1.2. Формы идентификации иноэтничных групп в этнополитическом пространстве региона

В данном параграфе диссертант решает задачу, связанную с анализом форм идентификации иноэтнической группы в этнополитическом пространстве региона. Основное внимание уделено таким институционализированным формам иноэтничной идентичности (более четко структурированным образованиям социокультурного и политического представительства), как диаспора и национально-культурная автономия, которые, в свою очередь, выступают основой деятельности иноэтнических групп в политическом процессе принимающего сообщества.

Более полное изучение характеристик этнической идентичности предполагает анализ форм объединения иноэтничных индивидов, их функции, классификации и роли в политическом процессе принимающего сообщества. В связи с этим диссертант рассматривает основные формы этнополитического представительства центрально-азиатских народов в Республике Татарстан, такие как диаспоры и национально-культурная автономия. По мнению диссертанта, именно диаспорам и национально-культурным автономиям отведена внутригрупповая коммуникационная функция, а потому именно на их базе возможно включение этнической идентичности иноэтничных групп в этнополитические процессы принимающего сообщества.

Важной ролью среди субъектов этнополитического процесса обладают диаспоры – сравнительно небольшие и обособленные этнические группы, проживающие за пределами своей территории, обеспечивающие соблюдение своих прав и интересов.

На региональном уровне этнополитического пространства значение имеют

менталитет диаспоры, существующие стереотипы относительно данной этнической группы и т.д., а также официальный и неофициальный дискурс, который направляет вектор коммуникационного воздействия и определяет его контекст. В связи с этим, процессы, связанные с идентификацией иноэтничных групп и их взаимодействием с принимающей средой, несут угрозу целостности общества, что наглядным образом прослеживается на примере современных,

«трудовых» диаспор, наличествующих во всех крупных полиэтничных и экономически привлекательных регионах России.

Со второй половины XX столетия наблюдается тенденция к увеличению числа новых диаспор и численности уже известных, обуславливаемая процессами глобализации современного мирового культурного пространства и резкого повышения мобильности населения. Анализируя эти процессы, С.А. Арутюнов отметил значительные изменения в структуре общемировых диаспоральных процессов: «в мире уже невозможно найти страну, где не существовало бы диаспоры другого народа, равно как и страну, выходцы из которой не

_{образовывали бы хотя бы небольшой диаспоры в какой-либо другой стране или}

¹ _{Попков В.Д. Феномен этнических диаспор. М., 2003. С. 28.}

² См.: Шарон П. Сравнительная политология. М., 1992; Тощенко Ж.Т., Чаптыпова Т.И. Диаспора как объект социологического исследования // Социс.

(внутриполитические и международные аспекты). М., 2002.

нескольких странах» ¹ . Диаспоры, являясь участниками этнополитического взаимодействия на территории принимающих сообществ, оказывают серьезное влияние на страны пребывания, изменяя демографическую картину, этнический и конфессиональный состав. Вместе с изменениями в социальной, культурной и экономической сферах, происходят качественные трансформации характера воздействия диаспор как новых участников политического процесса на внутреннюю и внешнюю политику принимающих странах. Так, например, наиболее значительные по численности и этнополитической активности, диаспоры, обладающие большими экономическими ресурсами, активно лоббируют интересы стран исхода². Рост численности иммигрантских сообществ и их институционализация происходят настолько стремительно, что это дает основание говорить о диаспоризации мира³.

О диаспоризации как процессе следует говорить, по мнению диссертанта,

как о сложном и многогранном явлении, в связи с чем однозначность в оценках ее социальных, культурных и политических эффектам недопустима. Вместе с тем, автор солидарен с В. Дятловым, выделившим фактор опасности диаспоризации мира с точки зрения нарушения структуры устоявшего этнополитического взаимодействия и согласия. Иными словами, этносоциальная структура принимающего сообщества с «приходом» диаспоры не просто усложняется, но может быть сильно дестабилизирована, что, в свою очередь, является основой для возникновения новых форм как межэтнического диалога, так и межэтнического

_{конфликта} ⁴ _{. Причем «факторы, вызывающие к жизни это явление, носят}

¹ Арутюнов С.А., Козлов С.Я. Диаспоры: скрытая угроза или дополнительный ресурс

[Электронный ресурс] // Независимая газета. М., 2005. URL: http://www.ng.ru/science/2005-11-

_{23/14_diaspory.html (дата обращения 21.06.2013).}

² См.: Кондратьева Т.С.

_{_i_ponatija_2010-02-27.htm (дата обращения: 25.02.12).}

³ См.: Попков В.Д. «Классические» диаспоры: к вопросу о дефиниции термина // Диаспоры. М.,

_{2002. № 1. С. 6–22.}

⁴ См.: Дятлов В. Миграции, мигранты, «новые диаспоры»: фактор стабильности и конфликта в регионе [Электронный ресурс]// Архипелаг. URL: //ht p:/ www.archipelag.ru/authors/dyatlov/?library=2634. (дата обращения: 12.04.2009).

долговременный и глубокий характер и, потому его воздействие на общество не только сохранится, но и будет усиливаться»¹.

Изучение этнополитических «эффектов» диаспоризации невозможно без анализа феномена самой диаспоры, ее свойств, сущностных признаков, функций и ресурсов влияния. На все эти вопросы в политологической науке накопилось большое количество ответов, свидетельствующее как о сложности природы анализируемого феномена, так и об отсутствии сложившегося единообразия в его толковании. В западной исследовательской традиции одним из важнейших характерных особенностей диаспоры признается ее способность непосредственно влиять на события и политику стран проживания и «исхода». Характер исполняемой посреднической роли диаспоры также может быть различен и

основывается на поддержании и защите интересов диаспоры либо их отсутствия².

