Опора Республиканской партии

Значительно более важной общей чертой всех этих сверхбогатых семей следует считать то, что они уже давно стали в стране главной опорой Республиканской партии, этого рупора плутократической олигархии.

немало людей, в той или иной мере отклонившихся от основного курса семьи). Все видные представители этих семей— республиканцы, каковыми были и их предки.

За исключением Фордов, каждый из них в тот или иной период играл важную роль в Республиканской партии; Рокфеллеры— особенно при правительстве президента Мак-Кинли, Меллоны — при правительствах Гардинга, Кулиджа и Гувера, Дюпоны с «Лигой свободы» в 30-е годы, когда они вели крупные «тыловые бои» с возрождавшейся после поражения Демократической партией, Пью — в течение всего последующего периода, оставаясь до настоящего времени самыми богатыми из множества сторонников неперестроившегося правого крыла Республиканской партии. Если сами они не короли, то, во всяком случае, они создают королей.

За последние годы Рокфеллеры через Нелсона Рокфеллера стали снова играть видную роль. Нелсон Рокфеллер, трижды избиравшийся губернатором Нью-Йорка, считался главным кандидатом в президенты от республиканцев до его развода и вторичной женитьбы на разведенной женщине. Каждый профессиональный политик в США согласится с тем, что если бы представительный и общительный Нелсон Рокфеллер настаивал в 1960 г. на выдвижении его кандидатом в президенты от Республиканской партии, он добился бы своего и одержал верх над Джоном Кеннеди. При иных условиях его развод не помешал бы ему получить пост президента, но то обстоятельство, что ультраправые республиканцы раздули этот факт, превратив его в серьезную проблему, отразилось на его положении в 60-е годы.

Тем не менее Рокфеллеры и поныне играют весьма видную роль в Республиканской партии, а Уинтроп Рокфеллер стал губернатором Арканзаса от республиканцев [†††].

Будучи важными рычагами в политической машине, семьи сверхбогачей в любой момент могли получить доступ в Белый дом независимо от партийной принадлежности президента. Не только в периоды войн (когда тонкие грани между партиями почти стираются), но и в мирные времена их представители всегда могли добиться аудиенции даже у президента- демократа, а иногда сбитые с толку президенты-республикан

цы призывали их, чтобы получить от них совет, утешение и консультацию. Что касается Рокфеллеров, то их фамилия была одно время настолько опорочена в глазах общественности, что молодого Рокфеллера, явившегося в Белый дом для беседы с президентом Уильямом Говардом Тафтом, провели через боковой вход.

Тем не менее эти и другие сверхбогачи далеко не чужды и Демократической партии. Обе политические партии получают поддержку, причем Республиканскую поддерживают особенно состоятельные круги. Республиканская и Демократическая партии — это две стороны одной и той же медали. Вместо того чтобы говорить, что в Соединенных Штатах существует двухпартийная система, было бы правильнее говорить о наличии в стране системы двойной партии.

После гражданской войны и самоуничтожения плантаторов Демократическая партия всегда привлекала к себе широкие круги состоятельных людей во всех случаях, когда стремилась одержать победу на общенациональных выборах. В составе правительств, являвшихся ставленниками кливлендской группы, было не меньше представителей Уолл-стрита, чем в любом республиканском правительстве, и они были не менее тесно связаны с Уолл-стритом. Хотя Уолл-стрит всегда яростно ненавидел Уильяма Дженнингса Брайана, его тем не менее поддерживали горнопромышленники западных штатов, для которых особой приманкой было «беспошлинное серебро». Правительство Вильсона в такой же мере находилось под пятой Уолл-стрита, как и последовавшие за ним правительства Гардинга, Кулиджа и Гувера.

В 1928 г. А. Смит получал основную финансовую и моральную поддержку от своего собрата католика, дюпоновско- го «премьер-министра» Джона Дж. Рэскоба. Если бы Смит победил на выборах, он в значительно меньшей степени был бы президентом-католиком, чем президентом — ставленником Дюпонов, хотя мало разбиравшиеся в политике избиратели выдвигали на первый план вопрос о его религиозной принадлежности. Республиканец Гувер был марионеткой Дж. П. Моргана, а его противник демократ Смит полностью находился в руках Дюпонов, банкиром которых служила компания «Дж. П. Морган энд компани». В 1936 г. Смит был уже ярым приверженцем «Лиги свободы». Победа любого из них обеспечила бы Дж. П. Моргану и Дюпонам возможность дик

товать президенту свою волю. Одним из видных богатых республиканцев, которые в 1928 г. перешли на сторону демократов, был Аверелл Гарриман, занимавший во всех последующих демократических правительствах высокие правительственные посты.

При Франклине Делано Рузвельте, главным образом из- за неспокойных времен, впервые стало казаться, что некоторые из магнатов могут встретить в Белом доме не слишком радушный прием. Самые богатые люди, в том числе и Дюпоны, резко выступали против Рузвельта, что означало сопротивление его мероприятиям со стороны банков и тяжелой промышленности. Многочисленные состоятельные люди, ставшие стойкими приверженцами Рузвельта, принадлежали в основном ко второй и третьей категориям богачей; почти все они были связаны с торговлей и легкой промышленностью и непосредственно зависели от рынка товаров массового потребления, на котором в тот период наблюдался застой. Все они были исключительно сторонниками «нового курса», но отнюдь не социалистами, популистами или даже приверженцами доктрины «государства всеобщего благоденствия», как необоснованно утверждали республиканские пропагандисты.

В результате порожденной политикой республиканцев и Уолл-стрита катастрофической экономической депрессии, которая прервала господство магнатов, неизменно осуществлявшееся ими на протяжении 72 лет через своих республиканских или демократических марионеток, Демократическая партия унаследовала серьезнейшие социальные проблемы, возникшие в основном из-за пассивности республиканцев.

Нельзя сказать, что Демократическая партия значительно полевела в своем подходе к серьезным внутренним проблемам, как утверждает враждебная ей пропаганда, ибо магнаты могли полностью распоряжаться почти всеми членами конгресса от южных штатов, которые неизменно были их покорным орудием со времен реконструкции Юга после граж

данской войны, в результате сделки, оставившей негров на милость их прежних хозяев в обмен на поддержку, оказанную южными штатами магнатам-республиканцам в конгрессе. Южная группа в Демократической партии, закосневшая в рутине, служила таким же политическим орудием крупных богачей, как и Республиканская партия.

