ГЛАВА IV Системно-комплексный подход в формировании концепции развития народов й их национальных характеров

«Не иерократия, не монархия, не олигархия, не республика: нечто новое, качественно отличное от всего до сих пор бывшего. Это всемирное народоустройство, стремящееся к освящению и просветлению всей жизни мира.

Д.Л. Андреев

В этой главе сосредоточены теоретические выкладки Н.С. Трубецкого по национальным проблемам, которые приобретают особую злободневность в наши дни в связи с глобализацией. Размышления философа о необходимости сохранять национальную самобытность и ограничивать глобализацию экономической сферой, об опасности «однородной» культуры могут служить методологическим ориентиром в решении как теоретических, так и практических задач.

Системно-комплексный подход, получивший научное обоснование в общей теории систем, применяется в настоящее время в самых разных сферах, в том числе социальной, что соответствует традиции, наметившейся еще в начале XX столетия в трудах В.И. Вернадского и его единомышленников, отличавшихся синтезом научной и политической мысли. Этому направлению созвучны научные устремления Н.С. Трубецкого.

Все труды Н.С. Трубецкого, а он оставил существенный и самоценный след в разных областях (в лингвистике, философии, литературоведении), объединяет целостность мысли, поскольку он считал самым важным в науке синтезирующий подход, что делает его мыслителем широкого масштаба, а его идеи и способ анализа актуальными в наши дни1.

Его теоретические разработки национальных проблем носят системно-комплексный характер, поскольку ставят своей целью изучение народов и их характеров в тесном единстве материальной и духовной жизни с учетом прошлого опыта, современного состояния и прогноза, утопического, на будущее. Н.С. Трубецкой известен как один из теоретиков эмигрантского политического течения, получившего название евразийства[§].

В евразийском учении в рамках основной задачи данной работы представляют интерес теоретические выкладки ученого, приобретшие в наши дни особую ценность, поскольку системно-комплексный подход получил признание как важнейший способ научного анализа.

В основе философской системы Трубецкого - личность, на этом понятии строятся философское, историософское, социологическое и политическое направления его исследования. «Личности» тоже составляют своего рода систему или, по его терминологии, «иерархию личностей» по признаку их вхождения друг в друга»2. Он выделяет личности «частночеловеческие» и «многочеловеческие», или «симфонические». Многочеловеческая личность может соответствовать «частнонародной» или «мношнародной». Частнонародная личность-это народ или народность (этнос или субэтнос, по Гумилеву), многонародная личность объединяет группу народов (суперэтнос в гумилевской терминологии). Личность, частночеловеческая и многочеловеческая, - сложное образование, состоящее из совокупности связанных друг с другом «индивидуаций», то есть отдельных черт, состояний, а также множества «ликов», сосуществующих одно-

люцию в 20-30-е годы, у Н.С. Трубецкого было неоднозначно. Из его переписки известно, что со временем философ стал тяготиться принадлежностью к нему: «.. Вы себе представить не можете, до какой степени мне все это осточертело. У каждого свое призвание. Мое призвание - наука. Но к публицистике и философствованию у меня никакого призвания нет Конечно, я могу писать и пуб- лицистически-философские вещи .. Но пишу я их с невероятным усилием и страшно медленно, без всякого увлечения, даже с прямой ненавистью к предмету... Занимаясь писанием всего этого евразийского кошмара, я чувствую, что мог бы все это время и труд с гораздо большей пользой (и для себя, и для других) потратить на науку, что отнимаю время от науки и вместе с тем, что время уходит, что его, может быть, осталось не так много и что я так и исчезну с суеты, ничего значительного в области своей науки не дав, зарыв свой талант в землю Поймите, что это трагично...» (Из письма к П.П. Сувчинскому от 10.03. 1928. Цит. по: Трубецкой Н.С. История. Культура. Язык. М., 1995. С. 777.)

временно в разных проявлениях, например, «я - в кругу семьи, на работе и т.

В толковании народа как совокупной личности, или этнической единицы, Трубецкой следует традиции персонализма русской философии, считая, что личность (частночеловеческая и многочеловеческая) «неразложима и неповторима, а потому не может быть вполне познана средствами человеческого рассудка». (Сравним с категорией «субстанции» у Белинского.) Тем не менее, утверждает философ, личность «должна быть предметом научного и философского изучения: изучаться при этом могут либо общие законы существования личности и отношения личности к миру и к другим личностям, либо формы эмпирического проявления как личности вообще»3. Для этого, по мысли Трубецкого, необходима особая наука персонология, отсутствие которой «является чувствительным пробелом в европейском научном мышлении»4.

Трубецкой мыслит категориями будущего. Он намечает программу формирования этой науки и создания целой системы наук подчиненных, обеспечивающих ее научный фундамент. Программа предусматривает координацию этих наук в рамках культуры как целого.

В результате системного изучения личности (в персоналист- ском понимании - народа) во всем многобразии ее «индивиду- аций» и «ликов» «должна возникнуть особая «теория данной личности», устанавливающая внутреннюю связь между отдельными свойствами данной личности и определяющая ее специфические особенности»5. Фундаментом этой теории должно стать основание, состоящее из нескольких слоев: в его верхнем слое, на который теория опирается непосредственно, конкретные, специально научные описательные исследования, связанные со следующим слоем, вбирающим теософские, историософские, этнософские (и т. д.) изыскания, базирующиеся на нижнем

слое, представляющем собой такие науки, как география, археология, антропология, этнография, история, история искусств.

