Глава пятая МОНОГАМНАЯ СЕМЬЯ

Эта семья — сравнительно недавнего происхождения. — Термин famiHa.— Семья древних германцев. — Гомеровских греков. — Грекюв епохи цивилизации. — Затворничество женщин. — Обязанность моногамии не соблюдается мужчинами.

Происхождение общества так упорно начиналось с моногамной семьи, что- наше утверждение о сравнительно недавнем возникновении этой формы кажется какой-то новостью. Авторы, исследовавшие происхождение общества с философской точки зрения, затруднялись представить себе его существование без семьи как его единицы, а самую семью иначе как моногамной. Они полагали также необходимым считать, что брачная пара составляла ядро группы лиц, часть которых была рабами, а все — несвободными; таким образом они прихд- дили к заключению, что первое организованное общество началось с патриархальной семьи. Она была действительно древнейшей формой этого учреждения, найденной нами у латинских, греческих и еврейских племен. Отсюда, по аналогии, патриархальная семья в ее латинской или еврейской форме была объявлена типической семьей первобытного общества, при чем сущностью этого организма считалась отцовская власть.

Существование рода, каким он был в позднейшем периоде варварства, признавалось, но он ошибочно считался возникшим позже моногамной семьи. Ста~ ловится все яснее, как необходимо знакомство с учреждениями варварских и даже диких племен для понимания наших собственных учреждений. Исходя из яо^ожения, что моногамная семья была единицей организации социальной си

стемы, род считался соединением семей, племя — соединением родов и нация — соединением племен.

Ее позднее появление у латинских племен явствует из значения слова fa- milia, содержащего тот же элемент, что и слово famulus — слуга, происходящее, вероятно, от оскского famel = servus — раб1. В своем первоначальном значении слово familia относилось не к брачной паре или ее детям, а к совокупности рабов и слуг, трудившихся для ее содержания и находившихся под властью pater fami- lias. Familia употребляется в некоторых завещаниях в качестве синонима partimonium — имущества, переходящего по наследству2. Слово это возникло в латинском обществе для обозначения нового организма, глава которого держал под своей отцовской властью жену, детей и известное количество зависимых людей. Моммсен пользуется для перевода латинского familia словом «хо- лопыgt;3. Таким образом данный термин и выражаемая им идея не древнее железной семейной системы латинских племен, появившейся после полевого земледелия и легализованного рабства, равно как и после разделения греков и латинян. Если предшествующая форма семьи имела какое-либо иное название, восстановить его теперь невозможно.

В двух формах семьи — кровнородственной и пуналуальной — отцовская власть была немыслима.

"              Ї-Famuirorigo ab oscls dependet, apud quos servus famel nominabatur, unde familia vocata. —

Festus, p. 87.

2. Amico famlllara suam, id est patrtmonium sutim mancipio dabat — Gaius, Inst., II, 102.

8 History of Rome, 1. с., I. 95.

• Item in potestate nostra sunt liberi nostri, quos justis nuptiis procreavimus, quod jus pro- prium civium romanorum est: fere enim nulli alii sunt homines, qui talem in filios suos habent potes- 4aiem( qualem nos habemas. — Inst., I, 55. Они имели также право жизни и смерти—jus vitae necisque.

Достаточно привести из классических авторов несколько примеров ранней моногамной семьи, чтобы дать представление об ее характере.

Один из наиболее ранних и важных примеров моногамии представляет собой семья древних германцев. Их учреждения были самобытны и своеобразны, и этот народ приближался к цивилизации. Тацит посвящает всего несколько строк их брачным порядкам, не указывая состава семьи и не характеризуя ее атрибутов. Указав с похвалою на строгость их брачных отношений, он говорит далее, что почти единственные из варваров они довольствуются одной женой, за исключением немногих лиц, имеющих несколько брачных связей не по влечению, а в сшіу своего ранга. Приданое не жена приносила мужу, а муж жене, — коня в сбруе, щит, копье и меч. И за эти подарки женщина вступала в брак \ Эти подарки, придававшие браку характер покупки, которыр прежде шли, вероятно, родичам невесты, теперь получала сама невеста.

В другом месте он упоминает о двух существенных моментах, составляющих основу моногамии2: во-первых, каждый мужчина довольствовался одной женой (singulis uxoribns contenti snnt), во-вторых, женщины жили в строгом целомудрии (septae pudicitia agunt). Судя по тому, что мы знаем о состоянии семьи в различных этнических периодах, мы считаем вероятным, что семья древних германцев была слишком слабой организацией, чтобы одной противостоять тягостям жизни, и что вследствие этого она искала прибежища в коллективном домохозяйстве, состоящем из родственных семейств. С возникновением рабства как постоянного учреждения эти домохозяйства должны были постепенно исчезнуть. Германское общество было в то время еще не достаточно развито, чтобы здесь могла появиться моногамная семья высшего типа.

Что касается гомеровских греков, то у них семья была хотя и моногамная, но весьма низкого типа. Мужья требовали от своих жен целомудрия, пытаясь достичь этого путем их частичного затворничества.

Описывая лагерную жизнь холостого Ахиллеса и его друга Патрокла, Го-; мер считал подобающим характеру и достоинству Ахиллеса как вождя указание

на то, что он спал в задней части своей прекрасно сооруженной палатки и что рядом с ним лежала женщина, румяная Диомеда, которую он привез с Лесбоса. Патрокл спал на другом конце палатки, и рядом с ним лежала стройная Ифиса, которую благородный Ахиллес взял в виде добычи на острове Скиросе и подарил Патроклу[210]. Эти порядки и обычаи как холостых, так и женатых мужчин,

о              которых великий поэт того времени рассказывает с одобрением и которые поддерживались общественным мнением, показывают, что моногамия существовала только благодаря насилию над женщинами, тогда как мужья в большинстве случаев вовсе не были моногамны.

Считается, что положение женщин в героическом веке было более благоприятным и их роль в домохозяйстве более почетной, чем в начале цивилизации и даже позднее, в эпоху ее высшего развития. Это, пожалуй, справедливо для гораздо более раннего времени, до того как счет происхождения перешел в мужскую линию, но, повидимому, мало вероятно для того времени, о котором идет речь. Большая перемена к лучшему наступила в смысле средств и условий существования, но эта перемена сделала еще более заметным действительное положение женщин в позднейшем периоде варварства.

