СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ В ПЕРВОЙ «ПОЛОВИНЕ V в.

Процессы, проходившие на территории Северного Кавказа в течение первой половины V в., известны также благодаря местной кавказской исторической тради- ци, но в первую очередь традиции армянской.

Армянская письменная историография, возникшая в середине V в., уже настолько хорошо знает гуннов, что в ней не находит отражения период их расселения и установления связей с аборигенами оеверокавказской степи и гор. Гунны в армянской традиции, как правило, выступают не одни, а вместе с другими «народами Севера», в числе которых называются аланы, маскуты и горные племена Кавказа. Армянские источники V в. дают первую возможность проникнуть вглубь Северо-Кавказской степи и получить представление о сложном племенном составе ее обитателей. Для характеристики племен Предкавказья особое значение имеют данные Егише, описавшего события 30— 50-х годов V в., когда в Армении проходила подготовка к восстанию против персов, которое в 451 г. было поднято Варданом Мамиконяном.53 Егише был современником этих событий, и его труд — не компиляция, а историческая монография, написанная по собственным впечатлениям и по рассказам других участников событий. Труд Егише был написан после 458 г. и завершен не ранее 464 г. Егише писал после того, как в стране Чор (в южной части Каспийского прохода) была возведена Сасанида- ми крепость (Ворота Моря — «Картлис Цховреба»), строительство которой было реакцией на участившиеся после 395—396 г. вторжения гуннов в Закавказье. Крепость создавалась в начале правления шаха Иездигер- да II (438—457 гг.) или при его предшественнике Ва- рахране V (420—438 гг.).54 Постоянное брожение в странах Закавказья, с 387 г. оказавшихся в своей значительной части под властью Ирана, заставило Сасани- дов обратить серьезное внимание на оборону горных проходов Кавказа. В стране Чор была не только создана крепость, но также поставлен гарнизон, на который была возложена функция регулятора трудноуправляемой и мощной силы кочевников.

Однако походом 395— .396 г. путь к вторжению в Закавказье был открыт, и никакие силы не могли сдержать рвавшуюся к обогащению племенную верхушку северокавказских степняков. К северу от Чора Египте знает гуннов, которых он называет хайландурами (хайландур’к). Вблизи Чора, по «его данным, живут тоже кочевники — маскуты. Именно хайландуры проходили в Закавказье вдоль моря — «Каспийской дорогой» до построения крепости.55 Их страна, по представлению Егише, тянется до другого Кавказского прохода — Аланских ворот — Дарьяла, т. е. до реки Ломеки «Картлис Цховреба». Когда в 458 г. царь Албании поднял восстание против шаха Пероза, персы, «открыв» Аланские ворота, направили войоко хайландуров против царя албан.56 У хайландуров был свой «царский род», т. е. своя племенная аристократия, внутри которой уже пустило корни христианство.57 Егише .сообщает о трех событиях, связанных с нашествиями гуннов, которые происходили в описываемое им время. Так, в тот период, когда марзпаном Армении был владетель Сюника Васак (40-е годы), гунны под предводительством Херана, по соглашению с царем Баласака- на (область между нижним течением Аракса и морем к югу от низовьев Куры) и с ведома Васака истребили в Албании персидские войска и через Албанию и Армению достигли территории, находившейся под юрисдикцией Византии («достиг страны греческой»).58 Обратно путь Херана, видимо, проходил через Грузию и Дарьял. «...Много пленных и добычи отправили из Греции, и из Армении, и из Иверии, и из Албании...», — говорит о Херане Егише.59 Он прямо не отмечает племенную принадлежность Херана, но с полным основанием можно полагать, что это был предводитель одного из северокавказских гуннских объединений, и вероятнее всего, хай- ландуров. Далее Егише рассказывает, что восставшие против Ирана армяне полностью оценили значение северных варваров как военной силы. Они попытались привлечь «северян» на свою сторону. Армянские повстанцы «через Албанию, освобождая ее, направились к Хонским воротам (т. е. к стране Чор.—А.

Г.), которыми завладели силою персы, взяли и разрушили ворота врага и перебили войска, что располагались внутри...» После этого армяне попытались создать коалицию связанных с гуннами племен Северного Кавказа. Осуществить этот замысел было поручено представителю Албании, которой была передана также охрана ворот на север в страну хонов-гуннов. Однако, несмотря на очевидный успех посольства, получить своевременной поддержки армянам не удалось. Предавший восстание Васак перехватил инициативу, «закрыл и запер ворота» и постарался укрепить «пограничную крепость Чора». С этой целью он провел набор войск в Грузии, а также среди пл-емен, обитавших на южном склоне восточной части Большого Кавказа и в глубине гор.60 В перечне племен, союзников Васака, особо привлекает внимание упоминание «равнинного и горного» Таваспарана (современный Та- басаран), лежавшего рядом с Чором к западу от прохода и, видимо, постоянно подвергавшегося нападению гуннов при их движении по прикаспийскому пути. В оппозиции к гуннам оказалось также и население« крепостной стороны гор», т. е. обитатели восточной оконечности Кавказа к северу от Таваспарана. Действия, предпринятые Васаком, задержали гуннов — горные проходы оказались для них закрыты. Они не участвовали в решающей битве, которая произошла 26 мая 451 г. на Аварайском поле. Но воспользовавшись тем, что союзные персам племена отправили свои войска вглубь Армении, они нанесли «по уговору с армянами» удар по их селениям и крепостям.61 Гунны также полностью разрушили укрепления, которые Сасаниды только что возвели на севере Албании. Известие о разрушении крепости в проходе было в 454 г. принесено хай- ландуром «царского рода» Белом царю кушан. Какое гуннское племя было опорой армян во время восстания 451 г. не ясно. Но в 458 г. на арене вновь появляются хайландуры. В страну хайландуров персами были отправлены «огроьмные сокровища», и этой ценой было куплено их участие в течение года в войне против восставшей Албании.62 Царь Албании захватил крепость Чора и попытался создать коалицию из одиннадцати горских племен.

Поэтому хайландуры прошли в его страну с запада, через Центральный Кавказ. Кроме того, Егише сообщает, что царь Албании «перевел» к югу от укреплений («пахака»), т. е. разместил в Северной Албании к югу от Чора, «войска маску- тов»,63 этнической общности, которая до этого, видимо, занимала часть территории Прикаспийского Дагестана. Он отделил их укреплениями от союзных персам и враждебных ему гуннов и тем еамым создал условия для разъединения маскутов и хайландуров и одновременно для интеграции маскутов с другими племенами Северной Албании. Это переселение дало повод другим авторам именовать царя Албании царем маскутов. Подробнее о ма- скутах повествуют современники Егише Агатангехос и Фавстос Бузанд. Автор «Истории Агатангехоса» (Агатангехос или Агафангел) и Фавстос Бузанд были первыми историками Армении. В отличие от Егише оба они писали не о настоящем, а о прошлом. При этом они настолько широко использовали армянский народный эпос «О Персидской войне», что к их произведениям в полной мере могут быть отнесены слова крупнейшего историка армянской литературы М. Абегяна о том, что они представляют «в большей своей части не историю, а поэзию».64 Труд Агатангехоса дошел в двух версиях — краткой армянской и пространной греческой. Он был составлен между 461 и 465 гг.65 Агатангехос впервые упоминает гуннов в связи с рассказом о походе армянского царя Хосрова I Великого (217—238 гг.) в Иран для мщения за смерть последнего персидского Аршакида Артабана. В армянской версии говорится о том, что Хосров, собирая войска, «вывел гуннов из прохода Албании»,66 а в греческой о том, что он приказал «открыть проходы алан и твердыню, называемую Зуаром, чтобы вывести войско гуннов».67 Упоминание твердыни Зуар, т. е. крепости Чора (Zou?po?), выдает хронологию источника. Агатангехос переносит в III в. действительность середины или второй половины V в. Второе упоминание о гуннах содержится в эпической характеристике Трдата III (287—332 гг.), первого царя Армении, принявшего христианство — одного из главных персонажей народных сказаний: «Он изгнал воинственных гуннов и обратил в рабство часть Персии».68 В приведенных фрагментах Агатангехос явно под именем гуннов упоминает весь кочевой Массив северной степи, но ниже он говорит о гуннах, имея в виду конкретную племенную общность.

