СОЦИАЛИЗМ С ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ ЛИЦОМ

Скрытое кредитование бюджета, принявшее форму прямого долга государства банковской системе, к концу 1989 года достигло 400 млрд. рублей. По существу же, это был скрытый долг населению, поскольку в кредитных ресурсах преобладали средства граждан, размещенные во вкладах. Долг принудительный и безвозвратный.

На первом Съезде народных депутатов СССР М.С. Горбачев выступил с докладом «Об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР». В докладе подчеркивалось, что пока еще не удалось преобразовать экономическую и социальную сферы. Более того, имеются «кричащие» социально-экономические проблемы - расстройство финансовой системы, разбалансирован- ность рынка, которые вызывают острую социальную напряженность.

Основные задания государственных планов (по национальному доходу, производительности общественного труда, объему промышленной и сельскохозяйственной продукции, производству товаров народного потребления), несмотря на принятые экономические меры, по-прежнему не выполнялись271. Падала производительность труда в промышленности. Если раньше с этим можно было мириться, то теперь, в условиях ускоренного нарастания неблагоприятных пропорций в развитии экономики, эти проблемы грозили обернуться катастрофой для всего народного хозяйства.

Следствием разбалансированности народного хозяйства и финансов страны стало значительное превышение денежных дохо- дов населения в 1989 году плановых показателей.

"У ТУ

ная величина оказалась выше плановой на 57,7 млрд. рублей .

Темп прироста доходов граждан существенно вырос за последние несколько лет. Если полагаться на официальные статистические данные, то картина будет выглядеть следующим образом: в 1987 году темп прироста составил 3,9 % (по сравнению с предыдущим годом), в 1988 году - 9,2 %, в 1989 году - 13 %273. При этом отмеченная «скорость» прироста денежных доходов граждан «обгоняла» темп прироста всех основных показателей, характеризующих развитие экономики, и, в частности, - потребительских расходов населения в 1,4 раза274.

Остаток вкладов населения, включая сертификаты, на 1 января 1989 года равнялся 296,7 млрд. рублей. Прирост за этот год средств на вкладах и других сбережениях составил 44, 9 млрд. рублей, достигнув к 1 января 1990 года 341, 6 млрд. рублей275.

Прирост оплаты труда как в 1988 году, так и в 1989 году опережал рост производительности труда. В 1988 году производительность общественного труда повысилась против предшествующего года на 4,8 %, а среднемесячная заработная плата рабочих и служащих выросла на 8,3 %, оплата труда колхозников - на 6,8 %; в 1989 году при росте производительности общественного труда на 2,4 % прирост среднемесячной заработной платы составил 9,5 %, оплата труда колхозников увеличилась на 8 % .

Увеличение фондов оплаты труда было обусловлено введением новых ставок и окладов работникам предприятий промышленности, строительства, транспорта, связи, торговли, материально-технического снабжения, а также продолжавшимся проведением централизованных мероприятий по повышению заработной платы в здравоохранении, социальном обеспечении, просвещении и ряде других отраслей. Свою роль сыграли и советы трудовых коллективов, которые давили на администрацию предприятий и устраивали забастовки, требуя повышения заработной платы. При этом действовавший порядок формирования фондов оплаты труда практически не был увязан с конечными результатами работы.

Немного нормализовало ситуацию вступившее в силу 1 октября 1989 года постановление о налогообложении фонда оплаты труда государственных предприятий, которым вводился прогрессивный налог на прирост фонда заработной платы, превышающий 3 процента. Новый порядок налогообложения в определенной мере способствовал ограничению расходования средств.

Проблема дефицитности сохраняла свою остроту. На начало 1990 года неудовлетворенный спрос из-за недостатка товаров и услуг был оценен Госбанком в сумме около 110 млрд. рублей против 60 млрд. рублей на начало 1986 года, что свидетельствовало о

977

серьезной дезорганизации потребительского рынка .

В 1989 году розничный товарооборот увеличился против 1988 года на 37,3 млрд. рублей, или на 10,2 %, и составил 403,5

278

млрд. рублей (кстати, немного превысив плановый показатель) . Однако около 62 % указанного прироста приходилось на рост средних розничных цен (примерно 9 млрд. рублей), увеличение продажи алкогольных напитков (10 млрд. рублей), рост продажи товаров предприятиям, организациям и учреждениям по безналич- ному расчету и за наличные деньги (более 4 млрд. рублей) .

Продажа продуктов питания и непродовольственных товаров населению в 1989 году возросла против 1988 года всего на 4,6 % (14,3 млрд. рублей), что практически не помогло поглотить «лишние» деньги в обороте. При этом, к примеру, в легкой промышленности в 1989 году увеличилось, главным образом, производство относительно дорогостоящих изделии . Если же оценивать ситуацию в целом за период 1986 - 1989 годы, то темп прироста производства товаров потребления за этот временной отрезок по сравнению с периодом 1981 - 1985 годов вырос очень незначительно - 4,3 % (в 1986 - 1989 годах) и 3,7 % (1981 - 1985 годах)281.

В продаже наряду с продуктами питания недоставало многих изделий легкой промышленности, товаров культурно-бытового назначения и хозяйственного обихода. Из 115 наименований товаров, по которым проводилось наблюдение в 100 городах СССР, лишь при продаже 10 видов товаров не было отмечено существенных перебоев.

Это, в свою очередь, приводило к ажиотажным и паническим покупкам. Увеличилась продажа соли, спичек, хозяйственного мы- ла, крупы, муки. Люди всерьез опасались за «завтрашний день». О неустойчивости положения свидетельствовала и интенсивная покупка неходовых и залежалых товаров, запасы которых, мало изменявшиеся в прошлое время, стали резко сокращаться в последние годы. За 1988 - 1989 годы они понизились более чем в 2 раза282. В отношении отдельных групп населения была зафиксирована усиленная скупка дорогостоящих товаров. Так, продажа ювелирных изделий в 1989 году увеличилась по сравнению с предыдущим годом на 2 млрд. рублей, т.е. почти в полтора раза. Появились очереди за коврами и ковровыми изделиями, хрусталем, телевизорами, дорогими мебельными гарнитурами. Часто люди покупали ненужные им вещи, а затем начинались обмен и перепродажа.

В связи с нарастающим товарным голодом, во многих регионах некоторые продукты питания, такие как мясо, масло, сахар, чай, стали отпускаться по талонам, а продажа непродовольственных товаров производилась только местным жителям, в связи с чем при покупке требовалось предъявление паспортов. Организовывалась выездная торговля на предприятиях. Например, в Москве в первом полугодии 1989 года на выездной продаже и через систему заказов было реализовано 13 % трикотажных изделий, 26 % обуви, 7 % хозяйственного мыла. Были случаи, когда промтоварные магазины были закрыты в течение нескольких дней для «рядовых» покупателей, поскольку обслуживали работников предприятий, которые поставляли продукцию в эти магазины (т.е. собственных поставщиков). Автомобильный завод имени Ленинского комсомола продавал новые марки автомобиля «Москвич» в первую очередь своим сотрудникам.

