Форды

В 1957 г. «Форчун» оценил общее состояние супруги Эд- зела Форда и 3 ее сыновей, Генри II, Бенсона и Уильяма, минимум в 325 и максимум в 500 млн. долл. Ее дочь Джозе- фину (жену Уолтера Була Форда II) «Форчун» не заметил.

Общее личное состояние Фордов всегда сравнительно нетрудно вычислить, ибо они владеют 10% выпущенных в обращение акций компании «Форд мотор компани» (но 40% голосов), (опять-таки при том непременном условии, что они не совершали тайных сделок по продаже или покупке акций

и не имеют доли в других предприятиях). На первый взгляд (но не в действительности) 10% всего акционерного капитала компании представляется единственным показателем финансового могущества этой семьи.

Однако любые расчеты в отношении богатства Фордов осложняются вследствие запутанной структуры капитала компании, создавшейся в силу условий завещаний Генри Форда и его сына Эдзела.

В конце 1964 г. эта структура капитала после дробления акций каждого класса выражалась в следующих цифрах:

Акции класса А не обеспечивают владельцам права голоса до тех пор, пока фонд либо не продаст эти акции, либо не передаст какой-либо официально утвержденной некоммерческой организации, после чего владельцы их приобретают один голос на каждую акцию, однако в любой момент все обыкновенные акции в целом не могут дать более 60% голосов на собрании акционеров. Как уже отмечалось выше, по уставу 40% голосов закреплено за всеми акциями класса Б, что в любое время обеспечивает семье Фордов почти абсолютный контроль над компанией.

По заключительному курсу 1964 г. (5472 за акцию) этот акционерный капитал имел валовую рыночную стоимость 043 488 759 долл. Доля Фордов в нем составляла свыше 10%, номинальной стоимостью 604 348 876 долл. Но, учитывая фактор контроля, акции, принадлежащие семье Фордов, обеспечивают такое же число голосов, как две трети обыкновенных акций, рыночная стоимость которых составляла 1 901 619 450 долл. Любой человек, которому принадле

жали бы две трети обыкновенных акций, имел бы столько же голосов, сколько имеют Форды, но он получал бы больше дивидендов — на 34 892 100, а не на 12 267 794 акции, и в этом смысле стоимость его акций была бы выше. Но акции класса Б, обеспечивающие владельцу преимущественные права на участие в голосовании, ценятся выше рыночной стоимости обыкновенных акций (хотя никто не стремился бы получить эти более ценные акции, если бы он не добивался контроля над данной компанией). Однако если бы кто-либо хотел купить себе этот контроль, стоимость принадлежащих Фордам акций по сравнению с обыкновенными акциями по заключительному курсу 1964 г. приближалась бы к вычисленной мною сумме 2 млрд. долл. Хотя дивиденды, выплачиваемые на акции Фордов, составляют лишь около одной трети суммы, выплачиваемой на такое же число обыкновенных акций, обеспечивающих право на участие в голосовании, для Фордов это не играет особой роли, поскольку они относятся к такой категории налогоплательщиков, которым невыгодны столь высокие дивиденды. Кроме того, все мужчины из этой семьи получали высокие оклады в качестве членов правления компании. Карманных денег у них хватает.

Таким образом, исходя из существующего курса выпущенных в обращение акций компаний (около 54 пунктов), я оценил бы стоимость семейных активов Фордов минимум в 2 млрд. долл., хотя любому синдикату, который хотел бы купить эту компанию, пришлось бы, вероятно, уплатить за нее более высокую цену (исходя из нынешних или более высоких показателей ее рентабельности).

Итак, по сравнению с Дюпонами, Меллонами и Рокфеллерами Форды обладают относительно более скромным состоянием, хотя в среднем каждый из членов трех последних семей богаче Дюпонов, поскольку в прочном союзе Дюпонов участвует больше людей.

После 1964 г. в структуре активов Фонда Форда произошли некоторые изменения, которые не отразились ни на моих расчетах, ни на сделанных из них выводах. В июне г. фонд снова продал некоторое количество акций. Вначале он получил ровно 88% всего акционерного капитала в виде акций класса А, не дающих права голоса. Чтобы урегулировать положение, создавшееся в результате дробления акций после этой продажи в 1965 г., фонд продал почти половину имевшегося у него пакета акций, или 46,9 млн. существующих акций. Сохранившиеся у него 45,7 млн. акций

составляли 35,8% всего основного капитала «Форд мотор компани».