Под влиянием депрессии Демократическая партия стала выражать интересы быстро развивавшихся промышленных городов страны со всеми их проблемами. Ее массовой базой был город. Массовой базой Республиканской партии всегда являлись мелкие городские и сельские районы, поближе к деревенским кабачкам, хотя ее вопиющая бездеятельность в 20-е годы лишила ее поддержки жестоко эксплуатировавшихся западных фермеров. Однако за этими различными массовыми базами — городскими жителями, поддерживавшими демократов, и сельским населением, поддерживавшим республиканцев (причем южные политики-демократы духовно солидаризировались с республиканцами, а западные республиканцы склонялись в сторону демократов), в обеих партиях всегда стояли крупные богачи, нажимавшие на нужные пружины и устанавливавшие декорации в гротескном спектакле, служившем их собственным корыстным интересам.

Случилось так, что представители самых богатых кругов, придерживавшихся политики, существовавшей еще со времен гражданской войны, были республиканцами; к их числу принадлежали Рокфеллеры, Дюпоны, Меллоны и Форды. Однако на стороне демократов находилось также немало крупных богачей, стремившихся найти другой выход из трудного положения, которое создали в стране республиканцы.

Хотя Рузвельт и его «новый курс» стали проклятием для представителей крупного капитала (которые благодаря своему контролю над корпоративной рекламой заставили 85% газет выступать против него), когда началась война и во внешней политике стал проводиться двухпартийный курс, именно Рузвельт первым постарался привлечь в состав правительства наименее фанатичных представителей республиканцев [‡‡‡]. Так, он ввел в свой кабинет полковника Фрэнка Нокса, выдвигавшегося республиканцами кандидатом в вице-президенты в 1940 г.; Генри Стимсона, занимавшего при Гувере пост го

сударственного секретаря; Э. Р. Стеттиниуса-младшего из «Дж. П. Морган энд компани» и Джеймса У. Форрестола из инвестиционного банкирского дома «Диллон Рид энд компани». Он дал Нелсону Рокфеллеру возможность сделать первый шаг в политической карьере, назначив его руководителем Управления координации экономических и культурных связей США со странами Латинской Америки. Благодаря назначениям такого рода третье правительство Рузвельта стало походить на фешенебельный отель в Бар-Харборе, Ньюпорте или на Парк-авеню. Как однажды сказал сам Ф. Д. Рузвельт, «новый курс» вылетел в окно.

После того как страной дважды подряд, с 1952 по 1960 г., правили республиканцы, добившиеся этого тем, что использовали в качестве «заслонной лошади» явно аполитичного военного героя, к власти снова пришли демократы во главе с Джоном Ф. Кеннеди, который и сам являлся богатым наследником, хотя, по сути, это был политический деятель из семьи политических деятелей. Хотя Кеннеди не мог использовать войну в качестве предлога для создания коалиции, он предоставил важнейшие посты в своем кабинете республиканцам из лагеря крупного капитала.

Иными словами, важнейшие правительственые посты были предоставлены людям, крепко связанным с крупным капиталом. Однако посты, требовавшие социального общения с населением, были предоставлены партийным деятелям, имевшим большой опыт в области вдохновенной, но туманной риторики.

При правительстве Джонсона Диллон ушел в отставку и его пост занял профессиональный демократ Генри Фаулер, но большая часть членов кабинета Кеннеди осталась, продолжая добиваться все той же отдаленной цели — миража «великого общества». Официальной задачей этого «великого общества» является похвальное стремление покончить с нуждой и создать равные возможности для всех

Социолог Ричард Ф. Гамильтон из Принстонского университета, занимающийся политическими проблемами, пишет:

«В обществе изобилия либеральная партия, ориентирую

щаяся на обеспечение всеобщего благосостояния, может в большой мере пойти навстречу желаниям своих сторонников. Новый стиль требует, чтобы вместо наблюдения за затянувшейся борьбой между народом и деловыми кругами, как будто речь идет об игре «кто кого», дать обоим то, чего они хотят, оплатив расходы за счет прибылей от стабильной и быстро развивающейся экономики. По сути, именно такое решение предлагает Гэлбрейт: не бороться за «выручку», а увеличить ее размеры. Таким образом, типичной новой фигурой на политической арене стал либеральный демагог — тот, кто умеет угождать массам, ибо он согласен откупиться от них, и может сделать это, не лишая деловые круги того, к чему они стремятся. Он может выступать за гражданские права, за улучшение жилищных условий, за реконструкцию городов, за программу борьбы с бедностью и в то же время голосовать против уменьшения налоговой скидки на истощение недр. Синтез «великого общества» решает извечную проблему либеральной политики: как ублажить клиентуру. До эры изобилия она приводила к длительной, жестокой и обычно безрезультатной борьбе с деловыми кругами или к капитуляции перед ними. Новому же либералу незачем бороться и лавировать».

Для богачей притягательная сила «великого общества» состоит в создаваемых им новых возможностях наживы на колоссальных государственных контрактах. В области обороны в настоящее время действует огромный военный комплекс (существующий на средства налогоплательщиков), который непрерывно размещает в промышленности крайне выгодные заказы на поставку новых сложных видов оружия, приносящие 40—50% прибыли. В области реконструкции городов осуществляется огромная и очень доходная программа восстановления торговых центров больших городов, обеспечивающая широкие возможности обогащения. Что касается расчистки трущоб и строительства школ, то здесь предусматриваются грандиозные проекты строительства низкокачественных зданий. В самой же программе борьбы с бедностью намечаются большие работы по дорожному строительству, как, например, в Аппалачах (где требуется очень мало дорог), а также благоприятные возможности для местных организаций политических партий.

Как указывает д-р Гамильтон, огромное число людей с предпринимательской жилкой обнаружили за последнее время, что «на бедности можно неплохо заработать».

Таким образом, отмечает он, в противовес «либералам

по убеждению» в Соединенных Штатах появились «либералы по расчету», и теперь уже нельзя считать, что самые богатые люди, каково бы ни было их прошлое, обязательно являются убежденными республиканцами. Крупный капитал не может позволить себе роскошь поддерживать политических неудачников!

Все планы, касающиеся «великого общества», подразумевают предоставление кому-то выгодных контрактов. Поэтому партия «великого общества» приобрела для богачей особую притягательную силу, которую Республиканская партия, попавшая в руки провинциальных политиканов, уже утратила. Отход профессиональной элиты и ведущих массовых органов информации от Республиканской партии в 1964 г., когда баллотировался «настоящий» республиканец, ясно показывает, куда ветер дует.

В период правительства Джонсона Демократическая партия выступила с новой политической платформой, объединившей представителей крупного капитала, которых обстоятельства внезапно вынудили узреть известные достоинства в демократическом курсе («и я с вами»).

Чтобы не дать американцам впасть в заблуждение, поверив в возможность в недалеком будущем союза между республиканцами и Демократической партией, им напоминает о трудностях в этом смысле не кто иной, как президент гигантского «Чейз нэшнл бэнк» (активы на 1964 г.— 13 млрд. долл.) Дэвид Рокфеллер. Заявив в ходе телевизионного интервью о своем «огромном восхищении президентом [Джонсоном]», г-н Рокфеллер отметил, что его тем не менее «обеспокоили действия правительства в связи с повышением цен на алюминий», которое было отменено после того, как правительство распорядилось продавать алюминий из стратегических запасов. Руководитель «Чейз бэнк» заявил, что «наилучший судья в вопросе о том, следует ли повышать цены,— сама алюминиевая промышленность», добавив, что он «не согласен с позицией правительства, считающего, что цены надо контролировать».