Подобная несправедливость вызывала вполне объяснимое недовольство населения, и, что еще хуже, подрывала стимулы к повышению производительности труда (в то время как от роста производительности труда во многом зависела ликвидация товарного голода).

Общая несбалансированность потребительского рынка привела к резкому росту теневой экономики. Именно на годы двенадцатой пятилетки пришлось существенное расширение масштабов спекулятивных сделок, валютных операций, нелегального производства товаров и услуг. Тотальная дефицитность провоцировала разрастание организованных криминальных экономических струк- тур, которые становились серьезным фактором дестабилизации социально-экономической и политической ситуации в обществе.

Потребительская сфера характеризовалась не только острой дефицитностью, но и низкой конкурентоспособностью производимой продукции. Как и прежде, значительная часть «гражданской» продукции - телевизоры, стиральные машины, пылесосы и пр. - производилась на предприятиях оборонного комплекса: в 1989 году объем производства «мирной» продукции в рамках ВПК составлял 40 % от общего объема его производства. Однако на военных предприятиях сохранялось пренебрежительное отношение к выпуску потребительских товаров как чему-то «второстепенному и непрестижному». Такое отношение вкупе с высокими издержками не могло не отражаться на качестве изделий.

Не лучшим образом обстояло дело и с развитием отечественных технологий. По оценкам экспертов НАТО, в конце 1980-х годов по уровню научно-технических разработок СССР не отставал от США лишь в 5 из 20 сфер военной технологии.

С 1987 года правительство стало активно проводить политику по переключению предприятий ВПК на производство потребительских товаров, а в 1989 году конверсия в военном секторе экономики СССР стала уже реальным процессом. За период 1989 - 1990 годов военный бюджет сократился более чем на 10 млрд.

Вместе с тем перепрофилирование предприятий, отраслей и сфер оборонного комплекса на выпуск гражданской продукции становилось достаточно дорогостоящим мероприятием. Прежде чем начать зарабатывать прибыль, конверсируемое предприятие должно было преодолеть несколько этапов: планирование конверсии, выбор альтернативной гражданской продукции, конверсия в сфере НИОКР, непосредственная деятельность по перепрофилированию производства, переквалификация рабочих и служащих, выбор формы хозяйствования и т.д. Предприятия на начальном этапе должны были искать пути к снижению себестоимости своей продукции и повышению рентабельности производства. Все это требовало крупных финансовых инвестиций, но государственный бюджет изнемогал от хронических дефицитов. При переходе к рыночной экономике ставка делалась на банковские кредиты, но капитализация банковского сектора была крайне мала, что вскоре породило долгосрочные проблемы устойчивости и эффективности российской банковской системы.

Уже первые результаты конверсии предприятий выявили множество трудностей: нехватка сырья, отсутствие соответствующих технологий для поддержания необходимого уровня производительности труда, сложности с поиском деловых партнеров. К концу 1989 года военным предприятиям вместо запланированных 120 видов гражданской продукции удалось наладить выпуск только 23, из которых лишь 15 % соответствовали международным стандартам качества. В 1988 - 1990 годы производство потребительских товаров оборонными предприятиями увеличивалось на 9 % в год, и в 1990 года доля гражданской продукции в общем объеме производства оборонной промышленности составила примерно 50 %. Эти показатели, так же как и качество продукции, были гораздо ниже, чем планировалось изначально.

Кооперативное движение также не показывало впечатляющих результатов. С одной стороны, количество кооперативов продолжало увеличиваться. Если в конце 1988 года в стране существовало 77 тыс. кооперативов, то к началу 1990 года их число составило 193,1 тыс.284 На декабрь 1989 года в них было занято более 4 млн. человек, включая совместителей. Особенно интенсивно осуществлялось развитие строительных кооперативов и по выпуску продукции производственно-технического назначения.

С другой стороны, удельный вес кооперативов по производству товаров народного потребления и бытовому обслуживанию населения составил в целом по СССР в 1989 году всего 34 % от общего количества действовавших кооперативов против 51 % в 1988 году, а выручка от реализации продукции составила соответственно 25,8 % и 48 %285.

В Узбекской и Туркменской республиках, где уровень производства товаров народного потребления в расчете на душу населения был самым низким в стране и где в избытке имелись трудовые ресурсы, объем произведенных товаров и оказанных услуг кооперативами составил всего 28 % и 29 % от общего объема продукции, реализованной кооперативами.

Произведенный кооперативами объем товаров широкого потребления и услуг не являлся целиком дополнением к тому, что ранее производили государственные предприятия. Это объяснялось тем, что в значительной мере кооперативный сектор прирастал в результате преобразования в кооперативы действовавших государственных предприятий и их подразделений, т.е. происходило перемещение в кооперативную форму того, что раньше производили государственные предприятия.

Более того, кооперативы, созданные таким путем, обеспечивали дополнительный доход, как правило, не за счет снижения издержек производства, а посредством удорожания своей продукции.

По данным Госкомстата СССР, цены на товары, реализованные кооперативами, были в 1,7 раза выше государственных розничных цен. Коэффициент цен кооперативного рынка по отношению к госторговле по верхней одежде и транспортным услугам составлял 150 %, обуви и услугам автосервиса - 150-200 %, трикотажу - 150-170 % и т.п. По этой причине значительная часть потребителей считали недоступными для себя кооперативные товары и услуги, хотя испытывали нехватку многих из них.

Кроме того, усиливалась ориентация кооперативов на обслуживание предприятий и организаций, а не населения. Доля продукции, реализованной кооперативами населению, в течение 1989 года снижалась и составила по состоянию на 1990 год всего лишь 15 %. Закон СССР «О кооперации в СССР» давал право кооперативам производить не только товары народного потребления и услуги, но и продукцию производственно-технического назначения. Используя это право, многие кооперативы стали выполнять заказы предприятий в ущерб насыщению потребительского рынка. Таким образом, определенные надежды по преодолению возрастающей диспропорции между денежными доходами и товарным покрытием, связанные с возрождением кооперативного движения, не оправдались.

Опрос общественного мнения, проведенный ВЦИОМ в 41 городе страны в апреле 1989 года, показал, что 91 % респондентов считают цены на кооперативные товары и услуги слишком высокими. Почти половину участников опроса не устраивали качество и ассортимент продукции кооперативов.

В результате того, что кооперативам было разрешено выполнять заказы государственных предприятий, оплата которых ранее производилась по безналичному расчету, произошло перераспределение значительной части безналичного оборота в налично- денежный оборот. Так, в 1989 году банками со счетов кооперативов было выдано наличных денег в сумме 20,6 млрд. рублей, в то время как поступило на их счета наличных денег в сумме 1,7 млрд. рублей . К тому же предприятия и организации, заключая договоры с кооперативами на выпуск продукции, выполнение работ и услуг, оплачивали их из фонда развития производства и не всегда корректировали показатели, использовавшиеся для определения фонда оплаты труда, что приводило к излишней выдаче наличных средств.

Имела место практика, когда предприятия, чтобы приобрести товары рыночного фонда, перечисляли безналичные средства кооперативам и через них покупали бытовую технику и оборудование в розничной торговле.