По его собственным бухгалтерским книгам, стоимость ценных бумаг, как акций «Форд мотор компани», так и других, принадлежавших Фонду Форда, в конце 1964 г. составляла 2,4 млрд. долл.

О том, как оба старших Форда стремились сохранить контроль над компанией за своей семьей, свидетельствуют меры, принятые ими в отношении права голоса акций обоих классов. Если число выпущенных в обращение акций класса Б падает ниже 5,4 млн. (что может произойти только в случае выкупа этих акций семьей), то общее число голосов обыкновенных акций повышается до 70%, если же число таких акций класса Б падает ниже 3 млн., то оно дает равное с обыкновенными акциями число голосов.

Поэтому, пока семья Фордов не примет донкихотского решения отказаться от акций класса Б (перерезав себе же горло, поскольку это будет означать потерю контроля над компанией), за ней сохраняется 40% голосов, обеспечивающих ей абсолютный контроль над делами компании. Если бы какой-либо синдикат попытался купить контрольный пакет акций компании на бирже, Фордам достаточно было бы скупить всего лишь 162/з% выпущенных в обращение обыкновенных акций, чтобы придать им 50% голосов, тогда как синдикату пришлось бы скупить 837з% всех обыкновенных акций, чтобы добиться того же.

Но даже если бы нашелся синдикат, владеющий всеми обыкновенными акциями компании, что обеспечило бы ему абсолютный контроль над ней, у Фордов остался бы еще один козырь в запасе. А этот козырь один из множества способов, с помощью которых контроль над филантропическими фондами может сочетаться с контролем над промышленностью. Форды осуществляют контроль над фондом, а принадлежащие фонду акции класса А обеспечивают право голоса, если фонд продает их или передает некоммерческой организации. Столкнувшись с конкурентом, который владеет всеми обыкновенными акциями, что обеспечивает ему 60% голосов и контроль над компанией, Фордам достаточно лишь придать право голоса принадлежащим фонду акциям, продав эти акции или передав их в руки друзей; тем самым уменьшится число голосов, которые предоставляют выпущенные в обращение обыкновенные акции. Превратив все оставшиеся в его распоряжении акции класса А в акции, дающие право

голоса, фонд может уменьшить число голосов, обеспечиваемое находящимися в обращении обыкновенными акциями, до 30% существующего основного капитала. Располагая 30% голосов, которые им обеспечат обмененные таким образом обыкновенные акции, плюс 40% голосов акций класса Б, Форды фактически имели бы (как они потенциально имеют в настоящее время) 70% голосов. По существу, даже если бы фонд продал несколько больше половины оставшихся у него фордовских акций, Форды все же смогла бы в любой критической ситуации мобилизовать 55% голосов.

Возможно, что все эти запутанные подробности сбили некоторых читателей с толку. Автор стремился лишь показать, какие цели преследуют богачи, стараясь сохранить за собой контроль. Действуя таким образом, они поступают вполне разумно, ибо всякий нормальный человек старается оградить свои владения. Однако у нас немало пропагандистов, возглавляемых такими заблуждающимися профессорами, как А. А. Берли-младший, которые, видимо, не боятся, что их сочтут патентованными глупцами, поскольку они утверждают, что контроль и владение крупными компаниями переходят ко все более широкому кругу лиц и что происходит массовое раздробление больших состояний.

Поскольку это так, рассуждают многие из читателей, мы можем наблюдать, как ловкие молодые люди силой волшебства отнимают корпорации у их богатых владельцев. Подобная сказка ввела в заблуждение уже немало людей.

Члены семьи Фордов были бы сегодня гораздо богаче, если бы основатель и первый руководитель гиганта автомобильной промышленности Генри Форд, скончавшийся в 1947 г. в возрасте 83 лет, не был таким стяжателем и если бы члены семьи, игравшие в ней центральную роль, не умерли прежде, чем верхушка богачей сумела уговорить конгресс урезать налоги на наследство, принятые в период «нового курса». Этот процесс снижения налогов, несомнен

но, ускорился из-за вызванной налогами катастрофы, которая поглотила огромную долю состояния Фордов.

