Рассмотрим отдельно самую сложную и ответственную часть договора, содержащую определение пограничной линии между двумя государствами, которая устанавливалась впервые данным договором. Как уже отмечалось выше, определение государственной границы облегчалось тем, что межевалыцики не должны были устанавливать новую пограничную линию, т. е. наново делить спорную территорию (см. выше, с. 116). Поскольку Новгород юридически уступал Швеции три западнокарельских погоста, государ ственная граница устанавливалась по давно существующей линии восточной границы этих погостов, а севернее — по линии границы между периферийными владениями Корельской земли и подвластной Швеции земли еми. Включенное в договор описание устанавливаемой пограничной линии делится на две части. Сначала весьма подробно дается перечисление пограничных пунктов на линии границы между уже находившимися под властью Швеции западнокарельскими погостами и остающимися под властью Новгорода основными карельскими погостами. Этот отрезок границы делил Корельскую землю, имевшую оседлое сельскохозяйственное население, на две части, здесь было указано 15 пограничных пунктов. Второй отрезок границы проходил на большом протяжении между незаселенными или малонаселенными землями, принадлежавшими подвластной Швеции еми и подвластным Новгороду карелам. Как уже указывалось, на этом большом пространстве были отмечены только два далеко отстоявших один от другого промежуточных пограничных пункта и конечный пункт на берегу моря. Это была давно существующая граница (установившаяся как проявление обычного права обоих соседствующих племен), но она не имела более точных порубежных обозначений. Определению пограничной линии Ореховецкого договора, идентификации упоминаемых в договоре пограничных пунктов по материалам географических карт посвящена богатая литература на финском 410 и шведском 411 языках (детальный обзор этой ли тературы дает Ярл Галлеи.ш). Приоритет здесь, естественно, принадлежит финляндским ученым, ибо для подобной работы нужны и глубокое знание родственных финского и карельского языков, и возможности пользоваться подробными картами территории, по которой проходила пограничная линия и которая до 1940 г. целиком находилась в составе Финляндии. Определение пограничных пунктов и установление линии границы Ореховецкого договора — выдающееся достижение финляндской исторической географии. В настоящем разделе нашей монографии мы не ставим целью пересматривать заключения и гипотезы финляндских ученых, считая результаты их более чем столетней работы достаточно фундированными,412 и вносим лишь некоторые дополнения и уточнения. Сравнительно менее сложным и дискуссионным было установление первой (южной) части пограничной линии, идентификация по материалам современных географических карт первых 15 пограничных пунктов в пределах границ западнокарельских погостов и основных погостов Корельской земли. Эта часть пограничной линии проходила по Карельскому перешейку, по населенной местности и прочно сохранялась в течение последующих трех столетий, не вызывая споров между соседствующими государствами и их пограничными властями.413 Пограничные пункты, отмеченные в договоре, повторяются в описаниях границы XV—XVI вв. Не вдаваясь в рассмотрение имевших место за последние 100— 140 лет дискуссий по идентификации отдельных пунктов, мы изложим конечные результаты работы финляндских ученых, содержащиеся в итоговом труде Я. Галлона (основывавшегося в значительной мере на книге Я. Якколы, изданной в 1926 г.). Граница Ореховецкого договора начиналась в устье р. Сестры, у ее впадения в Финский залив,414 на территории современного Ленинграда (его Сестрорецкого района, точнее г. Сестрорецка). С тех пор р. Сестра на много столетий была пограничной рекой.415 От берега моря (Финского залива) граница шла вверх по р. Сестре до ее истоков. Далее в договоре упоминаются «от СестреЬ мохъ, середе мха гора». Здесь подразумеваются какое-то покрытое мхом болото и гора (холм, возвышенность) среди этого болота.416 Далее в договоре называется «Сая река».417 По данным Галлена, река Сестра вытекала из болота, пересеченного песчаной возвышенностью, и с другой стороны из болота вытекала р. Сая.418 Граница шла по р. Сае, протекавшей от своего истока