Узловым вопросом в деятельности кооперативов являлось их материально-техническое обеспечение. Кооперативам для выполнения своих функций предусматривалось, в первую очередь, максимально использовать местные и вторичные ресурсы, залежалые и ненужные ценности, закупать излишки сельхозпродуктов у населения, колхозов, совхозов, на колхозных рынках и т.д. Вместо этого кооперативы предпочитали покупать сырье и материалы, необходимые для производства, у государственных предприятий, а также в розничной торговле за счет рыночных фондов. По данным обследования, проведенного Госкомстатом СССР в конце 1989 года, у государственных предприятий было приобретено кооперативами 63 % сырья и материалов, израсходованных на производство реализованной продукции, в розничной сети государственной торговли и потребкооперации - 13 %. При этом 60 % сырья и материалов приобретались кооперативами у государственных предприятий по договорным ценам.

Деятельность кооперативов была ориентирована, главным образом, на получение высоких личных доходов. Наблюдался рост денежных доходов от кооперативов: в 1988 году доходы составляли 3 млрд. рублей, в 1989 году - 16 млрд. рублей. Однако фонд оплаты труда рос более быстрыми темпами, чем объем произведенной продукции. За 1989 год кооперативы произвели продукцию и оказали услуги на 40 млрд. рублей, но из них населению было реализовано только на 7 млрд. рублей. Таким образом, расходы на оплату труда в кооперативах в 2,3 раза превышали вклад кооперативов в дело удовлетворения потребностей населения в товарах и услугах.

Большинство кооперативов на практике полученные доходы использовали в первую очередь на оплату труда (иными словами - на обналичивание) и не стремились к развитию своей материально- технической базы. Это было возможно благодаря закону о кооперации в СССР, в соответствии с которым распределение валового дохода на производственно-социальное развитие, а также на оплату труда являлось исключительным правом общего собрания членов кооператива. В связи с этим кооперативы имели возможность направлять большую часть дохода на заработную плату. По данным Госкомстата СССР, в среднем около 70 % остававшегося в распоряжении у кооперативов дохода направлялось ими в фонд оплаты

987

труда, а в фонд развития производства - 15 % .

По результатам проверки финансовыми органами кооперативов в Украинской ССР было выявлено, что на первое полугодие 1989 года в целом по республике отчисления в фонд развития составляли 13,2 %, в страховой фонд - 4,2 %, а оплата труда - 73,5 %. В Запорожской области 42 кооператива вообще не производили

ЛОО

отчислений в фонды, а все доходы направляли на оплату труда .

Кооператив «Сервис» по оказанию бытовых услуг (Узбекская ССР) на заработную плату расходовал 92 % прибыли. При этом услуги реализовывались по ценам, на 120 % превышающим государственные. Кооператив «Мода» в городе Фергасе в фонд оплаты труда направлял 92 % прибыли, в фонд развития производства -

9ЙО

только 1 %, а в страховой фонд средства вовсе не отчислялись .

По данным Госкомстата СССР, за 9 месяцев 1989 года фонд оплаты труда кооперативов, производивших товары народного потребления, составил 47,6 % от затрат на производство, в то время как по соответствующим отраслям государственного сектора зара- ботная плата, включая отчисления на социальное страхование, составляла от 12 % до 21 %.

В июне 1989 года Первый съезд народных депутатов СССР принял постановление «Об основных направлениях внутренней и внешней политики СССР», в котором ставилась задача перейти на новую модель экономики, включая радикальное обновление отношений собственности, становление социалистического рынка, избавление государства от функций непосредственного вмешательства в оперативное управление хозяйственными единицами. Тогда же была образована Государственная комиссия по экономической реформе при Совмине СССР, которую возглавил директор Института экономики академик Л.И. Абалкин, давно известный своими «рыночными» убеждениями. Одновременно с этим Абалкин занял пост заместителя премьер-министра. Помимо серьезной теоретической работы, вошедшие в состав правительства крупные ученые занимались и практическим решением текущих вопросов.

В октябре 1989 года Комиссия представила программу, предусматривавшую постепенный отказ от основных социалистических принципов в экономике и признание приоритета рынка над планом, - «Концепция-90»290. При этом централизованное планирование и прямое вмешательство в экономику должны были быть сохранены. В числе предлагавшихся мер значились введение рыночных цен и конвертируемой валюты, поощрение конкуренции, создание фондовых бирж и т.д. В конце того же года эта программа была принята Вторым съездом народных депутатов СССР.

Практическая реализация Программы предполагала два этапа: в 1990 - 1992 годы предусматривалось ликвидировать бюджетный дефицит, сбалансировать потребительский рынок, провести реформы налогообложения и ценообразования. В 1993 - 1995 годах должен был быть сформирован рынок в условиях сохранения государственного плана и изменена структура собственности291. Таким образом, предлагался вариант постепенного, эволюционного перехода на рыночные отношения, рассчитанного на 6 - 8 лет. Как поясняет Н.И. Рыжков, была нужна «новая модель, которая бы стимулировала развитие народного хозяйства без радикальных потрясений»292. Преимущество отдавалось административным методам.

Помимо плана эволюционного перехода на социально ориентированные рыночные отношения, Комиссия подготовила также два более радикальных проекта, включая одновременное снятие всех ограничений для рыночных механизмов, полный отказ от кон- троля за ценами и доходами, массовый переход к новым формам собственности. По сути, это был тот самый вариант, который с начала 1992 года начали осуществлять Е.Т. Гайдар и его единомышленники под лозунгом «шоковой терапии»293.

В ноябре 1989 года Второй съезд народных депутатов СССР поддержал программу Рыжкова - Абалкина. В течение 1990 года предполагалось осуществить серьезные меры по насыщению потребительского рынка. Реализация этих мер, в свою очередь, требовала установления более действенного контроля за движением товарной массы и денежных доходов населения. Однако Госплан основную ставку делал на рост рыночных ресурсов товаров и услуг, а задачу выведения из оборота необеспеченной денежной массы откладывал на второй план. Недовольство М.С. Горбачева вызвало то обстоятельство, что в предложенной на рассмотрение народных депутатов программе не были проанализированы итоги предшествующего ее этапа, не упоминались принципиальные партийные и правительственные решения, принятые в 1987 году: «По чьей вине они остались, по сути дела, на бумаге? Если оказались недостаточными и тем более ошибочными - надо было сказать, в чем именно, извлечь уроки. Если по каким-то другим причинам - сказать о них. А тут просто сделали вид, будто все начинается с

294

нуля» .

Итоговая резолюция парламентариев по представленной на рассмотрение программе гласила: программу поддержать, но окончательного решения не принимать, а поручить правительству ее доработать и о результатах проинформировать Верховный Совет.

