§ 7. Взгляды К. Маркса и Ф. Энгельса на древнее общество и эволюцию семейно-брачных отношений. Гипотеза Л. Г. Моргана
Вплоть до конца 1850-х гг. Маркс и Энгельс почти не использовали в своих работах этнографический материал и в таких, казалось бы, концептуальных сочинениях как «Немецкая идеология» (написана совместно Марксом и Энгельсом в 1845-1846 гг.) и «Манифест коммунистической партии» (1847 г.) не говорили ничего конкретного о дописьменной истории. В «Экономических рукописях 1857-1859 годов» Маркс выделил как самую раннюю «азиатскую форму собственности», где объединил общинные формы жизни у славян, кельтов, германцев, греков и формы деспотического устройства азиатских государств (т. е. все, что по его мнению предшествовало в историческом и типологическом смысле греко-римской античности). В первом томе «Капитала» (1867 г.) уже много ссылок на этнографический материал. Маркс прочитал книгу А. Бастиана «Человек в истории» (отозвавшись о ней: «...Плохо, сбивчиво, бесформенно»), возможно, познакомился и с другой, аналогичной по направленности литературой. Революцию во взглядах «классиков» на исторический процесс произвело знакомство с книгой американца Л. Г. Моргана «Древнее общество». С этого времени в марксистские сочинения проникло понятие «родовое общество», куда, в отличие от «азиатской формы собственности», «азиатского способа производства», деспотические государства Востока уже не зачислялись. Почти год К. Маркс изучал труд Л. Моргана, предполагая написать собственную версию истории первобытного общества, но не успел (умер в 1883 г.). В 1884 г. не он, а Ф. Энгельс по материалам Л. Моргана и марксовским конспектам написал и выпустил книгу «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Льюис Генри Морган (1818-1881) был богатым человеком, адвокатом, акционером компаний.80 Жил в г. Рочестере штата Нью-Йорк. В молодости он сдружился с несколькими индейцами-ирокезами,81 начал интересоваться условиями жизни индейского населения, защищать его права (американская политическая система это позволяла). 31 октября 1847 г., в благодарность за выигранный судебный процесс о собственности на землю против одной частной компании, ирокезы (племени сенека) усыновили Моргана. Последний, став среди индейцев своим человеком, деятельно занялся этнографическими наблюдениями. Моргана заинтересовала система родства, сходная у разных групп ирокезов. В отличие от европейца, ирокез называл «отцом» не только действительного отца, но и всех его братьев (родных, двоюродных, троюродных и т. д.), «сыновьями» и «дочерьми» — не только собственных детей, но и детей своих братьев, «матерью» ирокез называл и действительную мать, и её сестер, «внуками» — не только собственных внуков, но и детей сыновей и дочерей своих братьев. Аналогично, ирокезка именовала «детьми», помимо собственных, детей своих сестер и т. д. Вначале Морган счел эту систему специфично ирокезской, но изучив сравнительный материал по другим странам, собранный через Смитсоновский институт82 (разославший специальную печатную анкету), убедился в обратном. В 1866 г. он написал, а в 1870 г. издал труд под названием «Системы родства и свойства человеческой семьи». В развитии тех же взглядов в 1877 г. появилась его новая книга «Древнее общество». В общей сложности этнографическими наблюдениями Морган занимался почти 40 лет. Морган назвал привычную для нас систему родства «описательной», а системы, подобные ирокезской, — «классификаторскими» (подразделив их на «малайские» и «турано-ганованские»). Далее Морган совершенно бездоказательно сделал допущение, предопределившее выводы исследования. Он почему-то решил, что каждому типу терминологии непременно должна соответствовать особая форма брака и семьи. Если современному моногамному браку, характерной чертой которого является исключительность сожительства, соответствует описательная система родства, то какими же должны быть брачные отношения, чтобы породить «классификаторскую систему»? Представив картину, когда группа мужчин, являющихся братьями (родными, двоюродными и