в направлении на север и северо-запад до впадения в р. Вуоксу. После р. Саи в договоре упоминается «Солнечный камень» (Solsten). Предполагается, что это огромный гранитный валун (Paivakivi — «Солнечный камень»), находившийся вблизи северного берега р. Вуоксы, в полумиле к северу от мыса Нойсньеми (Noismemi); в этом месте Вуокса делает крутой поворот на север.419 Следующим пограничным пунктом в договоре названа «Чермная щелья», в латинском тексте — Rodhahael, в шведском — Rodha- hell, буквально в переводе со шведского «Красная скала».420 Предполагается, что она находилась у северной оконечности оз. Heliseva, на расстоянии 37 км по прямой линии от «Солнечного камня».421 Севернее простирались обширные пространства с лесами, озерами и болотами между населенными местностями в погостах Яски и Кирьяжском. Согласно договору, далее граница шла «на озеро Лембо» — Lambotraeske (оз. Ламбо); это название отождествляется с лежащим в полукилометре к северу от Rus- kiasvuori небольшим озером, в XVI в. называвшимся «Lemmon- lampi», ныне Lehmlampi.422 Далее, согласно договору, граница шла «на мох на Пехкей» — mosan Рессе;423 это болото как пограничный пункт упоминается и в позднейших описаниях границы.152 По убедительному мнению Юлонена, «мох Пехкей» идентифицируется с Pehkeensuo и с изгибом p. Pehkeenpolvi к юго-западу от оз. Ойяярви (Ojajarvi), в полумиле к северу от Lehmlampi.153, Местоположение следующих трех пограничных объектов, названных в договоре, определить труднее, возникли споры среди ученых. Согласно тексту Ореховецкого договора, пограничная линия от болота Pehkeensuo далее шла «на озеро Кангастлерви* оттоле на Пурноярьви, оттоле [на] Янтоярви». Все это озера, название первого из них точно повторяется в латинском и шведском переводах, названия второго и третьего звучат иначе. Оз. Пурноярьви в латинском тексте дается как Pwronarffui (Пуронъярви), в шведском — Porwjaerffui (Поруярви); оз. Янтоярви в латинском тексте — Archtojarffui (Архтоярви), в шведском — Aytha- jaerffue (Айтаярви). Последнее чтение представляется наиболее точным, ибо примерно в двух милях к северо-западу от болота Pehkeensuo на картах XX в. обозначено оз. Aitjarvi.154 Труднее определить два предшествующих озера. По данным Якколыг небольшое лесное озеро Kangaslampi находится в 12 км к северо- северо-западу от болота Pehkeensuo, оз. Purnujarvi — еще на две мили-западнее от Kangaslampi.155 В этом случае, по мнению Якколы, граница от болота Pehkeensuo делала клинообразный выступ на северо-запад к озерку Kangaslampi и оттуда возвращалась к оз. Aitjarvi.156 Но, по нашему мнению, в равной мере можно предполагать, что составители договора в данном случае спутали порядок расположения пограничных пунктов и что оз. Айтаярви в действительности должно, было упоминаться сначала, а озера Кангасъярви и Пурнаярви — вслед за ним. Исследователи предлагали и другие, столь же гипотетические варианты идентификации трех последних названий из текста Ореховецкого договора и соответственно другие варианты оиреде- ления линии границы.157 Во всяком случае весьма вероятии, что в этом месте линия границы делала выступ в западную сторону, а затем возвращалась к прежнему направлению. Определение дальнейших двух пунктов, упоминаемых в Оре- ховецком договоре, не представило трудностей. Следующим пунктом было оз. Торжеярви — Torsajaerffui (Torsajarvi, Торса- ярви); оз. Торсаярви сохраняло свое название до XX в.424 Далее упоминается Сергилакши — Saerkilaxi, соврем. Sarkilahti;425 эта название носит залив в южной части оз. Сайма, лежащий с западной стороны от гряды Сальпауселькя, которая отделяет воды Саймы от Ладожского бассейна. Здесь заканчивалась граница лежавшего западнее погоста Яски и начиналась граница погоста Саволакс.100 Следующий пограничный пункт — Самосало (Samusalo lG1) оказалось найти нелегко,, имеются различные толкования. Одни авторы полагали, что здесь подразумевался о-в Semingesala в области Саволакс.426 Другие предлагали идентифицировать его с заливом Sarmilahti или с Saimensalo на оз. Оривеси и т. д.16427 За Самосало в тексте договора следует Жити (Sitlii); это название сопоставляют с заливом Siitinselka, ныне находящимся южнее г. Варкаус, и это мнение принято большинством исследователей.104 После