Скепсис и настороженность народных депутатов были неслучайны. Создавалось впечатление, что концепция реформы «застряла» на уровне теоретических наработок 1987 года, а кое-где даже наметился отход назад. Например, сохранялся, хотя и с оговорками, госзаказ. Реформа цен и ценообразования подменялась разработкой и введением оптовых и закупочных цен с начала 1991 года, о розничных ценах умалчивалось. Вместо перехода от централизованного распределения к оптовой торговле ресурсами намечалось увеличивать долю продукции, реализуемой предприятиями сверх государственного заказа по свободным или регулируемым ценам. После длительных согласований и проработок правительство направило в мае 1990 года в Верховный Совет СССР эту программу. Одновременно с этим различные организации и группы ученых готовили многочисленные альтернативные проекты экономических реформ. В их числе выделялась программа «400 дней доверия», подготовленная молодыми экономистами Григорием Явлинским, Михаилом Задорновым и Алексеем Михайловым. Вдохновленные «шоковой терапией» при проведении экономической реформы в Польше авторы предлагали обеспечить в течение 400 дней переход к рыночной экономике: принятие пакета основополагающих законов, необходимых для функционирования рыночной экономики; жесткая денежно-кредитная политика, сокращение бюджетного дефицита и прекращение роста денежной массы; проведение земельной реформы, сокращение военных расходов; поэтапная либерализация цен; быстрая массовая приватизация; введение конвертируемого рубля. В итоге должен был возникнуть «генотип новой экономической системы, которая сможет в дальнейшем развиваться сама, без чрезвычайных усилий со стороны государства».

Затем дней в программе добавилось, и появилась концепция перехода к рынку за 500 дней, в основе которой лежали всё те же «400 дней доверия».

Летом 1990 года М.С. Горбачев пришел к выводу о необходимости подготовки новой программы перехода к рынку, единой для всего Советского Союза. В июле 1990 года он провел встречу с только что назначенным заместителем председателя российского Совмина Г.А. Явлинским, в результате которой родилась идея создать независимую комиссию по разработке программы экономических реформ, альтернативной той, которую дорабатывало союзное правительство во главе с Н.И. Рыжковым. Эта идея привела к временному политическому сближению руководства СССР и РСФСР.

В скором времени, 27 июля, было дано поручение о создании рабочей группы для подготовки союзной программы перехода на рыночную экономику. Это поручение было подписано президентом СССР М.С. Горбачевым, председателем Верховного Совета РСФСР Б.И. Ельциным, председателем Совета Министров СССР Н.И. Рыжковым и председателем Совета Министра РСФСР Силаевым. В состав рабочей группы вошли преимущественно ученые- экономисты: Шаталин (руководитель группы), Петраков, Вавилов, Явлинский, Задорнов, Михайлов, Федоров, Ясин и другие. Членами группы могли также являться представители правительств союзных республик. Разработчикам поручалось в срок до 1 сентября 1990 года подготовить концепцию программы.

Г.А. Явлинский стремился положить в основу работы программу «400 дней». Однако в реальности, как вспоминает один из членов рабочей группы и будущий министр финансов РСФСР Б.Г. Федоров, который готовил разделы программы по финансам, кредитованию и внешнеэкономическим связям, «в документе остался лишь пропагандистский принцип «дней», а все остальное писалось заново с использованием различных наработок»295.

Программа виделась как основа экономической части будущего союзного договора. В основе программы лежала идея сохранения республик в составе Союза на новых условиях, постепенной либерализации цен и рынков, последовательной и продуманной приватизации через акционирование и т.д. При этом разработчики исходили из убеждения, что республики должны будут нести полную ответственность за экономическое развитие своих территорий. Признавалось верховенство республиканского законодательства над союзным. Но одновременно с этим авторы считали, что «экономический союз должен способствовать созданию и развитию единого экономического пространства». Центру предполагалось передать следующие полномочия: -

создание экономических условий для поддержания обороноспособности, обеспечения государственной безопасности и борьбы с организованной преступностью; -

разработка и реализация крупных народнохозяйственных программ общесоюзного значения; -

реализация согласованной денежно-кредитной и валютной политики, направленной на укрепление покупательной способности рубля; -

регулирование в общесоюзном масштабе цен на ключевые виды энергоносителей, сырья, товаров и услуг, а также разработка и введение единых таможенных правил; -

выработка и согласование с республиками основных направлений внешнеэкономической политики; -

обеспечение экологической безопасности; -

управление сферами деятельности и целевыми программами, требующими по своему характеру единого руководства.

За 500 дней реализации программы в стране должны были сложиться основы рыночной экономики. По логике программы на первом этапе должна была осуществляться жесткая денежно- кредитная и финансовая политика, направленная на сокращение избыточной денежной массы в обращении. Отправной точкой реформы, по мнению авторов, должно было стать сбалансирование разбухшей денежной массы и товарного обеспечения. Все это го- ворило о том, что члены рабочей группы отчетливо видели основные проблемы российской экономики. Кроме того, программа содержала секретное приложение, в котором описывалось проведение конфискационной денежной реформы.

Программа предусматривала в течение первых ста дней сокращение на 15 % финансирования Министерства обороны и Комитета государственной безопасности, снижение на 50 % закупок вооружений и военного строительства, инвентаризация всех незавершенных строек, прекращение выплаты дотаций и субсидий предприятиям. Особое внимание уделялось ценообразованию: в отличие от программы Рыжкова, программа «500 дней» предусматривала отказ государства от административного повышения цен на потребительские товары, а к концу 1991 года доля свободных цен должна была составить 75 % объема покупок товаров и услуг.

Итак, к сентябрю имелись две экономические программы. Одна - официальная правительственная. Другая - оппозиционная, но, как ни парадоксально, разработанная под эгидой главы государства и популярного российского лидера.

В конце августа 1990 года программа «500 дней» начала испытывать жесткое сопротивление со стороны союзных руководителей и, в первую очередь, Рыжкова, Абалкина, Маслюкова, Лукьянова, Павлова и Щербакова, которые старались убедить Горбачева в полном несоответствии этой программы интересам страны, да и вообще в её неосуществимости: мол, за 500 дней гигантскую страну не реформируешь. 1 сентября Рыжков подписал правительственный вариант программы, но российские власти, стараясь быть на несколько шагов впереди, 3 сентября раздали депутатам Верховного Совета РСФСР программу «500 дней». Буквально через семь дней, 11 сентября, российский парламент обсуждал программу и вскоре ее принял296. Горбачев в своих воспоминаниях назвал этот акт российских парламентариев попыткой «оказать давление на центр, противодействовать выработке общей программы, поста- вить нас перед свершившимся фактом» . В любом случае, намерение реализовывать «500 дней» в республиканских масштабах выглядело совершенно пустой затеей, поскольку любая финансовая стабилизация должна начинаться с установления контроля за денежной эмиссией, однако «печатный станок» по-прежнему находился в ведении союзного центра.

11 сентября Рыжков выступил с докладом на сессии Верховного Совета СССР о подготовке общесоюзной программы перехода к рыночной экономике. Главные принципы программы сводились к следующему: «Первый - признание в разумных, экономически и политически оправданных пределах суверенитета республик. Второй принцип - создание общегосударственного рынка при координации денежно-кредитной, финансовой, таможенной политики, осуществлении межреспубликанских программ, управлении теми отраслями, которые имеют общегосударственное значение. И третий - обеспечение наиболее благоприятных условий для свободной деятельности предприятий всех форм собственности»298.