Система наук формируется вокруг «многоплеменной личности», возникшей из совокупности народов, образующих нечто целое (не «безликую массу», не «биологическую или антропологическую единицу»), наделенное «признаком индивидуального бытия», ставшего «субъектом истории», развившимся в определенном «физическом окружении»6.

Центральной частью теории Н.С. Трубецкого можно считать положение о трех признаках национального целого, сформулированное им к 1935 году: месторазвитие, общность исторической судьбы и совместная работа над созданием одной и той же культуры или одного и того же государства. Национальная культура, являясь воплощением духовной жизни народа, создает условия для творческого осмысления Мира, основой которого ученый считает самопознание народа: «.. .самопознание есть единственная и наивысшая цель человека на земле. Это есть цель, но в то же время и средство»8.

Самопознание, по Трубецкому, включает в себя две формулы: познай самого себя и будь самим собой. Первая, бывшая надписью на храме в Дельфах, толковалась Сократом как единство этики и логики, правильности мышления и нравственности. Во второй нашла отражение устремленность благородных религий мира к самосовершенствованию личности. «Познай самого себя» и «будь самим собой» - это два аспекта одного и того же положения. Внешним образом истинное самопознание выражается в гармонически самобытной жизни и деятельности

данной личности. Для народа - это самобытная духовная культура»9. В этих двух формулах ключ к тайне национального своеобразия, через самопознание лежит путь народа к самобытности: «.. .народ путем углубления самопознания приходит к осознанию равноценности всех людей и народов. А выводом из этих постижений является утверждение своей самобытности, стремление быть самим собой»10.

Самопознание - трудный путь. В творческой жизни народа могут быть «взлеты» и «падения», сменяемые «застоем», который может быть передышкой после подъема для накопления сил для нового подъема, а может быть и признаком «творческого бессилия», предвестья гибели11.

С самопознанием философ связывает «суть нравственности народа», пробужденной «голосом совести», «высшее достижимое на земле счастие» и «высшую доступную человеку мудрость», которые сопутствуют выполнению его призвания. Как уникальность каждой личности раскрывается в ее самопознании, так и тайна национального характера сопряжена с самопознанием народа:«.. .только достигнув самобытности, основанной на самопознании, человек (народ) может быть уверен в том, что действительно осуществляет свое назначение на земле, что действительно является тем, чем и для чего был создан»13.

Трубецкой устанавливает прямую зависимость между индивидуальным самопознанием и самобытностью национальной культуры: «...индивидуальное самопознание способствует самобытности национальной культуры lt;...gt;, и обратно: самобыт-

ная национальная культура сама способствует индивидуальному самопознанию отдельных представителей данного народа. Она облегчает им понимание и познание тех черт их индивидуальной психической природы, которые служат проявлениями общего национального характера»14.

Устанавливая взаимозависимость между индивидуальным и коллективным творчеством внутри народа, Трубецкой приближается к раскрытию одной из граней тайны национального характера, связанной с национальной психикой: «Душевная жизнь каждого человека заключает в себе всегда известные элементы национальной психики, и духовный облик каждого отдельного представителя данного народа непременно имеет в себе черты национального характера lt;...gt;, данный человек, познавая самого себя, начинает «быть самим собой», он непременно становится и ярким представителем своего народа»15.

Национальный характер проявляется в творчестве каждой личности: «Если этот человек занимается творческой культурной работой, его творчество, нося на себе отпечаток его личности, неизбежно будет окрашено в тон национального характера»16. Национальный характер ощущается во всех сферах жизни, в том числе и в народном быте: «.. .факт полного и яркого воплощения в его [отдельного человека - Л.К.] жизни и деятельности известных черт национального характера (главным образом вкусов и предрасположений) непременно будет способствовать подчеркиванию и усилению общего национального тона быта данного народа. А быт есть то, что вдохновляет творца культурных ценностей, что дает ему задачи и материал для творчества»17.

В формировании национального характера параллельно процессу взаимодействия индивидуального и общего внутри одного народа идет другой процесс, связанный со взаимовлиянием разных народов друг на друга. В отношениях между народами Трубецкой выделяет две противоположные тенденции:

стремление к единству, с одной стороны, и утверждение национального своеобразия - с другой. Их противостояние лежит в основе явления, именуемого философом «национализмом».

Поскольку нет вполне «единых» и совершенно «своеобразных» народов, а каждый народ входит в какую-то группу, то «единство этнической единицы обратно пропорционально, а своеобразие этнической единицы прямо пропорционально величине этой единицы»18. Двойственность национализма проявляется в одновременном сосуществовании в нем централистических, нацеленных на единство, и сепаратистических элементов, связанных со стремлением к обособлению от более широкой единицы.

Трубецкой вводит понятия «истинного» и «ложного» национализма. Истинный национализм предполагает равновесие между этими элементами (при этом обычно используют термин «патриотизм»): «...истинным, морально и логически оправданным может быть признан только такой национализм, который исходит из самобытной национальной культуры или направлен к такой культуре»19. Нарушение баланса между стремлением к единству и сохранением своеобразия приводит к возникновению ложного национализма, что, по-видимому, соответствует общепринятому употреблению слова «национализм».