Как писала «Таймс», Рокфеллер указал, что проблему инфляции следует разрешить с помощью «естественных экономических сил, действующих в капиталистической системе», не уточнив, что именно представляют собой эти экономические силы и в какой мере к ним относится стяжательство, которое, безусловно, является прочной, старой и надежной естественной силой. Его позиция, как и позиция старых классиков экономистов, исходит из того, что все естественное прием

лемо, хотя такая теория считает приемлемыми туберкулез и рак. Другая предпосылка, лежащая в основе этой позиции, подразумевает, что если кто-либо вмешивается в тот или иной процесс, как это, например, имеет место при регулировании работы промышленности или при хирургических операциях, то такое вмешательство «неестественно» и подлежит осуждению. Фактически все, что вздумается кому-либо делать: плевать на тротуар, малевать непристойные рисунки на стенах, поджигать дома, совокупляться с животными или распоряжаться действиями других людей,— все это вполне естественные поступки, ибо в противном случае люди не могли бы их совершать. Г-н Рокфеллер, как и многие другие, считает «естественным» все то, что одобряет он сам.

В сообщении «Таймс» говорится: «Г-н Рокфеллер заявил, что подход президента Джонсона к повышению цен на алюминий, хотя сам он в основном действовал за кулисами, понравился деловым кругам (читай: богатым людям) не больше, чем действия президента Кеннеди, запретившего намечавшееся повышение цен на сталь».

Однако президенты-демократы должны неизменно солидаризироваться с представителями крупного капитала, не разрешая им лишь нарушить новый союз между ними, по той простой причине, что все эти люди, даже будучи республиканцами, имеют большой вес в стране благодаря своей наследственной связи, через подчиненных им специалистов, со сложной системой предприятий, проникающих во все слои общества. Возможно, что они уже не принадлежат к числу людей, самостоятельно наживших свое состояние; возможно, что благодаря попечительскому фонду, завещанию или приписке к завещанию они уже не связаны с холдинговой компанией, филантропическим фондом или монополией, но тем не менее они обладают большой личной властью. Это не рядовые граждане. Таковы политические факты, которыми не станет пренебрегать ни один серьезный политик.

Любая критика в связи с делавшимися президентами Кеннеди и Джонсоном назначениями на высшие правительственные посты должна исходить из следующего: где они должны были искать членов кабинета? Кеннеди и Джонсон искали их там же, где Эйзенхауэр и Рузвельт: в крупных финансовых и промышленных организациях. Этими организациями владеют богатые люди. Они являются частью их вотчины, которую в самом широком смысле слова представляет собой сам рынок.

Специалистов, обладающих более широкой, если и непол

ной свободой суждений, следует, конечно, искать в ведущих университетах, и для выполнения некоторых функций Франклин Рузвельт и Джон Кеннеди широко привлекали их именно из этой среды. Но ученые не привыкли командовать; к тому же люди, искушенные в оппортунистических маневрах, не особенно считаются с их авторитетом. Любому президенту приходится обращаться к крупным предприятиям в поисках компетентных людей, которые в наименьшей степени скомпрометированы эгоцентричной заботой исключительно о своих собственных интересах.

Конечно, не только квинтет Дюпонов, Рокфеллеров, Меллонов, Фордов и Пью поддерживал Республиканскую партию, защищавшую интересы крупного капитала, и стоит теперь на грани сближения с Демократической партией. У них было множество пособников среди представителей менее состоятельных кругов, большинство которых были и остаются убежденными республиканцами, хотя кое-кто из них, видимо, начинает побаиваться, видя, что на первый план в Республиканской партии выдвигаются полоумные фанатики.

И если они действительно станут демократами, Демократической партии придется стать более сговорчивой, пойдя на уступки, подсказанные Дэвидом Рокфеллером: ей придется приблизиться к республиканцам. Возможно, что этот не слишком трудный для нее процесс будет осуществляться постепенно и тайно. Но сила денег такова, что этого вполне можно ожидать.

Глава V

НАСЛЕДСТВЕННЫЕ БОГАЧИ

II

Около 200 тыс. семей, принадлежащих к верхушке американских богачей, собственность которых оценивается в 500 тыс. долл. и более, владеют 22% всего частного капитала в стране и 32% инвестиционных активов; еще 500 тыс. домохозяйств, собственность которых оценивают от 200 тыс. до 500 тыс. долл., владеют 13% частного капитала и 22% инвестиционных активов. Таким образом, 54% инвестиционных активов в стране принадлежит 700 тыс. семей из общего числа 57,9 млн. Добавьте еще 700 тыс. домохозяйств с размером собственности от 100 тыс. до 200 тыс. долл., и вы получите 43% всего частного капитала и 65% всех активов в стране [§§§].

Именно огромный процент принадлежащих им активов обеспечивает этим сравнительно небольшим группам их колоссальное могущество в политической и экономической жизни Америки и оправдывает эпитет «могущественный», к которому мы прибегли, говоря об их богатстве.

Сверхбогачи и крупные богачи окружены несколько большим числом людей, отличающихся от них в финансовом отношении только тем, что в иерархической пирамиде собственности их активы занимают меньше места. Эта собственность стала предметом всепроникающего культа, представляющего собой значительную часть явления, которую кое-кто называет американской идеологией. Та часть этой идеологии, которая относится к собственности, в основном представляет собой сильно засахаренную стандартную доктрину.

Чтобы иметь приблизительное представление о крупных

активах, проще всего обратиться к краткому отчету ВНЭК, основанному на официальных вопросниках, заполнявшихся компаниями. В этих вопросниках содержатся настолько «твердые» данные, насколько они могут быть таковыми в условиях правительственного контроля.

Резюмируя это ценное правительственное исследование в отчете, представленном 24 сентября 1940 г. председателю ВНЭК сенатору Джозефу К. О’Махоней, председатель Комиссии по делам фондовой биржи Сумнер Т. Пайк писал: «Тринадцати семейным группам, включая эти три (Дюпонов, Меллонов и Рокфеллеров), владеющим капиталом 2700 млн. долл., принадлежит свыше 8% пакета акций 200 (крупнейших нефинансовых) корпораций.

Только 50% крупных личных активов в этих 200 корпорациях носят непосредственный характер личной собственности, остальные же 50% находятся в попечительских фондах, земельных владениях и семейных холдинговых компаниях. Исследование ясно показывает важное значение этих способов укрепления контроля над пакетами акций, принадлежащими отдельным лицам или членам той или иной семьи.