Так, очерчивая пределы распространения христианства при Трдате (после 301 г.), Агатангехос утверждает, что оно при нем дошло «до границ масаха-гуннов и ворот каспиев и той части, где сторона алан».69 Так читается в греческой версии. В армянской версии говорится—«до границы маскутов (массагетов) по направлению к стране алан, до страны каспиев».70 Далее при перечислении армянских придворных должностей на четвертом месте по значению Агатангехос называет топократора страны масаха-гуннов (coco -mv Мавауоо xmv Oovvoov {лерфу)71, явно понимая под этой страной часть Албании, расположенную к северу от Куры. Такое высокое положение этого владетеля при армянском дворе вполне объяснимо. В прологе к греческой версии царь маску- тов-доассагетов (гг|в северо-восточные области Армении (г. Пай- гакаран) вместе с просветительской миссией еп. Григо- риса. После смерти Трдата Санатрук захватил власть в Пайтакаране, отложился от Армении, дал санкцию на восстановление я:ычества и убийство Григориса, в котором видели агента армянского двора. Опираясь на поддержку Ирана, коалицию местных племен и призванных с севера варваров, он попытался претендовать на престол Армении в противовес законному наследнику. Войска Санатрука дошли до столицы страньг Валар- шапата (Эчмиадзин), где его встретили верные Хосро* ву армянские нахарары. Решающая битва произошла у Ошаканской скалы. Войска Санатрука были разбитые и бежали, сам Санатрук был убит. Ни Мовсес Хорена^ ци, ни Мовсес Каганкатваци, известия которых восходят к одному источнику, не определяют состав войск Санатрука, не называют его маскутским царем и него*- ворят об участии в его авантюре гуннов. Но все это имеется в версии Фавстоса,. который, как показывает разбор' его повествования, использовал совершенно другой источник. Героем рассказа Фавстоса оказывается не Санатрук,. а Григорис. Эпизоды, связанные с нашестием в центр Армении войск Санатрука—СанесаЕна, приводимые им,, это только часть повествования, которое в целом, вероятнее всего, представляло агиографическое предание о мученичестве святого.

У Фавстоса; дано только нравоучительное резюме, в котором сообщается о каре, постигшей виновников гибели просветителя. С агиографической версией истории Санатрука—Санесана был; несомненно знаком Мовсес Каганкатваци, но использовал ее: он только частично, в целом следуя исторической версии Хоренаци. Прототипом агиографической версии1 Фавстоса является древнее эпимеское повествование — оно приведено Хоренаци — об отступничестве правившего в I в. н. э. армянского царя., также носившего имя Санатрук, повинного в гибели апостола Фадея.78 Фоль^ клорно-агиографический характер источника Фавстоса при сравнении с версией Хоренаци выявляется вполне отчетливо: отступник и апостолоубнйца Санатрук—Сане- сан, подобно древнему царю Санатруку, гибнет, несмотря на огромные силы, приведенные им в Армению. Фавстос перечисляет этих врагов,, гиперболизируя мощь- Санесана. Он насыщает свой рассказ фактами и дает перечень союзников Санесана, невольно перенося реальность своей эпохи в полузабытое историческое прошлое.79 Перечень Фавстоса поражает своей близостью к тому перечню, который был дан Егише, хотя очевидно, что оба автора были независимы один от другого. Страна маскутов, царем которой Фавстос называет Санатрука, лежала в междуречье Самура и бельбека, между восточной оконечностью Кавказского хребта и морем. Сюда, как говорилось выше, маскуты передвинулись после 458 г. В арабских источниках периода арабо-хазарских войн эта территория именуется Маскат (Маскут). Согласно хронике «Тарих Баб ал-абваб» («История Дербенда»), до 833 г. она сохраняла самостоятельных правителей.80 В современной топонимике древнее имя страны удержалось в форме Мушкур (район между р. Ялама в дельте р. Самура и р. Бельбек). Имя маскутов естественно наводит на мысль об их связи с древним ираноязычным массивом массагетов, из которого, согласно свидетельству Аммиана Марцелли- на, восходящему к известию Диона Кассия, выделились аланы.81 Имя массагетов на границе с албанами у юго- восточной оконечности Большого Кавказа было известно уже Плинию в форме «шагасаэ».82 Продвижение в Южный Дагестан в IV—V вв. населения с характерными признаками степной культуры, близкой культуре аланских памятников, хорошо засвидетельствовано археологией. Огромный курганный некрополь на плато Паласа-Сырт (на р. Рубас-чай), известный по раскопкам Н, О. Цалассани, А. А. Русова и В. Г. Котовича, дал серию подкурганных катакомб, не отмеченных в Дагестане для более ранней эпохи. Правда, конструкции катакомб в могильнике неоднородны, и могильник в целом свидетельствует в большей степени о существовании к югу от Дербенда этнического конгломерата, чем о наличии, здесь однородной этнической группы. И тем не менее все связи компонентов этого конгломерата, как правильно определили В. Г. Кото- вич и В. А. Кузнецов, уводят в более северные области Северного Кавказа, где преобладало до IV в. сарматоаланское население.84 Отождествление маскутов и гуннов, которое отчетливо проявляется у Агатангехоса, по-видимому, свидетельствует об определенной интеграции ираноязычных потомков массагетов и тюркоязычных гуннов. Фавстос называет Санесана «маскутским царем, повелителем многочисленных войск гуннов»,85 в его рассказе проскальзывает упоминание о набегах, которые маскуты и гунны совершают вместе. Точно так же Фавстос фиксирует и совместные действия гуннов и алан. Так, у Ошакан- ской скалы, по его представлению, действовали «аланы и маскуты, гунны и другие племена».86 Главным событием этой битвы (по версии Хоренаци—Каганкатваци) явилось поражение «чудовищного исполина», на котором была надета войлочная броня. Каганкатваци приводит имя этого «исполина» — Анариска. Он был предводителем веадников-копьеносцев. То же имя называет писатель XI в. Асохик (Степанос Таронский), который описал битву при Ошаканской скале, заимствовав содержание рассказа у Мовсеса Хоренаци. Анариска — иранское имя, означающее «не знающий, не чувствующий боли» (совр. осетинское аенаерисгае) ,87 Очевидно, он представлял »маскутско-аланскую. часть войска Санесана. Гунны и аланы также были вместе, по свидетельству Фавстоса, «призваны на помощь» спарапетом Ваеа- ком Мамиконяном для набега на лагерь персов в Тав- реше (Тавризе) при царе Аршаке II (350—367 гг.). Все эти свидетельства отражают тот процесс этнополитиче- ского взаимодействия различных кочевых обществ, который переживала Северо-Кавказская степь в конце IV—первой половине V в. При анализе повествования Фавстоса о походе Сане* сана в Армению ряд подробностей, приводимых авто* 8*Котович В. Г. Новые археологические памятники Южного Дагестана. — МАД, т. I, 1959, с. 148—156; Кузнецов В. А. Аланы и раннесредневековый Дагестан (к постановке вопроса). — МАД, т. II, 1961, с. 265—270. 85 .ф а в с т о с Б у з а н д. История Армении, с. 14. 86 Там же, с. 16. 87 Г а г л о й т и Ю. С. Аланы..., с. 154. т ром, дает основание предполагать, что его фольклорный источник или он сам в историко-эпическое сказание о Санатруке и Григориев внесли элементы повествования о каком-то другом походе северных народов в глубь Армении, с которым, вероятно, и было связано имя Сане- сан. Владевший Пайтакараном Санатрук, направляясь в Армению, не должен был переходить Куру, которую Фавстос называет его границей. Ему вряд ли было необходимо по ходу движения оставлять памятные знаки в виде больших каменных куч «на перекрестках дорот и на путях». Ему, претендовавшему на трон Армении, вряд ли нужно было организовывать «большой лагерь» — сборное место, куда свозилась добыча и сгонялись пленные. Наконец, сам размах похода («Они нахлынули, наводнили и затопили всю армянскую страну... простер1- лись по всей стране до маленького города Сатал, до> Гандзака... в пределах Атрпатакана»88) свидетельствует о том, что его описание не соответствует действиям Ар- шакида. Санатрука. Гандзак — это религиозный центр са- санидского Ирана, в котором находилось одно из главных святилищ огня, лежавший на юго-востоке от оз. Ур-г мия. Союзник Шапура II Санатрук, опиравшийся на его> поддержку, естественно, не мог двигаться вглубь Ирана. Сатал — это город на территории Малой Армении, которая после 387 г. входила в состав Византии. Указание Фавстоса на то, что Санесан держал страну «почти год», вносит еще один существенный штрих в общую картину. Очевидно, перед нами основанное на фольклорном повествовании описание одного из крупных сезонных вторжений кочевников Прикаспия, имевшее место после первого вторжения в Малую Азию 395—396 гг. и не нашедшее отражения в других памятниках.89 Исключительно важные известия о северокавказских кочевниках V в. заключены в «Истории Армении» Мо'в- сеса Хоренаци. Они неоднократно вызывали споры ис- 88 Фавстос Бузанд. История Армении, с. 15. 