т. д.), состоит в браке с группой женщин, являющихся сестрами, мы, уверял Морган, найдем в ней полный комплекс отношений, выраженных в ирокезской системе родства. В итоге Морган выделил несколько стадий брачно-семейных отношений: «промискуитет» — беспорядочное половое смешение между людьми;83 «кровнородственная» семья — брачные отношения между родными братьями и сестрами допускаются, но между родителями и детьми уже запрещены; «пуналуальная» семья: групповой брак нескольких сестер с общими мужьями или нескольких братьев с общими женами; «парная», или синдиасмическая, семья «без исключительного сожительства»; «патриархальная», т. е. полигамная семья; «моногамная семья» современного вида. Противореча сам себе, Морган утверждал, что оказывается не все, а только некоторые семьи породили выделенные им родственные системы. Остальные, будто бы, были промежуточными и никак в терминологии родства не отразились. Смелость моргановской концепции произвела впечатление. Л. Морган затронул вопрос, по которому было накоплено слишком мало материала. В плену ошибочных версий находились тогда и некоторые другие исследователи. Так, Л. Файсон и А. Хауитт первоначально толковали австралийские материалы примерно в том же моргановском ключе. Положительное отношение к реконструкциям американского исследователя высказали И. Бахофен и Э. Тайлор. Вместе с тем слабость аргументации Моргана, произвольности и натяжки в его концепции были видны невооруженным глазом. Поэтому теория «группового брака» и всё, нагороженное вокруг нее, сразу же подверглись критике со стороны таких ученых, как Дж. Лёббок, Дж. Мак-Леннан, О. Пешель и др. Ф. Энгельсу произведения Моргана понравились в основном тем, что ставили под сомнение тезис об извечности семьи. Ведь марксисты XIX в., в отличие от «марксистов» Советского Союза, достаточно отчётливо понимали, что пока существует семья, режим частной собственности упразднён быть не может. К. Маркс и Ф. Энгельс вполне серьёзно развивали планы «обобществления» женщин и «общественного воспитания» детей. Защищая эту идею, Ф. Энгельс в «Принципах коммунизма» пишет: ’’Отношения полов станут исключительно частным делом, которое будет касаться только заинтересованных лиц и в которое обществу нет нужды вмешиваться. Это возможно благодаря устранению частной собственности и общественному воспитанию детей, вследствие чего уничтожаются обе основы современного брака, связанные с частной собственностью,— зависимость жены от мужа н детей от родителей. В этом и заключается ответ на вопли высоконравственных мещан по поводу коммунистической общности жен”.84 С точки зрения марксизма, передача имущества по наследству внутри семьи (как и общественное разделение труда вне семьи) не позволит достичь не только имущественного равенства, но и элементарной «оплаты по труду». Один будет наследовать больше, а другой меньше, вне всякой зависимости от вклада в общественное производство. Руководствуясь этой логикой, Ф. Энгельс и назвал свою, упомянутую выше, работу по мотивам моргановских произведений «Происхождение семьи, частной собственности и государства», ибо семья и частная собственность нераздельны, государство же марксисты считали орудием эксплуатации неимущих частными собственниками. Энгельс полагал, что использованный Морганом подход универсален и способен объяснить самые трудные разделы греческой и римской истории, что он пригоден для истолкования основных черт общественного устройства в любой части Земли до возникновения государства.85 Полемизируя с Морганом, прежде всего отметим: ни у одного народа мира отношения «группового брака» этнографически никогда не фиксировались. «Промискуитет» Морган «реконструировал» чисто умозрительно (проще говоря, выдумал). Сведения о «пуналуальной семье» оказались вымыслом миссионеров — информаторов Моргана. Получены бесспорные свидетельства весьма позднего происхождения «малайской системы родства», на основе которой была «реконструирована» кровнородственная семья. Отношения между коллективами, поставлявшими друг другу женщин (жён) вполне