С точки зрения этнографии, расизм — попытка объяснить культурные различия между народами различиями в физическом облике составляющих их людей. Сам процесс накопления этнографических знаний в чем- то способствовал такой постановке вопроса. Знакомясь с дикарями, европейцы знакомились с людьми не только иной культуры, но и иного антропологического типа. Вполне логично было поинтересоваться, нет ли связи между отсталостью культуры, особенностями психического склада и визуально наблюдаемыми физическими признаками дикарей. Представление о неравноценности человеческих рас было запущено в научный оборот очень давно. Например, оно присутствует в сочинении немецкого философа, писателя и историка Христофа Мейнерса «Общий очерк истории человечества» (1785 г.). Немецкий естествоиспытатель и географ Александр Гумбольдт (17691859), путешествуя по Южной Америке, отметил у местных индейцев «тесную связь между языком, характером и физическим строением» и заключил, что раса «поддерживает и увековечивает различие между народами» (1814 г.). В 1817 г. вышли записки французского зоолога Жоржа Кювье, который отождествил культуру с расой и утверждал, что раса определяет тип культуры. В середине 50-х годов XIX в. та же идея пропагандировалась в работах Р. Нокса, Дж. Нотта, Г. Глиндона и др.197 Одно из известнейших, действительно расистских сочинений издал в 1853 г. французский аристократ (граф), дипломат и публицист Жозеф Артюр де Гобино (1816-1882). Называлось оно «Опыт о неравенстве человеческих рас». В этой книге Гобино пытался доказать, что главной причиной различий в исторических судьбах разных стран был расовый («этнический», как иногда выражался Гобино) фактор, остающийся по сей день движущей силой культурного прогресса. Человеческие расы отличаются не только и не столько по «красоте» и разным физическим признакам, сколько по психическим качествам, по различным способностям к развитию и даже усвоению культуры. Цивилизация, созданная одной расой, в среду людей другой расы в полной мере проникнуть не может. Народы дикие дикими и останутся. Низшая раса — черная, чуть выше ее — желтая. Единственная способная к прогрессу — белая раса. Элита белой расы — «арийцы». Свои взгляды Гобино попытался обосновать путем обстоятельного обзора истории всех 10 цивилизаций, существовавших, по его словам, на памяти человечества: индийская, египетская, ассирийская, греческая, китайская, римская, германская, аллеганская (восточная честь Аппалачского плато в США), мексиканская и перуанская. Все они создавались арийцами. Египетскую цивилизацию создала арийская колония на среднем Ниле (в египетском языке Гобино усмотрел родство с санскритом), китайскую — белые люди, прибывшие из Индии, и т. д. Доколумбовы цивилизации Америки тоже были созданы мигрантами из Европы (Гобино с долей предположения указывал на скандинавов X в.). Цветом человечества Гобино считал германцев. Ими был создан средневековый «германский» Рим, ставший подлинным культурным центром Европы. Но создавая повсюду цивилизацию, белая раса смешивалась с другими, теряла свою чистоту и энергию. С потерей этой биологической энергии приходили в застой и упадок цивилизации. Продолжателями и последователями Гобино стали представители «социального дарвинизма» («политической антропологии», «антропосоциологии»). В Германии — Отто Аммон, Людвиг Вольтман, в Англии Хаустон Чемберлен, во Франции Ваше де Лапуж (Ляпуж). О. Аммон и В. Де Лапуж выдвинули положение о зависимости психических качеств людей от величины головного указателя. Чем ниже головной указатель, чем «длинноголо- вее» человек, тем он, как правило, одареннее, энергичнее, жизнеспособнее, а потому и социальное положение его выше. О. Аммон сделал такой вывод, обследовав 30 тыс. чел., В. де Лапуж — 20 тыс. чел. О. Аммон считал, что европейские брахикефалы — потомки местного населения, занимающие ныне (XIX в.) в целом более низкое общественное положение (главным образом, крестьяне). Долихокефалы — потомки германских завоевателей. Они селились в городах, а потом туда же тянулись активные длинноголовые элементы из деревни. Господствующие группы замыкались в привилегированные сословия, и сословный строй становился орудием естественного отбора. Из-за феодальных войн и слабого прироста населения среди длинноголовой элиты относительное количество короткоголовых элементов возрастает. В. де Лапуж тоже считал, что длинноголовость — признак и даже, в каком-то смысле, причина более высокого социального, материального и культурного положения. У горожан головной указатель в среднем ниже, чем у крестьян, у жителей равнинных местностей он ниже, чем у жителей гор, среди богатых европейцев он ниже, чем среди бедных. Длинноголовые люди — —европейская», или —арийская» раса, короткоголовые — —альпийская». Последняя имеет менее выгодные психические качества. Господствующее