Sithi в договоре упоминается Carelakoski (русское название «Кор'Ьломкошки» отражает карельскую фонетику) — карельский порог; его отождествляют с существующим поныне названием «Karjaiankoski» — название порога, расположенного вблизи сел. Нильсиэ (Nilsia).428 У этого порога вплоть до настоящего времени заканчивается прямой водный путь по системе озер Сайма на северо-запад.429 Высказывались и другие мнения, но они менее обоснованны. От порога Karjaiankoski граница шла к порогу Колемакошки (Kolomakoski, Kolumakoski). Установление этого пограничного пункта встретило определенные трудности, предлагались разные географические объекты. По мнению Галлёна, наиболее вероятно, что в договоре подразумевался современный порог Kolimaukoski Б приходе Витасаари, недалеко от выхода из оз. Kolimajarvi.167 Существует также мнение (К. Вилкуна), что Karjalankoski и Kolimakoski нужно искать западнее, чем полагало большинство ученых.168 Хотя надежных идентификаций последних двух названий не предложено, мнение это допустимо; за шесть с половиной веков названия двух порогов на покрытой реками и озерами и изобилующей порогами обширной территории могли не сохраниться до XIX—XX вв. В общем линия границы от оз. Торсаярви шла по водоразделу между бассейнами Ладоги и оз. Сайма и далее на северо-запад. Наибольшие споры в науке вызвал вопрос: где, у какого моря оканчивалась граница Ореховецкого договора? После Колимакоски шло довольно значительное расстояние, не обозначенное пограничными пунктами, и в договоре упоминаются только река, по которой проходила пограничная линия, и море, в которое впадает эта река. Среди ученых с 1870-х гг. существуют две совершенно различные точки зрения. В русском тексте договора об окончании границы говорится: «. . . оттоле Кол'Ьмакошки, оттоле ПатоЪки, оттоле Каяно море»; в латинском тексте упоминаются Pathajoki (в другом списке латинского текста — Patajoki) и Helsingh haff, в шведском текста — Paetejoki (в другом списке — Paetajoki) и norr i haffuit («на севере в море»). Встали вопросы: где находилась р. Патойоки (Петейоки), где искать «Каяно море», «Хельсингское море» или просто «море на севере»? Все эти названия отсутствуют на географических картах нашего и предшествующего столетий. Осложняло решение вопросов и неточное фотографическое воспроизведение русского списка Ореховецкого договора: и в присланной в Петербург в 1870-е гг. фотографии, и в ее воспроизведении в статье Я. К. Грота в слове «Патоеки» славянская буква «омега» (со) читалась как две буквы — «со», и получалось «ПатсоЬки», что ошибочно дается во всех изданиях русского текста договора. Такое чтение названия реки, завершающей пограничную линию, давало солидное основание для неверной трактовки вопроса о местонахождении реки и всего основного содержания договора: местонахождение p. Paetejoki неизвестно, но р. Патсойоки известна прекрасно — это Паатсъйоки (Paatsjoki), по-русски — Пазрека, впадающая в Ледовитый океан у южного берега Варангер-фьорда и на протяжении многих веков (по крайней мере с XVI или даже с XIV в.) являвшаяся границей между Россией и Норвегией. В результате в науке сложились две концепции о направлении границы Ореховецкого договора: по мнению одних ученых, граница оканчивалась у Ледовитого океана, но мнению других, — у Ботнического залива. Первую концепцию предложил в 1850 г. шведский историк и архивист Б. Э. Хильдебранд.430 В наиболее крупном исследовании XIX в., посвященном Ореховецкому договору, — в работе О. С. Рюдберга была приведена аргументация в пользу этой концепции.431 Мнение это позднее стали поддерживать М. Г. Шюбергсон, И. И. Миккола и др.432 Неясные термины «Каяно море», «Хельсингское море» стали трактоваться как «Ледовитый океан». Выражение шведского текста договора «norr i hai- fuit» («на севере в море»), казалось бы, прямо указывает на полярный океан.433 Рюдберг и его последователи ссылались прежде всего на употребленный английским королем Альфредом Великим в предисловии к переводу «Всемирной истории» Орозиуса термин «Cwensae» («Квенское море») как обозначение полярного океана.434 Указывалось и на текст сочинения Герберштейна, где при изложении рассказа русского толмача Истомы о поездке из Белого моря вокруг Скандинавии говорится, что Каянская