89 В южнодагестанской хронике «Ахты-наме» сохранилось местное предание о борьбе горцев с неким Самсамом (ср. Санесан), который якобы был наместником хазар в бассейне р. Самура (село Микрах), Отголоски этого предания сохранились также в хронике «История Абу Муслима» (см.: Бак и ханов Абас Кули Ага. Гули- стан-Ирам. Баку, 1926, с. 48—50); KhanikoffN. M?moire sur les inscriptions musulmanes du. .Caucase.—Journal Asiatique, s?r, 5, t. XX, 1862, p. 85, 86. следователей.83 При этом наметилось два направления: первое — признание хронологии Хоренаци и соответственно полное доверие к его сообщениям, второе — скептическое отношение к его хронологии и соответственно отрицание их ценности для V в. На основе второго направления возникло стремление к пересмотру истории жизни и трудов самого «отца армянской истории», что нашло особенно яркое выражение в работах А. Я. Ма- нандяна.84 Труд Мовсеса Хоренаци сложен по своему составу. Им использованы разнообразные и многочисленные литературные источники, часть которых вне его труда до нашего времени не сохранилась, архивные материалы, эпос, фольклор. К этим источникам многое добавлял и сам Мовсес Хоренаци, человек наблюдательный, хорошо образованный, осведомленный,- проживший долгую жизнь. Его собственный комментарий в тексте «Истории» является не менее важным источником, чем компилируемые им материалы. Хоренаци закончил свою «Историю» в начале 80-х годов V в., и сообщаемые им сведения нельзя рассматривать вне контекста эпохи, в которую он жил. Особую настороженность у исследователей, ориентирующихся на византийскую историографию, вызывают упоминания в труде Хоренаци северокавказских племен— булгар, барсилов (басилов) и хазар, из которых последние в поле зрения западных авторов появляются только в VII в. Хоренаци упоминает эти народы в связи с событиями столь отдаленной эпохи, что уже одно это обстоятельство рождает к нему недоверие. Однако это недоверие .исчезает, если соответствующие места рассматривать не изолированно, а на общем фоне его труда «с учетом историч-ескопо мышления и творческой манеры автора. Впервые Хоренаци упоминает булгар, рассказывая ?об основателе парфянской династии Аршакндов в Армении Вагаршаке ,(159—.13.1 гг, до .н. э.).85 Хоренаци пишет: «Отпустив людей западных стран, он сам (Вагаршак.— А. Г.) спускается .на луговые земли близ пределов Шарая, называемые древними Верхним и Безлесным Басеном (земли.).,86 которые впоследствии были заселены переселенцами вх’ндур ко II 'В. до н. э., как делают некоторые авторы, абсолютно неверно.89 Хоренаци не был простым компилятор©м. Его «История»—глубоко осмысленное произведение, в .котором даже там, где •он явно следует за своим источником, он вносит собственные знания, наблюдения и оценки. Здесь тот же случай. Приведенный текст со слова «называемые...»—авторская глосса, по своему стилю »полностью соответствующая духу Хоренаци. Этой глосоой он стремится разъяснить, почему область в верховьях Аракса, известная античной географии под названием Фасиана (Басен) и, вероятно, под тем же именем упомянутая в его йсточнике, в армянской топонимии известна под другим именем — Вананд.90 Это самостоятельная попытка раскрыть этимологию топонима Вананд, используя для этого известный ему факт переселения в эту область Вунда. Выше Хоренаци приводит целый ряд подобных этимологий. Так, в частности, он объясняет и название соседней с Ванандом области Ширак (Шарай), говоря, что это владение Шарая, сына Армаиса, одного из потомков Хайка.91 Глосса Хоренаци никак не свидетельствует о том, что переселение группы вх’ндур-булгар' произошло в эпоху Вагаршака. Напротив, это переселение, вероятнее всего, имело место в эпоху самого Хоренаци, который, очевидно, знал переселенцев и слйшал их генетическое предание. Причем ко времени, когда составлялась глосса, самого Вунда уже, видимо, не было в живых, но родственные отношения в его группе сохранялись. Второй фрагмент, упоминающий булгар, находится в той же части труда. После панегирика, посвященного- Вагаршаку, Хоренаци очень кратко сообщает несколько фактов о деятельности его преемника Аршака I (131— 118 гг. до н. э.). Перечисляя его деяния, он мимоходом* замечает: «Во дни его возникли большие смуты в цепи великой Кавказской горы в земле булгаров, из которых, многие, отделившись, пришли в нашу землю и на долгое время поселились на юге от Коха, в плодоносных и хлебородных местах».92 В заключении этой главы (кн. Н,9): автор говорит, что здесь кончается его заимствование из труда Мар Абаса Катины. Это признание дает на первый взгляд полное право приписывать приведенную фразу источнику Хоренаци. Однако анализ текста тон же главы в целом показывает, что она вовсе не является пересказом одного сочинения. Здесь Хоренаци передает известия, которых не могло быть в труде Мар Абаса и включает свою собственную оценку событий (например, когда говорит о сыновьях Баграта — предка героя его эпохи Саака Багратуни). Приведенная фраза весьма относительно связана с сюжетом повествования и на об щем фоне главы выглядит явной интерполяцией. Смысл’ ее перекликается с рассмотренной выше глоссой о пере* селении вх’ндур-булгар Бунда. Однако их содержание не тождественно. Создается впечатление, что эта фраза' вставлена с целью прокомментировать и откорректировать Первую. Здесь указывается относительная хронология переселения, его причины, уточняется 'масштаб пег реселения — «многие», наконец, иначе очерчивается рай^ он переселения: не узко — Вананд-Басен, а широко—территория к югу от области Кох. Последняя находилась В( провинции Тайк, расположенной к северу от Айрарат- ской провинции по соседству с ней, т. е. на пути булгар Бунда в Вананд. Таким образом, общий ориентир переселения здесь указан тот же, но в связи с более широкой смысловой задачей раздела, факт переселения очерчен более крупно и обобщенно. Оба фрагмента несомненно принадлежат одному автору и этим автором был сам Хоренаци, щедро дополт- нявший и комментировавший свои источники, черпая для этого материл из арсенала народных преданий.. Именно этим, на наш взгляд, объясняется то, что «омуты. .. в земле булгаров» и факт переселения оказались связаны с именем Аршака. При царе Восточной (сасаг- нидской) Армении Аршаке III (392—396 гг:) произошло то крупное вторжение гуннских масс в Закавказье ю Переднюю Азию, которое потрясло византийский Восток. Обычное для народной эпической памяти смещение событий вследствие смешения и слияния ее хронологических вех — имен царей и героев, ярко проявляется в. труде Хоренаци. Здесь, по-видимому, мы также сталкиваемся с фактом смешения царей с именем Аршак и архаизацией событий. Отметим, кстати, что у Фавстоса Бузанда наиболее раннее упоминание гуннов, также свяц зано с царствованием царя Аршака — Аршака II (345— 367 гг.), одного из последних крупных правителей независимого Армянского государства.93 Таким же анахронизмом, как и отнесение к эпохе Аршака I появления булгар в Армении, является упоминание Хоренаци басилов (барсилов) и хазир (арм. фор>- ма этнонима хазар). Впервые Хоренаци называет их среди народов Севера' в разделе, посвященном царю Вахаршу, сыну Тигра- -на III и отцу Хосрова Великого. Он говорит: «Во дни его массы горцев, я разумею толпы хазиров и басилов, соединившись, прошли через врата Чора под предводительством царя своего Внасепа Сурхапа. Перейдя через реку Кур, они рассыпались по сю сторону ее. Им на- встречу выступил Вахарш... преследуя их перед собою, прошел через ущелье Чора. Здесь... храбрые армяне, опрокинув, обращают их в бегство, однако Вахарш падает от руки мощных стрельцов».94 Вахаршу наследует Хосров. Он немедленно собирает армянские войска и •«переходит гору для отмщения за смерть своего отца. Мечом и дротом он преследует сильные эти племена, берет с каждой их сотни по одному годному заложнику и в знак господства своего воздвигает колонну с греческой надписью как доказательство зависимости от римлян».95 Как и в других разделах «Истории», Хоренаци и здесь не скрывает своего источника. «Это нам рассказывает Бардацан из Эдессы, который был историком во дни последнего Антонина», — пишет он.96 Из труда Бардацана (2-я половина II в.), в руках которого были материалы архива Анийского храма, Хоренаци заимствовал данные для описания периода от начала правления Артавазда до начала правления Хосрова. Но труд Бардацана, как обычно у Хоренаци, передается не буквально. Хоренаци выбирает из него наиболее важные для его истории сюжеты, среди которых оказывается также и рассказ о борьбе Вахарша и Хосрова с «северянами». Этот рассказ предваряет повествование о борьбе с народами Севера любимого героя Хоренаци — Трдата, который, по версии Хоренаци, был наследником Вахарша и Хосрова. Сам факт борьбы царей Армении на рубеже II—III вв. с северными племенами, прорывавшимися в Закавказье через Каспийский проход, не содержит ничего невероятного. Невероятно здесь лишь указание в качестве их врагов хазиров и басилов, но, как следует из текста, хазирами и басилами этих врагов считал только сам Хоренаци («...