В другом месте мы уже указали, что переход счета происхождения из женской линии в мужскую повлиял неблагоприятным образом на положение и права жены и матери. Ее дети были перечислены из ее собственного рода в род мужа, и она теряла с замужеством свои агнатические права, не получая ничего взамен. До этого в домохозяйстве господствовали, по всей вероятности, члены ее собственного рода, что давало авторитету матери полную силу и делало центром семьи скорее жену, чем мужа. После смены счета происхождения жена оказалась одинокой в домохозяйстве своего мужа, изолированной от ее родичей. Это должно было ослабить авторитет матери, значительно снизить ее положение в обществе и остановить ее повышение по социальной лестнице. Вынужденное затворничество женщины состоятельных классов и признание главной целью брака рождение законных детей (iraiSo-otsToH.at yvrjako;) ведет к заключению, что положение женщины в героическом веке было менее благоприятно, чем в последующем периоде, относительно которого мы гораздо лучше осведомлены.

У греков мужчины от первого до последнего были проникнуты эгоизмом и холодным себялюбием, что привело к такому падению уважения к женщине, какое вряд ли можно найти у дикарей. Это обнаруживается в строе домашней жизни греков; в среде высших классов жена подвергалась затворничеству, чтобы принудить ее к исключительности брачного сожительства, при чем взаимность такой обязанности со стороны мужа не признавалась. Это указывает на то, что у греков раньше существовала брачная система туранского типа, против которой и были направлены эти меры. Вековые обычаи с такой силой отпечатались в уме греческой женщины, внушив ей убеждение в превосходстве мужчины, что она не могла освободиться от этого чувства до позднейшего периода расцвета Греции. Быть может, это была одна из жертв, которая требовалась, от женского пола, чтобы эта часть человеческой расы могла подняться от синдиасмической семьи до моногамной. До сих пор остается загадкой, каким образом такая одаренная раса, духовная жизнь которой оказала влияние на весь мир, могла на вершине расцвета своей цивилизации оставаться по существу варварской по отношению к женскому полу. Нельзя сказать, чтобы с женщинами обращались жестоко или грубо в сфере предоставленных им прав, но их образование было поверхностным, общение с другим полом было им воспрещено и им так много твердили о превосходстве мужчин, что в конце концов они сами признали это. Жена не была товарищем и равной своего мужа, а находилась по отношению к нему на положении дочери; это противоречило основному принципу моногамии, как должно пониматься это учреждение в его высшей форме. Жена

естественно равна своему мужу в смысле звания, личных прав и общественного положения. Мы можем отсюда заключить, ценою каких опытов и испытаний было создано это великое учреждение современного общества.

Мы обладаем обширными и подробными сведениями о состоянии греческой семьи и положении греческой женщины в историческую эпоху. Беккер, с той замечательной обстоятельностью, которой отличаются его труды, собрал важнейшие сюда относящиеся факты, дав отчетливую и убедительную картину *. Хотя его описание не дает полной картины семьи исторического периода, оно однако вполне достаточно, чтобы показать огромную разницу между греческой и современной цивилизованной семьей, а также показать состояние моногамной семьи на ранней стадии ее развития.

Из указанных Беккером явлений два заслуживают более подробного рассмотрения: во-первых, что главной целью брака было рождение законных детей и, во-вторых, что эта цель достигалась затворничеством женщины. Оба эти явления тесно связаны и бросают некоторый свет на те условия, из которых они выросли. Прежде всего, любовная страсть была неизвестна варварам. Они не доросли до этого чувства, являющегося продуктом цивилизации и утонченно

сти. Греки, как показывают их брачные обычаи, не знали еще вообще этой страсти, хотя, конечно, бывало не мало исключений. Физические достоинства были, по представлению греков, мерилом всех положительных качеств, которые ^югли быть присущи женскому полу. Поэтому брак основывался не на чувстве, а на необходимости и обязанности. Точно такими же соображениями руководились ирокезы и ацтеки; действительно, такие брачные отношения возникли s условиях варварства и отражают предшествующее варварское состояние предков греческих племен. Странным кажется, что эти предки вполне отвечали греческому идеалу семьи в расцвете греческой цивилизации. Накопление собственности и желание передать ее детям было в действительности фактором возникновения моногамии, имевшей целью обеспечить законных наследников и ограничить их число подлинными потомками брачной пары. Отцовство начало становиться достоверным при синдиасмической семье, от которой, очевидно, произошла греческая форма семьи, но она все-таки не давала еще должной степени этой достоверности в виду того, что еще в известной мере сохранялись прежние jura conjugalia. Этим объясняется новый порядок, появившийся на высшей ступени варварства, а именно затворничество женщин. Соображения по этому поводу сводятся к тому, что в ту эпоху должна была существовать необходимость в затворничестве женщин, и эта необходимость, повидимому, была столь настоятельна, что вся домашняя жизнь цивилизованных греков представляла собой в действительности систему заточения и угнетения женщин. Хотя приведенные подробности относятся преимущественно к семье зажиточных классов, дух, которым они проникнуты, был, без сомнения, всеобщим.

Обращаясь теперь к римской семье, мы найдем, что хотя положение здесь женщин было более благоприятным, она находилась в таком же подчинении.