земля с живущими в ней каянами простиралась до берегов Ледовитого океана. Все эти аргументы при ближайшем рассмотрении не выдерживают критики. Ледовитый океан ни в одном норвежском или исландском источнике не называется «Квенским морем». Местонахождение «Каянской земли» средневековых источников хорошо известно — это современная Северная Финляндия, область к востоку от северной части Ботнического залива, где находятся до сих пор г. Каяни (Каянеборг) и оз. Каяни и где, по данным источников, в конце I и в первые века II тыс. н. э. жило загадочное племя кве- нов, затем исчезнувшее со страниц письменных источников.435 Русские в XV—XVI вв. знали термин «Каянская земля», а ее жителей называли «каянцами». Соответственно и море, прилегающее к Каянской земле, русские стали называть «Каяно море». Кроме Ореховецкого договора этот термин употреблялся в ряде позднейших договоров XV—XVI вв.,436 подтверждавших условия Ореховецкого договора, а также в найденной в Новгороде берестяной грамоте' № 286 (середина XIV в.).437 В обнаруженном нами русском документе 1620 г. Ботнический залив назван «Каянским морем».1'7 Совокупные показания этих источников делают отождествление’ «Каяна моря» с Ботническим заливом бесспорным. Ссылка на сведения Герберштейна не может служить доказательством — Герберштейн допустил несколько явных географических ошибок в изложении рассказа русского толмача Истомы, записанного по памяти спустя 20 или 30 лет после встречи с Истомой.438 Термин «Helsingli liaff» — «Хельсипгское море» — употреблен в источниках единственный раз — только в латшшком тексте Ореховецкого договора. Термин этот никогда не применялся для обозначения Ледовитого океана, но вполне мог относиться к Ботническому заливу. В одном норвежском источнике XIII в. имеется сходный термин «Helsingjabotn» как обозначение Ботнического залива.439 В раннем средневековье вся прилегающая к Ботническому заливу современная нам северная область Швеции (ныне называемая «Norrland») именовалась термином «Halsingland»,440 так что выражение «Хельсипгское море» в представлении средневекового шведа вполне естественно означало море, прилегающее к Хельсингланду. И. И. Мик кол а в своих работах ссылался на, казалось бы, очевидное тождество названия «Патсоеки» русского текста договора и р. Паатсъйоки, впадающей в Варангер-фьорд.441 Но, как уже было сказано выше, оказалось, что в действительности в русском тексте упоминалась Патоеки, и тем самым отпал последний аргумент в пользу мнения о границе Ореховецкого договора, шедшей будто бы от Карельского перешейка прямо на север к Ледовитому океану.442 Таким образом, остается одна допустимая версия — граница Ореховецкого договора оканчивалась у восточного берега Ботнического залива. Так считал еще первый серьезный финский исследователь данной проблемы — А. Европеус.443 Но он же сразу обратил внимание на трудность, встающую здесь перед исследователями: р. Патоеки, или Paetejoki, у побережья Ботнического залива нет. Европеус предложил два возможных решения — искомое название раньше могли носить две реки: сравнительно большая река Пюхяйоки или небольшая река Паттийоки, впадающие в Ботнический залив вблизи современного г. Брахестад. На первый взгляд более близким по своему звучанию к Патоеки (Pathajoki и Paetejoki) является название р. Паттийоки (Pattijoki). Наиболее энергичным сторонником такого решения был автор монографии и ряда статей о границе Ореховецкого договора Я. Яккола.444 Однако против подобной трактовки высказаны серьезные аргументы историко-географического характера.445 Речка Паттийоки слишком мала, невелика по длине и ширине по сравнению с соседними более крупными реками. Трудно объяснить, почему из целого ряда рек столь небольшую речку выбрали некогда для обозначения границы племенных интересов, а затем и государственной границы. Более убедительна существующая аргументация в пользу отождествления р. Патоеки с современной рекой Пюхяйоки («святая река»).446 Это одна из наиболее крупных рек северо-восточного побережья Ботнического залива, достаточно протяженная, своим верховьем близка к северной части области Саволакс, где заканчивалась прослеживаемая линия границы Ореховецкого договора. Пюхяйоки вытекает из оз. Пюхяярви («святое озеро»), у которого* сходятся