я разумею...»). Это еще один пример его собственного комментария к источнику. Обнаружив у Бардацана выигрышный для его «Истории» сюжет — героический поход на далекий сев^Р предков Трдата и гибель одного из них в этом походе, — Хоренаци использует его и поясняет с позиций своего времени. Поход объединенных под предводительством одного вождя («царя») хазиров и басилов через врата Чора — это реальность эпохи Хоренаци. Вторично басилы всплывают в «Истории» Хоренаци в рассказе о подвигах царя Трдата III, совершенных им «а Севере.97 Трдат, как повествует Хоренаци, «отправился через землю агванов ка северян... воевать со всеми, живущими у подножия горы». Битва Трдата с «северянами» произошла «на равнине Гаргараци», т. е. в Мильской степи на территории современного Азербайджана. Здесь Трдат и встретил басилов. Описание единоборства Трдата с царем басилов — одно из наиболее красочных в художественном отношении мест «Истории» Хоренаци, это яркий образец авторской обработки эпического сказания. Герой Трдат рассек пополам царя басилов и тем самым привел их войско в такой ужас, что они обратились в бегство. «Трдат пошел по их следам и гнал их до земли гуннов», после чего, взяв у «северян» заложников, объединил их войска и направил против Персии. Судя по последовательности повествования, поход Трдата на «северян» был, по представлению Хоренаци, предпринят с целью создать базу для борьбы с Персией. Трдат воевал с племенами Албании, на помощь которым пришли жившие к северу от Чора в «земле гуннов» басилы. Понятие «земля гуннов», упомянутое вскользь Хоренаци, выдает его авторство, несмотря на то, что в целом раздел, посвященный Трдату, представляет собой переработку ряда источников, в том числе рассказ Иосифа Флавия о борьбе с аланами армянского царя Трдата I (I в. н. э.). Третий фрагмент, в котором упоминаются басилы, также представляет авторскую ремарку, брошенную по ходу развития основной сюжетной канвы повествования.98 Она следует за рассказом о походе в Аланию Смбата Багратуни, предка Саака Багратуни, заказчика и покровителя Хоренаци. После похода Смбата в Армении появились аланы, расселившиеся в области Артаз. Хоренаци пользуется случаем указать, что потомки алан были и среди армянских владельческих родов. В связи с этим он приводит родословную рода Аруехеанов/ которые якобы происходили от родственников жены Арташеса аланской царевны Сатиник (I в.). Однако суть ремарки не в этом. Род Аруехеанов (у повторяющего Хоренаци Мовсеса Каганкатваци он назван родом Ар&ве- гьянов), видимо, считался происходящим не от алан, а от басилов, т. е. был сравнительно молодым. Поэтому Хоренаци вынужден был отметить, что Аруехеаны были возведены в дворянское достоинство и армянское наха- рарство еще при Арташесе, а в родство «с одним могущественным басилом, переселившемся в Армению», они вступили позднее, при Хосрове Великом, когда, по его хронологии, впервые басилы появились на исторической арене. Мовсес Каганкатваци говорит о том, что Аруехеаны (Аравегьяны) вступили при Хосрове в родство с «храбрым мужем, который пришел из страны баслов (Василии)».106 Для нашего сюжета важно то, что в основе имени рода лежит иранское слово (аръяв-аг~— ге- гойский, сильный), а это свидетельствует о его действительной связи с ираноязычными группами Северного Кавказа. «История» Мовсеса Хоренаци сохранилась не полностью. Она обрывается на событиях 428 г., когда пресеклась армянская династия Аршакидов. Поэтому в труде Хоренаци не находят прямого освещения ни восстание армян против Ирана в 450—451 гг., в которое оказались втянутыми кочевники Предкавказья и этнические группы южной стороны Большого Кавказа, ни последующие события второго, освободительного восстания, поднятого армянами под предводительством Саака Багратуни. Однако, как свидетельствуют фрагменты «Истории», разбор которых мы предприняли выше, конкретная этнополити- ческая ситуация, сложившаяся на Северном Кавказе в середине—второй половине V в., нашла в ней отражение. В это время в стране гуннов, лежащей за «воротами Чора», определились относительно четкие племенные объединения — вх’ндур-булгары, басилы (барсилы) и хазиры. Облик этих конкретных объединений вытеснил со страниц «Истории» Хоренаци представление о безликой аморфной массе северных варваров—гуннов (хо- нов), которое в его время продолжало жить в фолькло- Юб Dowsett С. J. F. The history..., p. 7 (ch. 8). ре и нашло отражение в «Истории Агатангехоса», в «Истории» Фавстоса Бузанда и в начальных разделах «Истории Тарона», приписываемой автору IV в. Зенобу Глаку (в сборнике VII в. Иоанна Мамиконеана) .,07 Реальные исторические события середины V в., участниками которых оказались этнические общности Северного Кавказа, нашли, подобно трудам Егише и Хоренаци, отражение также и в грузинской литературной традиции. Это — история царствования Вахтанга Горгоса- ла (456—499 гг.), составленная автором VIII в. Джуан- шер01М Джуаншериани. По времени составления — это древнейшая целостная часть свода Леонти Мровели.99 Несмотря на то, что этот источник подвергся значительной редакции в XI в., а его основой является, по всей вероятности, фольклорно-эпическое произведение, «История» Джуаншера содержит материал исключительно ценный для нашей темы. Согласно «Истории» Джуаншера, начало самостоятельного правления Вахтанга совпало с нашествием осов, которые выступают в ней как главная политическая сила севера. Осы, пройдя Грузию, «проникли в Ран и Мовакан», на территорию Прикаспийского Закавказья, и через «ворота Дербенда» вернулись в свою страну «Осети».100 Время вторжения осов совпало, говорит автор, со временем вторжения греков в Эгриси и Абхазию. Это известие позволяет установить хронологию событий, так как вторжение греков зафиксировано Приском под 455 г.101 Приблизительно к тому же времени Егише относит выступление гуннов и албанов на стороне армян против персов и их союзников в Закавказье. Егише особо оговаривает факт создания коалиции северных племен, действия которой развернулись после Аварай- ской битвы 451 г. и проходили до 458 г., когда персам удалось вновь перетянуть северные племена на свою сторону. Грузинский источник позволяет предполагать» что в составе этой коалиции действовали и осы, которых он выдвигает на первое место. Хронология вторжения осов и реальность излагаемых Джуаншером фактов подтверждаются тем, что в обоих источниках рисуется особая позиция албанов в момент этого нашествия. Их города не были разорены, перед осами были открыты «ворота Дербенда». Это находит объяснение в «Истории» Егише — поход гуннов и их союзников был организован царем албанов Ваханом, который в это время держал в своих руках проход Чора (Дербенд):102 Джуаншер рассказывает, что вторжение осов вызвало ответные действия со стороны грузин. На помощь им пришли эристав Рана, дядя царя по матери, и войска шаха. К ним присоединились также «цари Кавказа.. .»