Как и в Афинах, женщина пользовалась в Риме уважением, но в римской семье она имела больше влияния и авторитета. Как mater familias она была госпожей в семье. Она свободно и без ограничений со стороны мужа ходила по улицам и посещала вместе с мужчинами театр и праздничные пиры. В доме она не была заточена в особом помещении и точно так же была допущена к столу мужчин. Отсутствие самых крайних ограничений, которым подвергались греческие женщины, благоприятствовало развитию в римской женщине чувства личного достоинства и независимости. Плутарх рассказывает, что после заключения мира с сабинянами, — что произошло при посредстве сабинских женщин, — им был предоставлен ряд почетных привилегий: мужчины должны были уступать им дорогу при встрече на улице, в присутствии женщин они не смели произносить пошлых слов и не могли появляться перед ними обнаженными \ Все же брак отдавал жену под власть ее мужа (in manum viri); идея этого заключалась в том, что, освобождаясь со вступлением в брак от власти отца, она должна была, в силу якобы необходимости, оставаться под властью мужа. Муж обращался с женой как с дочерью, а не как с равной. Более того, он имел право наказывать ее, а в случае прелюбодеяния имел власть над ее жизнью и смертью; однако осуществление этого последнего права было, повидимому, подчинено совету рода жены. В отличие от других народов римляне знали три формы брака. Все эти формы одинаково отдавали жену во власть мужа и признавали главной целью брака рождение законных детей (liberorum querendorum causa)[211]. Эти формы (confarreatio, coemptio и usus) сохранялись в эпоху республики, но вышли из употребления при империи, когда широкое распространение получила четвертая форма — свободный брак, не подчинявший жену власти мужа. Расторжение брака с самого раннего времени происходило по желанию супругов — характерная черта синдиасмической семьи, вероятно и заимствованная из этого источника. Однако такие разводы до конца республики происходили редко [212].

Распущенность, господствовавшая во времена расцвета цивилизации в греческих и римских городах, обыкновенно считалась падением прежней, более высокой и чистой добродетели и нравственности. Но факт этот может быть' истолкован и иначе. Греки и римляне никогда не достигали в отношении полов такой чистой нравственности, с высоты которой они могли бы пасть. Будучи сдержана или умеряясь во время войны и смуты, представлявшей национальную опасность, распущенность оживала вместе с миром и благоденствием, так как нравственные элементы общества ничего не делали для ее искоренения. Эта распущенность была, по всей вероятности, пережитком древней, еще не совсем исчезнувшей брачной системы, оставшейся от варварства в качестве социального порока и ныне выразившейся в новом явлении гетеризма. Если бы греки и римляне научились уважать равноправие моногамии, вместо того чтобы запирать своих жен в гинеконитисе у первых или держать их в подчинении у вторых, то, можно утверждать, их общество имело бы тогда совершенно иной вид. Но так как ни те, ни другие не создали более высокой нравственности, они имели незначительное основание жаловаться на упадок общественных нравов. Центр тяжести в данном вопросе лежит в том, что ни тот, ни другой народ не признавал полностью принципа моногамии, который только и мог сообщить их обществу нравственную основу Преждевременное разрушение этнической жизни этих замечательных рас не в малой степени следует приписать тому, что они не сумели развить и использовать умственные, нравственные и консервативные силы женского интеллекта, которые имели бы для их прогресса и сохранения не меньшее значение, чем соответствующие способности мужчин. После длительного пребывания в состоянии варварства, приобретя недостававшие им элементы цивилизации, они вслед за коротким расцветом погибли политически, повидимому, от излишеств новой, созданной ими жизни.

У евреев, тогда как патриархальная семья в более отдаленные времена была свойственна вождям, моногамная семья, в которую вскоре перешла патриархальная, была свойственна простому народу. Но подробности о структуре этбй последней семьи и отношениях в ней между мужем и женой весьма скудны.

Не увеличивая числа иллюстраций, мы можем считать доказанным, что моногамная семья развилась в ту форму, в которой она появляется в начале исторического периода, из более низкого типа и что в течение классического периода она совершила заметный прогресс, не достигнув, однако, своей высшей формы. Она возникла, очевидно, из синдиасмической семьи, непосредственно ей предшествовавшей, и, совершенствуясь вместе с прогрессом общества, все же не достигла подлинного своего идеала в классический век. По крайней мере, наиболее высокого совершенства она достигла только в новое время. Древние авторы, описывая общество высшей ступени варварства, отмечают всеобщее распространение моногамии, но ряд обстоятельств указывает на то, что это была лишь моногамия будущего, вынужденная бороться за свое существование в условиях враждебных влияний, еще не окрепшая, не получившая еще всех своих прав и все еще окруженная пережитками более древней брачной системы.

Подобно тому как малайская система выражала родственные отношения, существовавшие в кровнородственной семье, а туранская — в пуналуальной семье, так арийская система выражала отношения, существовавшие в моногамной семье, при чем каждая форма семьи покоилась на иной и особой форме брака.

ванное предположение. Но .когда начался упадок нравов, мы впервые встречаемся с грубыми нарушениями супружеской верности; и мужчины и женщины соперничали друг с другом в распущенности. Былая скромность женщин становится все более редким явлением, тогда как роскошь и мотовство все возростали, и о многих женщинах можно было сказать то, что сказал Клитифон, жалуясь на свою Бакхиду (Тег., Heaut., II, I, 15): Меа est petax, procax, magnifies, suraptuosa, nobilis. Многие римские дамы, чтобы вознаградить себя за невнкмаиgt;»е мужей, имели любовников, которые сопровождали их повсюду под видом защитника... Естественным следствием этого был непрерывный рост холостячества и величайшая легкость разводов'. — Gat1»® Excursus, I, p. 155. Longman’s ed., Metcalfe’s trans.