Единственный сын Форда Эдзел, гораздо более приятный, умный и образованный человек, чем его твердокаменный отец, который, к сожалению, держал его в подчиненном положении всю жизнь, преждевременно умер в 1943 г. в возрасте 49 лет. Старший внук, Генри Форд II, не имевший делового опыта и до 1940 г. учившийся в йельском университете на факультете социологии, был в 25-летнем возрасте спешно вызволен во время войны из военно-морского флота, где он служил в чине младшего лейтенанта, и назначен директором огромной компании и исполнительным вице-президентом, явив собой пример сказочного успеха в истории корпораций. Его братья Бенсон и Уильям, в возрасте 25 и 18 лет, последовали позднее по его стопам в компании, где сразу же проявили свои способности, быстро достигнув высших руководящих постов.

Чистая стоимость состояния Генри Форда, крепко цеплявшегося за 5872% «голосующих» акций компании (за которую ему приходилось платить высокие налоги), после его смерти была официально определена в 500—700 млн. долл. В то время капитал «Форд мотор компани», которая впос- следствии была реорганизована и значительно усовершенствована его внуками, составлял около 1 млрд. долл. С точки зрения семейных интересов Форд умер не слишком рано, ибо под его старомодным руководством и тяжелой рукой компания уже свыше 15 лет теряла свои позиции, уступая их оперативной «Дженерал моторз» и преуспевающей компании «Крайслер», и давно уже утратила первое место по выпуску автомобилей. Компания явно катилась под откос, и в автомобильной промышленности считали, что она вот-вот окажется на свалке, как это произошло уже с десятками автомобильных компаний.

Однако смерть Эдзела и Генри в период, когда дела компании пошатнулись (главным образом потому, что мнение Эдзела неизменно опровергалось феодалом — владельцем

фирмы и его дружками блюдолизами в руководстве компании), была несвоевременной, если учесть существовавшее тогда налоговое законодательство, поскольку налоговые льготы на состояние, передаваемое супруге, и на разделенное имущество еще не были утверждены. Наследникам состояния Эдзела и его отца угрожала перспектива уплаты налога на наследство в сумме 91%, введенного в период «нового курса» исключительно с целью дробления крупных состояний, которые обеспечивали их владельцам огромную политическую власть. Если бы в то время действовал закон, принятый позднее, оба Форда могли бы завещать своим женам половину их активов, которые не подлежали бы налогообложению, а жены с помощью юристов могли бы добиться перевода своих средств в гораздо более низкую налоговую категорию. Следует отметить, что в результате такого раздела имущества состояние самого завещателя часто также переходит в более низкую налоговую категорию, хотя это не могло бы случиться в отношении обоих Фордов, если бы они не создали ряда попечительских фондов для внуков. Для этого Генри Форд был, видимо, слишком скуп, хотя ему пришлось бы уплатить лишь минимальные налоги на дары.

Частичный выход из этой катастрофы с налогами был найден Эдзелом Фордом, основавшим в 1936 г. Фонд Форда помощи просвещению (сам Генри Форд враждебно относился ко всякой благотворительности и открыто высказывался против нее). Но, даже несмотря на помощь Фонда Форда, личное состояние Фордов, которое в условиях стандартного подхода к налоговым законам достигло бы сегодня значительно больших размеров, было буквально урезано на 90%.

Эдзел оставил большую часть своих активов Фонду Форда, уклонившись таким образом от уплаты высоких налогов, и его отцу в конечном счете пришлось пойти по тому же пути, ибо в противном случае большая часть его денег досталась бы Вашингтону и ненавистному Форду правительству «нового курса».

Благодаря такому удачному ходу Фонд Форда получил около 90% акций «Форд мотор компани»; все эти акции не давали права голоса, пока оставались во владении фонда, но обеспечивали ему равное участие в дивидендах. Что касается самого Генри Форда, то для него фонд, оставаясь нежелательным благотворительным учреждением, был все же меньшим из двух зол.

«В бухгалтерских книгах фонда они (деньги Форда) указывались для сведения налоговых органов в сумме

416 млн. долл., но их фактическая стоимость, определяемая доходами «Форд мотор компани», составляла не менее 2500 млн. долл. Эта сумма значительно превышает половину всех средств, принадлежащих всем другим фондам в стране».

