Теоретико-методологические основы этики расследования преступлений

Вопрос о роли этических начал в правоохранительной сфере, и в частности в деятельности следователей, является предметом постоянной дискуссии. Надо отметить, что этой проблеме уделялось значительное внимание и в советский период развития прикладной этики, когда формировались фундаментальные основы советского уголовного процесса, уголовного права и т.д.

Современные условия являются принципиально новым этапом в осознании роли нравственных начал в деятельности правоохранительных органов, обусловленных гуманизацией права, повышенным интересом к человеческой личности, признанием ее высочайшей социальной ценностью. «Декларация прав и свобод человека и гражданина», утвержденная Постановлением Верховного Совета Российской Федерации 22 ноября 1991 г., рассматривает права и свободы человека, его честь и достоинство как высшую ценность общества и государства.

Очевидно, что этика имеет непосредственное отношение к деятельности следственных подразделений, поскольку: этическими нормами и предписаниями пронизана вся ткань уголовного, уголовно-процессуального законодательства; как следователи, так и правонарушители, являясь носителями общественных отношений, руководствуются в своих поступках морально-этическими нормами; в общем плане борьба с преступностью является борьбой со злом во имя добра, и поэтому данный процесс всегда имеет морально-этический фон.

Здесь же важно отметить еще одну особенность процессуальной деятельности следователя, накладывающую заметный отпечаток на всю структуру этических отношений с участниками процесса, — это законодательная регламентация методов и способов работы.

Важное место в этом процессе занимает сама система категорий этики, так как, во-первых, они выступают в качестве общечеловеческих ценностей, их роль особенно актуальна для сферы борьбы с преступностью, где происходит поляризация целей, мотивов, поступков, действий и идеалов. Во-вторых, категории этики (добро, зло, справедливость, совесть и т.д.) являются своеобразными нормами, образцами, эталонами поведения человека в обществе, и в конечном итоге через них устанавливается взаимодействие морали и права. В-третьих, они ориентируют человека на утверждение общественного блага, ибо антисоциальная направленность деятельности личности является главным существенным признаком любого преступления.

Вопрос о роли этических начал в деятельности следователя становится актуальным также в силу ряда особенностей его общения с участниками процесса на разных стадиях предварительного расследования. Прежде всего — это специфичность поводов для общения следователя с обвиняемым, подозреваемым, свидетелями, потерпевшими и т.д. В большинстве случаев повод — это совершенное или готовящееся преступление, в силу чего в основу общения следователя с лицами, его совершившими (или готовящимися его совершить), изначально заложен конфронтационный характер, где цели общения чаще всего не совпадают либо не осознаются участниками.

Взгляды на процесс расследования преступлений как процесс конфронтации, борьбы обусловливают проникновение в следственную тактику приемов, в основе которых лежит механическое привнесение в криминалистику проблемных положений, разрабатываемых общей теорией борьбы (агонологией и праксеологией). При этом не учитывается, что общая теория борьбы разрабатывает свои положения без учета мотивов деятельности и наступающих при этом последствий; совершенно очевидно, что в сфере уголовно-процессуальной деятельности это может причинить невосполнимый вред.

Ряд авторов считает, что использование в уголовно-процессуальных отношениях методов конфронтации, борьбы аморально, а в некоторых случаях и наказуемо, что не могут быть нравственно оправданы приемы, основанные на «введении противоборствующей стороны в заблужде-ние», «раздроблении сил и средств противодействующей стороны», «разжигании конфликта между соучастниками преступлений», предупреждении «об угрозе совершения нежелательных для обвиняемого действий», использовании элементов внезапности и неизвестных противодействующей стороне методов и средств, «воздействии на нравственную и эмоциональную сферу подследственного, вызывающем невыгодный для него эффект», и др.

Эти взгляды находят понимание и среди практиков. Так, в прокуратуру Центрального округа г. Москвы поступило заявление от обвиняемого по делу о мошенничестве о том, что следователь во время допроса угрожал ему применением силы. Следователь отрицал это обвинение, заявив, что это домысел обвиняемого. На самом деле произошло следующее. Во время допроса обвиняемый слышал шум и крики человека в соседнем кабинете, было очевидно, что происходит избиение.