При нынешнем состоянии наших знаний нельзя доказать с полной бчевид- ностью, что арийская, семитическая и уральская семьи человечества обладал» в прежнее время туранской системой родства и что она перестала действовать» при моногамии. За это, однако, говорит масса установленных фактов. Все данные так решительно подтверждают это, что какое-либо иное предположение исключается. Во-первых, родовая организация имела свое естественное происхождение в пуналуальной семье, в которой группа сестер, состоявших в браке с мужьями каждой из них, вместе с детьми и дальнейшими нисходящими по женской линии, в точности представляла объем и состав рода в его архаической; форме. Основные ветви арийской семьи, когда они впервые стали исторически, лзвестны, были организованы в роды, откуда вытекает, что в то время, когда, они еще составляли единый народ, они были организованы таким же образом. На этом основании можно далее предположить, что они получили родовую организацию от своих отдаленных предков, живших в том же состоянии пуналуа,. которое было зачатком этого замечательного и широко распространенного учреждения. Помимо того, туранская система родства и сейчас встречается: в связи с родом в его архаической форме у туземцев Америки. Эта естественная связь должна была сохраняться, пока не произошло то изменение социального состояния, которое создало моногамию, сумевшую эту связь порвать. Во- вторых, арийская система родства содержит некоторые указания, приводящие к тому же заключению. Само собой разумеется, что значительная часть номенклатуры туранской системы, если эта система прежде господствовала у арийских наций, должна была исчезнуть при моногамии. То обстоятельство, что эти термины применялись к категориям лиц, родственные отношения которых отныне стали различными, заставило от этих терминов отказаться. Только таким предположением можно объяснить бедность первоначальной номенклатуры арийской системы. Общими для различных арийских диалектов были только слова: отец, и мать, брат и сестра, сын и дочь, а также общий термин (санскр. naptar, лат. nepos, греч. otv:Ai'oc), относившийся без различия к племяннику, внуку и двоюродному брату. С такой скудной номенклатурой родства арийцы не могли -бы никогда достигнуть уровня развития предполагаемого моногамией. Но эта бедность номенклатуры становится объяснимой при наличии предшествовавшей системы, аналогичной туранской. Термины «брат» и «сестра» стали теперь абстрактными и были вновь созданы, так как при туранской системе старшие и младшие- братья и сестры назывались различно; с другой стороны, эти различные термины применялись к категориям, в которые входили и не родные братья и сестрьь В арийской системі* эти различия были отброшены, и эти виды родства впервые.- стали пониматься абстрактно. При моногамии старые термины были уже неприемлемы,- так как они относились к коллатеральным братьям и сестрам. Остатки прежней туранской системы все еще обнаруживаются в системе-уральской семьи, например у венгров, у которых братья и сестры различаются на старших и младших при помощи особых терминов. Во французском языке мы также, помимо frere и soeur, находим аіпб, старшего брата, рйіпб и cadet, младшего брата, и alnae cadette, старшую и младшую сестру. Так и в санскрите мы имеем- для тех же видов родства agrajar, amnjar, agrajri и amujri, но происходят ли эти термины из санскрита или туземных источников, я не могу сказать, В арийских диалектах термины для брата и сестры одни и те же, имеющие лишь диалектологические различия; только греки заменили срхттде словом аЗгХ'ро?.. Если в этих диалектах прежде имелись общие термины для старших и младших, братьев и сестер, то термины эти должны были выйти из употребления, так как', они относились к категориям лиц, не бывших родными братьями и сестрами. ^Отсутствие в арийской системе этой выдающейся и прекрасной черты туранской системы могло быть следствием только весьма серьезной причины и объясняете» предсуществованием и исчезновением туранской системы. Трудно было быт найти какую-нибудь другую причину. Нельзя предположить, что в первоначальном общем языке арийских наций не было особого термина для деда, родства,.

«іризнаваемого всеми дикими варварскими племенами; и все же для этого родства в арийских диалектах не существует общего термина. В санскрите мы имеем pitameha, в греческом ялттао?, в латинском avus, в русском дед, «в валийском hendad; последнее слово — составное, как немецкое grossvater и английское grandfather. Эти термины имеют совершенно различные корни. Но если арийцы имели общий термин в прежней системе родства, применявшийся не только собственно к деду и его родным и двоюродным в различных степенях «братьям, но и к родным и различным двоюродным братьям бабки, тогда этот термин не мог служить для обозначения деда и прародителя по прямой линии лри моногамии. Термин этот должен был с течением времени быть оставлен. Отсутствие в первоначальном языке термина для этого вида родства получает та-‘ жим образом, повидимому, удовлетворительное объяснение. Наконец, не существует термина для дяди и ^етки вообще и особых терминов для этих видов родства с отцовской и материнской стороны, которые были бы общими для всех .арийских диалектов. Мы имеем pitroya, тгатрlt;о5 и patrons для дяди с отцовской стороны в санскрите, греческом и латинском, с т р ы й в славянском и общий термин — earn, oom и oheira в англо-саксонском, бельгийском и немецком; нет такого термина в кельтском языке. Равным образом нельзя себе представить, чтобы в начальном арийском языке не было термина для дяди с материнской стороны, родства, имевшего у варварских племен при родовом строе такое выдающееся значение. Если у арийцев была прежде туранская система, то необходимо должен был существовать особый термин для дяди с материнской стороны, который относился только к родным и различным двоюродным братьям матери. -Отнесение этого термина ко всем членам этой категории, *ряд которых не мог быть дядями при моногамии, заставило по указанной выше причине оставить этот термин. Ясно, что арийской системе должна была предшествовать какая- нибудь другая система родства.

Допустив, что нации арийской, семитической и уральской семей обладали „некогда туранской системой родства, мы можем считать, что переход от нее .к описательной системе был прост и естественен после того, как старая система лерестала из-за моногамии соответствовать происхождению, каким оно фактически было. При моногамии каждое родственное отношение специфично. Образовавшаяся при таких условиях новая система должна была описывать каждое лицо посредством основных терминов или комбинации их, например, племянник — сын брата, дядя — брат отца, кузен — сын брата отца. Такова была первоначально современная система арийской, семитической и уральской семей. -Обобщающие термины, имеющиеся в ней теперь, были введены впоследствии. Все племена, обладающие туранской системой родства, описывают своих родственников, в ответ на вопрос в каком родстве один человек находится к другому, одинаковым образом. Описательная система, вполне аналогичная арийской, существовала всегда, как при туранской, так и при малайской системах родства, однако не в качестве системы родства, ибо они имели постоянную систему,‘но з качестве средства определения родственных отношений. Из обеднения номенклатур арийских, семитических и уральских наций ясно, что они должны были •отбросить какую-то прежнюю систему родства. Мы в праве отсюда заключить, что со всеобщим утверждением моногамной семьи эти нации возвратились .к старой описательной форме, сохранившейся при туранской системе родства, и дали окончательно исчезнуть прежней системе как бесполезной и несоответ- -ствующей происхождению. Это было бы естественным и понятным способом перехода от туранской к арийской системе и объясняло бы удовлетворительным •образом как происхождение, так и особый характер последней.

- Чтобы дополнить характеристику моногамной семьи в ее отношениях ж арийской системе родства, необходимо остановиться подробнее на деталях этой системы, как мы делали это при изображении предшествующих форм семьи.

