ОБРЯДЫ СВАДЕБНОГО ЦИКЛА

Свадебные обряды ногайцев, живших в разных регионах и в окружении различной этнической среды, несомненно, как и другие институты семейной обрядности, имели множество элементов, характерных для древнего общественного и социально- экономического положения ногайцев.

В целом свадебный цикл сохранял свою стройность и состоял из сватовства (кыз айттырув); бракосочетания (неке кыюв); привода невесты в дом жениха (кыз йыйган той - у кубанских ногайцев, кыз узатар тойу степных ногайцев); обряда открытия лица невесты (бет ашар той). Для свадьбы выбирали обычно осеннюю пору, когда основные полевые работы закончены, урожай убран, скоту заготовлено достаточное количество сена. Осень была удобна еще и тем, что в это время достаточно тепло,

чтобы провести свадьбу при большом сходе людей и с выполнением многих обрядовых игр.

Решив женить сына, глава семьи собирал семейный совет - кенъес. В него входили старшие сыновья и близкие родственники. Семейный совет выбирал невесту. На этот совет могла быть допущена жена главы семьи. Но такое наблюдалось в редких случаях. Например, если необходимо было уточнить некоторые подробности, касающиеся самой невесты. Юноша на семейный совет по этому случаю не допускался, и о его желании насчет женитьбы не спрашивали. П. Пашин в 1912 г. писал, что «о согласии жениха и невесты не спрашивали» [Пашин, 1912. С. 37].

Вот что рассказал в 1970 г. 84-летний А.-Г. М. Керейтов: «Вечером я приехал с работы. Не успел и коня напоить, подходят ко мне два моих родственника и говорят, чтобы я оделся и поехал с ними. Приехали в Шабаз аул (ныне а.

К выбору невесты подходили очень строго. Она должна была соответствовать социальному и материальному положению семьи жениха. Если с этой стороны все было в порядке, вступали в силу другие критерии: красота девушки, поведение, умение шить, вышивать, изготавливать бурки, башлыки и т. д.

После выбора невесты назначали сватов (кудалар) из трех-пяти человек. В состав сватов входили уважаемый и знающий порядки сватовства старик и родственники. Но у степных ногайцев сватать ездил и отец жениха [Фарфоровский, 1909. С. 27]. Также в некоторых случаях в составе сватов был отец жениха у части адыгов, когда «...родители жениха ездили к родителям намеченной невесты для сватовства. Это имело место в основном тогда, когда договаривающиеся стороны хорошо знали друг друга и состояли в дружбе» [Меретуков, 1971. С. 323].

Сваты старались прийти в первой половине дня. В основном днем сватовства избирали наиболее благоприятные по шариату дни - четверг или пятницу. О приезде сватов отец невесты уведомлялся заранее обычно через женщин. Сватов встречали радушно. Если гости приезжали на лошадях, то хозяева помогали

им сойти, затем уводили лошадей, привязывали их к коновязи и давали корм. Хозяин дома, согласно национальному этикету, приглашал всех в дом и сажал на почетное место (тоьр). Потом хозяин дома собирал своих старших родственников, затем начинался разговор о здоровье всех, о семье, а старший из гостей отвечал за всех и, в свою очередь, спрашивал у хозяина дома о его здоровье.

Дипломатическое умение сватов решало многое. Сваты никогда не начинали разговор с самого главного. Мирно беседовали о посторонних вещах: об урожае, погоде и т. д. Женская половина семьи готовила угощение сватам. Девушка в это время сидела в отдельной комнате и не имела права показываться гостям.

По достижении договоренности сторон объявлялась сумма калыма. С этого времени девушка считалась уже просватанной и о девушке говорили «нышан салынган кыз» («отмеченная девушка»). Сторона жениха уже называла девушку келин (невестка), а сторона невесты говорила юноше киеу (зять). Они не имели теперь права видеться и разговаривать со старшими родственниками противоположных сторон. С этого времени келин начинала готовить свадебный наряд.

Встречался обычай, когда сваты приносили подарки невесте и ее родителям еще в период сватовства: «Отец жениха, отправляясь сватать сына, везет с собою денежную часть калыма и явлык - простой кашемировый платок или, у кого есть, шелковый, в углу которого завязываются деньги от 8 до 10 рублей. Этот явлык и завязанные в нем деньги служат подарком невесте и не входят в счет уплаты калыма» [Ананьев, 1908. С. 13]. Сваты раздавали принесенное родителям девушки, а те взамен также одаривали гостей.