Каждая крупная группа капиталистов проявляет сильную тенденцию концентрировать свои активы в предприятии, послужившем основой семейного состояния... Завоевание семьей Меллонов господствующего положения в полудюжине крупных корпораций в не меньшем числе отраслей промышленности — явление несколько необычное, отсутствующее в других влиятельных группах, которые контролируют любую из этих 200 корпораций. Однако многие крупные семейные группы значительно расширили свою сферу влияния в промышленности косвенным путем, а именно через приобретение контролируемыми ими корпорациями контроля над другими предприятиями, причем финансируются эти операции главным образом за счет нераспределенных прибылей.

Почти над 40% этих крупнейших корпораций одна семья или небольшая группа семей осуществляет либо абсолютный контроль, поскольку ей принадлежит контрольный пакет ценных бумаг, дающих право голоса, либо рабочий контроль благодаря наличию в ее руках значительного меньшинства акций, предоставляющих голоса. Около 60 из этих корпораций, или еще 30%, контролируется одной или несколькими другими корпорациями. Таким образом, только в 30% этих 200 крупнейших корпораций небольшая группа обладателей контрольных пакетов акций остается в тени. [Курсив мой.—Ф. Л.] Хотя ВНЭК ограничилась обследованием нефинансовых кор

пораций, неофициальный обзор деятельности таких чисто финансовых организаций, как банки и страховые компании, выявил примерно такую же картину владения активами. Эти организации принадлежат тем же людям, которые владеют промышленными корпорациями [Рокфеллерам, Дюпонам, Фордам, Меллонам и другим. — Ф. 77.].

Доля финансового участия высших служащих и директоров в их собственных корпорациях относительно невелика. [Объясняется это тем, что они являются лишь служащими, которые могут быть уволены. В отчете говорится, что крупнейшие активы, принадлежащие высшим должностным лицам, находятся в руках представителей семейных групп, господствующих в данной корпорации или осуществляющих над ней контроль.—Ф. JI.] 20 крупнейших пакетов акций в каждой из этих 200 корпораций составляют в среднем почти треть общей стоимости всех акций, выпущенных в обращение. В средней корпорации большинство акций, обеспечивающих владельцам право голоса, сосредоточено в руках одного с небольшим процента акционеров». [Курсив мой. — Ф. JI.]

Как показывает исследование, удельный вес 20 крупнейших пакетов акций в общей стоимости обыкновенных акций 208 предприятий выражался в следующих цифрах: промышленные компании — 26,7%, железные дороги — 24,9, компании коммунального обслуживания (электроэнергия, газ, водоснабжение) — 45,3, другие компании—17,3%.

Относительно низкий процент акций в четвертой категории объясняется тем, что в нее входит «Америкэн телефон энд телеграф компани» с множеством мелких акционеров.

Однако то обстоятельство, что 20 крупнейшим акционерам принадлежит в среднем столь большой процент капитала ведущих компаний, свидетельствует о крайне высокой концентрации капитала в американской экономике.

Большая часть миллионов пакетов акций, находящихся в личном владении множества людей из неимущих слоев населения, составляла всего лишь 6% всех личных активов и давала такое же число голосов. Общее число анонимных держателей акций в 1965 г. приближалось к 20 млн., однако все они, вместе взятые, владеют очень небольшими активами.

«Подавляющее большинство из 8—9 млн. акционеров в стране владеют очень небольшим числом акций, а дивиденды, которые они получают, составляют незначительную часть их общих доходов. Около половины всех акционеров получают доходы в виде дивидендов в сумме менее 100 долл. в год и обладают активами стоимостью менее 2 тыс. долл. Группа,

которая экономически в большой мере зависит от дивидендов, получаемых ею от акций корпораций, или от рыночной стоимости этих дивидендов, очень невелика и вряд ли насчитывает более 500 тыс. человек.

Владение активами всех американских корпораций характеризуется высокой степенью концентрации. Так, 10 тыс. человек (0,008% всего населения страны) владеют 25%, а 75 тыс. человек (0,06% населения) —50% всех корпоративных активов, принадлежащих отдельным лицам в стране».

В докладе отмечалось, что иностранным инвесторам принадлежит свыше 6% обыкновенных акций и почти 4% привилегированных акций этих компаний, причем «примерно в десятой части этих 200 корпораций иностранным инвесторам принадлежит свыше 10% всех выпущенных в обращение акций». [Эти иностранные активы принадлежат соответствующим личным крупным европейским владельцам. — Ф. Л.]

Такое же процентное соотношение сохранилось до настоящего времени, как убедительно показывают результаты исследований Лампмена, Мичиганского университета, Федеральной резервной системы и многих других исследований, а также работа, о которой я буду упоминать как о «Дартмутском докладе»: это «Концентрация корпоративной собственности и государственная политика» профессоров Дартмутского колледжа Мартина Л. Линдала и Уильяма А. Картера.

Отмечая, что это соотношение сохранилось, я не хочу сказать, что положение владельцев активов осталось без изменений. Хотя удельный вес личных активов в экономике, возможно, и не является более высоким, чем существующая концентрация капитала, он вследствие неуклонно увеличивающейся концентрации активов теперь безусловно выше, чем когда-либо в прошлом. Та или иная семья перестает фигурировать в числе богатых людей страны лишь в том случае, когда она полностью вымирает. Ни один из владельцев крупных состояний, отмеченных в докладе ВНЭК, не обанкротился. Конечно, в результате изменений в экономике и технике владельцы некоторых из менее крупных состояний в известной мере утратили свои позиции по сравнению с «лидирующими», но, поскольку за это время на первый план выдвинулись другие элементы, общая картина почти не изменилась.

Было бы, пожалуй, небезынтересно выявить перемены к лучшему и к худшему в отношении некоторых состояний, однако такие экскурсы не входят в задачу настоящего исследования. Поэтому нам незачем подробно анализировать вопрос о том, кто «стоит» на 103 млн. больше или меньше. Насколь

ко известно, «Форд мотор компани» потеряла 250 млн. долл. на своей неудачной «эдзеловской» модели, но семья Фордов все же остается в составе ведущего квартета богачей. Такие крупные состояния могут рисковать крупными потерями, и у них бывают взлеты и падения. То, что они теряют сегодня, они компенсируют завтра. Такую возможность создают им большие резервы, обеспечивающие должную маневренность.

Данные, содержащиеся в исследовании ВНЭК, разбиты на категории, соответствующие формам контроля, осуществляемого той или иной семьей или корпорацией: а) владение контрольным пакетом акций, б) владение преобладающим меньшинством акций, в) владение значительным меньшинством акций, г) владение небольшим меньшинством акций.

Однако в большинстве случаев корпорация, контролирующая другую корпорацию, сама находилась под контролем одной семьи или группы семей.