Стараясь спасти все что можно в крайне трудном положении, Форды обусловили, что акции, передаваемые фонду, не будут давать права голоса, вследствие чего 10% акций, оставшихся в руках семьи, обеспечивали ей первоначальные 100% голосов.

Если бы рядового человека спросили, что он предпочитает получить: все дивиденды «Форд мотор компани» или контроль над этой компанией, он, вероятно, выбрал бы дивиденды. И тем самым совершил бы ошибку, ибо определять, будут ли вообще выплачиваться дивиденды, могут только те, кто контролирует компанию. Те, в чьих руках находится контроль, могут принять решение об инвестировании доходов компании в другое предприятие, пока лицо, которому причитаются дивиденды, не пойдет на уступки, выгодные для того, кто осуществляет контроль. Основной целью всех подлинных руководителей каждой крупной организации — политической, финансовой, экономической, филантропической, культурной или любой другой — всегда является контроль; именно контроль определяет собой все, что подчиняется воле.

И наконец, семья, обладающая контролем над компанией, получила по условиям завещаний старших Фордов также и контроль над фондом. Хотя семья Фордов не получала доходы фонда или какую-либо часть этих доходов, она могла управлять его делами (как она это и делает с тех пор) в интересах «Форд мотор компани», этой «курицы», несущей золотые яйца.

Фонд Форда, который при жизни Генри Форда занимался исключительно вопросами строительства в Детройте и в его окрестностях бытовых предприятий, выгодных для «Форд мотор компани», приступил к осуществлению операций во всей стране только в 1950 г., когда в не слыханных до того масштабах начал выдавать огромные субсидии на культурные и другие нужды. По всей стране направо и налево раздавались огромные суммы денег, которые обычно так трудно бывает получить. В 1954 г. Фонд Форда распределил 68 млн. долл.; это в четыре раза превышало сумму, ежегодно предоставляемую Фондом Рокфеллеров на благотворительные цели, и в десять раз — сумму, распределяемую третьим крупнейшим фондом — «Карнеги корпорейшн». Эта сумма, представлявшая собой лишь незначительную часть

средств, которые стали расходоваться фондом в дальнейшем, равнялась сумме, израсходованной всеми американскими фондами за любой год вплоть до 1948 г., и составляла примерно четверть суммы, израсходованной всеми фондами в 1954 г. Если верно, как многие утверждают, что Фонд Форда — хорошее дело, то благодарить за это надо налоговые законы «нового курса».

Читатель, вероятно, помнит, что выше, в связи с вопросом о попечительских фондах, мы несколько загадочно упомянули о стандартной доктрине. Создавая Фонд Форда, оба Форда полагались на стандартную доктрину. Что же, собственно, представляет собой стандартная доктрина? Самое широкое неофициальное ее определение, применимое ко всем социальным и политическим явлениям, лучше всего, пожалуй, дал покойный У. С. Филдс в своем бессмертном изречении: «Никогда не давайте дураку равных с вами шансов». Если же говорить более конкретно, в условиях социального строя США она относится к известным легальным способам полного использования преимуществ и сведения к минимуму обстоятельств, неблагоприятных для владельцев крупных состояний, особенно при существующих налоговых законах. Кроме того, она подробно объясняет, как это сделать. В смысле всех тонкостей налогового законодательства эта доктрина в настоящее время хорошо кодифицирована, главным образом в серии многотомных публикаций с отрывными листками, выпускаемых Коммерческой расчетной палатой в Нью-Йорке под названием «Стандард федерал тэкс репортер». В дополнение к серии публикаций о подоходном налоге издаются также серии публикаций об акцизных пошлинах и о налогах на недвижимость и дары — «Федерал эксайз тэкс репортер» и «Федерал эстейт энд гифт тэкс репортер».

Относительно структуры организаций, подобных Фонду Форда, стандартная доктрина гласит следующее:

«Благотворительная деятельность, осуществляемая через благотворительные фонды, освобожденные от уплаты налогов, играет в настоящее время важную роль в имущественном планировании. Помимо гуманных аспектов такой деятельности, семейный фонд может стать эффективным средством снижения подоходных и имущественных налогов, а также сохранения контроля над тесно связанной корпорацией в руках семьи жертвователя». Именно эти цели и были достигнуты благодаря пунктам завещаний, касавшимся состояния Фордов.