В народе этот обычай называется шайтан оьтпес (букв, шайтан не пройдет). Смысл этого обычая был в том, чтобы после сватовства кто-нибудь другой не сосватал девушку и не разрушил установленный союз. Данное явление носило и магический смысл. Шайтан оьтпес якобы спасал вступающих в брак не только от людей, которые могли сосватать, но и от разных вредных сил. У адыгов также если родители были согласны, то жених сам делал подарок отцу или брату невесты, взамен этого невеста также дарила что- нибудь [Хан-Гирей, 1974.

Процесс уплаты калыма у разных групп ногайцев не имел существенной разницы. За скотом, включенным в состав калыма, приезжали сваты со стороны невесты. Обычно полученный калым оставался у отца невесты. Если невеста была сиротой, то калым получал ее родственник, а при его отсутствии - опекун. Этот обычай распространялся среди всех классов общества. Например, в 1878 г. богач Сунжев женился на К. Ахловой, девушке знатной фамилии. Поскольку у нее не было родного отца и матери, калым был получен ее братом. Бекмурзой Ахловым и опекуном Асланбеком Тугановым [ГАКК. Ф. 454. Оп. 2. Д. 729. J1. 64].

Как правило, часть полученного калыма расходовалась на приобретение вещей для приданого.

В период подготовки калыма сторона невесты готовила к передаче кийит, а перевозили его к жециху в процессе свадьбы и представляли публично.

К концу XIX в., а в основном в XX в. у ногайцев России обычай предварительного изготовления кийита исчез, по-видимому, из-за широкого привлечения для этого готовых фабричных изделий.

Во время вторичного посещения сватов со стороны жениха вместе с ними приходил уже специально назначенный къуда ша- кырувшы (приглашающий сватов). Им, как правило, являлся сын тети или дяди жениха. Он пользовался особым почетом среди всех делегатов: сажали на почетное место, угощали, а во время привоза кийита выделяли для него особые подарки. После угощения сваты от имени родителей жениха официально приглашали сторону невесты на проведение церемонии бракосочетания (неке кыюв) и связанного с нею угощения.

Бракосочетание у кубанских ногайцев происходило в доме жениха, у степных ногайцев - в доме невесты. Также у кубанских ногайцев в конце XIX - начале XX вв., если невесте не исполнилось 14 лет, бракосочетание откладывалось.

Переход невесты в дом жениха составлял важнейший акт свадебного цикла. Он сопровождался разнообразными обрядами и церемониями. Сторона жениха оповещала родственников, близких, соседей, что в определенный день приведут невесту, обставляла ее комнату.

или войлока, а из досок; кибитка эта сзади и спереди прикреплена к арбе дощечками, раскрашенными в разные пестрые цвета. Позади арбы имеется маленькое квадратное отверстие, а спереди двустворчатые дверцы; в таких арбах возят невест в дом жениха, чтобы никто не мог видеть» [Ананьев, 1908. С. 5]. В конце XIX в. куьймэ у кубанских ногайцев уже не было (рис. 26). Думается, что ногайцы, перейдя к оседлости на Кубани раньше, чем степные ногайцы, забыли ее. Однако может быть, что свадеб-

„              ную арбу переняли сна-

Рис. 26. Детали свадебной повозки              г              J              г

(куьймэ) с тамгой              чала в полном виде’ а за'

[из собраний Саратовского музея]              тем т^кже забыли адыги

(фото в. м. Викторина)              и абазины. Такая мысль

возникает из-за того, что у адыгов и абазин в XIX в. сохранялась свадебная арба с названием «гума» [Очерки истории Карачаево- Черкесии, 1967. С. 387].

Приготовить и оформить куьймэ было обязанностью родителей невесты. Арбу накрывали новой кошмой с различными узорами. Готовилась сбруя для животного, которое должно было везти арбу. Этим животным была или лошадь, или верблюд. Обычно подбирали кобылу, которая должна была скоро ожеребиться, или верблюдицу, которая должна скоро отелиться. Сбруя отделывалась серебром, железными поделками. Разумеется, это оформление у бедных и богатых носило разный характер. Богатые, как правило, старались отделать как сбрую, так и свадебную арбу серебром, накрыть дорогими кошмами. Естественно, все эти моменты имели магический характер.

В доме жениха, после того как отдали калым, оповещали родственников, близких, что в определенный день привезут невесту. Дом украшался.