Тринадцать крупнейших семейных групп, указанных в исследовании ВНЭК

В число 13 семейных групп, которые исходя из рыночной или вычисленной стоимости их состояний на конец 1937 г. являлись богатейшими в стране и возглавлялись Дюпонами, Меллонами, Рокфеллерами и Фордами, входили также следующие:

Основные корпорации

Маккормик (Чикаго) Хартфорд (Нью-Йорк) Харкнесс (Нью-Йорк)

Дьюк (Северная Каролина)

Пью (Филадельфия) Питкерн (Питсбург)

Кларк

Рейнолдс (Северная Каро лина)

Кресс (Нью-Йорк ' «Интернэшнл харвестер»

«Грейт атлантик энд пасифик ти» «Стандард ойл оф Нью-Джерси» «Стандард ойл оф Индиана»

«Стандард ойл оф Калифорния» и «Сокони вакуум ойл»

«Дьюк пауэр», «Алюминум компани оф Америка», «Лиггетт энд Майерс тобэкко»

«Сан ойл»

«Питсбург плейт глас»

«Зингер» (швейные машины)

«Р. Дж. Рейнолдс тобэкко»

«С. X. Кресс» (розничные магазины)

Разумеется, как указывалось в исследовании, «у многих членов этих групп, несомненно, имелись инвестиции в одной или нескольких из этих 200 корпораций, которые не были упомянуты в числе 20 крупнейших зарегистрированных пакетов акций.... Многие имели также инвестиции в других корпорациях, особенно в крупных финансовых корпорациях, не охваченных ВНЭК, а также инвестиции в других формах, как, например, корпоративные облигации, ценные бумаги, не облагаемые налогами, недвижимость и банковские депозиты. Вполне возможно, что общая стоимость инвестиций такого рода у некоторых групп превышала стоимость их зарегистрированных активов в 200 крупнейших корпорациях».

В исследовании ВНЭК упускалось из виду то обстоятельство, что подобная же картина концентрации владения активами и контроля наблюдается не только в 200 крупнейших корпорациях, но и в 500, в 1 тыс., в 10 тыс. крупнейших корпорациях и т. д. Примечательным в исследовании ВНЭК является не то, что в нем отражены данные о владении активами и контроле таких крошечных групп, а то, что такое концентрированное владение и контроль имеют место в гигантских корпорациях, тогда как американская пропаганда утверждает, что эти корпорации принадлежат представителям широких слоев населения как акционерам. По мере того как предприятия становятся все более мелкими, широкое население еще меньше участвует во владении их активами, чем в крупнейших компаниях, и, наконец, остается закрытая корпорация, принадлежащая на 100% одной семье или одному владельцу. Не будет преувеличением сказать, что все прибыльные предприятия любого масштаба, в том числе и «Америкэн телефон энд телеграф компани» с ее широким кругом акционеров, принадлежат очень немногочисленному классу собственников. Все активы, которыми обладает почти 90% населения, в большинстве случаев не приносят им никаких доходов; это сильно подержанные автомашины, телевизоры, радиоприемники, мебель — короче говоря предметы личного потребления.

Как было установлено, представители связанной со «Стандард ойл» ветви семьи Харкнессов, из которой мало кто теперь остался в живых и колоссальные в свое время средства которой в значительной части уже распределены (главным образом среди ведущих высших учебных заведений), входили в число 20 крупнейших акционеров не менее чем 24 из 2Э0 крупнейших компаний, что, видимо, является рекордной циф

рой. Хотя в данном случае концентрация столь крупного состояния уже не имеет места, тот факт, что она наблюдалась еще совсем недавно, свидетельствует о возможностях, обеспечиваемых существующей системой.

Семейный контроль, осуществляемый благодаря владению контрольным пакетом акций

Особенностью этой последней группы было то, что если большинство представляющих голос акций класса А принадлежало 8 высшим служащим, причем почти 29% акций имел президент компании У. Б. Белл, то большую часть обыкновенных акций составляли акции класса Б, не обеспечивавшие права голоса. 22 крупнейшим акционерам, 3 из которых мог

ли претендовать на 20-е место, принадлежало 88,77% всех «голосующих» акций.

Точные размеры активов семьи Хартфордов в «Грейт ат- лантик энд пасифик ти компани», на долю которой приходится свыше 6% всей розничной торговли бакалейными товарами в Соединенных Штатах, в настоящее время не представляется возможным установить на основе исследования ВНЭК. Хартфордам принадлежал по меньшей мере 61 % старых привилегированных акций, обменивавшихся на 3 обыкновенные акции при рекапитализации в 1958 г., и все обеспечивающие право голоса обыкновенные акции, обменивавшиеся на одну новую обыкновенную акцию. При прежней системе имелось 935 812 обыкновенных акций, не дававших права голоса, которые также были обменены на новые, акция за акцию, но поскольку в исследовании ВНЭК не затрагивался вопрос о принадлежности Хартфордам этих акций, то размеры принадлежащих им в настоящее время активов (при условии, что они не продавали и не покупали акций) не могут быть начислены точно.

Однако если предположить, что Хартфорды не имели акций, не дававших право голоса, и сохранили при обмене все свои остальные акции, то теперь они должны обладать пакетом акций, обеспечивающим им почти 70% контроля над компанией. В конце 1964 г. рыночная стоимость всех выпущенных акций компании составляла 93S850025 долл., из которых на долю Хартфордов приходилось около 650 млн. долл. В конце 1959 г. 33,98% этих акций принадлежали Фонду Джона А. Хартфорда. Из этого я делаю вывод, что семья Хартфордов через подставных лиц все еще сохраняет за собой значительное большинство акций этой гигантской компании, обеспечивающее ей контроль над ее делами.

Контроль, осуществляемый благодаря владению преобладающим меньшинством акций

В исследовании ВНЭК преобладающим меньшинством считается группа, владеющая пакетом в 30—50% акционерного капитала.

Было установлено, что наибольшее число семейных групп прибегает к методу контроля, осуществляемого благодаря владению значительным меньшинством акций, которое разрешает им в некоторых случаях обеспечить себе контроль над целым рядом крупных компаний.