Для дифференциации понятия ложного национализма философ вводит еще два признака: эгоцентризм и эксцентризм, которые в разумной доле присущи и истинному национализму. Абсолютизация одного из них ведет к появлению различных видов ложного национализма. Преувеличенный эгоцентризм является, по Трубецкому, одним из предрассудков психологии людей, «бессознательно считающих себя центром вселенной, венцом создания, лучшим, наиболее совершенным из всех существ»20. Эксцентризм, в отличие от эгоцентризма, полагает Центр не «внутри» народа, а «вне» его. Психология эксцентриз

ма сводится к тому, что какая-то часть народа считает свой народ несостоятельным по сравнению с другими народами и стремится навязать свою точку зрения всему народу. Трубецкой выделяет несколько видов ложного национализма, суть которых определяется приверженностью либо к эгоцентризму, либо к эксцентризму.

С эгоцентризмом Трубецкой связывает «воинствующий шовинизм», а также «космополитизм» и «интернационализм». В его понимании эти три направления имеют родственную природу, поскольку все они враждебно настроены по отношению к национальной самобытности народов. Воинствующий шовинизм, основанный на самовозвеличении, проявляется в стремлении распространить свою культуру на иноплеменников, искоренив их национальную самобытность: «Как только культура переносится на народ с чужим психическим укладом, весь смысл ее самобытности пропадает и сама оценка культуры меняется»21.

С воинствующим национализмом ученый сближает космополитизм и интернационализм, которые, по его утверждению, маскируют свою эгоцентрическую сущность под прикрытием таких понятий, как «человечество», «общечеловеческая культура», «общечеловеческие ценности». В отличие от шовиниста, утверждавшего, что его народ - лучший в мире, космополит считает, что различия между народами должны быть уничтожены, цивилизованное человечество должно быть едино и иметь единую культуру. «Нецивилизованные народы должны принять эту культуру, приобщиться к ней и, войдя в семью цивилизованных народов, идти вместе с ними по одному пути мирового процесса. Цивилизация есть высшее благо, во имя которого надо жертвовать национальными особенностями»22. Под цивилизацией и цивилизованным человечеством сторонники космополитизма, по мнению Трубецкого, «разумеют ту культуру, которую в совместной работе выработали романские

и германские народы Европы lt;...gt;, а затем и те другие народы, которые приняли европейскую культуру»23.

Эгоцентризм лежит в основе ложного национализма, классифицированного им как «культурный консерватизм». Его суть сводится к искусному отождествлению национальной самобытности с какими-либо созданными в прошлом культурными ценностями или формами быта. «В этом случае, совершенно как и при агрессивном шовинизме, игнорируется живая связь культуры с психикой ее носителей в каждый данный момент и культуре придается абсолютное значение...» Этот вид национализма ведет к застою в национальной культуре, который может оказаться предвестником его гибели.

Один из самых распространенных видов ложного национализма опирается на эксцентризм, основанный на желании определенной части народа, охваченной тщеславием, «быть как все», «как большие народы». Нередко целью такого национализма объявляется государственная самостоятельность. По мнению Трубецкого, это стремление имеет под собой почву только в случае, если народ находится под политическим и экономическим гнетом иноплеменников.

«Национальное самоопределение» - «вид ложного национализма»24, который может ввести в заблуждение. Нередко результат государственной самостоятельности может оказаться противоположным ожидаемому и обернуться потерей национальной самостоятельности, от которой со временем остается один родной язык, да и он, став государственным, искажается от обилия иностранных слов: «В конце концов официальные «государственные» языки многих «малых» государств, вступивших на такой путь национализма, оказываются почти непонятными для подлинных народных масс, не успевших еще денационализироваться и обезличиться до степени «демократии вообще»25.

Представляя различные виды ложного национализма, Трубецкой стремится избежать упрощенного толкования вопроса, оговариваясь, что в разумных пределах определенная доля эгоцентризма и эксцентризма свойственна и истинному национализму. Ложный национализм любой окраски опасен, поскольку влечет за собой уничтожение национальной самостоятельности того или иного народа.

В практической сфере, по Трубецкому, главную угрозу несет в себе европоцентризм, или в его терминологии - романо-герман- ский эгоцентризм, заявляющий «о высшем совершенстве европейской цивилизации»26. И на этом пути поражают научные прозрения философа, ставящего под сомнение общепринятую теорию эволюции народов, сопряженную с общепризнанным толкованием прогресса, мыслимым «как известная прямая линия».

Трубецкой отрицает распространенную в европейской науке «развернутую и разрезанную на куски кинематограмму эволюции», по которой «культуры различных народов отличаются друг от друга именно как разные фазисы общей эволюции, как разные этапы общего пути мирового прогресса»27. Он убедительно доказывает, что невозможно научно обоснованно определить, где «начало» и «конец» у этой «эволюции». Лестница эволюции человечества, на вершине которой стоят романо-германцы и те народы, которые вполне приняли их культуру, рассыпается, так как в фундаменте ее не научные факты, а эгоцентрическая психология, принявшая романо-германскую культуру «за венец эволюции чисто условно»28. Квазинаучными являются аргументы в пользу превосходства европейцев над «дикарями». По Трубецкому, это «оптический обман», явившийся результатом упрощенного подхода к другим культурам, не учитывающего, что развитие европейцев и «дикарей» направлено в разные стороны», а потому «нельзя сделать никакого вывода о том, кто «выше» и кто «ниже» по своему «развитию» .

В системе доказательств философа, «призрачным» оказывается «считающийся в Европе самым веским» аргумент, по которому «предки современных европейцев первоначально тоже были «дикарями» и что, таким образом, современные «дикари» стоят до сих пор на той ступени развития, через которую европейцы давно уже прошли»30. Он считает, что термин «первобытная культура» несостоятелен, поскольку нет ни антропологических, ни археологических, ни убедительных исторических данных, что культуры «древнейших предков германцев» и «современных эскимосов и кафров» были тождественны между собой, известно лишь, что «все они одинаково не похожи на современную европейскую цивилизацию»31.