Другими важнейшими свойствами диаспоры являются стремление к сохранению этнической, религиозной идентичности, внутригрупповая солидарность, а также к осуществлению постоянного контакта между двумя «полюсами» (страны исхода и пребывания) через систему транснациональных сетей. Все это, в понимании Г.

Другой важнейшей чертой диаспоры является ее сложность,

многоаспектность. Диаспора является сложным предметом для исследования, так как она означает одну нацию, но не одну культуру; одну нацию, но не один язык; одну этническую идентичность, совмещенную с множеством других групповых идентичностей; а также постоянную необходимость их интеграции и

_{организации}⁴_.

¹ См.: Дятлов В. Миграции, мигранты, «новые диаспоры»: фактор стабильности и конфликта в регионе [Электронный ресурс]// Архипелаг. URL: //ht p:/ www.archipelag.ru/authors/dyatlov/?library=2634. (дата обращения: 12.04.2009).

² См.: Esman M. J. Diasporas a. international relations //Modern diasporas in intern. politics. / Ed. by Sheffer G. N.Y.,1986. P. 333; Esman M. J. Ethnic pluralism a. international relations //Canadian rev. of studies in nationalism. Toronto. 1990. Vol. XVII, № 1-2. P. 83-93

³ _{См.: Sheffer G. Diaspora politics: At home abroad.- Cambridge, 2003. P. 9.}

⁴ См.: Манусян С. Вопросы сохранения идентичности в диаспоре: социально-психологический аспект // Фонд Нораванк. URL. http://www.noravank.am/rus/issues/detail.php?ELEMENT_ID=4836

(дата обращения: 12.04.2009).

В вопросе о балансе между этнической и общегражданской уровнями идентичности особое положение занимает диаспорная идентичность, которая находится между этнокультурной и гражданской (в значении политической) идентичностью и включает в себя их черты¹. Диаспорная идентичность, считает К.С. Мокин, как один из видов групповой социальной идентичности, является следствием процесса идентификации, и его основой в свою очередь, являются спецификации идентификаторов, определяющих социальные ориентации и самопонимание членов этнокультурной группы ² .

Устойчивость взаимодействия диаспоры с принимающим обществом

зависит от ряда факторов, среди которых: исторические, политические, социально-структурные, культурные и психологические факторы⁴. Безопасность диаспоры определяется во многом позицией властных структур, а устойчивость ее этничности – состоянием языка⁵. Ю.В. Рабинович выделила свойства диаспоры как таковой.

Во-первых, важной частью жизни диаспоры становится особое устойчивое

_{культурное и духовное состояние, специфическая ментальность, а потому}

¹ См.: Мокин К.С., Барышная Н.А. Этнополитическое исследование: концепции, методология, практика / К.С. Мокин, Н.А. Барышная / Саратов: Издательский центр Наука, 2009. С. 44.

² См.: Мокин К.С. Диаспорная идентичность как стратегический ресурс интеграции (на примере армянских общин Саратовской области) [Электронный ресурс] // Фонд «Культура». URL: http://fond-kultura.ru/19.html (дата обращения: 12.04.2009).

³ См.: Рабинович Ю.В. Диаспора как социальный институт // Известия Иркутского гос. ун-та. Серия «Политология. Религиоведение», 2009. № 1 (3). С. 59.

⁴ _{См.: Рабинович Ю.В. Диаспора как социальный институт… С. 62.}

⁵ См.: См.: Рабинович Ю.В. Диаспора как социальный институт … С. 64-65.

«чужие» по отношению к принимающему обществу становятся этими «чужими» по отличающему образу жизни. Во-вторых, стремление к сохранению диаспорой собственной идентичности связано с постоянной рефлексией и жестким внутриобщинным регулированием. В-третьих, диаспорам необходимо интегрироваться в структуры принимающего общества и ее характер во многом зависит от этнокультурных особенностей и типа принимающего общества. В-четвертых, диаспора возникает там, где этническая замкнутость меньшинства еще не ведет к его отторжению обществом, а потеря идентичности не грозит полной ассимиляцией или растворением¹.

Современный российский диаспоролог В. Дубовицкий отмечает, что

идентификация этноса в условиях диаспоры становится важнейшим аспектом существования последней². Он исходит из определения Т. Полосковой, которая определяет диаспору как «часть этноса, проживающего за пределами своего национального государства» ³ . Ряд исследователей полагает, что диаспоры идентичны понятию субэтноса. При этом подразумевается, что он включает в себя «территориальные части народности или нации, отличающиеся локальной спецификой разговорного языка, культуры и быта (особое наречие или говор, особенности материальной или духовной культуры, религиозные различия и т.п.), имеющие иногда самоназвание и как бы двойственное самосознание»⁴.

Системообразующие признаки диаспоры уже содержат в себе элементы национальной идентификации, такие как: этническая идентичность; общность культурных ценностей; социокультурная антитеза, выражающаяся в стремлении сохранить этническую и культурную самобытность; представление о наличии общего исторического происхождения. Дубовицкий заключает, что диаспора –

_{это этнокультурный и этнополитический феномен, определяемый как}

¹ См.: См.: Рабинович Ю.В. Диаспора как социальный институт // Известия Иркутского гос. ун-

_{та. Серия «Политология. Религиоведение», 2009. № 1 (3). С. 60.}

² См.: Дубовицкий В. Национальная идентичность русской диаспоры как элемент сохранения исторической России [Электронный ресурс] // Сетевой центр русского зарубежья. URL:http://www.russkie.org/index.php?module=fullitem&id=12196 (дата обращения 07.03.08).

³ Полоскова Т.В. Современные диаспоры: внутриполитические и международные аспекты. М.,

_{2002, С. 17.}

⁴ Этнические процессы в современном мире. М., 1987, С. 11.