> т. е. отряды горных племен. Вахтанг, соединив эти силы, прошел «ворота Дарьяла» и вошел в Осети. На помощь осам пришли их союзники хазары. На берегу реки, «которая пересекает Дарьял и орошает равнину Осети», встретились обе коалиции. Источник называет эту реку Арагви, но поясняет, что это не та река, которая течет в Грузии. Под Арагви Осети он, несомненно, имеет в виду верховья Терека. В течение первой недели обе армии настороженно наблюдали друг за другом, не вступая в сражение. В эти дни происходили только поединки между отдельными богатырями, в которых особенно отличались хазары. В одном из таких поединков Вахтанг победил хазарского исполина по имени Тархан. Он разрубил его пополам, подобно Трдату в армянском эпическом цикле. На следующий день после этого поединка Вахтанг одолел в единоборстве другого вражеского витязя, которого источник называет Багатар. Судя по имени, Багатар так же, как и Тархан, представлял хазарскую (тюркскую) часть враждебного грузинам войска, хотя он и называется в тексте «осским великаном».103 Воодушев ленные подвигами своего царя грузины одержали победу над осами и хазарами, после чего совершили поход на север. Он продолжался четыре месяца. Война Вахтанга с осами и их союзниками, как показывает сопосвсего это случилось в начале 30-х годов. Именно в этот период происходит консолидация гуннских и связанных с ними этнических групп,, которая ознаменовалась отчаянным сопротивлением) «царским скифам», родовой группе Аттилы, аристократии других частей гуннского массива. В это время на1 границах империи появляются аристократы-перебежчики, выдача которых становится одним из постоянных, требований со стороны Аттилы при переговорах с правительством Византии. Проблема возвращения перебежчиков сохраняла остроту в течение всех лет существо»- вания гуннской державы и свидетельствовала о незатухавшей борьбе между господствующей группой «настоящих гуннов» и подчиненными племенами.113 В это же время гунны предприняли, видимо, попытку подчинить себе также и ираноязычные группы Предкавказья— потомков алано-сарматского населения степи. Приск говорит, что «по заключении мира с ромеями (имеется в виду договор, заключенный в 433 г. в Мар- ге) приближенные Аттилы и Бледы (брат и соправитель Аттилы. — А. Г.) обратились к покорению других народов Скифии и завели войну с соросгами».106 В со- росгах Приска весьма заманчиво видеть осов-алан (сар- и-осаг — глава, царь осов — социальный термин, принятый Приском за наименование этноса).107 Интерес гуннов Аттилы к стране осов вполне понятен— через нее лежал основной западный путь в Закавказье. Тот факт, что Курсих и Басих беспрепятственно прошли Дарьял, может свидетельствовать о предшествующем успехе гуннов. В свете этого обращает на себя внимание известие Прокопия (VI в.) о том, что в конце V в. при императоре Анастасии (491—518 гг.) проходом владел «гунн Амбазук»,имя которого выдает его связь с ираноязычной осокой элитой («амбазук» по- осетински— «равноплечий»).108 Но вне зависимости от того, как закончилась война с «соросгами», несомненно, что значительная часть племен, входивших в гуннскую державу, признавала верховную власть рода Аттилы лишь номинально. Борьба с племенами (этносами), обитавшими внутри «Скифии», составляла постоянную заботу «царского рода» гуннов. В Маргском трактате гунны специально оговаривали условие, «чтобы ромеи не помогали никакому варварскому народу, С которым гунны вели войну»;109 Благодаря Приску сохранилась характеристика племени акациров — одного из наиболее активных племенных образований внутренней Гуннии, которое гунны Аттилы пытались лишить племенной верхушки, поставив во главе него представителя своего «царского рода».110 Прнск называет акацнров «скифским народом» (в его понимании гуннским), «покорившимся Аттиле». В тот момент, когда Приск находился в ставке Аттилы, проходил завершающий этап их покорения. В землю акациров был послан Онигисий, второе по значению после Аттилы лицо в гуннской державе. Поход Онигисия должен был утвердить «царем этого народа» старшего из сыновей Аттилы Эллака. Положение земли акациров определить трудно, од нако есть .все основания считать их племенным объединяем, занимавшим степи Азово-Каспийского между- морья. В пользу этого говорит следующее. Около 463 г. акациры стали объектом нападения с востока. Как сообщает Приск,111 в Константинополь пришли посольства от нескольких племен, которые требовали у акациров земли, «имели с ними много сражений» и «одолели их». Эти племена вынуждены были «оставить свою страну», потому что они сами подверглись нападению. Имена племен, приславших посольства,—сарагуры, уроги, (ого- ры) и оногуры. Сарагуры, огоры и оногуры( в форме — сирургур, аугар и ауангур), по данным сирийской хроники Псевдо-Захарии (Захарии Ритора), в первой половине VI в. были в числе народов, живущих за Каспийскими воротами, т. е. на территории междуморья к северу от Кавказа.112 Следовательно, в том же регионе мы должны искать и «землю» акациров. По данным Приска, акациры находились в поле зрения византийских политиков и рассматривались ими как возможная альтернатива державе Аттилы на востоке Гуннии. Феодосий посылал дары акацирам, пытаясь отвлечь их от возможного союза с Аттилой, внутри акацирской конфедерации боролись провизантийская и прогуннская группировки. Продвинувшиеся на земли акациров пламена сразу же оказались в зоне интересов византийской дипломатии. Вероятнее всего, они прошли в западные районы Предкавказья, закрыв для акациров пути в империю. В середине VI в. Иордан, возможно, следуя «Истории» Приска, характеризует акациров как «сильнейшее племя», «не ведающее злаков, но питающееся от скота и охоты». Он не может точно определить территорию их расселения и, очевидно, путая акациров с древними ага- тирсами Геродота, отводит им огромную площадь от эстов до булгар, места расселения которых, по его представлениям, «тянутся над Понтийским морем».113 Из рассказа Приска об акацирах возникает картина внутренней структуры этнического образования, которое у авторов V—VII вв. называется «народом» — «этносом». В акацирском народе было «много князей и родоначальников», по-видимому, представляющих молодую военную и старую авторитарную власть, каждый из которых обладал определенным положением, дававшим ему право на те или иные преимущества. Так, при распределении даров императора «соначальники» строго« следили за соблюдением племенной «табели о рангах»-. Ошибка посла Феодосия, вследствие которой некто Ку- ридах — «главный между ними по власти», получил тоу что полагалось лицу, занимающему следующее после него положение, привела к междоусобице внутри акаци- ров. Именно этой междоусобицей воспользовались европейские гунны. Правда, попытка обезглавить акацч- ров Аттилле не удалась. Часть народа — конфедерации сохранила независимость. Ее возглавил Куридах. Как говорит Приск, он «остался на своей земле и сохранил свои владения». Иными словами, свободная прежде территория акациров была урезана до владений одного* Куридаха, вероятнее всего, той родо-племенной группы,, которую он представлял. Перемещение в Предкавказье новой группы племен не вызвало полного уничтожения акациров, но оно лишило акациров преимуществ господствующего племенного объединения. На короткий период господствующее положение здесь заняли сарагуры. Обосновавшись на новой территории, которая до этого принадлежала части акациров, сарагуры организовали поход на Закавказье, причем в союзе с ними двинулись и акацирьг, и «другие народы». В начале союзники попытались пройти Каспийским путем, но подойдя к Каспийским воротам в стране Чор, нашл« их «занятыми персидским гарнизоном». Тогда они двинулись к другой дороге. «По ней они прошли к ивирам, опустошили лх страну.. .»т Этот поход, видимо, имел место после восстановления укреплений в стране Чор и подчинения персам Албании,. (463 г.).114 Одним из следствий этого похода было, посольство, которое персы направили в Византию с требованием денег или людей для охраны крепости «Юрой паах», под которой, вероятнее всего, имелась в виду не оборонительная линия Чора, а укрепления в верховьях реки Иори, по которой проходил один из; путей вторжения кочевников в Закавказье.115 Передвижение племен в междуморье происходило в тот период, когда разразился кризис внутри остатков Западно-Гуннской державы. Ее распад начался разгромом войск Аттилы и его сателлитов в 451 г. на Катал а- унских полях в северной Галлии. Последовавшая за этим смерть Аттилы привела к развалу созданной им политической системы и перестройке сложившихся в восточноевропейской степи взаимоотношений между племенами и родо-племенными группами. Разгром сыновей Аттилы их бывшими союзниками в 464 г. в битве при реке Не- дао в Паннонни заставил их искать помощи у своего бывшего противника — империи. Однако император Лев отказал сыновьям Аттилы в заключении .