вероятны. Об этом есть прямые свидетельства. Нечто подобное можно видеть, скажем, в ранней истории Рима.86 Чисто теоретически, подобные отношения, казалось бы, могли породить «классификаторские системы», однако в действительности этого не происходило, и форма семьи даже при таких отношениях оставалась совершенно обычной. Морган считал, что термины родства имели групповое значение, поскольку отцовство при «групповом браке» не могло быть достоверно установлено (человек называл «отцом» всех потенциальных отцов). Критики этот постулат не выдерживает. Термин «мать» тоже имеет групповое значение, тем не менее реальное материнство тайны составлять не может.87 Здесь Морган вынужден был прибегать к логическим увёрткам. Будто бы все женщины, входящие в одну группу с матерью, называются одним термином, потому что они общие жены «отцов». В Австралии есть народы, у которых сестра отца классифицируется как «отец» (народы караджери и мурнгин в западной части штата южная Австралия и народ курнаи на юго-востоке штата Виктория).88 Спрашивается, какие брачные отношения отражает эта терминология? Морган вразумительно так и не объяснил, почему из всех «реконструированных» им форм семьи только одна породила терминологию, отличную от современной. Почему нет, скажем, своей терминологии (хотя бы в пережиточном виде) для довольно распространенной полигамной семьи? Конрад Старке, убежденный материалист, в книге «Первобытная семья, ее возникновение и развитие» (1886 г.) оценил гипотезу Моргана, как «какой-то бессвязный бред, чтобы не сказать "горячечный бред"». По его мнению, классификаторские системы родства могут выражать только «юридические» отношения между людьми, или как писал позже австраловед А. Элкин, служить целям кодификации общественного поведения.89 Известный финский социолог,90 философ и антрополог, автор «Истории человеческого брака» (1891) Эдуард Вестермарк (1862-1939) отметил, что способы полового привлечения у людей и у животных практически одинаковы и, поскольку люди вышли из животного мира, истоки брака надо искать в половых отношениях животных. Люди живут семьями, животные — тоже. Выдумывать промискуитеты и групповые браки совершенно незачем. По мнению Вестермарка, моногамная семья изначально была основной формой брачных отношений. Критики Моргана отмечали и то обстоятельство, что его неспроста поддерживают вожди социал- демократии. Через Моргана в марксистскую литературу проникло представление о роде как универсальном и основополагающем институте первобытности. Морган считал, что «фратрия» (введенный им термин), племя, конфедерация представляют последовательное развитие родовой форы. Род (genos) был известен задолго до Моргана, с античности, но его обычно (и совершенно справедливо) рассматривали как развитие патриархальной семьи. Морган же наличия семьи в первобытности не признавал, считал, что браки заключались между родами, а после знакомства с работой Иоганна Якоба Бахофена «Материнское право» встал на точку зрения исторического приоритета материнского рода. В периодизации истории человечества Л. Морган шел вслед за Адамом Фергюссоном (XVIII в.), выделяя «дикость», «варварство» и «цивилизацию» (так называемые «этнические периоды»).91 Вульгарным материалистом Морган не был. У него есть упоминания о Божьем провидении, о замысле Высшего Разума. Род он склонялся считать чем-то вроде изобретения, которое легче заимствовать, чем придумать самостоятельно (т. е. признавал явление культурной диффузии). Государство Морган воспринимал как следствие развития ума и знаний людей. Наконец, для него было очевидно, что —развитие частной собственности идет... рядом с прогрессом изобретений и открытий». Судя по некоторым высказываниям, Морган не собирался упразднять частную собственность, а лишь хотел поднять человеческий разум до господства над ней, чтобы общее благо человечества превалировало над интересами накопления богатства отдельными людьми. Но тут же он проявлял наивность, утверждая: —Демократизм в управлении, братство в общественных отношениях, равенство в правах, всеобщее