По утверждению Трубецкого, превосходство романо-гер- манцев над так называемыми «дикарями» субъективно, а потому ненаучно, поскольку «умственный багаж» «дикаря» не менее сложен и богат, чем у европейца. Он вмещает в себя всевозможные познания, обусловленные его существованием в определенных природных условиях, спецификой его труда и быта, а также «сложную мифологию его племени, кодекс его морали, правила и предписания этикета, иногда весьма сложного lt;...gt;, значительный запас произведений изустной литературы своего народа»32.

Квазинаучной считает Трубецкой и распространенную точку зрения о большей «сложности» европейской культуры по сравнению с культурой «дикарей», поскольку «большая или меньшая сложность ничего не говорит о степени совершенства культуры. Эволюция так же часто идет в сторону упрощения, как и в сторону усложнения»33.

Вывод ученого бескомпромиссен: «Нет высших и низших. Есть только похожие и непохожие. Объявлять похожих на нас высшими, а непохожих низшими - произвольно, ненаучно, наивно, наконец, просто глупо»34.

С истинным и ложным национализмом сопряжена у Трубецкого и проблема взаимовлияния народов друг на друга. С одной стороны, он полагает заимствования из чужих культур важным и необходимым элементом в создании национальной культуры, а с другой - видит здесь много опасностей: «...никакая культура невозможна без заимствований извне, но lt;...gt; заимствование не предполагает непременно эксцентризма»35. Философ проводит разграничение между «заимствованием» одним народом культуры другого, «взаимовлиянием» одного народа на другой и «приобщением» одного народа к культуре другого народа, ставя в центр все тот же фактор самопознания как главнейший в формировании народа, его национального характера и его культуры. По мнению Трубецкого, приобщение какого-либо народа к культуре, созданной другим народом, невозможно, поскольку культура каждого из них имеет свой фундамент, который нельзя отсечь. Исключение составляет лишь вариант, при котором происходит антропологическое слияние народов (по теории JI.H. Гумилева - создание нового этноса и формирование самостоятельного культурного фундамента).

В процессе взаимодействия культур Трубецкой выделяет два компонента, играющие основополагающую роль. Это традиция и наследственность. Традиции вырабатываются медленно. При освоении чужой культуры каждое новое поколение комбинирует две традиции - свою, национальную, и чужую, заимствованную, соответственно каждое поколение вырабатывает свою собственную «смесь», что ведет к расслоению общества и создает препятствия для плодотворной культурной работы.

Возникают и другие преграды. Заимствованные элементы не должны противоречить психическому укладу общества, а из множества создаваемых народом культурных ценностей принимаются только те, которые соответствуют духу чужой, заимствованной культуры, остальные отвергаются. Это ведет к замедлению куль-

турного развития, ставит этот народ в невыгодное положение по сравнению с другими народами, естественно формирующими национальную культуру, способствует рождению мифов о его культурной, экономической, технической отсталости. Эта «отсталость» становится «роковым законом» для народа, лишает его национальной гордости, естественного патриотизма и нередко приводит сначала к экономической, а потом и к политической зависимости от другого народа, не имеющего комплекса «жертвы», превращает его в «этнографический материал».

Трубецкой рассматривает европеизацию, замешанную на романо-германском эгоцентризме, как величайшее зло для народов, которые стали на этот путь, отказавшись от самобытного развития, и оценивают свою историю с точки зрения европейца: «.. .в этой истории все, что противоречит европейской культуре, представляется злом, показателем косности и отсталости; наивысшим моментом этой истории признается тот,-в который совершился решительный поворот к Европе»36.

Возможно, неприятие Трубецким европоцентризма, его страстное стремление удержать народы, ставшие на путь европеизации, в рамках национальной самобытности исторически не оправданны. Не исключено, что он преувеличивает опасность для народов руководствоваться не своей, а чужой психологией, увлекаться «импортируемыми ценностями». Но нельзя отрицать, что многие его предостережения оказались прозрениями, ставшими реальностью в конце XX - начале XXI века. Сбылось его предвиденье о стремлении так называемых «отсталых» народов быть на уровне европейских в сфере вооружения и производства промышленных товаров, что является одним из основных двигателей современной политики.

Представляют интерес размышления философа о Японии, поставившей ту же цель, что и Петр I в свое время, - достигнуть европейского уровня в военном оснащении армии и флота. Он

надеется, что Японии удастся при этом избежать европеизации национального мышления, которая «до сих пор еще умерялась здоровым инстинктом национальной гордости и приверженностью к историческим традициям»37.

Получило научное подтверждение и его отношение к однородной культуре. С точки зрения теории систем, разработанной современной наукой, однородная культура бесперспективна, обречена на тупиковое развитие. Такова, по Трубецкому, так на- зывамая «общечеловеческая» культура, лишенная национальных корней. Она возможна лишь при предельном упрощении, то есть полном уничтожении национальных культур. Пределом упрощения системы является гибель всей системы, то есть всякой культуры. Это еще одно прозрение философа, предвосхищающее социально-исторические построения, связанные с понятием энтропии.