м-ира и восстановлении торговли. Между сыновьями Аттилы возникли разногласия относительно тактики дальнейших действий. Денгизих, как рассказывает Приск, «хотел идти войной на ромеев», «но другой — Ирнах, противился этому намерению».116 Денгизих действительно выступил и стал на Истре. Ирнаха же от войны с римлянами отвлекла «домашняя война», очевидно, борьба за внутреннее единство расколовшейся конфедерации. Иордан, описывая последствия битвы при Недао, рисует картину последовательного вытеснения гуннов из Подунавья. германскими племенами, ранее входившими в состав гуннской державьь Среди этих племен некоторое время еще сохранялись небольшие группы гунноз, но основная1 масса их вынуждена была отойти на восток.117 «. ..Гепиды отстаивают для себя гуннские земли, а племя гуннов (Ниппогит рори1ит. — А. Г.) занимает свои давние места», — пишет Иордан.118 Он подтверждает данные Приска о том, что .сторонником борьбы с им-* перией являлся Денгизих (Динцик), который попытался собрать вокруг себя осколки бывшей конфедерации и удержаться в Европе, а Эр на к- (Ирнах)—младший сын Аттилы — был сторонником отхода.на восток и внутренней консолидации. Он, по > словам Иордана, «вместе со своими избрал отдаленные места Малой Скифии».530 Е. Ч. Скржинская полагает, что в данном случае Иордан е1шеет в виду отход части гунноз на восток, туда, где «в VI в., по данным византийских авторов, размещались ,гунно-булгары.ш 'Ослабление, а затем и полный развал гуннской державы на западе несомненно нашли отзвук на востоке. ^Необходимость концентрации всех сил державы в По- .дунавье в годы, последовавшие за Каталаунской. битвой, видимо, отвлекла внимание «царского рода» от Предкавказья. Мы знаем, что старший сын Аттилы Зллак, которого Приск называет «владетелем акациров -и других народов, занимающих Припонтийскую Скифию»!, действует в это время на западе и погибает в битве при Недао.119 Приск пишет, что сарагуры, уроги (огоры) и оногу- ры «оставили свою страну» потому, что они были вытеснены оттуда савирами. Савиры были сдвинуты ава- рам'и, а авары «были изгнаны народами, жившими на •берегах Океана».120 Савиры появились в Предкавказье ;вслед за сарагурами. Страх перед аварами, давшими толчок этому движению, был так велик у племен этой группы, что, когда в середине VI в., почти ровно через с ниположение занимают савиры, которые воспринимались европейскими современниками как главная альтернатива остаткам гуннского союза в Причерноморье. Иордан, говоря о народах, живущих близ Понта, помещает гуннов между булгарами и хунугурами (оногура- ми). В его текст врывается поэтический троп, видимо, заимствованный в каком-то не дошедшем до нас произведении; «А там и гунны (за булгарами.—А, Г.), как плодовитейшая поросль из всех самых сильных племен, закишели надвое разветвившейся свирепостью к народам. Ибо одни из них зовутся альциагирами, другие— савирами, но места их поселений раздельны: альциагиры около Херсона...»131 О савирах Иордан ничего сказать по существу еще не. может. Альциагиры его источнику известны лучше. Он дает характеристику их хозяйства и быта, которая, очевидно, может быть распространена и на другие племена: «Летом они бродят по степям, раскидывая свои становища в зависимости от того, куда привлечет их корм для скота, зимой же переводят к Понтийскому морю».132 Альциагиры и оногуры (хунугуры), видимо, полностью отрезали от Понтийских областей племя акациров, вытеснив его на северо-восток Предкавказья в область сухих солончаковых степей. Возможно, акациры в 60-х годах еще пытались удержать свое положение союзом с сарагурами, но, как свидетельствуют западные источники VI в., они полностью выпали из пол? зрения византийской дипломатии. В литературе давно существует стремление к отождествлению акациров Пр иска — Иордана с хазарами VII—X вв.133 На вероятность такого тождества указывал1 Равенский Аноним (IX в.), отметивший, что «Иордан называет акацирами тот народ, который мы называем хазарами».134 С точки зрения лингвистики соответствие передаваемой Приском и его западными последователями (Свида, Иордан, Равенский Аноним) формы этнонима этого народа той форме, какую он имеет в армянской традиции, вполне вероятно. Кроме того, нельзя; исключить стремления Пр’иска (или пер-еписчиков его труда) приблизить незнакомый ему тюркский этноним к хорошо знакомой литературной форме а^а^орссн. Показательно и то, что грузинская традиция («Картлис Цхо- вреба») этнонимом хазар покрывает, как отмечено выше, все племенные группировки северокавказской степи, так или иначе связанные с гуннским этническим массивом. Это может быть объяснено тем, что акациры-хазары для; грузинской традиции были наиболее ранней и наиболее* значительной группой тюркоязычных племен, с которыми столкнулись грузинские племена в горных проходах. Большого Кавказа. Возможно, это имя было передано' народам Закавказья через ближайших соседей акациров алан-осов. Сами хазары VIII—X вв. и народы, вступавшие с ними в контакты, не знали этнонима, близкого к форме Приска. Однако это может быть удовлетворительно объяснено теми хозяйственно-политическими изменениями, которые пережила группировка акациров. Выше мы уже отмечали, что некогда полулесное (или лесное) племя оказалось к середине V в. разобщенным,, а впоследствии и разбитым. Оттесненное на северо-восток в сухие степи Прикаспия оно перестало быть лесным, и на первый план выдвинулась его характеристика как племени кочевников, степняков-хазар (от каз. — кочевать, бродить).135 Близость старого этнонима к определению нового положения племени закрепила за ним новое обозначение. Лесовики превратились в степняков. Для характеристики того состояния, в котором оказалась племенная группа акациров-хазар в конце V в.,. ючень существенно то, что они выступают в армянской традиции впервые не в качестве самостоятельной военной силы, а в союзе с басилами (барсилами) под главенством одного предводителя — царя. Этот царь носит иранское имя — Внашсп Сурхап (Гушнасп Сухрап)—и, по-видимому, представляет не хазиро-акацирскую, а басилскую аристократию. Отсюда мы вправе сделать вывод о том, что если имя царя отражает язык его этноса, то басилы — не тюрки, а иранцы по языку. Не иранское ли происхождение басилов дало основание нахарарскому роду Аруехеанов (Аравегьянов) возводить себя к древней аланской аристократии эпохи Арташеса?136 Можно также думать, что в рассказе о подвиге Трдата Мовсес Хоренаци не случайно заменил алан басилами: для него это были мало различимые общности.. Исторические хазары VII—X вв., согласно византийской и армянской традициям, были тесно связаны с бар- силами. Уже первое появление известий о них в «Хронографии» Феофана вызвало многозначащее пояснение составителя: «Хазары, великий народ, вышедший из Берсилии, самой дальней страны Первой Сарматии».137 В «Бревиарии» Никифора, использовавшего в данном месте тот же источник, что и Феофан, хазары характеризуются как племя, «живущее внутри области, именуемой. Берсилия (вар. Берилия), по соседству с Сарма- тией».138 В «Армянской географии» Анании Ширакаци, некоторые данные которой об этногеографии Северного Кавказа совпадают с данными источника Феофана и Никифора, барсилы упоминаются несколько раз. «География» позволяет раскрыть представления этого источника о Сарматии. Это Азиатская Сарматия Птоломея, восточной границей которой считались низовья реки Атль (Волги). Барсилы (басилы) упоминаются среди народов. этой Сарматии рядом с хазирами, бушами (вар. булхами, т. е. булгарами) и народами западного Кавказа— апшегами, апхазами и др.139 Географические данные о народах Сарматии Ширакаци дополняет сведениями о некоторых политических ситуациях, которые отражают реальность его эпохи (конец VII в.). В это время барсилы оказались прижатыми к самой Волге, т. е. к самой дальней черте Сарматии, что соответствует представлению Феофана о расположении Берсилии. Здесь они вместе со своими стадами «укрываются» от хазар и бушхов (булхов), которые приходят на зимние пастбища и располагаются по обоим берегам реки, тесня барсилов. Хазары и бушхи (булхи) названы «сильными народами», что, видимо, отражает их новое поло- жение по отношению к барсилам. Теперь