вынести из суда уроки общественной морали и практической политики»[125].

Исходя из многочисленных ленинских высказываний о суде, можно утверждать, что основой достижения предупредительного и воспитательного воздействия судебной деятельности В.И. Ленин считал конкретное судебное, и, прежде всего, уголовное дело, судебный процесс, проведенный с максимальной достоверностью в исследовании доказательств, со строгим соблюдением процессуальной формы, с правильным учетом степени общественной опасности преступления для того, чтобы суд был наиболее торжественным, а приговор достаточно внушительным[126]. В.И. Ленин высоко ценил судебную процессуальную форму, по словам Н.В. Крыленко, «за гласность процесса и ее массово-воспитательное значение и наи- боль0ие гарантии от о0ибок»[127].

Основные принципы советского правосудия — строжайшее соблюдение социалистической законности, гласность, устностъ, непосредственность, коллегиальность рассмотрения дел — сами по себе предопредели в разносторонней и многогранной деятельности советских судебных органов осуществление ими воспитательной функции.

Важным направлением рас0ирения гласности правосудия стала 0ирокая практика рассмотрения дел с выездом на предприятия, стройки и в другие организации. Действенный воспитательный эффект выездных заседаний достигался при соблюдении ряда условий: рассмотрении дел, имеющих боль0ое общественное звучание, слу- 0ании дел в помещениях, приспособленных для торжественного отправления правосудия, проведении заседания в такие часы, когда члены коллектива, где работал подсудимый, или жители населенного пункта, где он проживал, имеют возможность присутствовать на процессе.

Дальней0ему развитию ленинского принципа гласности служила ст. 162 Конституции СССР, в соответствии с которой в судопроизводстве допускалось участие представителей общественных организаций и трудовых коллективов. Значение этой новой конституционной нормы в данном аспекте виделось в том, что представители общественности не только увеличат судебную аудиторию, но и распространят информацию о нем в своем коллективе, среди знакомых и друзей, многократно усиливая воспитательное воздействие конкретного судебного процесса.

Идею о воспитательной роли наказания В. И. Ленин выразил в «Очередных задачах Советской власти», «Конспекте раздела о наказаниях пункта программы о суде» и других работах. Эта идея была отражена и в законодательстве. Анализ ст. 20 Основ уголовного законодательства, ст. 2 Основ уголовного судопроизводства и других законоположений позволяет сделать вывод, что наряду с общей задачей — способствовать искоренению преступности — наказание призвано предупреждать совер0ение новых преступлений осужденными (частное предупреждение), а также иными лицами (общее предупреждение), исправлять и перевоспитывать осужденных.

Характеризуя с общих позиций воспитательную деятельность суда в условиях социализма, следует сказать, что она охватывала широкий круг вопросов. Важной составной частью единого процесса коммунистического воспитания являлось нравственное воспитание, под которым применительно к уголовному судопроизводству понимался процесс искоренения у отдельных лиц отрицательных нравственных качеств и формирования у всех граждан положительных, т.е. таких, которые соответствуют требованиям коммунистической морали.

Нравственное воспитание теснейшим образом связывалось с другими элементами коммунистического воспитания: идейно-политическим, понимаемым как система воспитательных воздействий, направленных на повышение сознательности, развитие творческой деловой активности, искоренение в сознании отдельных граждан ошибочных антиобщественных и формирование у них правильных убеждений и взглядов на окружающий мир и общество; правовым, понимаемым как система действий, направленных на формирование и развитие у граждан правильного понимания правовых норм, формирования убеждения в необходимости их неукоснительного соблюдения. Перечисленные выше части единого процесса коммунистического воспитания занимали в целом основной объем воспитательной деятельности суда по уголовным делам.

Однако социалистическое правосудие осуществлялось более методами принуждения, нежели убеждения, для получения «царицы доказательств» — признания человеком своей вины.

Как известно, в этот период были искусственно расширены пределы уголовно-правового регулирования. В разряд преступного

были включены обычные для нормального социального бытия деяния (например, распоряжение личной собственностью, плодами собственного труда, частная торговля, выражение своего мнения и т.д.). Вследствие этого исчезли реальные границы или хотя бы контуры подлинной преступности, масштабы и качественные признаки которой, вероятно, изменились вследствие всеобщего отчуждения людей от собственности (в том числе земли), и производителя от средств производства и результатов труда и перманентной социальной дезорганизации, являющейся результатом революций и войн (в том числе с собственным народом).

В нашей стране полностью оправдалось предсказание известного теоретика права Рудольфа Иеринга о разлагающем влиянии несправедливых законов и дурных юридических учреждений[128].