совокупность этнических групп, проживающих за пределами «титульного» государства, для которых характерны следующие признаки: множественная этническая самоидентификация, предполагающая наличие этнокультурной связи и со страной проживания, и с этнической родиной; существование институтов, призванных обеспечить сохранение и развитие, наличие стратегии взаимодействия с государственными институтами, как страны проживания, так и своей этнической родины¹.

На основании анализа структурных элементов диаспоры и иерархии

присущих ей сущностных характеристик, возможно выделение основания для их типологизации и классификации. Попытки «рассортировки» различных видов диаспор предпринимаются как зарубежными, так и отчественными исследователи. Так, например, С.А. Арутюнов и С.Я.Козлов различают диаспоры по времени их образования: «старые» (классические) и «новые» ² . Профессор Висконсинского университета (США) Дж. Армстронг при классификации диаспор исходит из характера их взаимодействия с мультиэтничным государством, в котором они обосновались. Так, он выделяет два типа диаспор: «мобилизованные» и

«пролетарские». «Мобилизованные» диаспоры имеют длительную и сложную историю, они складывались веками. «Пролетарские» же диаспоры – это молодые, возникшие недавно этнические сообщества» ³ . Г. Шеффер выделяет следующие типы диаспор: диаспоры с глубокими историческими корнями; «дремлющие» диаспоры; «молодые»; «зарождающиеся»; «бездомные»; «этнонациональные» (их характерная особенность в том, что они чувствуют за спиной незримое присутствие «своего» государства); диаспоры «рассеянные» и диаспоры,

_{живущие компактно} ⁴ _{. Р. Брубейкер ввел в научный оборот новое понятие –}

¹ См: Дубовицкий В. Национальная идентичность русской диаспоры как элемент сохранения исторической России [Электронный ресурс] // Сетевой центр русского зарубежья. URL. http://www.russkie.org/index.php?module=fullitem&id=12196 (дата обращения 07.03.08).

² См.: Арутюнов С.А., Козлов С.Я. Диаспоры: скрытая угроза или дополнительный ресурс

[Электронный ресурс] // Независимая газета. М., 2005. URL: http://www.ng.ru/science/2005-11-

_{23/14_diaspory.html (дата обращения 21.06.2013).}

³ Armstrong J. A. Mobilized and proletarian diasporas // American political science review. Wash.,

_{1976. Vol. 70, №2. P. 393.}

⁴ См.: Шеффер Г. Диаспоры в мировой политике // Диаспоры. М., 2003. №1. С. 165.

«диаспоры катаклизма». Главной идеей, положенной Р. Брубейкером в основу выделения «диаспор катаклизма», служит не перемещение людей через границы, а движение самих границ¹. Британский социолог, профессор университета Уорвик Р.Коэн выделяет четыре типа диаспор: диаспоры-жертвы, трудовые, торговые и имперские диаспоры².

Представляет интерес детально разработанная типология, предложенная В.Д. Попковым, который классифицирует диаспоры на основе восьми критериев. Среди них:

I. Общность исторической судьбы. По этому критерию выделяются два типа: 1) диаспорные образования, члены которых проживают на территории своего бывшего государства, но за пределами отделившейся страны исхода; 2) диаспорные образования, члены которых ранее не были связаны с территорией нового проживания единым правовым, языковым полем и никогда не являлись частью единого государства.

II. Юридический статус. Этот критерий также позволяет разделить все диаспоры на два типа: 1) общины, члены которых обладают официальным юридическим статусом, необходимым для легального пребывания на территории принимающего региона; 2) общины, члены которых находятся на территории принимающей страны преимущественно нелегально и не имеют официальных документов, регламентирующих их пребывание.

III. Обстоятельства появления диаспор. Здесь возможны два случая. Первый связан с миграцией. Группы людей пересекают государственные границы и перемещаются из одного региона в другой, в результате возникают новые диаспорные общины либо пополняются уже существующие. Второй случай предполагает перемещение самих границ: та или иная группа остается на месте и, оказавшись «вдруг» в положении этнического меньшинства, вынужденно

_{формирует диаспорную общину.}

¹ См.: Brubaker R. Accidental Diasporas and external «homelands» in Central and Eastern Europe:

_{Past a. present. Wien. 2000. 19 p.}

² См.: Cohen R. Global diasporas: An introduction // Global diasporas /Ed. by R. Cohen.-Second edition. N.Y., 2008. 219 p.

IV. Характер мотивации к переселению. В соответствии с этим диаспорные образования делятся на: 1) возникшие в результате добровольного перемещения людей, движимых, например, экономическими мотивами; 2) сформировавшиеся в результате «выдавливания» членов данной этнической группы с исходной территории вследствие различного рода социальных, политических изменений или природных катаклизмов.

V. Характер пребывания на территории региона поселения. По этому критерию диаспоры делятся на три типа: 1) общины, члены которых ориентированы на постоянное нахождение на новой территории, то есть на оседлость и получение гражданства страны поселения; 2) общины, члены которых склонны рассматривать регион нового поселения как транзитную область, откуда должно следовать продолжение миграции или возвращение в страну исхода; 3) общины, члены которых настроены на непрерывную миграцию между страной исхода и регионом нового поселения.

VI. Наличие «базы» в регионе нового поселения. Здесь выделяются два типа: 1) диаспорные образования, члены которых длительное время проживают (или проживали) на территории региона поселения, исторически связаны с местом нового проживания и уже имеют опыт взаимодействия с его культурой и обществом. Такие диаспоры отличаются наличием сложившихся сетей коммуникаций, обладают высоким уровнем организации и экономическим капиталом (типичными примерами являются еврейские или армянские диаспоры на территории России); 2) диаспорные общины, возникшие в относительно недавнее время и не имеющие опыта взаимодействия с культурой и обществом принимающего региона.