Считая язык и религию основными пластами самобытной национальной культуры, Трубецкой находит параллель для однородной культуры в Вавилонском столпотворении Священного Писания. «Смешение» языков последовало после того, как человечество, говорящее на одном языке, создало «единую, общечеловеческую, лишенную всякого индивидуального признака культуру». В такой культуре при громадном развитии техники духовное вытесняется материальным: «...в однородной общечеловеческой культуре логика, рационалистическая наука и материальная техника всегда будут преобладать над религией, этикой и эстетикой, ... в этой культуре интенсивное научно- техническое развитие неизбежно будет связано с духовно-нравственным одичанием. lt;.. .gt; однородная общечеловеческая культура неизбежно становится безбожной, богоборческой, стол- потворенческой»38.

Обращаясь к библейскому мифу, Трубецкой рассматривает многообразие народов, их языков и самобытных культур как

Божественное установление. Анализ этих проблем носит у него глубоко научный характер. Более того, ученый вводит закон «дробления и множественности культур». В этой формулировке слово «дробление» не совсем удачное, поскольку отражает только одну сторону процесса формирования народов. В разные исторические периоды дробление сменяется укрупнением - объединением нескольких этнических групп в одну и соответственно образованием одного языка и одной самобытной культуры. Сам ученый, по-видимому, чувствовал это, о чем свидетельствует его оговорка, не единожды повторенная: «Нужно всячески подчеркнуть, что национальное дробление отнюдь не равнозначно анархическому распылению национальных культурных сил, что дробление в данном случае не есть беспредельное измельчание»39. Н.И. Толстой в своем предисловии к книге «История. Культура. Язык» дополняет Трубецкого, указывая, «что закон дробления уравновешивается законом взаимного притяжения отдельных культур и симфонических личностей»40. Действие закона дробления и множественности культур имеет двойственные последствия. Его отрицательные результаты связаны со взаимоотношениями с другими народами: с национальной враждой, войнами, затрудненностью понимания между представителями разных культур. Но его благотворные последствия для национальной самобытной культуры преобладают над негативными, поскольку «в пределах такой культуры могут возникать морально положительные, духовно возвышающие человека ценности»41. Внутри народа, внутри его национальной культуры закон дробления и множественности культур проявляется в дифференциации как самого народа, так и его культуры и ее составляющих: языка, религии и т. д.

Народ - не однородная масса, он внутри разнороден, поэтому и национальная культура в ходе своего развития становится неоднородной. Трубецкой полагает, что она выполняет

две функции и вводит в свою систему понятия «верха» и «низа». «Всякая дифференцированная культура неизбежно заключает в себе две обязательные части, которые образно можно назвать «верхом» и «низом» здания данной культуры. Под низом мы разумеем тот запас культурных ценностей, которым удовлетворяют свои потребности наиболее широкие слои национального целого, так называемые «народные массы». Поскольку эти ценности создаются в самой среде народных масс, они сравнительно элементарны и не носят на себе резкого отпечатка индивидуального творчества»42. «Верхи занимают в национальном целом обычно господствующее положение, «ценности «верхнего запаса» создаются либо самими господствующими частями национального целого, либо для этих частей и отвечают всегда более утонченным потребностям, более требовательным вкусам. Вследствие этого они всегда сравнительно сложнее и менее элементарны, чем ценности нижнего запаса. lt;...gt; в нормальной культуре между верхом и низом всегда существует известный обмен и взаимодействие»43.

Деление на «верх» и «низ» помогает осмыслить сложные процессы как внутри национальной культуры, так и ее взаимоотношения с другими культурами. В поле зрения ученого прежде всего два гигантских пласта, составляющих основу всякой культуры - язык и религия. Будучи лингвистом, внесшим существенный вклад в эту науку, Трубецкой понимал, сколь значительна роль языка в формировании народа, его национального характера. Он отводил существенное место языку в будущей науке персонологии: «При помощи языка личность обнаруживает свой внутренний мир; язык является основным средством общения между людьми, а в процессе этого общения создаются многочеловеческие личности. Этим уже определяется важность изучения жизни языка с точки зрения персонологии»44.

Принцип деления национальной культуры на «верх» и «низ» находит воплощение и в языке: в сосуществовании и взаимовлиянии двух его компонентов - языка народного и языка литературного. Всякий литературный язык формируется на основе народного, они никогда не совпадают и развиваются каждый своим путем. По мысли Трубецкого, литературный и народный языки подчиняются разным законам: народный язык склонен к дроблению на диалекты, литературный - к единообразию, нивелированию. В обоих языках действуют разные принципы дифференциации, в народном - географический (по местности), в литературном - по видам применения языка, специализации (например, в научной, деловой и художественной прозе язык различный).

На основе народного и литературного языков складывается разговорный язык, представляющий собой «смесь литературного и народного в различных пропорциях» в зависимости от условий употребления. Народный и литературный языки постоянно изменяются, «непрерывно развиваются, притом по своим законам и в своем направлении», в результате чего «получается очень сложная картина жизни языка»45.

Трубецкой-лингвист предлагает свою модель развития народных языков. В их эволюции, по мнению ученого, преобладает «диалектическое дробление» и «распадение». Общим предком современных языков он считает индоевропейский праязык, который не был чем-то однородным: «Все лингвисты согласны с тем, что в праязыке уже существовали различия между диалектами, причем, с течением времени, эти различия, все усиливаясь, привели к окончательному распадению праязыка и превратили отдельные его диалекты в самостоятельные языки»46.