По-иному подходили руководители Советского государства и к вопросу об образовательном цензе и организации образования работников правосудия.

В январе 1919 г. Народный комиссариат просвещения упразднил все юридические факультеты университетов и юридические вузы. Кафедры политической экономии, статистики, финансового,

международного и государственного права были преобразованы в кафедру советского законодательства и вошли в состав исторического отделения историко-филологических факультетов. На их основе стали следом создаваться факультеты общественных наук (ФОН) с юридико-политическими, экономическими и историческими отделениями. К работе на них допускались только те преподаватели, которые, как признавал известный еще до революции правовед Н.Н. Полянский, смогли «расстаться с теми представлениями о праве, которые они десятилетиями воспринимали»[130].

Такой моноидеологический подход к изучению и преподаванию юридических наук не мог сформировать представление о праве как ценности цивилизации, выявить его многообразную роль в жизни общества и государства, что сказалось на характере правовой культуры общества, состояние которой затрудняет решение задач по строительству правового государства, укреплению правопорядка и борьбе с преступностью.

Тем не менее преподавание юридических дисциплин не могло осуществляться без хотя бы упоминания о концепциях, взглядах ученых-реформаторов судебной системы дореволюционной России. Естественно, они подвергались безусловной критике как немарксистские. Но и эта критика была признана недостаточной. В 1949 г. некоторые положения первого учебника по истории государства и права СССР признаны ошибочными в связи с тем, что в них проявлен недостаточно критический подход к «представителям буржуазной историографии»[131].

В 1960-е годы отмечается возрастание интереса к истории нашего Отечества, в частности к истории его государственных, политических институтов, правовой мысли. Перед советскими учеными- обществоведами, историками была поставлена задача более углубленного изучения проблем развития отечественного государства и права[132].

Вопрос о воспитательном значении судебной деятельности приобрел особую актуальность и остроту в свете тех задач по коммунистическому воспитанию трудящихся, которые были сформулированы в решениях июньского Пленума ЦК КПСС 1963 г.

Именно эти обстоятельства вызвали необходимость обсуждения вопроса о повышении воспитательной роли судебных процессов на специальной теоретической конференции. Всестороннее обсуждение вопроса об усилении воспитательного воздействия судебных процессов показало, что, несмотря на кажущуюся простоту и ясность, эта проблема относится к числу сложных, практически важных и мало разработанных в теории проблем советского права.

В докладах и выступлениях участников конференции освещались различные аспекты этой проблемы, показывающие, что воспитательное воздействие судебной деятельности, как и всего судопроизводства в целом, органически связано с повышением правовой и процессуальной культуры органов суда, следствия и прокуратуры, с неуклонным соблюдением этими органами социалистической законности, с высоким качеством, оперативностью расследования и рассмотрения дел, с установлением истины, со справедливостью и эффективностью наказания.

Установление истины по делу, основанное на строжайшем соблюдении законности, стремление суда и всех участников процесса к правдивому освещению всех обстоятельств дела, недопущение так называемых «судебных ошибок» — это то, от чего в первую очередь зависит весь воспитательный результат судебной деятельности. Эта мысль, сформулированная и развитая в докладах, была проиллюстрирована данными, свидетельствующими, к каким отрицательным последствиям приводит пренебрежение к закону, к охраняемым им интересам общества, государства и правам граждан.

На конференции отмечалось, что юридическая наука и практика нуждаются в помощи и других не менее важных для успешной борьбы с правонарушениями дисциплины, педагогики и этики, особенно в тех областях уголовно-процессуальной деятельности, где решаются вопросы воспитания и перевоспитания. Очень важна их помощь при определении мер наказания, связанных с условным осуждением, с передачей осужденных на перевоспитание в коллективы, при применении принудительных мер воспитательного характера к несовершеннолетним и т.д.

В своих выступлениях зав. кафедрой педагогики ЛГУ проф. Ю.А. Самарин и зав. кафедрой уголовного процесса и криминалистики проф. Я.С. Алексеев убедительно показали, что только такой судебный процесс может оказать надлежащее воспитательное воздействие, который проведен согласно с педагогическими и этическими принципами.

Конференция приняла резолюцию, в которой обратилась к работникам суда, прокуратуры и адвокатуры с призывом устранить все, что снижает воспитательное воздействие советского суда, и высказала рекомендации о внедрении в практику более совершенных

форм судебной деятельности, отвечающих требованиям закона и задачам правового воспитания трудящихся.

Конференция призвала ученых, юристов, психологов, педагогов к установлению более тесных связей и взаимодействия в разработке актуальных проблем, возникающих в практической деятельности суда, прокуратуры и адвокатуры, прежде всего проблем, связанных с совершенствованием судебной деятельности и повышением ее предупредительной, воспитательной роли в борьбе с правонарушениями.