VII. «Культурная схожесть» с принимающим населением. Данный критерий предполагает разделение на три типа: 1) общины с близкой культурной дистанцией; 2) общины со средней культурной дистанцией; 3) общины с дальней культурной дистанцией по отношению к населению принимающего региона.

VIII. Наличие государственных образований на территории страны исхода. Данный критерий предполагает разделение диаспорных общин на три типа: 1)

диаспорные общины, члены которых имеют свое государство, историческую родину, куда они могут вернуться добровольно либо быть высланы властями региона нового поселения; 2) «безгосударственные» диаспоры, члены которых не имеют официально признанного государства, на поддержку которого могли бы рассчитывать¹.

Расширенная классификация диаспор, представленная Ю.П. Калинкиным,

включает критерии следующего порядка: возможность вести политическую деятельность, создавать политические организации в принимающей стране; законность методов политического влияния, используемых диаспорой; характер участия диаспоры в политическом процессе принимающей страны; отношение к политическим институтам стран пребывания; характер отношений со страной исхода².

С точки зрения политологического анализа, определяющего место диаспор

в системе политических институтов, важно не только характерное для диаспор осознание себя частью народа, проживающего в ином государстве, но и наличие собственной стратегии взаимоотношений с государством проживания и с исторической родиной (или ее символом), формирование институтов и организаций, деятельность которых направлена на сохранение этнической идентичности. Иными словами, диаспора в отличие от этнической группы, всегда институциирована и несет в себе не только этнокультурное, но и этнополитическое содержание ³ . Главным понятием, лежащим в основе формирования диаспор, является этническая идентичность, вытесняющая такие системообразующие факторы, как общий язык и религия. Именно этническое самоопределение – есть основной признак принадлежности к диаспоре, в основе

_{которого лежит этническое самосознание.}

¹ См.: Попков В.Д. Некоторые основания для типологии диаспор [Электронный ресурс] // Библиотека сайта социологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. URL: // http://lib.socio.msu.ru/l/library?e=d-000-00---0kongress (дата обращения: 11.04.2012).

² См.: Калинкин .Ю. Особенности политической деятельности русскоязычной диаспоры в

_{США : автореф. дис. ... канд. полит. наук. М., 2011. С. 11-17.}

³ См.: Полоскова Т.В. Современные диаспоры: внутриполитические и международные аспекты. М., 2002. С. 18.

Анализ положения этнических групп в политическом процессе позволил

О.В. Борисовой сформулировать положения о том, что:

1) взаимоотношения между различными этническими группами (титульные, коренные, меньшинства и т.д.) являются одним из факторов политической модернизации и развития демократии;

2) иноэтничные группы, общины и диаспоры сыграли важную роль в развитии парадипломатии, что в свою очередь обусловило появление международных неправительственных организаций;

3) идентифицируемые этнические группы, действующие в качестве этнополитических субъектов, актуализировали проблему их правовой защиты, обеспечения этнического равноправия, разработки его содержания, отвечающего характеру современного политического процесса на различных уровнях (локальном, национальном, мировом);

4) расширение субъектного поля политического процесса, сопровождающееся установлением разнонаправленных взаимосвязей, усилило роль негосударственных акторов;

5) политизация этничности в российском обществе приобрела различные формы и проявляется в регионах неодинаково интенсивно¹.

Вслед за Г. Шеффером, современные исследователи феномена диаспоры выделяют транснациональность как ее новую сущностную характеристику. Такого мнения, например, придерживаются А.С. Ким ² , В.А. Тишков ³ , М.А. Мыльников ⁴ и другие. Становление транснационального характера образуемых диаспор основывается на пространственных перемещениях,

_{вызванным резким повышением мобильности народов и масс, расширения сети}

¹ См.: Борисов Р.В. Языковая компетентность как средство выражения этнической идентичности и формирования межэтнической толерантности учащейся молодёжи : автореф. дис. ... канд. псих. наук. Махачкала, 2007. С. 140-141.

² См.: Ким А.С. Этнополитическое исследование современных диаспор (конфликтологический аспект): дис. ... д-р полит. наук. СПб., 2009. С. 13.

³ См.: Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003. С. 462.

⁴ Мыльников М.А. Этническая диаспора как субъект политических коммуникаций: автореф.

дис. ... канд. полит. наук. Астрахань, 2009. С. 11.

коммуникативных, профессиональных и прочих перемещений. Это свидетельствует об утрачивании диаспорой «привязки» к той или иной локальности, об обретении ею на уровне самосознания (на уровне идентичности) связи с глобальными всемирно-историческими культурными системами и политическими силами¹.

О трансциональности как свойстве современных диаспор высказывается

М.А. Мыльников, анализирующий этническую диаспору как объект политических коммуникаций, чьи политические роли разнообразны и могут включать самодостаточную субъектность нового миропорядка. По его утверждению,

«современные диаспоры, являясь участниками разноуровневых и разнонаправленных коммуникационных потоков, претендует на приобретение статуса полноправного субъекта политических отношений, а потому несут ответственность за сохранение региональной и глобальной безопасности и стабильности» ² . Высказанные О.В. Борисовой и М.А. Мыльниковым замечания коррелируются в точке установления субъектности диаспоры в этнополитическом процессе, в том числе и на уровне региональности.

Следует отметить высокую степень активности современных этнических диаспор в политическом процессе принимающего сообщества, которые обладают

«возможностью включать в сферу влияния своих коммуникационных сетей политические институты государства исхода, государства пребывания и международных государственных и транснациональных акторов»³.