Иными словами, фонды позволяют снижать налоги, и это составляет часть стандартной доктрины. Однако газеты и другие средства пропаганды уже давно предпочитают характеризовать их как благотворительные учреждения (каковыми они в известных случаях и могут быть), а их основателей — скорее как филантропов, чем как уклоняющихся от налогов стяжателей (каковыми они могут и не быть), и неизменно называют передаваемые фондам средства пожертвованиями или дарами (что не всегда верно). Так называемые пожертвования— это следствие крупных налоговых скидок, предлагаемых правительством именно для такой благоприятной возможности помещения капиталов.

Однако широким кругам населения было внушено абсолютно необоснованное убеждение, что фонды раздают деньги даром. По иронии судьбы, как я уже упоминал выше, эги огромные так называемые дары делались за счет крупнейших состояний, накопленных людьми, которые при жизни ничем не пренебрегали, чтобы завладеть большим богатством. В результате этих фантастических измышлений газет может создаться впечатление, что самые ярые стяжатели больше всего склонны к благотворительности.

В более широком смысле стандартная доктрина гласит, что всегда надо стараться платить минимальные налоги и устанавливать минимальное жалованье своим служащим, назначать самые высокие цены и арендную плату и никогда ничего не дарить, если подарок не обеспечивает тому, кто его делает, скрытых личных преимуществ, с лихвой компенсирующих его стоимость. Владельцы крупных состояний обычно стараются строго следовать этой доктрине.

Кое-кто может счесть это утверждение циничным, но лишь потому, что люди бездумно позволили ввести себя в заблуждение нереальными пропагандистскими баснями. Доктрина эта не только стандартна, но и вполне разумна в условиях социального строя, при котором люди сталкиваются друг с другом в конкурентной борьбе, а владение собственностью служит краеугольным камнем благосостояния. Можно ли считать благоразумным любого собственника, который бы платил максимальные налоги и жалованье, устанавливал бы за свою продукцию минимальные цены, а затем, если бы у него осталось еще хоть сколько-нибудь денег, раздавал их кому попало? Даже если бы человек придерживался средней линии между этими двумя крайностями, он не считался бы особенно благоразумным.

Хотя к моменту своей смерти Генри Форд «стоил» 500—

700 млн. долл. по ценам 1947 г., он достаточно удачно разрешил проблему своего последнего налога, даже если до того действовал в этом смысле не слишком умно. Его федеральный налог составил только 21 108 160 долл. и 91 цент за подлежащее налогообложению 70-миллионное состояние, которое состояло из 31 451 909 долл. и 36 центов плюс акции «Форд мотор компани».

Эдзел уплатил налог в сумме около 12 млн. долл., или 6% стоимости имущества, которое в то время оценивалось в 200 млн. долл. В 1935 г. он учредил фонды для своих четырех детей. Помимо акций «Форд мотор компани», ему принадлежала большая часть акций «Мэнюфакчурерс нэшнл бэнк оф Детройт», которые унаследовала его вдова. Как выяснилось, Генри Форду принадлежало 55% акционерного капитала «Форд мотор компани», Эдзелу—417г и жене Генри Форда— 372%. Налоги на наследство, оставленное Генри и Эдзелом, составляли 30 с лишним млн. долл. Старый Форд поступил бы благоразумнее, если бы, как в свое время старый Рокфеллер, на протяжении ряда лет передавал акции своему сыну, жене и внукам.

Но если бы Эдзел и Генри чуть не в последний момент не создали фонд, то с оставленного ими наследства пришлось бы уплатить налог в размере 91%. В результате семья Фордов располагала бы только 9% выпущенных в обращение обыкновенных акций, что вряд ли обеспечило бы контроль над корпорацией. Взамен этого у них осталось 10% акций (предоставлявших по уставу 40% голосов) и 100%-ный контроль над фондом с его богатыми активами,— фондом, который, поскольку он занимается добрыми делами, неизбежно должен вызывать у многих достойных людей дружеские чувства к «Форд мотор компани».

Еще одним достоинством их плана является предусмотренное в нем положение о продаже акций фонда, которое сделало многих акционеров союзниками семьи Фордов, тогда как, будучи единственным владельцем фирмы, она находилась в опасной изоляции. Теперь, если кто-либо пожелает бросить вызов «Форд мотор компани», Фонду Форда или, наконец, одному из Фордов, ему придется считаться не только со всеми благодарными получателями субсидий от фонда, но и с тысячами мелких акционеров, жаждущих дивидендов. У крупных собственников всегда бывает множество мелких партнеров.