образование будут характеризовать следующий высший социальный строй, к которому неуклонно стремятся опыт, разум, знание. Он будет возрождением, но в высшей форме свободы, равенства и братства древних родов». Идеализация первобытности (тот же —добрый дикарь») при минимуме фактических знаний о ней — одно из самых слабых мест в системе взглядов Моргана. Аналогичными иллюзиями страдали Маркс и Энгельс, которые вроде бы и предостерегали от идеализации общинного быта, справедливо отмечая, что общины —составляли в течение тысячелетий основу самой грубой государственной формы восточного деспотизма», но в то же время верили, что при определенных условиях, —родовые учреждения явились бы великолепным отправным пунктом для дальнейшего развития к коммунизму» (письмо Ф. Энгельса к Бернштейну, 1886 г.). Ни Морган, ни восхищавшиеся его «материалистическим пониманием истории» Маркс с Энгельсом, публикуя свои взгляды, никакого преступления не совершили. Морган изложил свое личное видение древнейшей истории, а Энгельс — тенденциозно-прокоммунистическое понимание этого моргановского видения. Для третьей четверти XIX в. гипотеза Моргана была оригинальной и даже сыграла некоторую положительную роль, заострив внимание на нерешенных проблемах ранней истории. Но уже в начале XX в. в распоряжении науки имелось достаточно фактических данных, полностью опровергавших построения американского автора. В России же, где у власти в 1917 г. утвердились люди, называющие себя «марксистами», вместе с Марксом — Энгельсом, причисленными к лику пролетарских святых, был канонизирован и Морган. В новых условиях все доказательства несостоятельности моргановской версии замалчивались или преподносились как вылазки «буржуазной науки». Давно отвергнутые за рубежом положения его схемы догматически комментировались. Существование отцовского рода,92 зафиксированное у самых отсталых народов — австралийцев, аэта, семангов, сеноев, кубу, бушменов, огнеземельцев и т. д., советские исследователи объявили «преждевременным». И как только не пытались уйти от этого «досадного» факта (придумывали «влияние европейской колонизации» и проч.), дабы спасти гипотезу о «приоритете материнского счета родства», «матриархате» и т. д. Летописную фразу о славянах «... живяху каждо со своим родом и на своих местех, владеюще каждо родом своим на своих местех» — некоторые авторы начали истолковывать как указание на «картину родового строя», хотя в годы составления летописи понятия «родовой строй» еще не существовало, и термин «род» употреблен там в другом, нормальном значении. Лишь после Великой Отечественной войны в Советском Союзе было разрешено говорить, что кровнородственной и пуналуальной семьи никогда не существовало. В современной отечественной литературе уже можно найти указания на недостаточную обоснованность исторической реконструкции группового брака и признание того неоспоримого факта, что, «отправляясь только от живых реально зафиксированных институтов, историю брака и семьи надо начинать с парной семьи». Но до сих пор (2002 г.) с ущербных морганистских позиций написаны все учебники истории первобытного общества. Постулаты марксизма, базирующиеся на заведомых неточностях и предвзятостях относительно первоначальных форм семейно-брачной и социальной организации, являются господствующими в отечественной «науке». Благодаря длительной самоизоляции, отечественная историко-этнографическая мысль как бы застыла на рубеже 70-х — 80-х годов XIX столетия. Материалы (к Главе 3. Марксизм и этнография. Л. Морган, Главе 5. Очерк развития этю- логии в России, Разделу 6. Теоретические построения в советской этнографии) Абраменков С. "Чапанное" восстание // Волжские новости. — 1990. — октябрь. — № 10. — с. 11. Авторханов А. Зарождение криминального течения в большевизме // Вечерняя Казань. — 1990. — 31 июля. — № 72. Алданов М. Гитлер // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — № 32. — 33. — 34. Анфилов В. Самые тяжкие годы // Литературная газета. — 1989. — № 12. — 23 марта. Арбузов Б. Право на сомнение // Наука