Контроль, осуществляемый благодаря владению значительным меньшинством акций

Корпорация

«Дюпон де Немур энд компани» (контролируется семьей)

Крейн

Колгейт

Файрстоун

Гимбел

Маккормик

Ханна

Палмер

«Дженерал моторз»

«Крейн»

«Колгейт — Палмолив — Пит» «Файрстоун тайр энд раббер» «Гимбел бразерс» «Интернэшнл харвестер» «Нэшнл стил»

«Нью-Джерси зинк»

Корпорация

«Огайо ойл» (в настоящее время' сМаратон ойл»)

сСокони вакуум обл компани» (в настоящее время «Сокони мобил ойл»)

«Стандард ойл оф Калифорния»

«Стандарт ойл оф Индиана»

«Стандард ойл оф Нью-Джерси»

«Оуэнс — Иллинойс»

«Пулман»

«Сиерз, Робэк энд компани»

«Ю. С. джипсем»

«Ю. С. раббер»

«Норт америкэн компани» (впоследствии раз делилась на юридически самостоятельные компа' нии коммунального обслуживания)

Многосемейная группа

Уолтерс — Дженкинс —

Ньюкамер

Стоун — Уэбстер

Дэйвис — Вудворд — Айглхарт

Блок —Райерсон—Джонс Рэнд — Уоткинс — Джонсон — Питерс Уайденер — Элкинс — Дьюла Райан Хиллман — Шувлин — Чалфент

Миллер — Уолкмен — Шиллинг

Джеймс — Додж — Ханна Проктер — Гэмбл — Кан- нингхем

Линч—Меррилл Керби — Вулворт — Дон- эхью — Маккэн Хохшилд — Лэб—Зуссман Хохшилд —Лэб—Зуссман

«Атлантик коуст лайн рейлуэй»

«Энджинирс паблик сервис компани» (впоследствии разделилась на юридически самостоятельные предприятия)

«Дженерал фудс»

«Инленд стил»

«Интернэшнл шу»

«Лиггетт энд Майерс тобэкко»

От 10 до

30%

(снабжение нефте- jв

«Нэшнл сапплайз» промыслов)

«Пасифик лайтинг»

«Фелпс Додж» (медь)

«Проктер энд Гэмбл» (мыло)

«Сейфуэй стоурс» (бакалейные товары) «Ф. У. Вулворт»

«Клаймекс молибденум»

«Америкэн метал»

Контроль, осуществляемый благодаря владению небольшим меньшинством акций

Мы назвали 57 отдельных семей и сотрудничающих между собой многосемейных групп, которые осуществляют контроль над крупнейшими корпорациями благодаря наличию у них абсолютного большинства, преобладающего меньшинства, значительного меньшинства и небольшого меньшинства акций этих корпораций. В 37 случаях контроль осуществлялся одной семьей, хотя некоторые из этих семей, как, например, Меллоны, Дюпоны и Рокфеллеры, контролировали несколько крупных компаний. В указанные нами многосемейные группы входили 64 отдельные семьи, несмотря на то что в некоторых случаях их имена не приводятся здесь. В состав различных многосемейных групп, осуществляющих контроль над 200 крупнейшими корпорациями, входило, вероятно, до 400 семей.

Некоторые из этих компаний изменили характер своей деятельности, особенно компании коммунального обслуживания. Другие, например «Огайо ойл компани», сменили название. Некоторые компании прекратили свое существование, слившись с другими компаниями. Было бы излишне и нецелесообразно прослеживать здесь путь, который проделала каждая компания, и все коснувшиеся ее перемены, ибо нас интересует только вопрос об ее активах.

Сохранилась ли прежняя доля указанных нами семей в этих компаниях? Вероятно, нет. В некоторых случаях размеры их активов, несомненно, увеличились, в других же они,

насколько известно, сократились. Возможно, что некоторые из этих семей даже ликвидировали свои активы в данных компаниях. Но, как отмечалось выше, если какой-либо человек продал свои акции в одном предприятии, он вложил полученные им деньги в другое предприятие, причем, вероятно, на более выгодных условиях. Поэтому он все еще продолжает оставаться богатым.

Узнавая из первых уст о стоимости принадлежащих им активов, все эти группы знают, когда курс акций превышает их подлинную стоимость и когда их надо продать. Как свидетельствуют данные о послевоенных подоходных налогах, группы с наиболее высокими доходами неизменно получали прибыли на капитал, которые облагаются налогами в сумме не более 25%, что значительно ниже налоговых ставок по категории высоких доходов. Богатые акционеры, как правиле, стараются продавать часть акций при повышении их курса и снова покупать их при понижении цен, увеличивая тем самым удельный вес своих активов (стандартная доктрина)- Таким образом, время от времени процент их владения капиталом меняется. Сделки по продаже акций не обязательно фигурируют в бухгалтерской отчетности компаний, ибо акционер всегда может продать на срок без покрытия акции, не имеющиеся у него в наличии.

Насколько мне удалось установить, все эти семьи, за исключением двух, существуют поныне и остаются вполне платежеспособными. Этими исключениями являются Харкнессы и Артур Кэртис Джеймс (1867—1941), который умер, не имея наследников. Джеймс оставил свои деньги фонду с несколько необычным условием, а именно чтобы принадлежавший ему основной капитал был распределен через 25 лет, что и было сделано. Этот фонд, как и сам Джеймс, теперь уже отошел в вечность.

Остается еще рассмотреть случай, когда одна крупная компания осуществляет контроль над другой крупной компанией. (Контроль над десятками и сотнями мелких компаний со стороны многих крупных компаний теперь уже обычное явление в американской экономике.) Почти все 200 крупнейших нефинансовых компаний, фигурировавшие в исследовании ВНЭК, как и большинство из 500 промышленных компаний, деятельность которых регулярно освещается в «Форчун»,— это фактически холдинговые компании, а не оперирующие компании. Вопреки широко распространенному убеждению почти все крупные компании, названия которых известны каждому в Соединенных Штатах, представляют собой

холдинговые компании. Гак, например, «Америкэн телефон энд телеграф компани» — это холдинговая компания.

Контроль, осуществляемый корпорациями благодаря владению контрольным пакетом акций

Во многих случаях контроль делили между собой две корпорации, особенно это касалось железных дорог и предприятий коммунального обслуживания.

Контроль благодаря владению преобладающим меньшинством акций, как и благодаря владению значительным и небольшим меньшинством, осуществляли многие корпорации, особенно над железными дорогами и электроэнергетическими предприятиями. В этой последней области промышленности, где уже давно имели место серьезные злоупотребления, компании, владевшие множеством предприятий, разбросанных по всей стране, были наконец распущены специальным постановлением конгресса, и обыкновенные акции оперирующих компаний распределены между их отдельными акционерами.

До настоящего времени самым характерным примером

контроля, осуществляемого одной гигантской корпорацией над другой благодаря наличию в ее руках преобладающего меньшинства акций, был контроль «Дюпон де Немур энд компани» над «Дженерал моторз корпорейшн» (о которой говорится в гл. IV).