Как представляется, с такой позицией можно согласиться лишь с некоторыми оговорками. Действительно, продуцировать, разжигать конфронтацию с участниками процесса следователь не должен не только в силу морально-этических причин, но прежде всего исходя из практических целей достижения истины по делу.

Одной из важнейших целей допросов является поиск «трещин» в, казалось бы, монолитной группе, выявление противоречий, конфликтных отношений между ее членами. Подчас выраженная допрашиваемым неприязнь к тому или иному партнеру, будучи умело использованной следователем, побуждает к даче показаний, изобличающих антипатичного члена группы.

В одной из преступных групп состояла женщина, которая вначале была женой одного соучастника, а затем перешла к другому. Выясняя подробности ее жизненного пути и выразив ей подчеркнутое сочувствие, следователь на допросе сыграл на весьма чувствительной струне ее души. Между прочим он поинтересовался, что побудило эту женщину оставить прежнего супруга. Оказалось, что причин было несколько, и весьма существенны: неверность мужа, его цинизм и грубость. В его адрес допрашиваемая высказала ряд очень нелицеприятных фраз. На допросе же оставленного женщиной мужа следователь поинтересовался, соответствуют ли ее показания действительности.

Анализ законодательств в сфере уголовного судопроизводства показывает, что им наиболее регламентировано психологическое принуждение в виде угрозы негативных последствий в случае нежелания добровольного исполнения процессуальных обязанностей участниками уголовного процесса. Психологическое принуждение заключается в воздействии на психику человека с целью заставить выполнить что-либо вопреки его воле. Законодателем определены средства психологического принуждения, как оговорены и незаконные (запрещенные) средства такого принуждения, в связи с чем угроза психологического принуждения адресована как тем, кто препятствует или может препятствовать достижению задач правосудия, так и тем, кто решает эти задачи запрещенными средствами, противоречащими нравственности и нарушающими конституционные права, свободы и интересы граждан.

Правомерное психологическое воздействие законодатель регламентирует в самой общей форме в силу невозможности такой регламентации применительно к разнообразию ситуаций деятельности расследования. Общие критерии правомерности и допустимости исходят прежде всего из принципов непротиворечия законности и нравственности общества, их избирательности.

Анализ распространенности неправомерного психологического воздействия показывает его достаточно широкое применение при расследовании преступлений. Изучались мнения как подследственных, так и самих сотрудников[201]. О его применении при расследовании заявило 79,6% проанкетированных подследственных, а 44% оперативных работников и 32,4% следователей считают, что такое психологическое воздействие применяется в отношении 50% и более подследственных.

Подавляющее большинство сотрудников признает необходимость психологического воздействия в расследовании преступлений, однако его использованию уделяют большое внимание только 45,1%.

Спокойные деловые отношения с обвиняемым (подозреваемым) рациональны и чаще всего экономны в плане психофизических нагрузок. Завоевать уважение и доверие лиц с тем, чтобы они осознали содеянное, раскаялись и дали правдивые показания, — главная цель следователя.

А если такая тактика общения не дала результатов? Если обвиняемый агрессивно лжив, упорно настаивает на многократно опровергнутой версии освещения события преступления? А сроки поджимают... Как быть в таком случае? Представляется, что для допустимости применения при производстве следственных действий тех или иных тактических приемов немаловажное значение имеет решение с позиции нравственности вопроса о соотношении целей расследования и средств их достижения.

Глубоко нравственные цели борьбы с преступностью не могут быть достигнуты любыми средствами: они должны основываться на принципах гуманизма и справедливости.

Проблема нравственно-этических отношений следователя с участниками уголовного процесса обусловлена также множественностью целей общения, их соподчиненностью, иерархичностью, определена уголовно-процессуальными нормами. Эти качества предварительного расследования также накладывают особый отпечаток на моральноэтический фон общения, обусловливают высочайшую нравственную ответственность следователя как его инициатора.

Направляя деятельность следственных и судебных органов на установление истины по уголовному делу, мораль оценивает средства, при помощи которых эта цель может быть достигнута, способствуя устранению из уголовного процесса всего, что могло бы затруднить установление истины, направить действия лиц, осуществляющих судопроизводство, по ложному пути. Так, ст. 74 УПК РФ устанавливает, что не могут служить доказательством фактические данные, сообщаемые свидетелем, если он не может указать источник своей осведомленности.