и жизнь. — 1989. — № 3. — с. 14-18. Афанасьев Ю. Где кончается компромисс и начинается отступление // Русский курьер. — 1990. — пробный номер. Бедняк по-американски // Литературная газета. — 1990. — № 42. — с. 3. Бжезинский 3. Большой провал. Агония коммунизма // Квинтэссенция: Философский альманах. — Москва: Политиздат. — 1990. — с. 256-278. Бутенко А. Был ли у России реальный путь к социализму // Наука и жизнь. — 1989. — № 11. — с. 50-57. Бутенко А. Реальная драма советской истории // Наука и жизнь. — 1989. — № 12. — с. 37-45. Валентинов Н. НЭП: свидетельство заинтересованного // Знание — сила. — 1990. — № 8. — с. 58-65. Веледницкий А. Так принято... Походим ли мы на американцев // Неделя. — 1990. — № 44. — с. 5. Волжский В. Судьба реформаторов // Неделя. — 1990. — № 43. — с. 12-13. Волкова О. И не друг и не враг — а как ? // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — № 26. — 25 октября. Восленский М. Номенклатура // Новый мир. — 1990. — № 6. — с. 205-230. Геллер Ю. Неверное эхо былого // Дружба народов. — 1989. — № 9. Глоток свободы. — или пять часов в голландской тюрьме // Огонёк. — 1990. № 41. — с. 26-28. Аксененко А. Не нужен нам берег турецкий // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — № 26. — 25 октября. — с. 21. Головков А. Предварительный диагноз // Огонёк. — 1990. — № 8. — с. 28. Головнин В. Аксиомы японского сервиса // Эхо планеты. — 1990. — март. — № 11. — с. 26-33. Дзокаева Т. Бестоварные принципы Владимира Ильича // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — № 25. — 18 октября. — с. 14. Дневник Бажанова ... // Огонёк. — 1989. — № 38-42. — 45. Доронкин Г. Акулы социализма // Волжские новости. — 1991. — № 6. — с. 4. Дяченко С. Страшный месяц пухкутень // Огонёк. — 1989. — № 27. — с. 22-25. Иванов В. Антикоммунизм — светлое будущее всего // Собеседник. — 1990. — № 43. — с. 10-11. Как было разогнано учредительное собрание // Аргументы и факты. — № 35. — 1990. Как поссорился Владимир Ульянов с Карлом Каутским // Начало. — 1990. — № 5. — с. 5. Карпинский Л. С социализмом наперевес // Вечерняя Казань. — 29 мая. — 1990 г. (или // Московские новости. — № 21. — 27 мая. — 1990 г.) Кива А. Нужно ли нам покаяние // Известия. — 16 сентября 1990 г.. — № 259. Кобзев И. С красным флагом против красных // Огонёк. — 1990. — № 30. — с. 9-12. Конквист Р. Жатва скорби // Вопросы истории. — 1990. — № 1. — 4. Константиновский И. Лев Толстой как зеркало перестройки // Огонёк. — 1990. — № 45. — ноябрь. Костиков В. Воля к власти и воля к культуре // Огонёк. — 1990. — № 50. — с. 17-20. Костиков В. След от шляпы Ю.О. // Огонёк. — 1990. — № 10. — с. 28. Криворотов В. Вехи. Взлёты и падения особого пути России // Знание — сила. — 1990. — № 8. — с. 50-57; 1990, № 9, с. 28-35. Кудрявцев А. Антоновщина: чья трагедия? // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — 13 сентября. — № 20. — с. 12. Куликов Ю. "Что было любимо... " // Литературная газета. — 1990. — № 38. — 18 сентября. Курносов В. "Но нельзя постоянно обманывать всю нацию" // Вечерняя Казань. — 1990. — № 256. — вторник. — 6 ноября. Латышев А. Г. Изъяны в наследии // Союз. — 1990. — октябрь. — № 41. — с. 12-13. Ленин и Мартов: друзья — враги // Аргументы и факты. — № 17. — 1990. — с. 5. Леонтьев Я. У матросов нет вопросов // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — № 21. — 22 сентября. Лещинский В. Пахан придёт как мессия // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — № 39. — 13 декабря. Лосев Е. Трижды приговорённый // Москва. — 1989. — № 2. Медведев Р.А. Трудная весна 1918 г. // Волга. — 1989. — с. 155-183 (и далее). Медведко С. Щит или копьё? Репортаж из расположения войск США в Саудовской Аравии // Литературная газета. — 1990. — № 43. — 24 октября. Мень А. Религия. — культ личности и секулярное государство // Megapolis express Международная еженедельная газета. — 1990. — № 21. — 22 сентября. Михайлов О. "Окаянные дни Бунина" // Москва. — 1989. — № 3. Мороз И. Предводитель неизвестной войны // Аргументы и факты. — 1990. — № 37. Мочалов И.