«ОТКРЫТИЯ» АМЕРИКАНСКОГО ЭТНОГРАФА

Прочитав многообещающее предисловие автора (не лишенное антисоветских выпадов), читатель тщетно стал бы искать в самой книге, специально посвященной социальному строю одного из крупных советских народов, каких-либо серьезных теоретических обобщений и выводов, нового освещения уже накопленных русской и советской наукой фактов, хотя бы свежего оригинального фактического материала, добытого самим «исследователем» во время его «полевой работы». Кстати сказать, последняя свелась к беседам с двумя казахами, об одном из которых, студенте Алма-атинского педагогического института, Хадсон делает оговорку, что «он, как и следовало ожидать», оценивал старую казахскую жизнь с точки зрения марксистской философии, «в которой он был образован». Это обстоятельство вызвало явное раздражение со стороны Хадсона, который, вполне естественно, абсолютно игнорирует труды не только классиков марксизма-ленинизма, имеющие прямое отношение к рассматриваемым им проблемам, но и ряд важных работ советских ученых, в которых при анализе социальных отношений казахов и других в прошлом кочевых народов была применена марксистско-ленинская методология.

Как было сказано выше, читателя книги А. Хадсона постигает горькое разочарование. Эта книга представляет собою характерный пример

«труда» буржуазного ученого, неспособного выпутаться из противоречии’ возникающих перед ним при пользовании разнообразными источниками и при отсутствии, у него подлинно научного метода исторического исследования.

Не имея возможности останавливаться на многочисленных ошибочных положениях автора книги, укажем лишь на наиболее существенные из них.

Основной порок книги заключается в том, что вся она построена на глубоко ошибочном антиисторическом взгляде на казахское общество, как на общество, всецело повторяющее путь развития, пройденный монголами в XIII веке. Казахи, по Хадсону,—всего-навсего одна из политических группировок, возникших после распада монгольского государства. Стремясь найти как можно больше подтверждений своим домыслам, автор вводит в книгу большой раздел, составляющий около четвертой части всей работы, в котором он излагает «развитие монгольской социальной организации». Обосновывая этот методический «прием», Хадсон прямо указывает, что он делает это, чтобы прежде всего показать формы социальной структуры казахского общества, которые «прямо мог.ут быть обязаны влиянию монголов», а вместе с тем формы, представляющие «более старый и более широкий слой», в котором (далее приводится заумная цитата из «труда» редактора книги Лесли Спайера) «эффект уравнивания был результатом длительного процесса скрещивания и влияния».

Отказывая казахскому народу в самостоятельном пути исторического развития и целиком объясняя происхождение его социальных институтов влиянием монгольских, Хадсон оказался не в состоянии разобраться и в существе рассматриваемых им явлений. Пытаясь, в частности, понять природу и функции различных социальных группировок у казахов, Хадсон пробует опереться на соответствующую терминологию, но, будучи не в силах справиться с этой задачей, решает отбросить мысль о возможности существования других терминов и безоговорочно принимает утверждения своих информаторов о том, что для обозначения племени, рода и их подразделений казахами употреблялся только один термин «уру».

Безнадежно запутавшись в этом вопросе, автор оказывается не в лучшем положении и тогда, когда он переходит к выяснению «функциональных аспектов» казахских социальных групп. Оказывается, что понятие «аул» может относиться к любой группе (в смысле «уру») и означает также «любой род лагеря». Вряд ли стоит говорить о нелепости этих утверждений.

Подробно рассматривая эти «функциональные аспекты» в главе «Казахские социальные группы в их отношении к экономической жизни», Хадсон полностью раскрывает свою идеологию типичного буржуазного ученого, для которого существовавшие в казахском обществе классовые порядки — извечная категория, а частная собственность и экономическое неравенство между людьми — явления, обязательные для человеческого общежития.

Не ограничиваясь этим «открытием», Хадсон делает вид, что он хорошо разбирается и в экономических причинах дробления крупных общин и появления новых групп. В чем же он видит главную причину? В необходимости поисков пастбищ ввиду их недостатка. Это вульгарное и примитивное представление, в котором отсутствует даже намек на подлинные причины сложных процессов, происходивших в казахском обществе и вызванных ростом классовых противоречий, и все его другие рассуждения на эту тему показывают, что узость буржуазного мышления Хадсона не дает ему возможности постигнуть или хотя бы отдаленно понять законы, действующие в классовом обществе. Отсюда и такие нелепые определения как «патриархальный феодализм», «патриархально- феодальное родство» и др.

Относясь некритически ко многим сообщениям своих информаторов, Хадсон неожиданно для себя узнает, что «за пределами семи отцов будет ужо другой род («уру»). «Это,— глубокомысленно пишет Хадсон,— конечно, вскрывает новое строение «уру», математически предназначаемое для целей экзогамии, как включающее все элемепты, связанные в течение семи поколений по мужской линии». Ничего не поняв в родоплеменной организации казахов, механически перенеся в казахское общество первобытные формы экзогамии, Хадсон делает новое «открытие», утверждая, что у казахов наряду с обычным «родом» был еще какой-то особый «экзогамный род», якобы не совпадавший с «уру» (последний сам Хадсон тоже рассматривает как род). Идя дальше по этому пути, незадачливый исследователь измышляет конфликт, который якобы существовал между «поколенной» и групповой (в смысле «уру») экзогамией. Однако истолковать этот «конфликт» он не в состоянии и прямо от этого отказывается.

Мы привели только отдельные примеры тех «открытий», которые Хадсон делает в своей книге, но и их вполне достаточно для того, чтобы сказать, что напечатанная Йельским университетом книга Хадсона не только не продвинула вперед разработку истории социального строя казахов, но, наоборот, безнадежно запутала весь этот вопрос, чем принесла только вред делу, дезориентировав зарубежных читателей и дав им в руки недоброкачественный, никуда не годный материал по истории и этнографии одного из крупнейших советских народов.