Процесс формирования идентичности у диаспоры, вызванный необходимостью определения собственной этнополитической субъектности, защиты своих этнических прав в изменяющихся условиях новой среды, в то же время – важности поддержания внутреннего единства с исторической родиной и присущими ею культурными идеалами и нормами, порождает эффект

_{двойственности лояльности самой диаспоры. Безусловно, это дает основания для}

¹ См.: Тишков В.А. Реквием по этносу: Исследования по социально-культурной антропологии. М., 2003. С. 466.

² Мыльников М.А. Этническая диаспора как субъект политических коммуникаций: автореф. дис. ... канд. полит. наук. Астрахань, 2009. С. 11.

³ Мыльников М.А. Этническая диаспора … С. 17.

солидаризации с обеими (и более) средами исхода-пребывания, однако, это также навязывает диаспоре двойную чуждость. По заверению В.Д. Попкова, такая двойная лояльность-чуждость диаспоры не может не вызвать исследовательский интерес в научных кругах, и беспокойство в принимающем сообществе ¹ . Н.Ф. Бугай предлагает в этой связи фокусировать внимание на диаспоры как потенциальный источник угрозы национального единства государств².

Диаспоры, чьи материнские этносы участвуют в межэтническом противостоянии, часто вовлекаются в конфликт и формируют коллективные позиции в отношении конфликтующих сторон. При этом деятельность диаспор приобретает межрегиональный и межгосударственный масштаб. Наиболее ярко это проявляется в полиэтничных регионах. В этой связи необходимо рассмотрение диаспор как «национальных меньшинств в ситуациях риска» в целях предотвращения этнонационалистических проявлений в деятельности этнокультурных объединений и движений.

Конфликтологическая направленность этнополитического исследования современных диаспор присутствует в работах Т.В. Полосковой ³ , А.С. Кима ⁴ . Исследователи исходят из признания того, что конфликтогенный потенциал диаспоры как таковой не вызывает сомнений. Диаспора как «чуждый» структурный элемент может способствовать развитию идентификационного кризиса в этнополитическом процессе принимающего сообщества.

Для российской науки интерес к конфликтологическим исследованиям диаспоральности и этничности усилился в связи с распадом Советского союза, в результате которого образовались многочисленные диаспоры и на их базе стали

_{складываться национально-культурные общества и организации. Так, например, в}

¹ Попков В. Д. Диаспорные общины в межкультурном взаимодействии: пути формирования и тенденции развития: автореф. дис. ... д-р. соц. наук. М., 2003. С. 54.

² См.: Бугай Н. Ф. Корейцы стран СНГ: общественно-«географический синтез» (начало ХХI

_{века). М., 2007. С. 23.}

³ См.: Полоскова Т. В. Диаспоры в системе международных связей: автореф. дис. ... д-р. полит. наук. М., 2000. С. 15; Полоскова Т. В. Современные диаспоры: внутриполитические и международные аспекты. М., 2002.

⁴ См.: Ким А.С. Этнополитическое исследование современных диаспор (конфликтологический

аспект): дис. ... д-р полит. наук. СПб. С. 15-16.

трудах А.С. Кима диаспора как таковая рассматривается, прежде всего, как этнополитический феномен и как субъект этнополитических отношений ¹ . Диаспора характеризуется наличием политических требований на этнополитическое самоопределение, право на поддержание связи с исторической родиной и родственными этническими группами, на создание общественных, политических объединений и политическое участие. А.С. Ким предлагает рассматривать диаспору не столько в контексте оценки рисков ее конфликтогенных проявлений, сколько – анализа позитивного опыта ее бесконфликтности, основывающемся на интеграции и участии в консенсусной политике. Формирование идентичности диаспоры следует трактовать как следствие осознанной и добровольной самоорганизации.

Опыт бесконфликтности диаспоры, в оценках А.С. Кима, должен основываться на позитивной идентичности самой диаспоры, которая складывается в результате синтеза этнического самосознания, поддержки этничности институтами публичной сферы и гражданского, национального самосознания, стимулировании развития толерантности и стремления к интеграции конструктивного ресурса определенных социально-экономических мероприятий и института национально–культурной автономии.

В конструктивистских представлениях К.С. Мокина и Н.А. Барышной диаспора обладает ситуативной природой, зачастую определяющей политическую компоненту современного государства, а наиболее актуальным направлением этнополитических исследований является изучение мигрантских групп, которые, согласно мнению ученых, по сути являются диаспорными общинами современного типа, дисперсно проживающих на принимающей территории ² . О преобладании политической составляющей в феномене диаспоры также

_{высказывались В.А. Тишков}³ _{и Е. Шаин.}

¹ См.: Ким А.С. Этнополитическое исследование современных диаспор (конфликтологический аспект): дис. ... д-р полит. наук. СПб. С. 15-16.

² См.: Мокин К.С., Барышная Н.А. Этнополитическое исследование: концепции, методология, практика . Саратов, 2009. С. 26-28.

³ См.: Тишков В.А. Увлечение диаспорой. О политических смыслах диаспорального дискурса.

// Диаспора. №2. 2003. С.50.

По наблюдению диссертанта, при анализе феномена современной диаспоры, учитывая ее ситуативную природу, чрезвычайно важно опираться на постоянно обновляемые эмпирические данные, сообщающие об уровне адаптации, идентификации участников диаспоры, их включенности в этнополитическое пространство принимающего сообщества. По мнению Е.Шаина, потенциальная возможность обвинения диаспор в двойной лояльности является рычагом, который либо страна исхода, либо страна проживания могут использовать для мотивации и принуждения политической активности в диаспоре¹.