Сравнение форм этой системы в различных арийских диалектах показывает, lt;что первоначально она была чисто описательной. Эрзивская, представляющая

собой типичную арийскую форму, и эстонская, типически уральская форма, остаются еяисательными. В эрзинской системе единственными терминами кровного родства оказываются самые элементарные, а именно: отец и мать, брат и сестра, сын и дочь. Все остальные родственники описываются посредством этих терминов, при чем порядок слов — обратный обычному, например: брат, сын брата, сыа брата брата[213]. Арийская система выражает родственнные отношения, действительно существующие при моногамии, и предполагает, что происхождение детей от данного отца известно.

С течением времени новой системе был придан способ описания, существенно отличный от кельтского, однако основные черты системы не были изменены. Способ этот был введен римскими юристами для усовершенствования родословного дерева, каковой необходимости мы обязаны его существованием. Этот усовершенствованный метод был усвоен различными арийскими нациями, на которые распространялось римское влияние. Славянская система имеет некоторые совершенно особые черты, очевидно, туранского происхождения[214]. Для того» чтобы получить историческое представление о нашей современной системе, необходимо обратиться к римской системе в том виде, как она была усовершенствована юристами [215]. Сделанные добавления были незначительны, но они изменили способ обозначения родства. Они состояли, как уже было указано, главным образом в том, что стали различаться дядя и тетка с отцовской и материнской Стороны, при чем были изобретены особые термины для конкретного обозначения этих видов родства и был создан термин для деда в качестве коррелатива к nepos. При помощи этих терминов вместе с основными терминами и соответствующими приставками оказалось возможным привести в систему все виды родства по прямой и первым пяти боковым линиям, обняв всю массу родственников каждого отдельного лица. Римская система родства является самой совершенной и научной из всех систем, появившихся при моногамии, а изобретение необыкновенно большого числа терминов свойства делает ее еще более замечательной. По римской системе, откуда заимствованы все усовершенствования нашей системы, мы можем лучше изучить эту последнюю, чем по англо-саксонской ил» кельтской. В таблице, следующей за настоящей главой, помещены рядом латинская и арабская формы, представляющие соответственно арийскую и семитическую системы родства. Арабская система подверглась такому же процессу, как и римская, с таким же результатом. Мы рассмотрим здесь только римскую систему.

От Ego до tritavus по прямой линии считается шесть поколений восходящих и от Ego до trinepos столько же поколений нисходящих, для описания которых употребляется только четыре основных термина. Если надо было пойти выше шестого предка, то tritavus становился новым исходным пунктом описания; так: tritavi pater, отец tritavus’a и т. д. до tritavi tritavus, представлявшего собой двенадцатого предка Ego по прямой мужской линии. В нашей грубой номенклатуре выражение «дед деда» надо повторить шесть раз, чтобы выразить то же родство, вернее, чтоб описать то же лицо. Подобным же образом trinepotis trinepos дает нам двенадцатого потомка Ego по прямой мужской линии.

Первая мужская боковая линия, начинающаяся с frater, брат, идет следующим образом: fra,tris filius, сын брата, fratris nepos, внук брата, fratris pronepos. правнук брата, и так далее до fratris trinepos, прапрапраправнук брата Ego. Если надо было довести описание до двенадцатого нисходящего, то fratris trinepos становился вторым исходным пунктом, отправляясь от которого, мы получали в конце ряда fratris trinepotis trinepos. При таком простом способе обозначения frater является основанием родословной в этой линии и этим термином обозначается отношение к нему каждого шринадлежащего к этой линии лица; пр» этом мы с самого начала знаем, что каждое обозначенное так лицо принадлежит

к первой мужской боковой линии. Она таким образом специфична и закончена Подобным же образом та же линия, но женская начинается с сестры, soror, 'образующей дальнейший ряд: sororis filia, дочь сестры, sororis neptis, внучка сестры, vsororis proneptis, правнучка сестры, и так далее до sororis trineptis, шестого потомка сестры, и sororis trineptis trineptis, ее двенадцатого потомка. Хотя обе ветви первой боковой линии, собственно говоря, происходят от отца, pater, являющегося общей связью между ними, однако вследствие того, что брат и сестра делаются исходными пунктами родословных, не только линия, но и обе ее ветви остаются обособленными, и родственное отношение каждого лица к Ego обозначается отдельно. Это — одно из главнейших преимуществ данной системы, так как то же самое проводится во всех линиях, представляя собой чисто научный порядок различения и описания родственных отношений.

Вторая мужская боковая линия с отцовской стороны начинается с брата отца, patruus, и состоит из него и его нисходящих. Описывающие каждого из этих лиц термины совершенно точно определяют его место в линии, специфизи- руя его родственное отношение; так: patrui filius, сын дяди с отцовской стороны, patrui nepos, его внук, patrui pronepos, правнук дяди с отцовской стороны, и так далее до patrui trinepos, шестого потомка patruus. Если надо было довести линию до двенадцатого поколения, то, пройдя промежуточные степени, мы имели бы patrui trinepotis trinepos, прапрапраправнук прапрапраправнука patrui trinepos, прапрапраправнука прапрапраправнука patruus. Следует отметить, что в официальном порядке обозначения, применяемом Пандектами, термин для двоюродного брата не употребляется. Он обозначается как patrui filius, но он назывался также братом, происходящим от брата отца, frater patruelis, а общеупотребительным народным термином было consobrinus, откуда происходит наш термин «кузен»'1. Вторая женская боковая линия с отцовской стороны начинается с сестры отца, amita, тетки с отцовской стороны; ее нисходящие описываются по той же общей системе; так: amitae filia, дочь тетки с отцовской стороны, amitae neptis, внучка тетки с отцовской стороны, и так далее до amitae trineptis и до amitae trineptis trineptis. В этой ветви данной линии точно так же особый термин для двоюродной сестры amitina заменен описательным amitae filia.