Хотя в отдельных случаях крупные владельцы были слабо представлены в руководстве компаний по причине «молодости, старости, пола, занятости другими финансовыми или нефинансовыми делами или по другим соображениям», «гораздо чаще» в руководство входило много, а иногда и слишком много представителей их владельцев. Так, члены семьи Суифтов, владевшие только 5% акций, дающих право голоса (причем остальная часть акционерного капитала распределялась в основном пакетами по 10Э—500 акций), занимали 6 из 9 директорских постов. В «Краун Зеллербах корпорейшн» члены семьи Зеллербах, владевшие 8,5% акционерного капитала, занимали посты президента, вице-президента и трех директоров в совете директоров, состоявшем из 13 человек. Поэтому, чтобы контролировать компанию и полностью использовать ее по своему усмотрению, семья не обязательно должна владеть большей частью ее капитала. Небольшого семейного пакета акций и множества мелких рядовых акционеров достаточно, чтобы обеспечить такой семье контроль над советом директоров и высшими служащими этой корпорации.

Не во всех случаях данные, сообщавшиеся компаниями ВНЭК, позволяли выявить подлинный центр системы контроля из-за сложности сети владения их активами. Примером может послужить «Тайдуотер ассошиейтед ойл компани», которая на 15 декабря 1939 г. (дата, к которой относится вопросник ВНЭК) уже полностью принадлежала неизвестному еще в то время миру Ж. П. Гетти. Из доклада ВНЭК видно, что 3,07% обыкновенных акций компании принадлежали фирме «Джордж Ф. Гетти инкорпорейтед», которая в свою очередь на 43% принадлежала Ж. П. Гетти лично, а на остальные 57%—ему же как опекуну своих детей. Но 3,93°/0 принадлежало компании «Пасифик уэстерн ойл корпорейшн», которая в свою очередь на 67,9% принадлежала компании «Джордж Ф. Гетти инкорпорейтед» и на 2,62%—«Мишн корпорейшн». Далее, компания «Мишн корпорейшн» владела 16,52% акций компании «Тайдуотер» и в свою очередь на 46,53% принадлежала компании Гетти «Пасифик уэстерн ойл корпорейшн», а также, заметьте, на 7,39% — компании «Тайдуотер ассошиейтед ойл компани»!

В то время Жану Полю Гетти, как показали исследования ВНЭК, прямо или косвенно принадлежало уже23,52% акционерного капитала гигантской «Тайдуотер ассошиейтед компани». Фактически же доля его контроля была даже несколько больше, ибо корпорация «Саут Пенн ойл компани», 17,27% капитала которой принадлежало «Тайдуотер ассошиейтед ойл компани», в свою очередь владела 2,77% капитала «Тайдуотер». «Мишн корпорейшн» была первоначально основана ради соблюдения интересов компании «Стандард ойл компани оф Нью-Джерси» в «Тайдуотер ассошиейтед ойл компани», но Гетти, как он пишет в своих мемуарах, уговорил Джона Д. Рокфеллера-младшего продать ему свой портфель акций «Мишн корпорейшн», а затем без особого шума убедил и других акционеров последовать примеру Рокфеллера. К моменту проведения обследования ВНЭК компания «Стандард ойл компани оф Индиана» владела 1,05% акционерного капитала «Тайдуотер ассошиейтед ойл компани» через «Пан Америкэн сазерн корпорейшн», принадлежавшую ей на 98%.

ВНЭК провела дополнительное обследование 10 интересовавших ее крупных компаний, не вошедших в список 200 крупнейших корпораций. Ниже приводятся некоторые данные об этих компаниях.

%

владения

Харкнесс — Флэглер — Прентисс (Рокфеллер), 4 других индивидуальных акционера и 11 «траст- компаний» и брокерских домов «Сент Рэджис пейпер»

«Америкэн сюперпауэр»

«Дж. П. Морган энд компани»,

«Браун бразерс Харримен энд компани» и 16 брокерских домов и инвестиционных фирм

Десятой компанией в этом дополнительном списке числилась «Электрик бонд энд шер компани», которая в то время была холдинговой компанией коммунального обслуживания, а в настоящее время является инвестиционной «траст-компанией». В число ее 21 крупнейших акционеров входят банки, брокерские дома и инвестиционные компании, фамилии же фактических владельцев акций выявлены не были.

Не упоминавшиеся еще фамилии акционеров, занимавших первые места среди 23 крупнейших держателей акций в 200 крупнейших нефинансовых компаниях (которые во многих случаях владеют акциями не только одной компании), приводятся ниже: это Адлер, Астор, Кэбот, Клэпп, Дорис Дьюк Кромуелл, Каннингхем, Догерти, Дрексел, Флейшман, Форст- ман, Гелет, Голдман, Гугенхейм, Ханна, Херст, Хиллман, Хаттон, Джонс, Лафлин («Джонс энд Лафлин стил»), Линч, Макклинтик, Миллер, Милбэнк, Палмер, Пэйсон, Пенней, Пилсбери, Розенвальд, Шотт, Скэггс, Вандербильт, Уоткинс, Уитни, Уайденер и Уинтроп.

Ниже перечислены богатые семьи, не упомянутые в списке потому, что их активы не входили в число 20 крупнейших и были, вероятно, распределены менее крупными частями, по типу собственности рантье, среди множества компаний или вложены в недвижимое имущество или в облигации:

Бэйкер, Бедфорд, Бервинд, Кэртис-Бок, Фишер, Фрик, Гулд, Грин, Хилл, Кан, Леман, Меткалф, Паттерсон, Прэтт, Фиппс, Тафт, Тимкен, Уорбург и другие.

Эти фамилии не были упомянуты (о чем отнюдь не следует жалеть), потому что обследование ВНЭК имело целью не выявить все богатые семьи (отмеченные в докладе данные явились только косвенным результатом этого обследова

ния), а лишь установить, кто именно осуществляет контроль над 200 крупнейшими нефинансовыми компаниями. Поэтому в докладе не упоминались фамилии всех тех, чьи активы концентрировались главным образом в недвижимом имуществе, банках и страховых компаниях или были вложены в самые различные предприятия, не концентрируясь в одном месте. В исследовании отсутствуют данные о всех новых техасских нефтепромышленниках. Не фигурирует в нем и имя Джозефа П. Кеннеди.

Даже если бы мы располагали самым последним перечнем всех тех, кто уплачивает подоходный налог по самым высоким ставкам, мы легко могли бы упустить из виду некоторых исключительно богатых людей, как, например, г-жу Хо- рейс Б. Додж, обратившую все свои средства в не облагаемые налогами государственные и муниципальные ценные бумаги. Теоретически можно обладать такими бумагами на миллиард долларов, получать не облагаемый налогами доход 25—30 млн. долл. в год и при этом никогда не фигурировать в списке плательщиков подоходного налога.