Понимание диссертантом понятия этнополитического пространства

солидаризуется с определением, данным Н.Б. Череминым и И.Ю. Рябковым:

«этнополитическое пространство – это многомерный, сложно структурированный пространственно-временной континуум политической коммуникации, в которой принимают участие разностатусные политические субъекты и политически оформленные системы, ассоциированные с этническими группами при помощи специальных идеологий» ² . Этнополитическое пространство включает в себя этническую идентичность, межнациональные отношения и этнополитические процессы и формируется на определенной территории. Внутри каждого этнополитического пространства (даже пространства отдельного субъекта Федерации) существуют отдельные субпространства, обладающие всеми свойствами этнополитических пространств. Указанные выше авторы предлагают рассматривать этнополитическое пространство с точки зрения коммуникации, поскольку именно коммуникационные потоки способствуют его созданию ³ . Взаимовлияние составляющих этнополитического пространства происходит по каналам коммуникации политической, межкультурной, массовой (через средства

_{массовой информации).}

¹ См.: Shain Y. Democrats and Secessionists: US Diasporas as regime Destabilizes. In: International Migration and Security. (ed.) by Miron Weiner. Boulder, San Francisko, Oxford.

_{1993. Р. 287-322.}

² Рябков И.Ю., Черемин Н.Б. Этнополитические аспекты развития современных государств в эпоху глобализации на примере Российской Федерации // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. Серия Социальные науки, 2012. № 2(26). С. 177-183.

³ См.: Рябков И.Ю., Черемин Н.Б. Этнополитические аспекты … С. 178-179.

Включенность диаспоры в этнополитическое пространство принимающего общества актуализирует вопрос об управлении диаспоральными и идентификационными процессами. О.В. Борисова вычленяет политический механизм управления этнической идентичностью, элементами которого являются:

1) выполнение языковых требований (поощрение билинвизма и полилингвизма);

2) мобилизация социальных ресурсов; 3) работа этнополитических и этнокультурных институтов; 4) реализация личностного и профессионального потенциала носителей идентичности, а результатом становится формирование гражданского правосознания и общегражданской идентичности¹.

Инструментом достижения этнополитического согласия выступает этническое право, например, в рамках Закона РФ «О национально-культурной автономии» (июнь 1996 года), где субъектами права выступают именно

«граждане». По мнению исследовательницы, идеализированная модель политического взаимодействия (ино)этнических групп и принимающей среды предполагает развитие диалога, качественного коммуницирования, обмена и в этой связи особо актуальным становится такой институт этнополитического представительства, как национально-культурная автономия. Так, проблема обеспечения бесконфликтных межэтнических взаимодействий, успешной социокультурной адаптации и этнической идентификации диаспоры находит свое решение в рамках национально-культурной автономии (НКА) и национально- культурного общества (НКО). Их создание является одной из наиболее актуальных проблем российской национальной политики.

Трансформация форм организации этнических диаспор в национально- культурные автономии свидетельствует о развитом политическом взаимодействии. Как пишет Г.В. Калугина, институт национально-культурной автономии как структуры, официально признанной государством, очень востребован в современном российском обществе. Меняется его роль и место

_{в общественно-политических и социально-экономических процессах. На этот}

¹ См.: Борисова О.В. Феномен политизированной этнической идентичности: теоретико-

методологический анализ : дис…д-р. полит. наук. М., 2000. С. 142-143.

институт сегодня возлагаются самые разнообразные миссии: от элементарной помощи в трудную минуту, отслеживания и регулирования внутриобщинных процессов до консолидации диаспоры¹.

Подходы к определению национально-культурной автономии многообразны и в данной работе приведены по форме высказываний различных представителей.

1) НКА как самоуправляющийся национальный союз. По определению Ж.Т. Тощенко, НКА – «это образование самоуправляющегося национального союза (общества) по желанию составляющих его представителей того или иного народа, в большинстве случаев, национального меньшинства. Она позволяет объединиться на личностной или коллективной основе людям, принадлежащим к одной и той же этнической группе независимо от места жительства и от того, являются ли они региональным большинством или же распылены по территории государства»².

2) НКА как форма этнического самосознания. Т. Я. Хабриева называет НКА

«особой формой этнического самосознания в особых условиях расселения этноса». По ее мнению, НКА – это экстерриториальная (или внетерриториальная) форма этнической самоорганизации; поскольку при создании такой организации речь идет об объединении людей не на основе каких-то политических лозунгов, а на базе общности языка и элементов этнической культуры, то НКА не может быть наделена правом на самоопределение политического характера. Ее форма создает возможности тесной взаимосвязи индивидуальных прав человека и коллективных прав этноса, по каким-либо причинам не имеющего условий для создания территориальных форм национальной автономии ³ . Т.Я. Хабриева опирается на понимание НКА, заложенное в законодательстве Российской Федерации, где

_{национально-культурная автономия – «это форма национально-культурного}

¹ См.: Калугина Г.В. Национально-культурное общество в Иркутске: от клуба друзей Польши до Ассоциации защиты прав китайских граждан (трансформация феномена) // Известия Иркутского гос. Ун-та. Серия «Политология. Религиоведение», 2008. № 1. С. 48.

² Тощенко Ж. Т. Этнонациональная политика: плюсы и минусы // Вестник Российского университета дружбы народов. 2002. № 1. С. 7.

³ См.: Хабриева Т. Я. Национально-культурная автономия в Российской Федерации. М., 2003. С.

7-8.

самоопределения, представляющая собой общественное объединение граждан Российской Федерации, относящих себя к определенным этническим общностям, на основе их добровольной самоорганизации в целях самостоятельного решения вопросов сохранения самобытности, развития языка, образования, национальной культуры» .¹

3) НКА как субъект политической деятельности. Г.В. Калугина справедливо

отмечает противоположную особенность института НКА: не декларируя политических целей, данные организации могут становиться субъектами политической деятельности ввиду своей способности к общественно- политической мобилизации и социализации².