Из индоевропейского языка путем разных изменений развились индийские, иранские, славянские языки, армянский, греческий, италийские во главе с латинским языком, кельтские, гер-

манские и балтийские, то есть языки литов, латышский, вымерший древнепрусский и албанский. Трубецкой считает, что самостоятельные языки формируются из диалектов. В каждом живом языке много диалектов, которые существуют параллельно, накапливая, наряду с общими изменениями, свойства, характерные только для данного диалекта. Это накопление приводит к нарушению параллелизма. Наступает момент, когда язык утрачивает свое единство, перестает быть «субъектом эволюции». На этом этапе появляется необходимость в переводчике, что свидетельствует о возникновении нового, самостоятельного языка.

Литературный язык отличается от народных говоров по своим задачам: «Настоящий литературный язык является орудием духовной культуры и предназначается для разработки, развития и углубления не только изящной литературы, в собственном смысле слова, но и научной, философской, религиозной, и политической мысли. lt;.. gt; Но для того, чтобы действительно осуществить свое назначение, литературному языку приходится сочинять массу новых слов и вырабатывать особые синтаксические обороты»47.

Закономерно для всех народов, по мнению Трубецкого, неравномерное развитие народного и литературного языков. Развитие литературного языка обыкновенно «задерживается школой и авторитетом классиков». На определенном этапе неизбежно «столкновение архаично-литературной и новаторски-говорной стихий»48. Борьба между ними заканчивается победой одной из сторон либо компромиссом. Это заключение ученого подтверждается эмпирическим опытом: эволюцией языков у разных народов.

По-разному осуществляется взаимодействие литературного и народного языков с другими языками: «Один живой народный язык может влиять на другой, только если оба существуют одновременно и географически соприкасаются друг с другом. Между тем для литературных языков эти условия необязатель-

ны»49. Литературный язык может подвергаться влиянию языка другой эпохи и другой территории.

Комплексный подход к исследованию языка обусловливает создание Трубецким особой системы и в этой сфере. Для характеристики составных языкового целого он использует языковые единицы, указывая при этом, что строгое деление невозможно, поскольку некоторые из них занимают промежуточное положение. Каждый самостоятельный язык является частью «ветви» или «подветви», которые организуются в «семейства». Внутри языка он выделяет говоры, имеющие подговоры, говоры, в свою очередь, объединяются в наречия.

В системе Трубецкого учитываются не только генетические и исторические тенденции в формировании языков («языковые единицы генетически и исторически восходят к диалектам праязыка»), но и географическое соседство, способствующее возникновению «языковых союзов», составляющих «Ьдну культурно-историческую зону»50.

Подобно Гумбольдту, он воспринимает языки всех народов как единое целое: «.. .все языки земного шара представляют некоторую непрерывную сеть взаимно переходящих друг в друга звеньев, как бы радужную. И именно в силу непрерывности этой языковой радужной сети и в силу постепенности переходов от одного ее сещента к другому общая система языков земного шара при всем своем пестром многообразии представляет все же некоторое, правда, только умопостигаемое, единое целое»51.

Языковое многообразие, нацеленное на единство, является, по мнению философа, следствием закона дробления и множественности культур, действие которого проявляется в стремлении каждого народа сохранить свою языковую самостоятельность: «.. .в области языка действие закона дробления приводит не к анархическому распылению, а к стройной гармоничной системе, в которой всякая часть, вплоть до мельчайших, сохра-

няет свою яркую, но повторяемую индивидуальность, и единство целого достигается не обезличением частей, а непрерывностью самой радужной языковой сети»52.

Аналогично действует этот закон и в религиозной сфере. Трубецкой решительно возражает сторонникам «общечеловеческой культуры», выдвигающим чуть ли не как самый главный аргумент в защиту такой культуры - христианство, обладающее «общечеловеческой значимостью»[**]. Не отвергая общечеловеческой значимости христианства, Трубецкой обращает внимание на его главную особенность - специфический характер христианства у разных народов, отражающий их национальную самобытность: «В противоположность юдаизму, связанному с определенной расой, мусульманству, связанному с определенной культурой, и буддизму, в принципе враждебному всякому культурному деланию, христианство выше рас и культур, оно не упраздняет ни многообразия, ни своеобразия рас и культур», поскольку конкретные формы христианских преобразований «могут быть очень различны в зависимости от той культурно-исторической почвы, на которую христианство попадает, и единообразие в этой области не только не обязательно, но и невозможно»53.

Хотя «принятие христианства влечет за собой отказ от целого ряда элементов национальной языческой культуры и пре-

образование этой последней», оно, по Трубецкому, лишь «закваска», которая может быть положена в самые различные виды теста, и результат «брожения» будет совершенно различен в зависимости от состава теста». Христианская религия не влияет на «радужно-многообразную сеть неповторимо-индивидуальных национальных культур земного шара», и, как подчеркивает исследователь, эта сеть «должна была бы сохранить свою конструкцию даже в том случае, если бы все народы мира восприняли христианство»54.

Трубецкой считает христианство «Божественным установлением», а культуру «делом рук человеческих»: «Никакой нивелировки национально-культурных различий, никакого создания однообразной общечеловеческой культуры христианство не требует. Христианство как установление Божественное неизменно. В историческом процессе христианские догматы не изменяются, а только раскрываются. Культура же есть, по существу, дело рук человеческих. Она подлежит историческим изменениям, законам эволюции, и прежде всего закону дробления. Единая христианская культура есть contradictio in adjecto. [Здесь: внутреннее противоречие - (лат.) - Прим. ред.\ Христианских культур не только может, но и должно быть несколько. Каждый народ, воспринявший христианство, должен преобразовать свою культуру так, чтобы ее элементы не противоречили христианству, и так, чтобы в этой культуре веял не один национальный, но и христианский дух»55.