В 1970-е годы проходила большая дискуссия по проблемам становления и особенностям развития российского абсолютизма. Изучение государственного строя, судебных учреждений, права дореволюционной России должно было сопровождаться обращением к творческому наследию отечественных ученых-правоведов. С конца 1970-х годов издательство «Юридическая литература» начало выпускать серию «Из истории политической и правовой мысли», в которой были изданы книги о выдающихся правоведах дореволюционной России: С.Е. Десницком, Н.М. Коркунове, С.А. Муромцеве, Б.Н. Чичерине, М.М. Ковалевском, А.Ф. Кони, В.Д. Спасовиче, К.К. Арсеньеве и др. Очерки содержали небольшие отрывки из основных произведений этих ученых.

В конце 1980-х годы процесс демократизации нашего общества, переоценки исторического пути, пройденного им, сопровождался огромным интересом к творчеству многих отечественных философов, социологов, правоведов, чьи работы долгие годы были труднодоступными для широкого круга читателей. Работы И.А. Ильина,

К.Д. Кавелина, Б.Н. Чичерина, Б.А. Кистяков- ского, П.А. Сорокина и других ученых, рассматривавших проблемы российской государственности и правовой культуры, стали фактом общественного сознания, во многом определяющим духовную жизнь страны. Повторная публикация в конце 1980-х годов произведений некоторых отечественных правоведов имеет не меньшее значение для современности, чем для времени, когда они впервые увцдели свет. Это, например, относится к статье Б.А. Кистяковского «В защиту права», впервые опубликованной в 1909 г. в знаменитом сборнике «Вехи», неоднократно переиздававшемся в наши дни. Вскрытые в ней особенности российского правосознания, правовой культуры, отношения к власти, вопросам социальной справедливости имеют огромное воспитательное значение сегодня, когда мы пытаемся построить правовое государство.

Право в гораздо большей степени дисциплинирует человека, чем логика и методология или чем систематическое упражнение воли. lt;...gt; право по преимуществу социальная система и притом единственная социально-дисциплинирующая система. Социальная дисциплина создается только правом: дисциплинированное общество и общество с развитым правовым порядком — тождественные понятия.

Наследие отечественных мыслителей, ученых, в частности правоведов, в советский период помогло осознать основные черты общеевропейской особенности российской государственности, ее место, роль и будущее в мировой цивилизации. Без понимания правовых традиций, правовой психологии, педагогики и этики, которые складывались столетиями и являются, по определению И.А. Ильина, «живым правосознанием», действующее в стране право не могло «поддерживать и оберегать ни семью, ни родину, ни порядок, ни хозяйство...»[133].

В период перестройки были приняты союзные и республиканские акты, от которых фактически можно вести точку отсчета усиления нравственного содержания современной судебной реформы: Основы законодательства о судоустройстве Союза ССР и союзных республик, законы о статусе судей и об ответственности за неуважение к суду, о милиции и ряд других. Тогда вновь зазвучали получившие в наше время дальнейшее развитие не только правовые (необходимость возобновления деятельности мировых судей и судов присяжных, презумпция невиновности), но и нравственные идеи судопроизводства: разъяснение прокурором, следователем-дознавателем подозреваемому, обвиняемому их прав, возможности защищаться всеми не запрещенными способами и средствами; содействие оказанию защитником квалифицированной юридической помощи лицу на предварительном следствии с момента его задержания, ареста и др.

В последние десятилетия была принята Конституция РФ, такие основополагающие законы, как Уголовный, Административный, Уголовно-процессуальный кодексы, четыре части Гражданского кодекса. Увидели свет комплексные нормативные акты, в том числе конституционные — о прокуратуре, адвокатуре, оперативно-розыскной деятельности, о судебной системе, статусе судей; появились совершенно новые судебные учреждения — Конституционный, арбитражный, мировой суд и, наконец, военные (вместо трибуналов). Реформирование и преемственность норм и процедур, доказавших свою жизнеспособность многолетним правоприменением, говорит о наличии прочного не только правового, но и нравственно-педагогического фундамента для обеспечения надлежащей защиты прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений, защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав, свобод и т.д.

Концепция правового реформирования российского общества учла исторические традиции, духовные и национальные факторы и охватила все сферы права — от законотворчества до исполнения закона и судебного решения, от юридической науки до правового всеобуча, все слои гражданского общества, каждого гражданина[134]. Ее реализация позволит, на наш взгляд, рано или поздно прийти к идеалу, описанному в Концепции судебной реформы: «Суд над человеком должен быть заменен судом для человека»[135].