Таким же порядком третья мужская боковая линия со стороны отца начинается с брата деда, который называется patruus magnus, или двоюродный дед с отцовской стороны. Здесь в номенклатуре нехватает терминов и приходится прибегать к сложным выражениям, хотя само родственное отношение конкретно. Очевидно, это родство стало различаться только в сравнительно новейшее время. Насколько показывают мои исследования, ни один из существующих языков не имеет оригинального термина для обозначения этого вида родства, хотя без такого слова эта линия может быть описана только по кельтскому способу. Если бы он назывался просто «брат деда», то это выражение еще не описывало бы определенного родственника; но если мы скажем двоюродный дед с отцовской стороны, это даст конкретное выражение родства. Таким образом определяется первое лицо в этой ветви данной линии, и все его потомки посредством такого способа описания сводятся к нему как к корню их происхождения. В результате, для каждого отдельного лица можно точно выяснить линию, сторону ветви и степень родства каждого лица. Эта линия также может быть продолжена до двенадцатого нисходящего, что дает в виде последовательного ряда: patrui magni filius, сын двоюродного деда с отцовской стороны, patrui magni nepos, внук двоюродного дета с отцовской стороны, и так далее до patrui magni trinepos и, наконец, patrui magni trinepotis trinepos. Та же самая женская линия начинается с сестры деда, amita magna, двоюродная бабка с отцовской стороны, при чем точно таким же образом описываются ее нисходящие.

5. Item lratres patrueles, sorores patrueles, id est qui quae-ve ex duobus fratribus progeneran- tur; item consobrmi consobrinae, id est qui quas ve ex duabus sororibus nascuntur (quasi consobrinl); item amitini amitinae, id est qui quae-ve ex fratre et sorore propagantur; sed fere vulgus istos omnes -communi appelLtione consobrinus vocal. — „Панд.*, кн. XXXVIII, тит. X.

Четвертая и пятая мужские боковые линии с отцовской стороны начинаются соответственно с брата прадеда, patruus major, троюродного деда с отцовской стороны, брата прапрадеда, patruus maximus, четвероюродного деда с отцовской стороны. Если мы проследим ряд потомков в этих линиях, то в четвертой линии найдем patrui majoris filius и так далее до patrui majoris trinepos; а в пятой — patrui maximi filius и так далее до patrui maximi trinepos. Соответственные женские линии начинаются с amita major и amita maxima, троюродной и четвероюродной бабки с отцовской стороны, и описание лиц в каждой из этих линий идет тем же порядком, что и в предыдущих.

До сих пор мы рассматривали только линии с отцовской стороны. Ясно теперь, что были необходимы особые термины для дяди и тетки с материнской стороны, чтобы дополнить этот римский способ описания, так как родственники с материнской стороны были так же многочисленны и разнообразны. Этими терминами стали: avunculus, дядя с материнской стороны, и matertera, тетка с материнской стороны. При описании родственников со стороны матери на месте мужской появляется прямая женская линия, но первая боковая линия остается та же, что и с отцовской стороны. Во второй мужской боковой линии с материнской стороны мы имеем следующий ряд: avunculus, дядя со стороны матери, avunculi filius, avunculi nepos и так далее до avunculi trinepos, кончая avunculi trinepotis trinepos. В женской ветви •—• matertera, 'тетка со стороны матери, mater - terae filia и так далее, как выше. Третья мужская и женская боковая линия начинается с avunculus magnus и matertera magna, двоюродного деда и двоюродной бабки с материнской стороны; четвертая — с avunculus maximus и matertera maxima, троюродного деда и троюродной бабки со стороны матери, и пятая — с avunculus maximus и matertera maxima, четвероюродного деда и четвероюродной бабки с материнской стороны. Описание лиц в каждой ветви этих линий соответствуют приведенным выше.

Так как эти первые пять боковых линий обнимали настолько обширный круг родственников, насколько это было необходимо для практических целей родословной, то обычные формулы римских юристов не выходили за эти границы.

Терминами для обозначения свойства латинский язык необыкновенно богат, тогда как английский выдает свою бедность употреблением таких нелепых выражений, как father-in-law, son-in-law, brother-in-law, step-father step-son, для выражения каких-нибудь двадцати весьма часто встречающихся и близких видов родства, которые в латинской номенклатуре почти все имеют специальные термины.

Нет необходимости углубляться далее в детали римской системы родства. Главнейшие и важнейшие основные черты ее изложены достаточно подробно, чтобы сделать понятной эту систему в целом. Она замечательна простотой метода, удачной формой описаний, определенностью расположения линий и ветвей и красотой номенклатуры. По своему методу она стоит выше всех когда-либо созданных человечеством систем родства и представляет собой один из многих примеров, доказывающих, что всегда, когда римскому уму приходилось создавать какую-либо органическую форму, он давал ей солидное основание.

Мы не будем входить в подробности арабской системы, посколько в нашей таблице приведены обе формы и объяснения одной достаточно для понимания другой; оно одинаковым образом может быть отнесено к обеим системам.

Римская система родства с ее дополнительными специальными терминами и усовершенствованными способами описания предполагает, что кровные родственники связаны между собой в силу их происхождения, '«рез супружеские пары, от общих 'предков. Они располагаются в одну прямую I несколько боковых линий, все более удаляющихся от первой. Это — необходимые последствия- моногамии. Родственное отношение каждого отдельного лица к стоящему в центре системы Ego точно определено и, за исключением лиц, стоящих в тех же самых родственных отношениях, различается посредством особого термина или описательного выражения. Это предполагает также достоверность происхождения каждого отдельного лица, которую могла обеспечить только моногамия. Да

лее, эта система описывает родственные отношения моногамной семьи такими* какими они существуют в действительности. Ничего не может быть яснее того, что моногамная форма брака произвела моногамную форму семьи, а последняя создала данную систему родства. Эти три системы являются необходимыми составными частями целого там, где господствует описательная система. То, что мы знаем на основании непосредственного наблюдения о моногамной семье, ес брачном праве и ее системе родства, должно относиться, как мы показали, и к пуналуальной семье, ее брачному праву и ее системе родства. Где встречается одна из этих трех составных частей, там с уверенностью можно заключить, что существуют или некогда должны были существовать и две другие части. Если бы можно было провести известное различие между этими тремя частями в .пользу наиболее существенной, то преимущество принадлежало бы системам родства. В них кристаллизовалось свидетельство того, что родственное отношение каждого отдельного лица отражает брачное право и форму семьи. Здесь сохраняется таким образом не только наивысшее доказательство этих форм, но столько же подтверждений этого доказательства, сколько лиц охвачено кровными узами. Отсюда ясно огромное значение этого домашнего учреждения, которое не способно исказить истину, и выводы, необходимо вытекающие из изучения его, безусловно должны быть приняты. Наконец, наши данные наиболее полны как раз относительно систем родства.