водоразделы рек, текущих в Ботнический залив и на юг и восток, и, что особенно важно, вблизи озера соприкасаются окраины трех областей — Эстерботнии (или «Каянской земли», области, лежащей к востоку от северной части Ботнического залива), Тавастланда (земли еми) и Саволакса.447 Р. Пюхяйоки была заметным водным путем из внутренней части страны, из ( аволкса и Северного Тавастланда, к Ботническому заливу (и, по мнению Галлена, эта река могла быть известна в правящих кругах Новгорода).448 Имеются и некоторые сведения источников, позволяющие предполагать, что река Пюхяйоки в прошлом носила название «Патоеки» (или «Петейоки»).449 Важно также, что в источниках отразились существовавшие у населения Эстерботнии в конце XV—XVI в. представления о том, что русская граница проходила у устья Пюхяйоки, у скалы Hanhikivi («Гусиный камень»); в первом из этих источников прямо говорится, что граница проходила по Polieioki.450 Все эти доказательства, взятые вместе, показывают, что река, называемая с XV в. «Пюхяйоки», по всей видимости^ была пограничной рекой, упомянутой в Ореховецком договоре* как р. Патоеки.451 Итак, граница, установленная Ореховецким договором, делила пополам Карельский перешеек в направлении с юга на север, шла дальше на северо-запад до бассейна оз. Сайма, а затем до берега Ботническою залива у впадения в него современной реки Пюхяйо- ки. Видимо, р. Пюхяйоки (Патойоки) была с давних пор конечной частью длинного межплеменного рубежа. А поскольку Корельская земля и ее периферийные владения были подвластны Новгородскому государству, весьма вероятно, что ко времени составления Ореховецкого договора новгородской республиканской администрации было известно, в устье какой реки заканчивается на се- веро-западе граница подчиненной Новгороду территории. По всей видимости, члены разграничительной комиссии, объезжавшие во время переговоров линию устанавливаемой межгосударственной границы и фиксировавшие основные пограничные пункты, не доехали до р. Патойоки (Пюхяйоки) и ее устья (на столь дальнее^ путешествие у них не было времени), а записали название пограничной реки со слов новгородских послов. И нам известно, что в середине XIV в. новгородская администрация точно знала, до какого моря доходят подвластные Новгороду северо-западные пограничные владения: в берестяной грамоте № 286,452 содержащей письмо одного новгородского данщика другому, упоминается Каяно море как предел новгородских владении, где оба данщика собирают дань. В той же грамоте речь идет и о «старой меже Юрия князя» как о реально существующей в то время (грамота скорее всего относится к 1351 г.) государственной границе, установленной ранее князем Юрием Даниловичем и доходящей до пределов упоминаемого в грамоте «Каяна моря». Видный финский этнограф и историк К. Вил куна на основе изучения местностей, по которым проходила граница Ореховецкого мира, показал причины, обусловившие возникновение и существование этой пограничной линии. Он проследил наиболее вероятный водный путь с небольшими волоками, шедший частично параллельно пограничной линии, частично — но линии самой границы (по озерам, по оз. Сайма, но р. Пюхяйоки) начиная от центра Корельской земли — г. Корелы.453 Путь этот нужен был карелам, жившим р Корельской земле (основной населенной карельской территории), для их ежегодных поездок на охотничьи и рыболовные промыслы в Каянскую землю,454 славившуюся своими рыболовными угодьями на семи «лососиных реках», впадавших в Ботнический залив. Расстояние от Корельской земли до приботнической области — около 500 км — было сравнительно доступно для проезда лишь по водному пути н чрезвычайно трудно проходимо снеяшыми зимами. Поэтому поездки могли совершаться лишь в период навигации, когда можно было пользоваться водным путем (и когда наступал рыболовный сезон на «лососиных реках»). Имеются сведения, что к юго-западу от р. Патойоки (Пюхяйоки), рубежа племенных земель еми и карел, существовала в древности ^еще одна пограничная линия, проходившая по впадающей в Ботнический залив р. Перхонъйоки 455 и тоже считавшаяся границей русских владений. В одном позднем источнике упоминается пункт по этой границе, называемый «Rysseran» («Русская граница»). Эта пограничная линия явно старше границы Ореховецкого мира, относится к XIII в. (а вероятно, и к более раннему времени). По- видимому, это была межплеменная граница периферийных владевши племен суми и еми, и пространство между Перхонъйоки и Па.