Дюпоны, Меллоны, Рокфеллеры и Форды являются в любом случае четырьмя главными румбами компаса в царстве сверхбогачей. Фордов надо включить в их число уже хотя бы из-за размеров контролируемых ими активов, даже если у них нет такой дифференцированной организаторской ударной команды, как у остальных членов этой группы.

Учитывая размеры принадлежащих ему активов, к этой группе следует причислить и Ж. П. Гетти, хотя еще не известно, как будут оцениваться активы Гетти после его смерти.

Несомненными претендентами на право называться сверхбогачами (пусть даже второстепенными) являются члены семьи Пью из «Сан ойл компани».

Хаугтоны из «Корнинг глас» и Олины из «Олин Мэтисон кемикл» не дотягивают, видимо, до этого уровня. Однако Хартфордов и Розенвальдов нельзя обойти в данном случае. Кстати, в исследовании ВНЭК Хаугтоны не фигурируют.

В перечне «Форчун» упомянуты только двое из членов семьи Пью, а, по данным ВНЭК, это многочисленный клан: Дж. Говард Пью, Мэри Этел Пью, Дж. Н. Пью-младший, Мэйбл Пью Майрин, Уолтер К. Пью, Альберт X. Пью, г-жа Мэри К- Пью, Артур Э. Пью-младший, Джон Г. Пью, Хелен Т. Пью, Альберта К. Пью и другие. По данным на 15 февраля 1938 г., семье Пью принадлежало (лично, а также в земельных владениях и попечительских фондах) 70,6% обыкновенных акций «Сан ойл компани».

Если считать, что за ними сохранился тот же процент участия в акционерном капитале компании, то общая стоимость принадлежащих им активов по заключительному курсу акций «Сан ойл компани» на 1964 г. достигла 708458 121 долл.

Однако после обследования ВНЭК Пью также учредили фонды. На 2 марта 1Э65 г. «Пью мимориэл траст» (через «Гленмид траст компани») владел 21,7% акций «Сан ойл» и хранил на доверительных началах 20,9% акций для других фондов и владений семьи Пью. По данным «Фаундейшн ди- ректори» за 1964 г., стоимость активов одного лишь «Пью мимориэл траст» в 1960 г., не считая активов, управлявшихся им по доверенности, составляла 135 309481 долл.

Прежде чем перейти к менее крупным, но немаловажным владельцам больших состояний (очень богатым людям в отличие от сверхбогачей), пожалуй, стоит ознакомиться с общей характеристикой людей, рассматривавшихся в этой главе, помимо данных о принадлежащих им богатствах.

Все эти люди — урожденные американцы; их семьи поколениями жили в Соединенных Штатах. Все они в той или иной мере унаследовали свои состояния и, за исключением Дюпонов, значительно более образованные люди, чем основатели их династий. Они гораздо шире смотрят на мир и на превратности судьбы. Молодые члены каждой из этих семей принадлежат не менее чем к третьему поколению богачей, а в семье Дюпонов в потоке золота купается уже по меньшей мере седьмое поколение. Их судьба опровергает американское народное поверье, что разбогатевшие бедняки через три поколения возвращаются к разбитому корыту. Никому из этих состоятельных людей такая перспектива, видимо, не угрожает.

Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что все они белые, англосаксы и протестанты, но такое заявление было бы не совсем правильным. Дюпоны происходят от французских гугенотов, и в одной из ветвей их семьи имеются потомки от брака с евреем (Белин). Нельзя также категорически утверждать, что все они являются протестантами, ибо Генри Форд II по случаю своего первого брака перешел в католичество и передает через Фонд Форда крупные суммы католическим школам и колледжам. В связи с разводом и вторым браком без церковного обряда венчания теперь он автоматически отлучен от церкви, но остается католиком. Дети его — католики.

Несмотря на шум, который обыватели поднимают по поводу принадлежности к белой расе, англосаксам и протестантам (или католикам и евреям), вряд ли кто-либо из этих людей придает этим вопросам большое значение. По всем данным, большинство из них — достаточно искушенные люди, для которых вопрос этнической и религиозной принадлежности не играет особой роли. Они знают, что при существующем порядке вещей главное — это деньги.