Выступая на том же заседании, М.С. Горбачев недвусмысленно дал понять депутатам, что ему в большей мере симпатизирует программа «500 дней». В итоге, в конце сентября Верховный Совет СССР поручил Президенту провести работу по подготовке к 15 октября единой программы перехода к рыночной экономике на основе «500 дней». В этой связи была сформирована компромиссная, «примирительная», комиссия А.Б. Аганбегяна для подготовки комбинированного проекта экономических реформ на основе российских и союзных вариантов программ.

В обусловленный срок Горбачев представил в Верховный Совет подготовленный на 60 страницах соответствующий документ, но эта была не программа и даже не концепция, а лишь «Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике». Сам Горбачев объясняет это так: «Республикам надо было дать право решать, когда и какие конкретные меры осуществлять. А центр должен был обеспечить общую координацию в проведении реформ. Отсюда и название документа...»299. Тем не менее именно в таком виде Верховный Совет почти единогласно принял программу перехода к рынку.

Таким образом, Горбачев, вникнув в суть того, какие плюсы и минусы имеет радикальная реформа, и оказавшись не способным преодолеть страх перед социальным взрывом, которым так пугал его Абалкин, отказался от поддержки программы «500 дней» и сближения с Ельциным. Осеннее противостояние (1990 год) правительственной программы и альтернативного ей проекта «500 дней» закончилось окончательным утверждением линии, сформированной союзным Совмином под руководством Н.И. Рыжкова. По этому поводу Е.Т. Гайдар написал, что «с этого момента, вплоть до осени 91-го года, о какой бы то ни было экономически осмысленной политике можно было забыть. Между рушащимся Союзом и Россией началась ожесточенная борьба за власть»300. Явлинский со своей командой в октябре 1990 года подали в отставку, впоследствии многократно заявляя, что осуществление «500 дней» позволило бы сохранить союзное государство. На популярности Ельцина смена правительства практически не сказалась, а вот личный рейтинг Горбачева упал до предельно низкого уровня.

Ф.М. Бурлацкий полагает, что программа «500 дней» изначально по замыслу ее создателей должна была стать платформой для объединения Горбачева и Ельцина. Но объединения не получилось, и оба лидера стали использовать эту программу для борьбы за власть. «Каждому из них (Горбачеву и Ельцину - Р.К.) было ясно, - развивает свои суждения Бурлацкий, - что по ходу ее осуществления (программы «500 дней» - Р.К.) придется принимать крайне непопулярные решения, ущемляющие интересы избирателей. И они боялись взять на себя ответственность за это, стараясь возложить на другую сторону вину за отказ от нее.»301

Кроме того, несмотря на то что программа «500 дней» базировалась на анализе фактического состояния экономики, ее авторы отводили слишком короткий срок для построения основ рыночных отношений. Выступая 19 октября 1990 года на заседании Верховного Совета СССР, Н.И. Рыжков заявил, что «не 500 дней нужны стране, чтобы выйти на верную дорогу к рынку, а годы. Минимум 6-8 лет»302. Когда в 1991 году Явлинский посетил США, где обсуждал свой проект «500 дней», ему был предоставлен анализ экономической ситуации в СССР, в котором указывалось, что рыночный рывок сможет произойти не ранее 1997 года303.

Фактически экономические проекты реформ стали заложниками политических игр. Катастрофически нараставшие экономические трудности СССР были использованы для ведения политической борьбы между центральной и российской властями.

Не лишним будет добавить, что сами лидеры этой борьбы - Горбачев и Ельцин - не являлись специалистами в экономике. У них, как пишет Бурлацкий, «не было ни знаний, ни опыта для того, чтобы начать грандиозную перестройку государственного хозяйства в рыночное». Они начинали реформы в привычном командно- административном стиле «вторжения партийных секретарей в экономические проблемы»304.

Бесценное время для принятия спасительных шагов по стабилизации экономики было упущено. 90-й год утонул в бесконечных препираниях, конфронтации и соревнованиях за политическую власть. Об экономике говорили как никогда много, но сделали непозволительно мало.

За период 1986 - 1989 годов прирост произведенного национального дохода составил всего 1,3 %, в то время как за 1981 - 1985 годы этот показатель равнялся 3,2 %, а за 1976 - 1980 годы - 4,3 %305. Прирост продукции промышленности за 1986 - 1990 годы составил 2,5%, для сравнения: за 1981 - 1985 годы - 3,6 %, за 1976 - 1980 годы - 4,4 % 06. При этом, в конце 80-х годов происходило неуклонное снижение темпов роста общего объема продукции по отраслям промышленности.

В 1990 году впервые упали (по сравнению с 1989 годом) в абсолютном выражении произведенный национальный доход и, соответственно, валовой внутренний продукт307.

Кредитные вложения банковской системы в народное хозяйство составили к 1 октябрю 1990 года около 360 млрд. рублей. С начала года они уменьшились на 31,5 млрд. рублей, а по сравнению с концом 1985 года - более чем на 160 млрд. рублей. Как ни странно, но оборотных средств в экономике меньше не стало - снижение кредитных вложений в народном хозяйстве произошло в основном за счет списания задолженности.

Финансы страны пришли в полное расстройство. Негативные процессы, происходившие в экономике, и прежде всего нарушение договорных отношений между предприятиями, нерациональное использование ими основных и оборотных средств вызвало резкое ухудшение платежной дисциплины. Значительная часть банковских кредитов оказывалась безвозвратной. Так, более 200 млрд. рублей (почти половина кредитов народного хозяйству) были вложены в предприятия Госагропрома СССР - одного из самых убыточных народнохозяйственных комплексов. Несмотря на огромные дотации, увеличение надбавок за реализованную продукцию и рост договорных цен, здесь был самый высокий процент просроченных ссуд и неплатежей. Общая сумма просроченных долгов в народном хозяйстве увеличилась за 1990 год в 1,9 раза и составила 43,2 млрд. рублей, в том числе взаимная задолженность хозорганов - 34 млрд. рублей и по ссудам банков - 9,2 млрд. рублей. Сумма неплатежей в промышленности достигла 24,8 млрд. рублей, в строительстве - 11,3 млрд. рублей308.

В этих условиях не были в полной мере использованы возможности досрочного погашения ссуд предприятиями и организациями, имевшими устойчивое финансовое положение и свободные средства на расчетных счетах. По данным спецбанков, остатки средств предприятий на расчетных счетах возросли по сравнению с 1989

годом на 1,5 %. Однако предприятия предпочитали направлять эти средства не на погашение задолженности по ссудам, а на оплату труда, строительство, формирование сверхплановых запасов товарно-материальных ценностей и даже на предоставление кредитов другим предприятиям.

В крайне тяжелом финансовом состоянии пребывали машиностроительные предприятия, на первоочередное развитие которых руководство страны сделало ставку в середине 80-х годов. То есть случилось именно то, чего опасались критики идеи развития машиностроительной отрасли. За годы работы этих предприятий в условиях хозрасчета и самофинансирования из общей суммы задолженности по вышеуказанным кредитам в сумме 1369,1 млн. рублей до конца 1990 года было погашено около 407 млн. рублей. Остаток задолженности составил 962,1 млн. рублей. В такой ситуации местные учреждения банков - кредиторов начали списывать денежные средства со счетов предприятий в погашение кредитов, не считаясь с утвержденными предприятиям нормативами на 1990

год, обязательствами перед бюджетом, поставщиками и другими органами. Это, в свою очередь, приводило к еще большим неплатежам в народном хозяйстве, сказывалось на невыполнении планов реализации, прибыли, платежей в бюджет, недоначислении фондов экономического стимулирования и создавало еще худшие условия для перехода на рыночные отношения.