доминанта принадлежит хазарам, глава которых именуется каган, а его жена (по-видимому, старшая жена, жена-сопрови- тельница) «происходит из народа басилов (барсилов)». В известиях о Хазарском каганате неоднократно всплывают сведения о браках хазарского кагана с дочерьми предводителей тех этнических групп, которые входили в политическую систему Хазарии. Здесь мы также, видимо, сталкиваемся с ритуальным браком» означающим подчинение барсилов хазарам. В европейской традиции имя барсилов впервые встречается у Феофилакта Симокатты в начале VII в. в рассказе о вторжении на Северный Кавказ псевдо- аваров. Они названы рядом с оногурами (уннугурами) и сабирами среди племен, подчинявшихся псевдоаварам.140 Хазар европейская традиция в это время еще не знает — они, видимо, скрываются в недрах барсилского объединения. Вероятно, барсилов в форме баграсик называет среди народов Северного Кавказа Псевдо-Захария Ме- тиленский, который использовал источник относительнохорошо осведомленный об этом районе.141 Позднее в «Хронике» Михаила Сирийского (XII в.) приводится эт- ногенетическое предание о происхождении хазар и булгар, которое возникло не ранее VII в.142 В нем говорится о переселении из внутренней Скифии в царствование императора Маврикия (582—602 гг.) трех братьев- эпонимов с их народами.143 Двое из братьев «пришли в страну алан, называемую Барсалия». В этой стране «римлянами был построен город Каспия, называемый вратами Торайе» (Тога]е). «Когда над той страной стал господствовать чужой народ, — говорит далее источник,— жители той страны были названы хазарами, ш> имени старшего из братьев». И. Маркварт понимал термин «ворота Торайе» как «ворота тюрок». Ф. Альтхайм и М. И. Артамонов считали, что источник имеет в виду «Ворота ворот» — Чор-Дербенд. Однако указание на то, что Барсалия — это страна алан, дает основание видеть здесь обозначение Дарьяльского прохода, который так же, как и Чор-Дербенд, назывался нередко Каспийским. Не случайно тот же текст говорит, что жителями города Каспия до прихода хазар были булгары и пугуры, которые исповедовали христианство. Этноним булгар, как мы стремились показать выше, тесно связан с западной и центральной частями Северного Кавказа. Что понимал источник под термином «пугуры» не ясно, но нам представляется более вероятным в противовес мнению И. Маркварта и М. И. Артамонова видеть в этом термине вариант передачи не этнонима «фанагур»—обитатели Фанагории, а этнонима утигур. Как известно, утигу- ры (утургуры) были родственной булгарам племенной общностью западной части Предкавказья, относительно рано (начало VI в.) познакомившейся с христианством. В источнике много путаницы и несогласованности. Но главное для нашей темы ясно: 1) Барсалия названа в нем страной алан; 2) возвышение хазар на ее территории привело к изменению ее названия, что отразило реальное распространение хазарского политического влияния на барсилов, булгар и потомков утигуров в VII в. Известие о близости хазар и барсилов проникло и в арабскую литературу, где дожило до позднего средневековья. В XVII в. египетский компилятор ал-Кальби называет Барсола и Хазара братьями.144 Этноним барси- лы в форме б-р-сула (б-р-зула) стал, однако, известен значительно раньше. В X в. его упоминает Ибн Рустэ145 и автор «Худуд ал-алам’а».146 В XI в. их сведения повторяет ал-Гардизи.147 Любопытно, что б-р-сула этих авторов уже не связаны с хазарами. Это одно из трех подразделений (вероятно, племенных), на которые распадаются волжские булгары. Причем б-р-сула, хотя и входят в состав булгар, но отличны от племени булгар, которые по данным названных источников представляют •особую группировку.148 Эти данные позволяют предполагать, что барсилы, известные уже Анании Ширакаци как племя, теснимое хазарами, были вынуждены уйти от них вверх по Волге, где оказались инкорпорированы в составе политического объединения, которое возглавила такж'е ушедшая с Северного Кавказа племенная группа булгар, которые, возхможно, в конце VII в. в «Армянской географии» выступали под именем бушков (булхов) вместе с хазарами, претендовавшими на нижневолжские кочевья бар- силов.149 Обособленность барсило© в составе волжско- булгарского объединения X в. не дает основания рассматривать их как этническую группу, генетически близкую гуннскому кругу племен, хотя длительное совместное существование барсилов с гуннскими племенами, безусловно, должно было наложить на них свой отпечаток. В арабской литературе, вобравшей в себя известия не дошедшей до нас историографии эпохи Сасанидов, страна Барсилия (ал-Баршалия) упоминается в связи с легендой о походе шаха Хосрова I Ануширвана (531 — 579 гг.) на тюрок (вар. хазар) и построением Дербенда (Баб ал-абваба). Эта страна, согласно легенде, лежит к северу от Каспийского прохода.150 Для легенды и повторявших ее авторов (ал-Баладзори, Абу-л-Фарадж КуДама) ал-Баршалия — ориентир, а не географическая конкретность, как обычно понимают текст, отождествляя на этом основании Барсилию с территорией Север- яого Дагестана. При этом некоторые исследователи идут еше дальше и локализуют ал-Баршалию в районе старого центра каякентской группы кумыков современного села Башликент на р. Гамри-озень, видя в названиях Баршалия и Башли (Башликент) топонимическую параллель. В пользу локализации Барсилии на территории Дагестана выдвигается еще один довод. Наименование страны барсилов отождествляют с названием города гуннов, обитавших в Приморском Дагестане, согласно Мовсесу Каганкатваци и «Ар)Мянской географии»,— Варачаном. Отождествление Барсилии с Варачаном, а вслед за этим помещение прародины хазар в область Прикаспийского Дагестана приводят к целому ряду противоречий, (ПОПЫТКИ примирить которые в конечном счете влекут за собой искажение общей исторической картины.151 Для локализации Барсилии первостепенное значение имеют данные Анании Ширакаци.152 В его время барси- лы населяли область, которую он считал островом. Этот остров назывался Черным. Ширакаци говорит, что название острова происходит от многочисленности населяющих его басилов и их стад. Упоминание стад свидетельствует о скотоводческом, кочевом облике хозяйства барсилов. «Остров», по его словам, лежит между рукавами (вар. притоками) реки Атль, которые ниже его соединяются и впадают в Каспий. На восток и запад от реки, т. е., очевидно, от ее низовья, где она течет одним руслом, находятся зимники хазар и бушков. В VII в. устье Волги находилось значительно западнее, чем в наши дни, а реки Восточный Маныч и Кума впадали в море, образуя с низовьем Волги единую систему протоков. «Островом» басилов следует считать междуречье Кумы и Волги или более узко—Восточного Маныча и Волги. Этот район Калмыкии исстари носит название Черные земли и является местом богатейших зимних пастбищ, которые до настоящего времени используются всеми народами Северного Кавказа. В X в. эта территория входила в домен хазарского царя. Начиная весеннюю кочевку, царь выходил из Итиля и шел на протяжении 20 фарсахов (около 100—150 км.) на юг до. реки В-р-шан. Имя реки вполне сопоставимо с этнонимом барсилов — В (Б)-р-ш(с)-ан. П. К- Коковцев предполагал, что В-р-шан—это Кума,153 и с его доводами можно было бы согласиться, если бы текст не содержал указания на еще одну реку — Уг-ру, расположенную, всего в 10 фарсахах к югу от первой. Соотношение рек на юг от ставки царя хазар в низовьях Итиля соответствует соотношению Восточного Маныча и Кумы. Кума„ очевидно, стала этнической границей коренной территории хазар после поглощения ими территории Барси- лии. О положении Барсилии в области междуморья говорит еще один источник, который в этой связи не использовался. Это кабардинский нартский эпос. В цикле сказаний о Батразе неоднократно упоминается как место действия этого героя Барсово поле (вар. Басово). Герой, переправившись через Псыж (Кубань) и направляясь в сторону моря, «где конец приморской пустыни», пересекает этот край. Через это поле герой едет в область «междуморья», которая представляется местом постоянных нартских набегов. Здесь он совершает акт мести за смерть своего отца.154 Интересно, что только этот цикл знает море Хазас и знает героев, живущих у этого моря. В отношении названия степи, лежащей к северо- востоку от Кубани, эпос отмечает, что она «от века именуется „Барсовым полем”».155 Цикл о Батразе — относительно молодая часть кабардинского