Родственникам объявлялось, что в назначенный день увезут невесту и по этому случаю их приглашали на свадьбу в ее стороне. Родственники приносили подарки для невесты. Подарками были отрезы на платье (йыртыс), платки (явлык), лисьи шубы (туьлки тон), вышитые узором кафтаны (окалы каптал), украшения из серебра: пояса (кусак), нагрудные украшения (тоьс туьйме), ожерелья (маржан), серьги (сырга), браслет (билезик) и т. д. Случалось, что некоторые богатые невесты имели десятки шуб, ожерелья. Гостей угощали чаем, медом, маслом, бавырсак (лепешка, жареная в масле), катлама (хворост из пресного теста). Подарки складывали в сундуки. Пришедшие могли посмотреть содержимое сундуков, и,

видимо, отсюда пошло более понятное и наиболее употребительное современное название «сандык коьрсетуьв той» (обряд показа сундука). Все принесенное служило для сый (букв, почет) - подарки родным и близким жениха.

Невесте готовили свадебный наряд. Она навсегда прощалась со своей девичьей шапочкой (ока боьрк) и платком красного цвета. Вместо них готовили тастар (белый платок - знак замужней женщины). Для надевания сверху меховой шапочки готовили специальную накидку - келиншек сылауш (накидка невестки). Накидка украшалась бляшками, монетами, ожерельем, аппликацией, вышивалась золотом (гладью). Помимо келиншек сылауш существовала и хатын сылауш (накидка женщины), которую носили каждый день после свадьбы. Она была проще, без золотого шитья и украшений. Лицо невесты закрывалось специальным платком - буьркоьншик. Его делали из прозрачной легкой ткани или шелка. Ногайцы, жившие под Кизляром, обычно изготовляли его вручную из коконовых волокон шелкопряда.

Особой отделке подвергалось свадебное платье (той шыба). Оно было длинным, с длинным рукавом (къапашыкъ). Материалом обычно служила атласная ткань. К платью покупалось нагрудное украшение с серебряными петлями (тоьс туьйме), пояс (кусак) с большими вделанными в него драгоценными камнями. Рукава платья также отделывались украшениями. К рукаву пришивались мелкие серебряные монеты, колокольчики (конъырав). Шею невесты украшал мойынтумар - подвески из бус, мелких серебряных монет. С большим старанием и искусством изготовлялся лиф - коьк шыба (букв, голубое платье), который отличался длиной и завязывался множеством тесемок. Жених должен был в первую брачную ночь развязать эти тесемки. Если он развязывал их, то не давал выкуп подружке невесты (енъге). Если же, не сумев развязать тесемки, жених отрезал их кинжалом, то давал выкуп. Невесту снаряжала енъге (жена брата невесты) - мыла ей голову, причесывала, одевала. Эта женщина на свадьбе играла одну из главных ролей. О ней в среде крымских татар верно написал Г. А. Бонч-Осмоловский. Он пишет: «В Бахчисарае, с его более усложненной жизнью и обрядностями, главную роль при окрашивании играет особая распорядительница енге (в данном случае мы

имеем дела с перенесением термина родства на определенное обрядовое лицо)» [Крымские татары, 2005. С. 111].

После того как невесту одели и подготовили, ее сторона готовилась к отправлению невесты в дом жениха. Данный церемониал свадебного цикла у кубанских ногайцев назывался кыз йыйган той (свадьба привода невесты), а у степных ногайцев - кыз узатар той (свадьба проводов невесты). Смысл выражений указывает на то, что у степных ногайцев невесту отправляли и провожали ее родственники, а у кубанских ногайцев за невестой снаряжалась делегация и ее привозили родственники жениха.

Жених также готовил к свадьбе праздничный наряд. От повседневной одежды он отличался некоторыми элементами. Разумеется, у богатых женихов одежда была намного красивее, наряднее и украшена всевозможными драгоценностями. Но и бедные старались надеть лучшую одежду, которую иногда брали напрокат у недавно женившихся молодых мужчин.

Отличительным знаком для жениха служил головной убор - тюбетейка (ракшын). От повседневной тюбетейки она отличалась вышитыми узорами. Узоры вышивались золотом (гладью). Нагрудная часть каптала также украшалась капашык-туьйме (большими четырехугольными пуговицами). На спину пришивали ту- мар (деревянные или железные пластинки, к которым подвешивались монетки, бусы). Следует заметить, что у кубанских ногайцев в конце XIX в. женщины носили тумары как амулеты. Это были своего рода кожаные футляры с вложенными в них листками бумаги, на которых были записаны молитвы из Корана.

Одежду жениха украшали кинжал, газыри. Важным атрибутом одежды жениха был башлык. Жених одевался сам.