Мы' представили и истолковали те доказательства существования и те подробности структуры указанных вначале пяти последовательных форм семьи, какие только может дать наше современное знание. Несмотря на то, что мы рассмотрели каждую из этих отдельных форм семьи лишь в общих чертах, мы все же разобрали основные факты и признаки и доказали главное положение, что семья началась с кровнородственной и через несколько последовательных стадий разв.ития выросла в моногамную. В этом общем выводе нет ничего такого, чего бы мы не могли ожидать с самого начала. Но трудности и препятствия, стоявшие на пути развития семьи, повидимому, были гораздо значительнее, чем можно было предполагать. Развиваясь на протяжении долгих веков, семья принимала участие во всех превратностях человеческого опыта и раскрывает теперь, может быть, убедительнее, чем всякое другое учреждение, постепенный ход человеческого прогресса из глубины первобытной дикости через варварство к цивилизации. Это подводит нас вплотную к повседневной жизни человечества в различные эпохи его прогрессивного развития; при сравнении в этом плане различных периодов мы можем до известной степени судить о трудах человека, его борьбе и его победах. Мы только тогда правильно оценим великое учреждение семьи в том виде, в каком она теперь существует, когда примем в расчет ту затрату времени и ума, которая потребовалась для ее создания. Тогда мы признаем в ней богатейшее наследие, оставленное нам древним обществом, так как в ней воплощены и отмечены величайшие результаты его разнообразного и продолжительного опыта.

Если мы признаем, что семья в своем развитии прошла через четыре последовательные формы и теперь находится в пятой, то возникает сразу вопрос, сохранится ли эта форма в будущем. Единственный возможный на это ответ состоит в том, что она должна прогрессировать, как прогрессирует общество, и должна изменяться, как изменяется общество, точно так же, как это было и в прошлом. Семья представляет собой продукт социальной системы и отражает ее культуру. Посколько моногамная семья совершила большой прогресс с начала цивилизации, в особенности в новейшее время, то можно во всяком случае ожидать, что она способна совершенствоваться и далее, пока не будет достигнуто равенство полов. Пусть в связи с непреложно продолжающимся прогрессом цивилизации моногамная семья не сможет в отдаленном будущем отвечать потребностям общества, предсказать форму ее преемницы невозможно.

Римская система родства

Первая боковая линия

Дбеенее общество

Перевод

Латинские термины

Вторая боковая линия

19

Третья боковая линис

Четвертая боковая линия

99.

100.

101.

102.

103.

104.

105.

106.

107.

108.

109.

110.

111.

112,

ИЗ.

Брат отца отца отца

Сын брата отца отца отца Внук брата отца отца отца Правнук брата отца отца отца Сестра отца отца отца

Дочь сестры отца отца отца Внук сестры отца отца отца Правнук сестры отца отца отца Брат матери матери матери Сын брата матери матери матери Внук брата матери матери матери Правнук брата матери матери матери

Сестра матери матери матери Дочь сестры матери матери матери Внучка сестры матери матери матери Правнучка сестры матери матери матери

patruus major patrui majoris filius „ nepos pronepos

amita major amitae majoris filia neptis proneptis avunculus major avunculi majoris filius nepos

,              B              pronepos

a matertera major materterae majoris filia „ neptis jf              „              proneptis двоюродный прадет. со стороны отца сын двоюродного прадеда со стороны отца внук двоюродного прадеда со стороны отца правнук двоюродного прадеда со стороны отца двоюродная прабабка со стороны отца дочь двоюродной прабабки со стороны отца внучка двоюродной прабабки со стороны отца правнучка двоюродной прабабки со стороны отца двоюродный прадед со стороны матери сын двоюродного прадеда со стороны матери внук двоюродного прадеда со стороны матери правнук двоюродного прадеда со стороны матери

двоюродная прабабка со стороны матери дочь двоюродной прабабки со стороны матери внучка двоюродной прабабк» со стороны матери правнучка двоюродной прабабки со стороны матери

Латинские термины

Перевод

Пятая боковая линия

115.

116.

117.

118.

119.

115. 121. 122.

123.

124.

125.

126.

127.

128.

129.

130.

двоюродный прапрадед со стороны отца сын двоюродного прапрадеда со стороны отца внук двоюродного прапрадеда со стороны отца правнук двоюродного прапрадеда со стороны отца двоюродная прапрабабка со стороны отца дочь двоюродной прапрабабки со стороны отца внучка двоюродной прапрабабки со стороны отца правнучка двоюродной прапрабабки со стороны отца

двоюродный прапрадед со стороны матери сын двоюродного прапрадеда со стороны матери

внук двоюродного прапрадеда со стороны матери

правнук двоюродного прапрадеда со стороны матери

двоюродная прапрабабка со стороны матери

дочь двоюродной прапрабабки со стороны матери

внучка двоюродной прапрабабки со стороны матери

правнучка двоюродной прапрабабки со стороны матери

Отношение свойства

Арабская система родства

Первая боковая линия

25.

26.

27.

28.

29.

30.

31.

32.

33.

34.

35.

36.

37.

38.

39.

40.

41.

42.

Брат

Сын брата Жена сына брата Дочь брата Муж дочери брата Внук брата Внучка брата Правнук , Правнучка „

Сестра Сын сестры Жена сына сестры Дочь сестры Муж дочери сестры Внук сестры Внучка

Правнук              „

Правнучка              „

akhi

ibn akhl amrat ibn akhi bint akhi zoj bint akhi ibn ibn akhi bint ibn akhi ibn ibn ibn akhi bint bint bint akhi

akhti ibn akhti amrat ibn akhti bint akhti zoj bint akhti ibn ibn akhti bint bint akhti ibn ibn ibn akhti bint bint bint akhti мой бра?