В 1990 году стал явственно ощущаться недостаток кредитных ресурсов. Значительная часть кредитных ресурсов банковской системы ушла на покрытие дефицита государственного бюджета. Государственный внутренний долг банкам на 1 января 1991 года составил 519,5 млрд. рублей с ростом за год на 169 млрд. рублей, а его удельный вес в размещении денежных средств повысился с 44,9 % до 55 %.

Наряду с прямым кредитованием государственного бюджета часть кредитных ресурсов использовалась на покрытие задолженности бюджетов СССР и республик по разницам в ценах на сельскохозяйственную продукцию. На 1 января 1991 года эта задолженность составила 61,6 млрд. рублей с увеличением за год на 22 млрд. рублей, или на 55,6 %.

Специализированные банки начали отказывать предприятиям в выдаче займов, но остановить вовлечение кредитов в покрытие бесхозяйственности получалось далеко не всегда. Так, в конце 1989 года местные учреждения Промстройбанка СССР не приняли к финансированию ряд строительных объектов. Предприятия, для которых велось строительство, обязались «мобилизовать внутренние резервы» за счет сокращения запасов неустановленного оборудования и материалов и реализации ненужного имущества по прекращенным строительным объектам. Такие источники финансирования Промстройбанк назвал «нереальными» и предложил проанализировать имевшиеся у предприятий и организаций внутрихозяйственные финансовые ресурсы, в том числе запасы неустановленного оборудования, определить возможность их максимального вовлечения в оборот и привлечения хозорганами этих ресурсов в качестве источников финансирования капитальных вложений. В ответ Минфин СССР направил жалобу в Госбанк на «неправомерные действия учреждения Промстройбанка СССР». Вопрос был улажен следующим способом: Промстройбанк получал от Минфина дополнительное бюджетное финансирование, а взамен соглашался прокредитовать указанные выше строительные объекты, в том числе выдать долгосрочные кредиты для строек Минобщема-

309

ша .

В начале 1990 года Промстройбанк СССР отказал Министерству оборонной промышленности СССР в предоставлении долгосрочного кредита в объеме 200 млн. рублей. Тогда Минобрпром решил действовать в обход и попросил Госбанк СССР выделить

А

Промстройбанку целевой кредит в объеме 200 млн. рублей .

В разрезе банков краткосрочные кредитные вложения на 1 апреля 1990 года составили по:

Госбанку СССР - 0,4 млрд. рублей, или 0,1 % от общей суммы краткосрочных кредитных вложений;

Промстройбанку СССР - 83,6 млрд. рублей, или 29,2 %;

Агропромбанку СССР - 141,1 млрд. рублей, или 49,3 %;

Жилсоцбанку СССР - 33,9 млрд. рублей, или 11,8 %;

Внешэкономбанку СССР - 19,1 млрд. рублей, или 6,7 %;

Сбербанку СССР - 0,3 млрд. рублей, или 0,1 %;

коммерческим и кооперативным банкам - 8 млрд. рублей, или 2,8 %311.

Около половины краткосрочных кредитных вложений приходилось на предприятия и организации агропромышленного комплекса, 11,5 % - на предприятия социального комплекса, 10,1 % - на предприятия машиностроительного комплекса, 7,1 % - на предприятия министерств и ведомств, не входящих в комплексы.

На апрель 1990 года просроченная задолженность по краткосрочным ссудам составила 4,7 млрд. рублей, или 1,7 % к общей сумме краткосрочных кредитных вложений, и увеличилась по сравнению с началом 1989 г. на 0,7 млрд. рублей, или 14,9 %.

Значительно возросла задолженность по ряду предприятий топливно-энергетического комплекса - в 2,2 раза, химико-лесного комплекса - 1,7 раза, социального - 3,1 раза.

Что касается кооперативов, то их просроченная задолженность, которая на апрель 1990 года составила 117,6 млн. рублей, увеличилась по сравнению с предшествующим годом в 4,4 раза.

По специализированным банкам неплатежи распределились следующим образом (млрд. рублей): Таблица 2 В целом по системе банков СССР в том числе: Госбанк СССР Промстройбанк СССР Агропромбанк СССР Жилсоцбанк СССР Внешэкономбанк СССР Коммерческие и кооперативные банки Всего неплатежей на 1 апреля 1990 г. 26,2 0,1 13,1 9,6 2,5 0,8 0,1 Справочно: на 1 апреля 1989 г. 20,1 0,6 8,4 8,6 2,2 0,2 - Данные о неплатежах специализированным банкам

Источник: РГАЭ. Ф. 2324. Оп. 32. Д. 3888. Л. 79.

Характеризуя в этот период потери банковской системы от неплатежеспособных заемщиков, можно отметить, что общая просроченная задолженность по коммерческим и кооперативным банкам возрастала на несколько десятков миллионов рублей в месяц.

Ситуацию усложняло то обстоятельство, что по состоянию на конец весны 1990 года не были утверждены объем кредитных вложений по стране на 1990 год и основные направления кредитной политики. Не была определена часть централизованных кредитных ресурсов, направляемая спецбанкам для оперативного регулирования кредитов, а также доля централизованных ресурсов, передаваемая республиканским банкам Госбанка СССР для создания рынка ресурсов.

Кроме того, сами спецбанки не проводили никакой аналитической работы в плане изучения своей ресурсной базы, степени эффективности кредитных вложений и т.п. Неудивительно, что при такой постановке банковского дела принимавшиеся попытки по увеличению производства и реализации товаров и платных услуг населению не приносили требуемого результата. Несмотря на то что экономические нормативы хозрасчетной деятельности государственных спецбанков были утверждены в декабре 1989 года и в начале 1990 года проводилась их дифференциация и доведение до низовых учреждений, уже на начальном этапе внедрения новых принципов экономической деятельности выявились противоречия между хозрасчетным механизмом и сложившейся структурой и функциями специализированных банков. Порядок продажи и покупки ресурсов оказался не отработан и практически не действовал. Внедрение элементов рыночной структуры происходило при сохранении централизованной схемы управления кредитными ресурсам. Кредитные вложения регулировались лимитами, а их распределение в системе спецбанков производилось строго по вертикали. Административные приемы ограничения кредитной активности спецбанков усложняли управление кредитными ресурсами, ограничивали возможности отделений в осуществлении ими своих хозрасчетных принципов.

В числе немногих положительных моментов оказалось снижение задолженности по кредитам, выданным гражданам, занимавшимся индивидуальной предпринимательской деятельностью. По состоянию на 1 апреля 1990 года задолженность по этим кредитам составила 81,1 млн. рублей и снизилась по сравнению с предыдущим годом на 29,4 млн. рублей.