Национально-культурная автономия основывается на принципах

свободного волеизъявления граждан при отнесении себя к определенной этнической общности; самоорганизации и самоуправления; многообразия форм внутренней организации национально-культурной автономии; сочетания общественной инициативы с государственной поддержкой; уважения языка, культуры, традиций и обычаев граждан различных этнических общностей; законности.

Национально-культурная автономия имеет право: «получать поддержку со стороны органов государственной власти и органов местного самоуправления, необходимую для сохранения национальной самобытности, развития национального (родного) языка и национальной культуры; обращаться в органы законодательной (представительной) и исполнительной власти, органы местного самоуправления, представляя свои национально-культурные интересы; создавать средства массовой информации в порядке, установленном

_{законодательством Российской Федерации, получать и распространять}

¹ Федеральный закон «О национально-культурной автономии» : ФЗ РФ от 17.06.1996 №74-ФЗ

// Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №24; Закон Республики Татарстан

«О национально-культурных автономиях в Республике Татарстан» : ЗРТ от 12.05.2003 №15-ЗРТ [Электронный ресурс] Информационно-правовая база Гарант. URL: http://www.garant.ru/hotlaw/tatarstan/87698/ (дата обращения 19.10.2014).

² См.: Калугина Г.В. Национально-культурное общество в Иркутске: от клуба друзей Польши до Ассоциации защиты прав китайских граждан (трансформация феномена) // Известия

Иркутского гос. Ун-та. Серия «Политология. Религиоведение», 2008. № 1. С. 48.

информацию на национальном (родном) языке; сохранять и обогащать историческое и культурное наследие, иметь свободный доступ к национальным культурным ценностям; следовать национальным традициям и обычаям, возрождать и развивать художественные народные промыслы и ремесла; создавать образовательные и научные учреждения, учреждения культуры и обеспечивать их функционирование в соответствии с законодательством Российской Федерации; участвовать через своих полномочных представителей в деятельности международных неправительственных организаций; устанавливать на основании законодательства Российской Федерации и поддерживать без какой-либо дискриминации гуманитарные контакты с гражданами, общественными организациями иностранных государств. Осуществление права на национально-культурную автономию не должно наносить ущерб интересам

других этнических общностей»¹.

Сегодня НКА реально являются реальными посредниками между властью и представителями той или иной национальности. Отчетливо дифференцируются и осознаются запросы участников и активистов этих организаций. Определился и спектр этих запросов: от удовлетворения этнокультурных потребностей до решения адаптационных задач мигрантов. Институт национально-культурных автономий не только стал реальностью современной российской жизни, но и наполнился новым содержанием.

По мнению К.М. Ахмедова, этнонациональная политика, степень участия национально-культурных объединений в развитии межэтнических отношений и весь сложнейший комплекс сопряженных с ними вопросов играют заметную роль среди проблем развития современного полиэтничного Российского государства. В условиях роста национального самосознания, возрождения этнических культур, обострения межнациональных отношений изучение опыта деятельности национально-культурных объединений как механизма решения этнокультурных

_{задач и территориальной формы удовлетворения основных национальных}

¹ Федеральный закон «О национально-культурной автономии» » : ФЗ РФ от 17.06.1996 №74-ФЗ

// Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. №24. Статья 1.

запросов этнических групп отвечает современным потребностям российского общества. Ахмедов считает, что деятельность НКА и НКО являются необходимым компонентом в обеспечении процесса принятия решений и эффективного управления национальной политикой в целом и этнополитической ситуацией в регионах, в частности.

Подобная деятельность общественных объединений в полиэтнических российских регионах способна фиксировать динамику этнополитической ситуации и через своевременную информацию и рекомендации содействовать снижению напряженности и раннему предупреждению конфликтов. Опыт взаимодействия НКО и органов местного самоуправления обладает позитивным практическим потенциалом в реализации национальной политики. НКА способны снимать противоречия и ограничения, связанные с политизацией этничности, предупреждать межэтническую напряженность и уменьшать конфликтный потенциал территориального подхода к этноидентификации

в многонациональном государстве¹.

Национальные объединения могут изначально создаваться для реализации политических целей и участия в политической борьбе. В этом случае их правильнее называть этнополитическими. Для их классификации могут использоваться типологии, разработанные для анализа партий и движений. Например, по отношению к социальной действительности можно выделить реставраторские (цель – восстановление отживших структур), консервативные (сохранение существующих институтов и ценностей), реформаторские (модернизация элементов и связей политической системы) и революционные (изменение типа политической системы) организации.

Канадский исследователь Г. Радецки предложил типологизировать этнические организации на основании выполняемых ими функций на: административные (центральные исполнительные органы ассоциаций или сети

_{вспомогательного персонала, «концентрации власти»); социокультурные}

¹ См.: Ахмедов К.М. Национально-культурные объединения в политических процессах региона:

на примере Саратовской области : дис. ... д-р. полит. наук. Саратов, 2007. С. 182-203.

(землячества, этнические школы, молодежные организации); религиозные (церковные приходы и религиозные организации); «специальных интересов» (ветеранские и политические организации, специальные комитеты); рекреационные (спортивные и театральные общества, ансамбли песни и танца, другие объединения по увлечениям); информационные (информационные центры, издание прессы на родном языке); экономические (кредитные союзы, фонды)¹. В настоящее время в России зарегистрировано 17 федеральных национально- культурных автономий, которые различаются по своему статусу и имеют свои особенности. На региональном и местном уровнях насчитывается 574 НКА, в том числе около 66 в Татарстане.

Многонациональный состав населения Татарстана – это результат сложных исторических, демографических, социально-экономических и социально- культурных процессов. По мнению Т.А. Титовой, изучение факторов, определяющих стратегии поддержания группами меньшинств бесконфликтной этничности и комфортности этнического фона, является для республики значимым направлением научных исследований².