I сын моего брата жена сына моего брата дочь моего брата муж дочери моего брата сын сына моего брата дочь сына моего брата сын сына сына моего брата дочь дочери дочери моего брата моя сестра сын моей сестры жена сына моей сестры дочь моей сестры муж дочери моей сестры сын сына „              „

дочь дочери „ сын сына сына моей сестры дочь дочери дочери моей сестры

Вторая боковая линия

Муж дочери брата отца

Внук брата отца Внучка „              „

Правнук „

zoj bint ammi ibn ibn ammi bint bint ammi ibn ibn ibn ammi

43.

44.

45.

46.

47.

48.

49.

50.

51.

Брат отца              ammi

Жена              брата              отца              amrat ammi

Сын              „              я              ibn ammi

Жена              сына              брата              amrat ibn ammi

отца

Дочь              брата              отца              bint ammi

мой дядя со стороны lt;угца жена моего дяди со стороны отца

сын моего дяди со стороны отца

жена сына моего дяди со стороны отца дочь моего дяди со стороны отца

муж дочери моего дяди со стороны отца сын сына моего дяди со стороны отца дочь дочери моего дяди СО стороны отца сын сына сына моего дяди со стороны отца

Перевод

Арабские термины

102. ; Правнук брата от

ца отца отца

103. і Сестра отца отца ; отца
104. і Дочь сестры отца : отца отца
105. Внучка сестры отца ; отца отца
106. | Правнучка сестры I отца отца отца
107. (Брат матери мате

ри матери

108. Сын брата матери

матери матери

109. і Внук брата матери матери матери
110. і Правнук брата матери матери матери
111. Сестра матери матери матери
112. Дочь сестры матери і матери матери

ИЗ. Внучка сестры матери матери ма- I тери

114. ; Правнучка сестры ; матери матери ма- I матери
115. Брат отца отца от

ца отца

116. Сын брата отца от

ца отца отца

117. Внук брата отца

отца отца отца

118. Правнук брата от

ца отца отца отца

119. Сестра отца отца

отца отца

120. Дочь сестры отца

отца отца отца

121. Внучка сестры от

ца отца отца отца

122. Правнучка сестры

отца отца отца отца

123. Брат матери мате

ри матери матери

ibn ibn ibn amm jiddi ammet jiddi bint ammet jiddi bint bint ammet jiddi bint bint bint ammet jiddi khal sitti ibn khal sitti ibn ibn khal sitti ibn ibn ibn khal sitti

khalet sitti bint khalet sitii bint bint khalet sitti

bint bint bint khalet sitti

Пятая боковая ли amm jidd abi

ibn ammi jidd abi

ibn ibn ammi jidd abi

ibn ibn ibn ammi jidd abii

ammet jiddabi

bint ammet jidd abi

bint bint ammet jiddi abi

bint bint bint ammet jidd abi

khal sitt ummi сын сына сына моего деда дяди со стороны отца моего деда тетка со стороны отца

дочь моего деда тетки со стороны' отца дочь дочери моего деда тетки со стороны отца дочь дочери дочери моего деда тетки со стороны отца моей бабки дядя со стороны матери

сын моей бабки дяди со стороны матери сын сына моей бабки дяди со стороны матери сын сына сына моей бабки дяди со стороны матери

моей бабки тетка со стороны матери

дочь моей бабки тетки со стороны матери дочь дочери моей бабки тетки со стороны матери

дочь дочери дочери моей бабки тетки со стороны матери

н и я

дядя со стороны отца деда моего отца сын дяди со стороны отца деда моего отца сын сына дяди со стороны отца деда моего отца сын сына сына дяди со сто» роны отца деда моего отца

тетка со стороны отца деда моего отца дочь тетки со сторокы отца деда моего отца дочь дочери тетки со стороны отца деда моего отца дочь дочери дочери тетки со стороны отца деда моего отца

дядя со стороны матери бабки моей матери

Арабские термины

224. ;Сын брата матери ; матери матери I матери

125. : Внук брата матери

матери матери і матери

126. Правнук брата матери матери матери матери
127. Сестра матери матери матери матери
128. Дочь сестры матери матери матери матери
129. Внучка сестры матери ^матери матери матери
130. Правнучка сестры матери матери матери матери

Перевод

ibn khal sitt ummi

ibn ibn khal sitt ummi

ibn ibn ibn khal sitt ummi

khalet sitt ummi

bint khalet sitt ummi

bint bint khalet sitt ummi

bint bint bint khalet sitt ummi сын дяди со стороны матери бабки моей матери

сын сына дяди со стороны матери бабки моей матери

сын сына сына дяди со стamp;gt; роны матери бабки моей матери

тетка со стороны матери бабки моей матери

дочь тетки со стороны матери бабки моей матери

дочь дочери тетки со стороны матери бабки моей матери

дочь дочери дочери тетки со стороны матери бабки моей матери

Отношение свойства

131- і Муж

132. 1 Отец мужа
133. Мать „
134. ! Дед
135. і Бабка „
136. Жена
137. Отец жены
138. Мать „
139. Дед
140. Бабка „
141. Отчим
142. Мачеха
143. Пасынок
144. і Падчерица
145. Зять
146. Сноха
147. Брат мужа
148. Муж сестры
149. Брат жены
150. Сестра „
151. Сестра мужа
152. Жена брата
153. Вдова

і 54. Вдовец

і Щі ammi

amrat ammi jidd zoji I sitt zoji ! amrati ' ammi amrat ammi jidd amrati , sitt amrati ammi ! khaleti karuti karuteti

; khatan или saha fkinnet ! ibn ammi I zoj akhti

1. ibn ammi ] bint ammi bint ammi amrat akhi armelet armel

мой муж[216] мой дядя жена моего дяди дед моего мужа бабка „              »

моя жена мой дядя жена моего дяди дед моей жены бабка „              „

мой дядя моя тетка мой пасынок моя падчерица зять сноха

сын моего дяди муж моей сестры сын моего дяди дочь „

я              »              я

жена моего брата

вдова

вдовец