Сущность христианской религии определяется творчеством, а посему она «не упраздняет своеобразного национального культурного творчества, а, наоборот, стимулирует это творчество, давая ему новые задания. lt;...gt; каждый народ не только может, но и должен разрешать эти задания по-своему, для того чтобы христианство оказалось воспринятым органически и интимно слилось с данной национальной психи

кой»56. Влияние национальной психики обусловливает специфический характер христианской религии у разных народов. Этот факт свидетельствует, что не только религия влияет на народ и его характер, но и она сама преобразуется в соответствии с его национальным характером, становится частью его самобытной культуры.

Трубецкой подчеркивает, что «христианство не связано с какой-нибудь одной определенной культурой. Оно не есть элемент определенной культуры, а фермент, привносимый в самые разнообразные культуры»57. Посему взаимодействие христианских культур имеет те же ограничения, что и культур не христианских: «...влияния эти связаны с самим существом развития культур и при естественном ходе этого развития нисколько не ведут к нивелировке национальных различий. Важно только, чтобы влияние одной культуры на другую не было подавляющим, чтобы культурные заимствования органически перерабатывались и чтобы из своих и чужих элементов создавалось новое единое целое, плотно пригнанное к своеобразной национальной психике данного народа»58.

Национальная психика пронизывает все сферы народной жизни, сказывается во всех проявлениях его национального характера. Это нашло отражение в системе Трубецкого: в той части ее, которая посвящена влиянию на национальный характер внешних условий, связанных с «месторазвитием» и «общностью исторической судьбы», а также в исследовании языка и религии, являющихся важнейшими пластами духовной жизни народа.

Системно-комплексный подход предполагает, кроме внешнего, материального, и внутреннего, духовного, наличие «смешанного», материально-духовного слоя, воплотившегося в государственном устройстве, экономике, политических установлениях, социальных и правовых отношениях, общественных и

индивидуальных устремлениях. Эта часть в системе Трубецкого имеется, но может быть обозначена как «утопическая»[††].

В основе утопии Н.С. Трубецкого - идеократическое государство, которое должно прийти на смену европейским демократиям. Перед Второй мировой войной Германия, Италия и СССР считались государствами такого рода. Философ решительно отвергает эти политические системы и предлагает свою собственную модель государственного устройства. В ней утопические элементы соседствуют с провидческими.

По Трубецкому, сущность любого государства определяется отбором «правящего слоя». Так, в монархии действует аристократический тип отбора, критерием которого является знатность. В демократическом обществе, основанном на голосовании, многопартийный правящий слой формируется через выборы. В идеократии Трубецкого правящий слой представляет собой государственно-идеологическую организацию, объединенную общим мировоззрением, опирающимся на одну главную идею, обозначенную им как «идея-правительница». Она должна быть «достойна жертвы», готовность к которой является критерием отбора правящего слоя, добровольно отказывающегося от всяких привилегий, кроме ответственности за общее дело. Концепция Трубецкого нацелена на коллективизм, вытесняющий индивидуализм (это противоречило взглядам других евразийцев).

Критикуя СССР и постоянно подчеркивая, что предлагаемая им идеократия в корне отличается от советской системы, Трубецкой тем не менее включает в свою модель плановое хо

зяйство, государственное регулирование культуры и цивилизации, обеспечение себя от вмешательства иностранного капитала. Предлагаемый ученым единый принцип отбора, основанный на общем мировоззрении и одинаковом психологическом настрое, должен действовать во всех жизненных сферах, в том числе: в экономической (отбор капиталистов, коммерсантов, банкиров) и в армии (отбор командного состава). Армии в системе Трубецкого уделено особое внимание. В отличие от демократии с ее антимилитаристским духом, способствующим разложению армии и создающим в определенных условиях почву для военных переворотов, идеократия предусматривает политизацию армии, опирающуюся на идею самопожертвования.

Утопичность большинства посылок модели Трубецкого очевидна. Как правило, он декларирует ту или иную цель, не уточняя способов ее достижения. Так, например, остается неизвестным, как обеспечить всеобщую готовность к «жертве», являющуюся главным моральным двигателем в идеократическом обществе. А вот его концепция «новой формы организации мирового хозяйства», названная теоретиком «автаркией», или «особым миром», по мнению многих исследователей, обрела реальные контуры к концу XX века.

«Особый мир» создается на основе тех же факторов, которые формируют «единое национальное целое» - «местоположение», «общность исторической судьбы» и «духовное и культурное родство».

При сохранении национального своеобразия и национального равновесия в автаркии национальный фактор не является решающим, хотя «живое ощущение своей принадлежности к многонародному целому должно включать в себя и ощущение принадлежности к определенному народу, сознаваемому как член многонародного целого»59. Ученый указывает на одно из важных свойств автаркии - невозможность «перекройки без

ущерба для отрезаемой части, либо прочих частей». Нашли воплощение в современности такие предложения философа, как замечание о «необходимой связи между экономической и финансовой автаркией», а также о невозможности быть автаркией государству с колониями, поскольку «основной плюс автаркии - ее неизменность, гарантирующая мирное сожительство внутри и вовне» и невозможность отношений «белого «мастера» и черного раба»60.

К числу провидческих относят мысль философа об объединении отдельных автаркических миров в «системы, представляющие собой особую форму организации мирового хозяйства», которая, по мнению Трубецкого, может быть более эффективной, чем хозяйство одного государства (если оно не является автаркией) или традиционная «система «мирового хозяйства в общем котле»61. Важной представляется точка зрения Трубецкого о необходимости при создании автаркических союзов учитывать, что отдельные автаркии, входящие в систему, могут отличаться по типу цивилизации, но внутри автаркии тип цивилизации и жизненные стандарты должны быть одинаковыми.