Для угощения гостей резали жеребят, крупный рогатый скот и овец, варили бузу (хмельной напиток из кукурузы или проса) и бал бузу (буза из меда), изготовляли кумыс. Из муки готовили бауырсак, катламу. В приготовлении угощения большое участие принимали родственники и соседи. Взаимопомощь заключалась в том, что родственники приносили целые туши овец, муку, помогали убрать дом, двор. Чтобы приготовить достаточно бузы, родственникам раздавались специальные папахи (топырык) - около 20-30 штук. Получившие их должны были приготовить по одной 4— 5-ведерной кадушке бузы, а за день до свадьбы свезти в дом жениха.

День перевоза невесты в дом жениха обычно согласовывался обеими сторонами - ваьде салганлар (букв, ставили срок). Этот день мог наступить через год. Такой большой срок был необходим для сбора калыма, кийита.

После сватовства, до дня перевоза невесты в гости в свой дом, жених у некоторых ногайцев имел право ездить к ней в гости со своими друзьями. Данный процесс назывался киевлев. Жених приезжал со своими близкими друзьями, их вводили в юрту, где жила невеста. Над юртой со дня сватовства на длинном шесте вывешивался специальный флаг тундык (кусок кийиза), в знак, что в данной юрте живет невеста. Жених заходил с друзьями в юрту, усаживался, а слева и справа от него садились его друзья. Они угощались. Затем приходила жена брата невесты - енъге. Собирались девушки. Устраивали различные игры. Невеста не показывалась жениху, а должна была сидеть за занавеской [Фарфоровский,

1909. С. 28]. За разрешение войти в юрту невесты енъге требовала у жениха выкуп. Он отдавал мелкую монету, пряности. Иногда брачная ночь свершалась при таких посещениях, и невеста, если срок свадьбы был долог, приезжала в дом жениха уже беременной. Утром жених с друзьями, позавтракав, уезжал домой. Затем подруги могли увести невесту и спрятать ее. Родители искали дочь, а подруги только за выкуп могли ее отдать, чтобы вновь поселить в специальной юрте. Невесту вводили в эту юрту ее же родственники. В момент увода ее со спрятанного места подруги били этих родственников, старались не отдавать. Скорее, это было протестом против увода ее из среды девушек. Как правило, посещение невесты женихом носило несколько тайный характер. Обычай тайного посещения (киевлев) является, по-видимому, пережитком дислокально-материнского поселения брачной пары периода господства материнского права.

У кубанских ногайцев такие свидания были редки. Правда, у степных ногайцев также добрачные свидания не носили всеобщего характера. У кубанских ногайцев в период нахождения невесты в доме родителей, до ее перевоза в дом жениха, обрученные не имели права встречаться. Но иногда через посредство енъге жених мог встретиться с невестой не в доме ее родителей, а в доме их родственников. Следствием добрачных свиданий, видимо, было

поселение невесты в доме родственника жениха. Такое наблюдалось, если невесту с ее ведома увозили (акашканлар). Об этой форме брака сказано выше. Тогда в доме, где была поселена невеста (кыз туьскен уьй), или, как принято называть в этнографической литературе, «промежуточном доме», до свадьбы вечерами устраивались игры, танцы. Во время нахождения в «промежуточном доме» невеста не скрывалась за занавеской (шымылдык). Она принимала одинаковое с другими девушками участие в играх, танцах. Добрачные связи между молодыми в этот период не допускались. Невесту из этого дома увозили в дом родителей жениха с такой церемонией, как и из родительского. Обычно из этого дома назначали невесте оькил ака - посаженого отца. Корни этого обычая уходят в далекое прошлое, а оькил ака в исследуемый период считался почетным отцом и при возможности помогал молодой семье.

Бракосочетание (неке кыюв) у степных ногайцев происходило в доме невесты. Для этого «выбираются со стороны жениха знакомые мужчины, а со стороны невесты - женщины для расспроса обоих о согласии вступить в брак. При этом жених и невеста говорят: «Атай эткен куллыкка разыман» («Что отец сделает, я согласен (согласна)»), а после мулла читает известную молитву перед родителями молодых... Обряд венчания исполняется обязательно в кибитке невесты» [Фарфоровский, 1909. С. 28].

В этом отношении несколько иной была церемония бракосочетания у кубанских ногайцев. У них в назначенный день в дом жениха приходила свита сватов (кудалар) со стороны невесты. Она с утра собиралась в доме невесты. В ее составе были родственники невесты и знакомые ее отца. Здесь угощались, веселились, а потом, получив соответствующие напутственные слова родителей невесты, уезжали в дом жениха. Среди них находился двоюродный брат невесты или же другой близкий родственник (мальчик 10-12 лет). Он был самым важным лицом, так как нес сумку (кап- шык). Ее собирала мать невесты.