И. Ленин и нечаевщина // Наука. — 1990. — 26 июня и следующие. Николаев В. Гамбургский счёт // Огонёк. — 1991. — № 1. — с. 6-8. Нуйкин А. И да здравствует социализм // Огонёк. — 1990. — № 31. — с. 26-30. Орлов Б. Дикий социализм: улучшим ли его капитализмом // Огонёк. — 1990. — № 36. Первый русский монархист // Аргументы и факты. — 1898. — № 25. Петров Р. Третье сословие или уничтоженный капитал // Огонёк. — 1990. — № 27. Попов Г. Об эволюции бюрократизма и путях его преодоления // Наука и жизнь. — 1989. — № 10. — с. 22-31. Правила обращения с бесхвостыми обезьянами // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — 8 ноября. — с. 22. Пришвин М. Я в плену у жизни // Литературная газета. — 1990. — № 42. — 17 октября. — с. 6. Радзинский Л. Шолохов и власть // Неделя. — 1990. — № 44. — с. 12. Радзиховский Л. Капитализм в отдельно взятой квартире // Неделя. — 1990. — № 48. — 26 ноября—2 декабря. — с. 7. Радзиховский Л. Чёрные спицы в красной колеснице // Дайжэест (Эстония). — 1991. — № 4 (35). — с. 9. Расставание с богом // Огонёк. — 1990. — № 51. — с. 26-30. Революция победила в 37-м // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1990. — 8 ноября. — с. 22. Роговин В. Неизвестный Троцкий // Аргументы и факты. — 1990. — № 38. — с. 5-6. Сагадеев И. Преступление и наказание КПСС // Казанский телеграф. — 1991. — № 2. — с. 5. Сапоги из шагреневой кожи... // Огонёк. — 1989. — № 32. — с. 13. Селюнин В. Истоки // Новый мир. — 1988. — № 5. Сироткин В. Номенклатура // Неделя. — 1990. — № 21. Сироткин В. Откуда наша ожесточенность? // Литературная газета. — 1990. — № 38. — 19 сентября. Сироткин В. Уроки нэпа // Известия. — 1989. — № 69. — 10 марта. Смирнов И. История с историей // Знание — сила. — 1989. — № 6. Соколов М. Лубянка: действующие лица и покровители // Собеседник. — 1990. — № 36. — сентябрь. Солженицын А. Чем грозит Америке плохое понимание России // Волжские новости. — 1990. — № 9. — с. 10. Солженицын А.И. Как нам обустроить Россию? // Литературная газета. — 1990. — № 38. — с. 3-6. (см. до раздела способы голосования). Солоухин В. Не наливают новое вино в старые мехи // Огонёк. — 1991. — № 29. — с. 20-22. Солоухин В. Читая Ленина // Родина. — 1989. — № 10. Социалистическое королевство Швеция // Аргументы и факты. — № 17. — 1990. — с. 4. Столяров К. Яма // Неделя. — 1990. — № 44. — с. 10-11. Суворов В. Исповедь шпиона // Собеседник. — 1990. — № 43. — с. 11-12. Судьбы мировой революции // Аргументы и факты. — № 14. — 1989. Хатюшин В. Не покаяние. — но искупление // Москва. — 1989. — № 4. Ципко А. Возможно ли чудо // Советская культура. — 1990. — 26 мая. Ципко А. Истоки сталинизма // Наука и жизнь. — 1988. — № 11. — 12; 1989. — № 1. — 2.(см. дополнительную литературу в конце № 11). Ципко А. Осторожно: большевизм! // Огонёк. — 1990. — № 47. — с. 9-11. Ципко А. Хороши ли наши принципы // Новый мир. — 1990. — № 4. — с. 173-204. Ципко А. С. Ленин жив. — а живы ли мы? // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1991. — 3 января. — с. 20. Чернов В. М. Милостивый государь Владимир Ильич! // Megapolis express. Международная еженедельная газета. — 1991. — 31 января. — № 5. — с. 22. Чудовище // Московские новости. — 1991. — № 9. — 3 марта. Шалънев А. Пристрастный взгляд из Гарварда. Книга Р. Пайпса о революции в России // Известия. — 1990. — № 329. — 27 ноября. Шенталинский В. Хождение по мукам // Огонёк. — 1990. — № 40. — с. 12-13. Шишков Ю. Теория империализма: ретроспективный взгляд в конце столетия // Наука и жизнь. — 1990. — № 10. — с. 16-24. Эбестайн В. Государь. — государство. — общество // Знание — сила. — 1990. — № 8. — № 9. — с. 68-73. Эйделъман Н. Революция сверху в России // наука и жизнь. — 1988. — № 10 и др. Экономика кривых зеркал // Огонёк. — 1990. — № 20. См. также о неизвестных страницах гражданской войны — Родина, 1990, № 10; Материалы о голоде 1921 г. и роли Ленина в нём (в том числе Послание патриарха Тихона) — Наш современник, 1990, № 4; Таблицу затрат времени на производство продуктов. — Наука и жизнь, 1991, № 2, с. 8.