положение людей —европейской» (белокурой и длинноголовой) расы В. де Лапуж объяснял не древними завоеваниями, а социальным отбором, всегда действующим в пользу одаренных, энергичных, сильных, отбрасывая назад менее приспособленных. Бедные классы современных (XIX в.) европейских государств — это не потомки покоренного местного населения, а люди с наследственными неполноценными физическими и психическими свойствами, связанными, как правило, с брахикефалией. Неполноценные личности из высших классов беднеют, опускаются и смешиваются с массой неимущего люда, энергичные личности из бедноты — пробиваются наверх. Если Гобино рисовал безрадостную картину уныния и застоя, то В. де Лапуж и О. Аммон считали, что происходит закономерный процесс улучшения человеческой породы через естественный (социальный) отбор, через выталкивание неприспособленных на подобающую им социальную ступень. В том же духе писал немецкий антрополог Людвиг Вольтман, считавший даровитость расы обратно пропорциональной интенсивности пигментации. Вольтман считал нужным рабство, давал другие того же рода рекомендации, вытекающие из его взглядов. Мы видели, что расизм связан с обоснованием исключительности германских народов, сохранявших якобы в большей степени, чем другие, чистоту —арийской» расы. По версии еще одного расистского теоретика Йорга Ланца фон Либенфелза (1874-1954) немцы — потомки атлантинов, обитавших на исчезнувшем континенте в Северной Атлантике и происшедших от божества Теозоа. После космико-геологической катастрофы около 8000 г. до н. э. атлантины, будто бы, мигрировали в Европу и на юг — в Египет и Вавилонию, где создали ариософскую, или теозойскую культуру, взрастившую Платона, Пифагора, Моисея, Александра Великого. Эзотерический (тайный, предназначенный для посвященных) текст этой культуры в одной из позднейших своих интерпретаций составил —Ветхий завет». В последующие века ариософия была объявлена ересью и подавлена, но она возродилась в культах Бенедиктинского ордена, в его —расовом гнозисе». После разгрома ордена тамплиеров в 1307-1314 гг. —расовый гнозис» стал тайным культом наследников ариософской мудрости Габсбургских домов Испании и Австрии. Колониальная политика, по Либенфелзу, была войной против —неарийской нечисти», проигранной —из-за махинаций евреев и лютеран». Либенфелз считал нужным безжалостно уничтожать —квазичеловеков» или держать их в узах рабства и крепостничества. К сожалению, убедительной критики расизма в нашей литературе не содержится. В лучшем случае указывается на часто имеющее место несовпадение между языковыми, культурными общностями и географией расовых признаков. Но вполне допускается, что в древности расовые и культурно-языковые границы совпадали, а расовые признаки часто преподносятся как устойчивые во времени и позволяющие реконструировать историю формирования населения отдельных территорий.198 Отечественная наука советского и постсоветского времени упорно уходит от невыдуманного вопросе о ранних арийских миграциях, на которые ссылаются расисты, об арийских корнях цивилизаций древности, хотя это и не лишено оснований. Об арийцах вообще предпочитают не говорить, как будто бы такой общности и не существовало, или говорить на уровне языкознания.199 И нет ничего удивительного, что вчерашние студенты и школьники, которым внушили, что расизм — это плохо, но не объяснили почему, столкнувшись с реальными расистскими концепциями, ничего существенного противопоставить им не могут. Воспитанные на бездоказательных ярлыках, дезинформированные относительно ранней истории человечества, относительно движущих сил и факторов исторического процесса, они просто теряются, когда приходится оперировать фактами. Если вдуматься, все разобранные выше расистские теории исходят не из того, что внешний облик одних людей лучше, а других хуже. Классический расизм утверждает, что люди различаются по количеству психической или биологической энергии, заключенной в них. Внешние расовые показатели (цвет кожи, пропорции головы и проч.) — только признаки повышенной активности (жажда действия, созидания, переселений и т. д.). Самые истоки таких воззрений кроются не в научной, а в культовой сфере. Государства древности имели религиозную, или, как принято говорить в науке, «сакральную»,200 природу201 и возглавлялись людьми, внешние признаки или особенности судьбы которых свидетельствовали о наличии в них божественной энергии, передаваемой часто по наследству. Ради сохранения этой энергии в правящих династиях практиковались кровосмесительные браки, устраивались разнообразные проверки «везучести» и многое другое, чему, быть может, стоило бы посвятить отдельную книгу. Гобино, Либенфелз и прочие возродили господствовавшее когда-то языческое учение в виде наукообразной концепции, дополнив его некоторыми частными деталями и снабдив историческим «обоснованием».