ойоки (менее 100 км по прямой линии) принадлежало еми и :я в I ял ось выходом земли еми к Ботническому заливу. А поскольку -земля еми до похода Биргера 1249 г. находилась в зависимости от Новгорода,456 то естественно, что граница по р. Перхонъйоки ?считалась «русской границей». Следовательно, в XIII в. (и ранее) подвластное Новгороду северо-западное побережье Ботнического залива доходило не до Патойоки, а еще юго-западнее — до Пер- ХОНЪЙОКИ. Когда именно установилась «русская граница» на р. Иерхонъ- йоки, определить невозможно, во всяком случае — до 1249 г., до завоевания шведскими рыцарями земли еми (Тавастланда, Хяме); скорее всего это произошло еще в XII в. Зато время перенесения «русской границы» с р. Перхонъйоки на р. Патойоки установить можно: это произошло после завоевания земли еми в 1249 г. шведским рыцарским войском, когда вся территория земли еми вместе с ее северными периферийными местностями, прилегавшими к Ботническому заливу, перешла иод власть Швеции. Тогда граница северных племенных владений еми и карел по р. Патойоки, доходившая до Ботнического залива, стала границей территорий, подвластных Швеции я Новгороду; но в то время эта граница еще .не была юридически оформлена и существовала до 1323 г. как межплеменная граница еми и карел, подвластных двум разным государствам. В Ореховецком договоре была зафиксирована только юго-западная граница русских владении у Ботнического залива — р. Патойоки. Как далеко на север простирались русские прибот- нические владения, в договоре указано не было. Однако в позднейших источниках имеются сведения, где проходила внешняя (на •севере и западе) граница этих владений. В ужо упоминавшемся (см. выше, с. 136) источнике (в письме населения приходов Кеми, Ино и Лиминга),457 датируемом 1490 г.,458 содержатся сведения о приходе русских военных сил в Эстербот- лиго (Каянскую землю), к тому времени давно уже подвластную Швеции. В рассматриваемом нами источнике сообщается, что русские (очевидно, речь идет о предводителях войска), придя в Эстер- ботнию, заявили: земли и воды здесь принадлежат Руси, местное население должно платить ежегодную дань и отдать все «лосо- синые реки» до реки, называемой «Pohejoki». Далее указываются границы территории, которую русские считали своим законным владением: p. Pohejoki, около нее — камень, именуемый «Хан- хикиви» (его они называли «границей»), оттуда в западную сторону к мысу Быорроклубб на западном берегу Ботнического залива, в приходе Шеллефтео, оттуда к северо-востоку до рек Торнео и Кеми, вверх но р. Кеми до речного мыса Рованьеми. По этим данным видно, что, согласно русской официальной точке зрения, сохранившейся к 1490-м гг., Русское государство должно было владеть не только Каянской землей — Эстерботнией, но и обоими побережьями северной части Ботнического залива или даже обеими областями, прилегавшими к северной части этого залива — Эстер- ^ботнией и Вестерботнией. Сведения данного документа подтверждаются также в упоминавшейся выше грамоте фогта провинции Норботтен (включавшей оба берега северной части залива) королю Густаву Васа; там сообщается, что и в середине XVI в. русские считали, что им должны принадлежать и Эстерботния от камня Ханхикяви, и Вестерботния. Основывались ли эти территориальные претензии на каких-то реальностях? Повторение претензий в двух разновременных и никак не связанных документах свидетельствует, что представление о когда-то ранее существовавшей принадлежности Руси обоих берегов северной части Ботнического залива прочно бытовало в конце XV и XVI в. в правящих кругах северо-западных и северных русских земель, прежде всего, вероятно, в Новгороде и Карелии. По всей видимости, было такое время, когда русские дан- щики собирали дань на обоих берегах Ботнического залива, се вернее Ханхикиви и Быорроклубба; на этом пространстве, вероятно, совершали свои промысловые поездки и новгородские подданные — карелы.459 Предположительно можно указать и время этого явления. Поскольку в 70-х гг. XIV в. Зстерботнии была захвачена шведами, данническую