Кроме того, смог существенно увеличить выдачу долгосрочных кредитов населению Сберегательный банк СССР: с 1,8 млрд. рублей в 1989 году до 4,8 млрд. рублей в 1990 году, в том числе на строительство индивидуальных жилых домов - 3,9 млрд. рублей, на строительство садовых домиков и благоустройство садовых участков - 0,9 млрд. рублей против 0,4 млрд. рублей. Ссуды банка получили 833 тыс. человек. С помощью банковского кредита в 1990 году было введено в действие 158 тыс. индивидуальных жилых домов общей площадью 14 млн. кв. метров, отремонтировано и реконструировано 35 тыс. таких домов, 46,2 тысячи семей улучшили свои жилищные условия путем покупки жилых домов. Было по- строєно 170 тыс. садовых домиков общей площадью более 5 млн. кв. метров312.

Вместе с тем Сбербанк работал на пределе своих финансовых возможностей. Уставный фонд банка составлял 100 млн. рублей, но этого было недостаточно в условиях постоянного наращивания объемов работы по расчетно-кассовому обслуживанию населения и развития кредитных операций. Руководство Сбербанка заявляло о необходимости увеличения уставного фонда до 1,5-2 млрд. руб-

-313

леи .

Остро ощущалась необходимость улучшения материально- технической базы Сбербанка. В системе Сберегательного банка СССР находилось более 75 тыс. учреждений, расположенных практически во всех крупных населенных пунктах с общей численностью работников 230 тыс. человек. Банк выполнял около 100 видов различных операций, ежегодно совершал порядка 3,2 млрд. опера-

1 А

ций, обслуживая ежедневно около 10 млн. граждан .

При всем при этом, большинство учреждений Сберегательного банка находились в запущенном состоянии и не отвечали требованиям как по условиям труда, так и по обслуживанию населения. Из 56 тыс. учреждений банка в тесных условиях размещались 910 отделений и 25 724 филиала, или 50 % всех его учреждений. Многие из них находились совместно с отделениями связи и другими учреждениями и, как правило, занимали тесные комнатки размеров от 4 до 20 кв.м315.

Сберегательный банк производил затраты на приобретение счетно-вычислительной техники во много раз меньше, чем другие банки, между тем подчиненная сеть его была несравненно больше.

Имевшаяся вычислительная техника была морально устаревшей на несколько поколений. При общей ее стоимости на 1 января 1990 года в 224 млн. рублей износ составил 120 млн. рублей. Лишь 12 % информации Сберегательного банка обрабатывались с помо-

11/Г

щью ЭВМ (в основном сторонними организациями) .

Отсутствие средств вычислительной техники влекло за собой большой объем ручной работы, перегрузку в работе учетно- операционного аппарата, задержки в обработке документов по поручениям граждан, что вызывало социальное недовольство населения работой учреждений Сбербанка. Без современных средств техники становилось также невозможным осуществление работ по развитию вкладных операций и безналичных расчетов, а также переход на механизацию и автоматизацию бухгалтерского учета.

Тяжелое положение в системе Сбербанка складывалось и с хранением денег и ценностей. В 1990 году оборудованные надлежащим образом кладовые имели лишь 7 % отделений Сберегательного банка. Из 88,5 тыс. сейфов 87 тыс. требовали замены, т.к. они не отвечали даже минимальным требованиям безопасности. Ежегодно подлежали переоборудованию 6 тыс. установок охранно- пожарной сигнализации.

Особо остро этот вопрос встал в связи с резким ростом количества краж и разбойных нападений. В 1989 году было зафиксировано 87 таких случаев на общую сумму 586 тыс. рублей против 46 случаев на сумму 184 тыс. рублей в 1986 году317.

Помимо этого ограниченность финансовых ресурсов отражалась на объеме и качестве рекламно-печатной продукции. В среднем на эти цели расходовалось 4,6 млн. рублей, но это составляло лишь около половины требовавшейся суммы318.

Не лучшим образом обстояло социальное обеспечение сотрудников Сбербанка. В улучшении жилищных условий нуждались

"31 Q

20 615 семей, или 60 501 работников , в то время как Сбербанк получал ежегодно только 500 квартир на всю систему. Практически отсутствовали собственные детские дошкольные учреждения (одно на всю систему), пионерские лагеря, дома отдыха и прочие объекты социальной сферы.

Острое положение в обеспечении жильем, неразвитость социальной сферы вызывали большую текучесть кадров, нарекания и жалобы работников. Число увольнений из учреждений Сбербанка в 1989 году увеличилось по сравнению с 1988 годом на 13,5 %320.

Положение усугублялось в связи с переходом предприятий и организаций на хозрасчет. Во многих областях и районах прекращалась практика выделения учреждениям Сбербанка на безвозмездной основе служебных помещений и квартир для сотрудников.

Ранее уже отмечалось, что денежные ресурсы, привлекавшиеся Сбербанком у населения, активно использовались Госбанком СССР в качестве кредитных ресурсов. Норматив платы Госбанком за кредитные ресурсы, равный 2,7 %, был установлен еще в 1972 году и с тех пор не пересматривался. Наконец, в 1990 году этот норматив был увеличен, но лишь до 2,77 %321. Очевидно, что такой порядок формирования доходов в системе Сбербанка СССР был экономически не обоснованным и не совместимым с принципами хозрасчета.

Сбербанк не мог в этих условиях накопить достаточно средств для решения текущих проблем в своей деятельности, обеспечения необходимой рентабельности банковской деятельности и развития предоставляемых услуг населению. Средняя процентная ставка по вкладам населения выросла с 2,25 % в 1972 году до 2,37 % в 1989 году. В связи с введением новых видов вкладов с повышенными процентными ставками и увеличением общей доли сбережений с повышенным доходом Сбербанку требовались дополнительные финансовые средства.

Особенно тяжелое положение с прибылью Сберегательного банка сложилось в 1990 году. Годовая прибыль банка составила около 336 млн. рублей. Эта сумма обеспечивала только покрытие минимальных расходов, в связи с чем было принято решение об освобождении учреждений Сбербанка СССР от платежей в бюджет в 1990 году . Такое положение подрывало основы хозрасчетной деятельности банка.

Что касается негосударственного банковского сектора, то, как отмечалось, вновь организуемые коммерческие банки еще не нашли рациональных путей взаимодействия с предприятиями в условиях перехода их к рынку. Ориентируясь на скорейшее получение прибыли, они не стремились к установлению длительных связей с хозорганами, что объяснялось экономической нестабильностью хозяйства и инфляционными процессами. В результате значительная часть оборотных средств предприятий по-прежнему была омертвлена в сверхплановых запасах товарно-материальных ценностей, размер которых, по оценке Госбанка СССР, составлял свыше 250 млрд. рублей, а запасов оборудования - 7,1 млрд. руб-

-323

леи .