эпоса, причем такая его часть, которая складывалась ири непосредственном взаимодействии кабардино-адыгской и осетинской эпических версий. Появление топонимов, отражающих некоторые реалии раннесредневековой истории Северного Кавказа, именно в этом цикле вполне закономерно. «Страна алан Барси- лия» письменных источников и «Барсово поле» в центре Азово-Каспийского междуморья кабардинского эпоса представляют вряд ли случайное совпадение. Кроме того, и сам этноним басилы (барсилы) в этом районе имеет традицию, уходящую к началу I тыс. Еще К. П. Пат- канов обратил внимание на упоминаемых античными авторами сарматов-басиликов, к которым могли восходить средневековые басилы-барсилы.156 Касаясь вопроса о размещении племени басилов (барсилов, баслов), исследователи упускают из вида, что этот этноним дошел до нас в вариантах, главным образом представляющих армяно-закавказскую письменную и устную традицию, и проходят мимо близкого этнонима, дожившего на Кавказе до XIX в.157 и представляющего традицию грузинскую и северокавказскую. Это — басиани, термин, зафиксированный грузинской эпиграфикой XIV—XV вв. в форме «Баксан» и сохранившийся до настоящего времени в названии реки Баксан (точнее, Бахсан).158 Царевич Вахушти подробно описывает Басиани как область, лежащую к западу от Дигории, и понимает под Басиани всю территорию современной Балкарии.159 Он причисляет Басиани к «ущельям», которыми владели «цари овсов» до того, как они были разбиты Батоханом (Батыем). Кро.ме области Басиани он знает и фамилию Басиани (родо-племенную группу), относя ее к числу «превосходнейших из овсов».160 Таким образом, Вахушти сохранил наименование страны, которое она носила до заселения ее предками современных балкарцев. Из его повествования очевидно, что басиани — одно из подразделений овсов (осов) и что они представляли ираноязычную общность, в дальнейшем, вероятно, частично влившуюся в дигорскую часть осетинского этноса и частично ассимилированную тюркоязычными предками балкарцев. У балкарцев сохранилось предание о том, что предки дигорских и балкарских феодалов Бадилят и Басиат были братьями и переселились в горы с севера из Мад- жар, т. е. из района средней Кумы.161 Предание считает Басиата главным лицом, он — «старший брат». Бадилят, вернее всего, фольклорное удвоение героя, которое стало необходимо после сложения этнически различных феодальных кланов в Дигории и Балкарии и размежевания дигорских и балкарских таубиев. Таким образом, Басиат является эпонимом басиани, и рассказ о его переселении, видимо, отражает реальную миграцию с севера его родо-племенной общности. Предание знает также третье лицо — Мысака, который был более ранним поселенцем на территории Балкарии и являлся узденем Басиата. Он также пришел в горы с севера. Мысака был инициатором переселения Басиата, причем во время переселения Басиат, как говорит предание, потерял свои права по отношению к Мысаку и сравнялся с ним. Имя Мысака может отражать в эпической памяти создателей легенды воспоминание о масахах-массагетах. Аналог подобного явления, как было отмечено выше, засвидетельствован в топонимике Южного Дагестана (Маскат-Мушкур). Анализ свидетельств о барсилах приводит к выводу о том, что они представляли одну из трех ираноязычных групп, которые в эпоху, последовавшую за гуннским вторжением, сумели сохранить свое положение и даже на какой-то период возвыситься над другими группами степняков. Только с приливом на Северный Кавказ новых тюркоязычных племен в силу неблагоприятного стечения обстоятельств барсилы утратили свое положение и, очевидно, растворились в тюркской и ала- но-иранекой среде. Процесс того же рода пережила ираноязычная группа, обитавшая в районе Каспийского прохода, известная в V в. под именем маскутов или ма- саха-гуннов. * * * Завершая обзор основных событий этнической истории Северного Кавказа IV—V вв., мы должны в первую очередь отметить, что к концу этого периода на территории. Азово-Каспийского между-морья в основных чертах сложился тот состав этнополитических объединений, которые проявляют себя в последующие столетия. Правда, .вне поля зрения современников остаются горные области Кавказа, и мы не можем проследить на основании письменных источников историю отдельных общностей этого района. Но степь и предгорья освещены достаточно ярко. В предгорной полосе Западного Предкавказья находились области джиков—адыгов, в центре расселились осы, этноним которых, вероятно, покрывает большую группу племен, включавших местные и сарма- то*аланские общности. К востоку от них в степи находились кочевья савиров. В горах за ними обитали дур- дзуки — предки вейнахов. К северу от Кубани распространились оногуры, подчинившие себе булгарскую группу племен, а к северу от Кумы образовался Барсилский союз, в который входили остатки племени акациров, будущие исторические хазары. К югу от савиров в Приморской полосе Дагестана закрепились гунны-маскуты. Среди этносов, называемых письменными источниками, были общности, возникшие на основе угро-тюркских племен Южного Приуралья и Приволжья, и общности, уцелевшие от эпохи сармато-аланского преобладания в северокавказской степи. Совместное существование этих разноэтничных племен и союзов (явление, характерное не только для Кавказа, но и для Западной Европы периода великого переселения) создавало основу их будущей консолидации и культурно-этнического взаимодействия. Археологические памятники рубежа IV—V и V вв., несмотря на недостаточную точность их хронологии, что на настоящем этапе исследования препятствует прямому включению их данных в обзор этнополитической исто* рии края, вполне определенно — и это их главное достоинство— свидетельствуют, что перемещение В между: морье новых масс кочевников не лишило Северный Кавказ оседлой земледельческо-пастушеской культуры.162 От Тамани до Каспия вдоль предгорий прослеживаются городища и связанные с ними могильники, которые по своему бытовому материалу представляют звено в цепи развития позднесарматской культуры первых веков и. э. и так называемой «аланской» культуры VI—XII вв. Эти памятники почти не исследованы, но факт их существования весьма знаменателен. Он свидетельствует о том, что в течение IV—V вв. на Северном Кавказе не нарушается поступательный ход социально-экономического развития, здесь происходят только сдвиги границ и перемещение групп при сохранении основной линии раздела населения края на кочевые и земледельческо-пастушеские общности, тесное взаимодействие между которыми было экономически неизбежно. Не случайно даже в таком «жарком» районе Северного Кавказа, как Тер- ско-Сулакская низменность и прилегающие к ней низкие предгорья, не происходит разрушения традиционной культуры.163 Открытые и частично исследованные в последние годы памятники этого района ярко свидетельствуют об этом. Удар по местной культуре был нанесен позднее, в период сложения Хазарского каганата, когда кочевники северных районов междуморья от кочевого хозяйства внутри своей ойкумены и грабежа древних культурных областей Закавказья стали переходить к частичной оседлости и эксплуатации внутренних ресурсов Северного Кавказа.

<< | >>

↑

Источник: А. В. ГАДЛО. ЭТНИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА IV—X вв.. 1979

Еще по теме СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ В ПЕРВОЙ «ПОЛОВИНЕ V в.:

- Альтернативная история - Антропология - Археология - Всемирная история - Древняя Русь - Загадки древних цивилизаций - Историография - История древнего мира - История Европы и Америки - История Латинской Америки - История науки и техники - История России - История советской России - История средних веков - История стран Азии и Африки - История Украины - Мемуары военных - Музееведение, консервация и реставрация - Научно-популярная история - Нумизматика - Этнография и этнология -

- Абитуриентам и школьникам - Бизнес-литература - География - Гуманитарные дисциплины - Для школьников и абитуриентов - Журналистика и СМИ - Исторические науки и археология - Конфликтология - Культурология - Литература по недвижимости - Медицинская литература - Менеджмент и маркетинг - Политология - Право - Психология и педагогика - Публицистика - Студентам и аспирантам - Технические науки - Физика - Физическая культура и спорт - Философские науки - Философы - Экология и природопользование - Экономика - Языки и языкознание -