На сегодняшний день в республике возрастает понимание необходимости

дальнейшего усиления политики многокультурности, как важнейшего условия социально-политического и культурного объединения и развития представителей проживающих в республике народов. В целом успешная деятельность этнокультурных организаций в значительной степени определяется установленными ими конструктивными взаимоотношениями с исполнительными органами государственной власти и местного самоуправления, как в самом Татарстане, так и за его пределами. Одним из наиболее ярких примеров подобного взаимодействия является работа созданного в 1992 г. по инициативе Съезда народов Татарстана постоянно действующего органа многонационального

_{этнокультурного движения Ассамблея Национально–Культурных Организаций}

¹ См.: Radecki H. Ethnic Organizational Dynamics: The Polish Group in Canada. Waterloo, Ont.: Wilfrid Laurier University Press, 1979. 275 p. P.14

² См.: Титова Т.А. Этнические меньшинства в городах Республики Татарстан: дис. ... канд. ист. наук. Казань, 2008. 422 с.

Республики Татарстан, ныне преобразованного в Ассамблею народов Татарстана, имеющего тесные связи с Ассамблеей народов России, субъектами РФ и странами СНГ. Основное направление деятельности Ассамблеи – сохранение и развитие национальной культуры народов республики, этнокультуры Татарстана. При активном взаимодействии Ассамблеи с органами государственной власти и местного самоуправления удалось решить многие проблемы возрождения и развития языка, культуры, традиций и обычаев народов, населяющих республику.

Ассамблее предоставлен Дом Дружбы народов Татарстана – материальная база этнокультурного движения республики. Дом Дружбы народов был открыт

26 мая 1999 г. с целью оказания государственной поддержки общественным национально-культурным организациям, входящим в состав Ассамблеи, по возрождению, сохранению и развитию культур народов Республики Татарстан. Основные функции Дома Дружбы народов – оказание юридической и правовой, а также организационной помощи членам национально-культурных автономий, содействие в трансляции традиций и ценностей молодому поколению ¹ . В Ассамблее народов РТ представлены и центрально-азиатские (казахская, кыргызская, узбекская, таджикская и туркменская) НКА.

Проблемы в области этнополитического взаимодействия, в том числе связанные с деятельностью НКА, рекомендуется решать путем проведения конструктивной этнокультурной политики в Татарстане. По мнению Г.И. Макаровой, «этнокультурная политика – это декларируемая, официально закрепленная в законах, концепциях, программах форма влияния правящих элит (центральных и региональных) и связанных с ними социальных институтов на процессы этнокультурного развития и межкультурное (межэтническое) взаимодействие и выступает основой системных отношений этнических,

_{национально-гражданских общностей и государства консолидации}

¹ См.: Дом Дружбы народов Татарстана [Электронный ресурс]. URL: http://www.anco- rt.ru/index.php?i=5 (дата обращения: 07.05.2009).

населения на основе государственно-гражданской (региональной) идентичности, в установлении принципов этнокультурного взаимодействия»¹.

Комплекс мер по этому направлению предполагает, прежде всего, разработку нормативной базы, ее финансовое обеспечение, налаживание взаимодействия органов государственной власти с национально–культурными организациями и автономиями. Очень важно также создать более позитивную атмосферу в общественном мнении о межкультурных коммуникациях, укреплять доверие обеих сторон – участниц коммуникации: принимающей и адаптирующейся, довести до сознания участников коммуникации понимание того, что достижение этнополитического согласия повышает уровень их собственной культуры и обогащают ее новыми элементами. Необходимо предпринять усилия в самых разнообразных формах, прежде всего: по распространению этнокультурных знаний, повышению уровня взаимной межкультурной компетентности.

Таким образом, о диаспоре следует говорить как об институционализированном и интегративном объединении этнической группы, идентичности которых присуща множественная и конструируемая природа, изменяемая в соответствии с политическими и социальными изменениями, как в принимающем обществе, так и в стране исхода. Важнейшим признаком идентичности является язык, а этническая идентичность может быть оценена как важнейший признак диаспоры. Диаспора понимается как этнополитический феномен и в число ее основных характеристик входят транснациональность, участие в политических коммуникациях, межрегиональных и межгосударственных отношениях, способность существенно влиять на межэтническую ситуацию в принимающем обществе, обусловленная конфликтогенным потенциалом диаспоры как таковой. В качестве инструментов достижения позитивной этнической идентичности диаспоры выступают

_{социальные и политические меры, среди которых: предоставление диаспорам}

¹ Макарова Г.И. Этническая и российская идентичность в Республике Татарстан в контексте изменений этнокультурной политики : дис. ... канд. социол. наук. М., 2009. С. 17.

права сохранять и развивать свою культуру и язык; создавать собственные общественные и политические объединения; полноправно участвовать в межэтнических коммуникациях, происходящих в принимающем обществе и т.д. Деятельность национально-культурной автономии, обладающей совокупностью правовых, административных, информационных и, в некотором роде, политических ресурсов, выступает в качестве средства профилактики негативных, в том числе конфликтных проявлений этнической идентичности своих членов. Национальные объединения могут изначально создаваться для реализации политических целей и участия в политической борьбе.

В целом методология настоящего исследования выстраивается:

а) с позиций конструктивизма (с признанием ситуативности важным признаком этнической идентичности современных диаспор), а также не выделяемого автором в отдельное течение инструментализма (с обозначением политической контекстности процессов формирования идентичности иноэтничных образований в региональном этнополитическом пространстве);

б) в рамках политологического подхода к пониманию этнической идентичности c признанием этничности как политического ресурса, особой роли социокультурного фактора в идентификации диаспоры на региональном уровне.

Целесообразным представляется изучение процессов этнической идентификации диаспоры и проявлений этих процессов в социокультурном, информационном и политическом пространстве принимающего общества на конкретном примере.