зависимость северных ириботни- ческих земель (и Зстерботнии, и Вестерботнии) надо относить ко времени до 1370-х гг. А возникла она, возможно, еще в XIII в., ибо мыс Быорроклубб и р. Шеллефтео расположены прямо напротив русской границы первой половины XIII в. — против устья р. Перхонъйоки. Видимо, граница русской дани проходила в XIII в. (а может быть, и в XII в.) по Перхонъйоки к востоку от Ботнического залива и по р. Шеллефтео к западу от того же залива.460 А после захвата шведскими рыцарями земли еми граница к востоку от залива сдвинулась на север до Патойоки (и была утверждена на этой линии Ореховецким договором), а к западу от Ботнического залива граница русской дани сохранилась на прежней линии. Почему в Ореховецком договоре не была зафиксирована внешняя пограничная линия русских приботнических владений? Напомним, что участники межевальной комиссии в 1323 г., по всей видимости, не объезжали северную часть пограничной линии, а в числе послов в Ореховце могло не оказаться людей, достаточно осведомленных о границах русской дани в приботнических землях. Но есть все основания полагать, что границы на Бьюрроклуббе и р. Шеллефтео (установившиеся стихийно, не в результате действий властей) существовали какое-то достаточно длительное время — иначе о них не могли бы помнить через 100—150 и более лет. Я. Галлён, специально изучавший пограничную линию, отмеченную в Ореховецком договоре, и подведший в своей книге итога многолетних разысканий финских и шведских ученых, высказал мнение, что граница Ореховецкого договора с самого начала была условной, существовала на пергамене, но не в действительности. В подтверждение своей мысли Галлен привел сведения нескольких источников о проникновении во второй четверти и середине XIV в. в Каянскую землю шведских церковников.461 По-видимому, ситуация в Каянской земле в течение ближайшего полустолетия после заключения Ореховецкого мира была сложной, шведские церковники стремились распространить свое влияние на местное население. Возможно, происходило и переселение в Каянскую землю из более южных местностей Финляндии привыкших к шведской власти финнов. Но тем не менее, как ясно видно из берестяной грамоты № 286, новгородская власть в Каянской земле в середине XIV в.462 еще сохранялась, граница Ореховецкого договора продолжала быть вполне реальной. Изменение произошло в 70-е гг. XIV в., когда шведам удалось -закрепиться в Каянской земле. Поход новгородской рати в 1377 г. не смог привести к восстановлению русской власти на берегу Ботнического залива. С этого врвхмени Каянская земля оказалась фактически под властью Швеции. Но еще почти 220 лет продолжала юридически существовать граница, установленная Ореховецким договором. В XV в. Новгород и Швеция, а в конце XV и в XVI в. Русское государство и Швеция многократно заключали между собой договоры, и во всех договорах, касавшихся пограничных вопросов, подтверждалась линия границы, установленной Ореховецким договором — от р. Сестры (Sisterback) до Каяна моря (mare Коеп).463 И в то же время в одном частном акте XV в. уже появляется упоминание фактически существовавшей границы русских владений с подвластной Швеции Каянской землей — упоминание «Каянского рубежа».464 Только при заключении следующего постоянного мирного договора (договора о «вечном мире») в с. Тяв- зине в 1595 г. северная часть линии границы Ореховецкого мира перестала подтверждаться и была официально признана фактически давно (с конца XIV в.) существовавшая пограничная линия, отделявшая Каянскую землю (Эстерботнию) от Северной Карелии. Южная часть пограничной линии Ореховецкого договора — от р. Сестры до оз. Торсаярви — осталась неизменной. Раздельное существование на севере в XV и XVI вв. двух разных границ Руси и Швеции — юридической и фактической — требует специального объяснения. Однако изучение этого вопроса выходит за хронологические рамки нашего исследования. Ореховецкий договор подвел итоги 180-летней борьбы двух государств на берегах Балтики. Феодальная Швеция в ходе длительной экспансии сумела захватить Финляндию и Западную Карелию, выйти на ближние подступы к важнейшей жизненной артерии новгородской торговли — к Неве. Однако все попытки захватить Неву и отрезать Русь от Балтийского моря потерпели неудачу.