Капшык - это сумка, изготовляемая из ковра с большим старанием и искусством. В эту сумку складывали кудагый суьйин (букв, на радость кумовьям), состоящий из казбалы (атласный платок), коьйлек (рубашка) - для отца, шыбалык (отрез на платье) - для матери жениха. Также для угощения родителей жениха в капшык

складывали вареную баранью грудинку (тоьс). Тоьс считался почетным куском мяса и выделялся как свадебное ритуальное блюдо. К тому же он был как бы одним из первых залогов доверия сторон. Ритуальное блюдо тоьстик у казахов подавали со стороны жениха в период совершения договора о браке, и это блюдо предлагалось вкусить в залог верности и нерушимости договора [Кис- ляков, 1969. С. 101]. Следует подчеркнуть, что грудинка (тоьс) фигурировала во многих моментах свадьбы. Ею угощали уважаемых людей. И этот момент больше связан со среднеазиатской обрядностью. Видимо, корни данного ритуального блюда уходят ко времени существования тотемизма, когда крупный рогатый скот выступал как тотем. К этому же мнению пришли X. Есбергенов и Т. Атамуратов, которые исследовали свадьбу у каракалпаков [Есбергенов, Атамуратов, 1975. С. 75].

Сватов в доме жениха встречали очень торжественно. Принесший капшык вручал его отцу жениха, после чего мальчика сажали на самое почетное место. Гости садились за столы согласно старшинству. Сватов обслуживали мужчины. Они приносили различные блюда, ставили перед гостями бузу. Мясо зарезанного животного распределялось согласно старшинству и рангу почетности гостей. Самому старшему гостю подавали голову жертвенного животного, им обычно был баран, и говорили: «Бас кудага кош- кардынъ басы» («Главному свату - голову барана»). Затем соответственно подавали тазовые кости (янбас), коленные кости (асык йилик), вышеколенные кости (орта йилик). Распределение кусков мяса по старшинству дает повод сказать о древности происхождения данного обычая, имеющего исторические параллели у других народов. Н. И. Ильинский в середине XIX в. описал обычай распределения кусков мяса у киргизов [Ильинский, 1861]. Ногайское распределение мяса животного в основном идентично киргизскому.

Пока шло застольное веселье, у кубанских ногайцев в доме жениха проводили мусульманский обряд бракосочетания - неке кыюв. Он был типичным для широкого круга народов, исповедовавших ислам. Его проводили эфенди (духовное лицо) и выбранные со стороны невесты и жениха по два доверенных лица. Эфенди читал из Корана соответствующую молитву. После этого он ставил доверенных лиц друг к другу и спрашивал: «Ваькилсизбе?»

(«Подтверждаете ли свое согласие о браке?»), а те в свою очередь говорили: «Ваькилбиз» («Согласны»). В знак согласия доверенные лица обязаны были приставить правые руки ладонями друг другу и коснуться три раза большими пальцами. После этого бракосочетание заканчивалось. Молодые здесь не присутствовали. В знак совершения обряда эфенди брал в руки чашку с сербет сув (сладкой водой с медом), выпивал немного, а затем передавал другим.

Чашка, из которой пили сербет сув, называлась кертопал аяк (основная чашка). Как только все выпьют сербет сув, она заворачивалась в атласный платок и отдавалась дяде невесты. Застолье продолжалось недолго. Спиртных напитков кудалар не употребляли. Свадебную трапезу обычно начинали с того, что все пришедшие ели масло и мед. Оми считались ритуальными блюдами, так как предрекали богатую и сладкую жизнь^ Запивали ногайским чаем, которым начинали и заканчивали трапезу. Поев, послушав песни и стихи народных поэтов и певцов, кудалар, простившись со стороной жениха, уходили. Они приходили днем и старались вернуться домой засветло. Это также подчеркивает магическую сторону обряда. Следует заметить, что на всем протяжении свадебного цикла религиозное лицо присутствует лишь при проведении обряда бракосочетания. Эго говорит о том, что обряды, связанные со свадьбой, в большинстве народные и имеют домусульмапскис истоки. Изучивший пережитки религиозных представлений у белуджей, исповедующих ислам, Э. Г. Гафферберг пишет, что свадебный ритуал у белуджей содержит ряд магических приемов, а «мусульманским на свадьбе является лишь самый обряд ника» [Гафферберг, 1975. С. 232].