1990 год не привнес каких-либо улучшений в денежном обращении. Выпуск денег в обращение в 1990 году составил 26,6 млрд. рублей и был значительно выше, чем в предыдущие годы (в 1989 году - 17,9 млрд. рублей, а в 1986 году - 4,3 млрд. рублей) 324. Помимо этого, в 1990 году произошел резкий рост денежных доходов населения, которые увеличились по сравнению с 1989 году на 94,5 млрд. рублей, или на 16,9 %. Эти показатели были выше пла- новых расчетов на 54,7 млрд. рублей . Рост доходов был обусловлен введением новых условий оплаты труда, распределения прибыли, а также уже отмеченным выше развитием кооперативной деятельности. Кроме того, был произведен выкуп облигаций госу- дарственных займов выпуска 1955 - 1956 годов на сумму 7,3 млрд. рублей326.

Таким образом, в 1987 - 1990 годах финансово- экономические проблемы СССР обострились. Дестабилизирующие факторы в народном хозяйстве стремительно набирали силу. Однако этот же период мы можем назвать и временем раскрепощения банковской системы. Помимо государственных банков стали появляться частные кредитные организации. Причем, значительная часть из них была образована на основе акционирования бывших филиалов спецбанков. Страна вступала в период экстенсивного развития, когда несколько сотен кредитных организаций ежегодно получали банковскую лицензию.

Вместе с тем, как показал дальнейший ход истории, полный отказ от системы специализированных банков был преждевременным. Кооперативные и коммерческие банки были еще не готовы занять их место: не было специального банковского законодательства, не было страхового дела, собственность не была защищена. Как итог банки все более уходили в финансово-торговую сферу, отрываясь от производственной.

В наибольшей степени от ликвидации спецбанков пострадал аграрный сектор экономики, итак донельзя убыточный. Под угрозой оказалась кредитно-финансовая система агрокомплекса Союза. В РСФСР система кредитования агропромышленного комплекса перестала функционировать, т.к. новоявленные мелкие банки были не в состоянии кредитовать крупные предприятия агрокомплекса. Особенно сложной ситуация была в сельских районах, где ощущалась большая потребность в кредитах. Эти банки фактически превращались в кредитные кооперативы, т.к. они кредитовали своих клиентов за счет ресурсов, привлекаемых там же. Но поскольку специального законодательства о кредитных кооперативах не было, то к таким банкам предъявлялись такие же требования, что и к остальным (т.е. более жесткие). В итоге многие кредитные учреждения, созданные на базе филиалов Агропромбанка, вынуждены были закрыться.

Главный недостаток реформируемой банковской системы заключался в том, что она оказалась слабо нацелена на выполнение важнейших задач повышения эффективности общественного производства, поскольку заложенная в ее основу концепция построения подлинно партнерских отношений между банками и хозорга- нами так и не смогла найти практического решения. Связано это было с тем, что сохранившиеся командные методы руководства банковским делом «по вертикали» в спецбанках противостояли новому хозяйственному механизму, в основу которого были положены экономические методы управления, развития демократических начал в руководстве экономикой и социальной сферой в союзных республиках, самоуправления и самофинансирования. Отсюда наблюдалась и та широкая критика работы банковской системы, которая велась в печати и содержалась во многих письмах, направлявшихся работниками банков и предприятий.

Специализированные банки создали управленческие звенья в каждой области и крае, независимо от объемов работы. Многие из них руководили всего лишь тремя-пятью отделениями, а некоторые вообще не имели подчиненных отделений. В этих звеньях был неоправданно раздут управленческий аппарат, тогда как низовые учреждения - главное звено банковской системы - в результате реорганизации не были укреплены для выполнения возросших задач в новых условиях.

Этот управленческий аппарат всей своей административной силой стал давить на низовые банковские звенья. И хотя каждое низовое звено формально было подчинено одному из спецбанков, фактически его деятельностью начали руководить три-четыре банка, клиентуру которых они обслуживали. От каждого банка отделение получало указания и поручения и каждому из них должно представлять статистическую и бухгалтерскую отчетность, материалы проверок и экономического анализа.

При такой организационной структуре осложнилось управление кредитными ресурсами, т.к. одному и тому же отделению банка стали устанавливать лимиты кредитных ресурсов одновременно три-четыре банка без права их перераспределения между обслуживаемой этим отделением клиентурой.

Узким местом в работе банков оказалось также проведение расчетов в народном хозяйстве. В существовавшую до реорганизации единую для Госбанка СССР систему расчетов через межфилиальные обороты были включены свыше 1,3 тыс. новых учреждений бывшего Стройбанка СССР и вновь образованная сеть Жилсоцбан- ка СССР, которые оказались неподготовленными к ведению расчетов в новых для них условиях. В связи с этим ими допускались многочисленные случаи нарушений правил и технологии обработки расчетно-денежных документов, что приводило к длительной задержке в расчетах.

Возникли трудности в управлении денежным обращении и кассовом обслуживании предприятий, особенно в тех районах, где имелось несколько отделений различных специализированных банков, не все из которых были обеспечены кассовыми узлами.

Специализированные банки, организованные по отраслевому принципу, на всех уровнях располагали данными о состоянии дел лишь по обслуживаемым отраслям и хозяйствам, а не по региону в целом. Поэтому они реально не могли участвовать, да и практически не участвовали в организации комплексной работы по выполнению кассовых планов. В результате Советы министров республик, исполкомы местных Советов народных депутатов не всегда своевременно получали от банковской системы всесторонний анализ состояния денежного обращения в целом по соответствующей территории и аргументированные предложения по обеспечению выполнения установленных заданий кассового плана.

Основным недостатком в организации и практике проведения экономической работы в учреждениях банков являлось отсутствие целостного подхода к анализу экономических процессов, пропорций и тенденций развития денежно-кредитных отношений и их влияния на повышение эффективности общественного производства в соответствующих регионах.

Экономическая работа в специализированных банках нередко сводилась к сбору многочисленных сведений, заполнению таблиц, подготовке различных справок и писем, которые направлялись вышестоящим банковским и хозяйственным органам. Например, как отмечала «Экономическая газета» (№ 50, декабрь 1988 года), Промстройбанк СССР продолжал ориентировать подведомственные учреждения банка на сбор обширной статистической информации, дублируя нередко работу статистических органов. Такой бумажный стиль экономической работы, как правило, не давал необходимого результата. Особенно это относилось к экономической работе в капитальном строительстве, где банковский контроль не дал каких-либо реальных результатов.

В 1988 - 1989 годах четко проявились и утвердились ведомственность и амбициозность специализированных банков. Они стремились к неограниченной самостоятельности, настойчиво проводили линию против целостной банковской системы, усиливая оппозицию всем действиям Госбанка СССР, как главного банка страны, пытались выйти из под его контроля. Как отмечает В.В. Геращенко, «спецбанки стремились освободиться от опеки

Госбанка, а он по инерции не хотел сразу и целиком терять над ними контроль»327.

В то же время Государственный банк СССР, призванный регулировать деятельность специализированных банков СССР в целях обеспечения единой государственной политики в области денежного обращения, кредитования и расчетов, не располагал эффективными для такого регулирования рычагами. В этом проявилась незавершенность перестройки кредитной системы СССР.

Практика показывала, что для улучшения работы банковской системы прежде всего необходимо перестроить само банковское законодательство. Жизнь потребовала создания специального закона, регулирующего деятельность банков в стране.