Размышляя о будущем автаркии на эмпирическом уровне, Трубецкой высказывает мысль, что СССР, несмотря на удаленность от подлинной идеократии, ближе потенциально к автаркии, чем другие страны, поскольку неродственные народы, населяющие его территорию, связаны общей исторической судьбой и могут создать свой автаркический «особый мир». Европа, как провидчески полагает ученый, избрав своей «идеей-прави- тельницей» панъевропеизм, «к подлинной идеократии может прийти лишь после кровавых и глубоких потрясений»62.

Теоретические постулаты Н.С. Трубецкого, изложенные в этом разделе, рассредоточены в его трудах, где они являются научным фундаментом эмпирических исследований различного направления. Вычлененные из общей канвы его произведе-

ний, они образуют систему, являющуюся результатом комплексного подхода к исследованию народов и их национальных характеров. Именно системно-комплексным подходом обусловлено соответствие системы Трубецкого и трехуровневой модели, разработанной в данной книге (месторазвитие, общность исторической судьбы - историко-природный фактор; совместная работа над созданием самобытной культуры с ее главными компонентами: языком и религией - культурно-лингвистический фактор; концепция идеократического государства и новых форм экономической организации - социально-этический фактор).

Трубецкой разработал свою систему интуитивно за три десятилетия до открытия системологии, автором которой считается американский ученый австрийского происхождения JI. Бер- таланфи63. Культурологическая концепция Трубецкого, основанная на мношлинейности исторического процесса, устанавливающая культурно-исторические типы и культурно-исторические зоны, имеет свои корни и своих предшественников как в русской, так и в зарубежной философии*.

В его работах, не замеченных мировой наукой, россыпи уникальных мыслей, оригинальных дифиниций, намеченных к разработке задач, что сочетается по тонкому наблюдению В.Н. Топорова, посвятившего мыслителю проникновенный очерк, «с синтетичностью подхода, способностью охватить обширный и с виду разнородный материал совокупным взглядом при общей целостной установке и отчетливо центрированной доминанте, Это славянофилы B.C. Соловьев, Н.Я. Данилевский, К.Н. Леонтьев, историк В.И. Ламанский, автор книг «Об историческом изучении греко-славян- ского мира в Европе» (СПб., 1881) и «Три мира азиатско-европейского материка» (СПб., 1916), А.А. Шахматов, посвятивший В.И. Ламанскому «Записку об ученых трудах заслуж. проф. СПб. Университета В.И. Ламанского» (Сборник 11 Отд. Импер. Академии наук, 1899), а также Ж. Вико, И. Гердер, А.Л. Шлё- цер. (См. Словарь имен.)

которая «не только не дает распасться разнородному и как бы не всегда связанному в своих частях материалу, но и, обхватывая его, как обручем, создает особую «энергетическую» тягу - вглубь, к истокам, к самой сути проблем»64.

Н.С. Трубецким заложены основы новой науки (возможно, с другим названием, вместо предложенного им - «персоноло- гии»), фундаментом которой будут учение о «симфонической личности», раскрывающее механизм взаимодействия индивидуального и коллективного творчества народа, теоретическое осмысление мозаичности самобытных культур, имеющих двухфункциональную направленность внутри национальной культуры (низ-верх) и сливающихся в «радужную сеть» мировой («мнош- народной») культуры, научное обоснование лингвистической ареологии и многоликости христианства. Не исключено, что окажутся востребованными его размышления об идеократии и автаркии. Будет создана новая наука или нет, изыскания ученого в рамках уже действующих наук значительно углубили понимание своеобразия народов, самобытности их культур, приблизили к постижению тайны национального характера.

Как живой организм, народ находится в постоянной динамике, характер его не является чем-то застывшим, он периодически меняется, утрачивая одни черты и приобретая другие. Все это многообразие нюансов и составляет тайну, тайну творчества народа, тайну его национального характера. Л.Н. Гумилев, А.Н. Веселовский, А.А. Потебня, Д.Н. Овсянико-Куликовский, Н.М. Карамзин, В.Г. Белинский, А.И. Герцен и Н.С. Трубецкой искали разгадку не на поверхности явлений и не только в эвклидовом пространстве, но и на тех путях, где пересекаются параллельные Лобачевского и Римана.

Ученые, к опыту которых мы обратились, анализировали три параллельных творческих процесса, находящихся во взаимодей

ствии друг с другом: это творчество личности, творчество народа, объединяющего эти личности, и творчество Мира Природы, частью которого является как отдельный человек, так и народ в целом (рис. 1)[‡‡].

Рис. 1

Эти творческие процессы нашли отражение в предлагаемой в данной работе трехуровневой модели национального характера. В ней, кроме выделения главенствующего фактора на каждом из уровней, предусмотрено, как уже говорилось, еще два яруса: теоретический и эмпирический, сопряженные друг с другом. Это нашло некоторое подтверждение в части работы, посвященной третьему, материально-духовному уровню: в трудах Карамзина и Герцена много фактического материала, не потерявшего своей актуальности до сих пор.

При изучении конкретных национальных характеров теоретические установки, выработанные на основе нашей модели, могут оставаться в подтексте, выступая в роли организатора эмпирического материала. Они помогут научно осмыслить факты как исторического прошлого, так и настоящего того или иного народа.

Букингемский дворец (1703 г) - главная королевская резиденция в Лондоне