Анализ, проведенный ВНЭК, с неопровержимой ясностью показал, что в настоящее время владение и контроль над крупными богатствами в США находятся в основном в руках не отдельных лиц, а целых семейств. Именно этот тезис я и пытался доказать в прошлом, причем, насколько мне известно, впервые. Хотя кое-кому может казаться, что это уже твердо установлено, данный тезис, как ни странно, часто опровергают или даже попросту игнорируют, невзирая на то, что Комиссия по делам фондовой биржи продолжает представлять подробные данные, дополняющие выводы ВНЭК. Накопить состояние может один человек, как это сделал Джон Д. Рокфеллер, но, чтобы состояние осталось неприкосновенным, этот человек должен иметь наследников. Если основатель состояния холост или не создает семью, то его состояние попросту исчезает, поскольку оно переходит к какому-либо фонду или используется для выдачи стипендий на образование. Таким образом для сохранения состояния наследники имеют не менее важное значение, чем для сохранения титула. Большинство американских состояний — вероятно, не менее 70%—находится сегодня в руках наследников.

Утверждения, что семья держит состояние в своих руках, отнюдь не означают, что члены этой семьи самостоятельно защищают свои интересы, отбиваясь от всех потенциальных противников. Они должны держаться вместе, ибо их предшественники почти во всех случаях опутали их сетью дове

рительных фондов и семейных холдинговых компаний, обеспечивающих неизменное единство их действий.

Не менее половины всех корпоративных активов, обеспечивавших их владельцам контроль, находилось в попечительских фондах, земельных владениях и семейных холдинговых компаниях. Даже если бы кто-либо из наследников пожелал выделиться, он смог бы получить только доходы, а его капитал остался бы наряду с другими личными активами в концентрированном ядре семейного состояния, управляемом одним небольшим семейным комитетом. Благодаря этому все семейные активы удерживаются в тесно сжатом кулаке, мощь которого используется на политической и культурной арене. Да и кто захотел бы расстаться с курицей, несущей золотые яйца?

Семейные холдинговые компании

В Соединенных Штатах имеются тысячи личных и семейных, крупных и мелких холдинговых компаний. В большинстве случаев 99,9% населения страны никогда не видят и не слышат их наименований, ибо все это частные организации, не обязанные отчитываться перед кем бы то ни было, за исключением налоговых органов. Официальные сводные данные о них не публикуются.

Их названия обычно получают огласку только в тех случаях, когда они привлекаются к суду или упоминаются в связи с какими-либо правительственными обследованиями, как, например, обследованием, проводившимся ВНЭК. Именно в ходе этого обследования и были выявлены данные о существовании нескольких исключительно крупных семейных холдинговых компаний.

В семейной холдинговой компании может насчитываться и более фактических участников — детей, подростков, престарелых, умственно отсталых, находящихся в отъезде охотников на крупную дичь, ученых и нормальных людей во цвете лет. Однако все активы, принадлежащие фактическим участникам такой компании, кроме выплачиваемых им доходов, управляются как единое целое одним лицом или семейным комитетом, который в свою очередь либо сам обладает надлежащим опытом в деле управления крупной собственностью, либо прибегает к помощи дорогостоящих экспертов. Всем, кто его знает, наследник может казаться лишенным деловой жилки, но он имеет возможность постоянно получать консультацию у самых квалифицированных юристов и специалистов по вопросам инвестиций — иногда, пожалуй, даже

против собственной воли. Он, возможно, предпочел бы взять свою долю капитала и вложить ее в различные заманчивые предприятия или потратить их, но сделать это ему твердо воспрепятствует семейная холдинговая компания. Действует же эта компания в соответствии со стандартной доктриной.

Говоря о Дюпонах, мы уже подчеркнули важную роль, которую, по данным ВНЭК, играют «Кристиана секюритиз компани» и «Армор секюритиз» (обе они являются семейными холдинговыми компаниями). Но в докладе указаны и другие крупные семейные компании, выявленные в результате обследования.

Среди них прежде всего следует отметить «Бессемер ин- вестмент компани», орудие семьи Фиппсов («Карнеги стил компани»), в которую, кроме множества лиц, носящих фамилию Фиппс, входили и такие их родственники по брачным узам, как Дуглас, Джейни, Севастопуло, Мартин, а также Уинстон и Реймонд Гесты. В общем фактическими акционерами этих компаний было не менее 20 Фиппсов. По своему социальному положению все они, видимо, были рантье и пользовались известностью как люди из «высшего света» и игроки в поло. Оказалось, что «Бессемер инвестмент компани» является одним из главных акционеров компаний «Нью Ингленд пауэр ассошиейшн», «Интернэшнл хайдро-электрик систем» и «Интернэшнл пейпер компани», не говоря уже о менее крупных компаниях.

«Бессемер инвестмент компани» и группе, в которую входили семьи Чейс, Гэммек, Мэйджес, Кокс Брейди и Фиппс, принадлежало 66,58% акций «Олдвуд инкорпорейтед». Эта же группа была крупнейшим акционером «Нью Ингленд пауэр ассошиейшн».

Свыше 20 Дюпонов владели достаточной долей капитала «Кристиана секюритиз компани», чтобы числиться в списке ВНЭК; среди акционеров этой компании имелись и другие холдинговые компании семьи Дюпонов, такие, как «Делауэр риэлги энд инвестмент компани», «Арчмир инкорпорейтед» и дюпоновские попечительские фонды.

«Клифс корпорейшн», являющаяся личным орудием семьи Матеров, владеет всеми обыкновенными акциями «Кливленд Клифс айрон компани», которая была одним из крупнейших держателей акций «Уилинг стил корпорейшн» и «Рипаблик стил корпорейшн».

«Коулесед компани», принадлежавшая на 50% Полю Меллону и на 50%—Эйлсе Меллон Брюс, в свою очередь входила в число главных акционеров «Копперс юнайтед ком

пани», «Вирджиниен рейлуэй компани», «Питсбург коул компани» и «Дженерал америкэн транспортейшн компани».

«Меллон секюритиз компани», принадлежащая Ричарду К- Меллону, Саре Меллон Скэйф и различным меллонов- ским фондам, была одним из ведущих держателей акций «Алюминум компани оф Америка» и «Галф ойл корпорейшн».

«Кэртис саузуэстерн компани» принадлежала Артуру Кэр- тису Джеймсу и Харриет П. Джеймс и в свою очередь была одним из основных акционеров «Фелпс Додж корпорейшн», «Уэстерн пасифик рейлроуд корпорейшн» и «Миссури — Канзас — Тексас рейлроуд компани».

«Эмпайр пауэр корпорейшн» была орудием «Лоримор корпорейшн» (владельцы — Эллис и Кэтрин Филлипс), «Делауэр Олмстед компани» (владельцы — семья Олмстед), «Истерн сиборд секюритиз корпорейшн» (совместная собственность семей Олмстедов и Филлипсов) и отдельных членов этих двух семей. Компания «Эмпайр пауэр» имела один из крупнейших пакетов акций «Лонг айленд лайтинг компани».

«Фолз компани» была холдинговой компанией весьма многочисленной семьи Розенгартенов и одним из крупнейших держателей акций «Юнайтед гэс импрувмент компани», «Дю- кэн лайт компани» и «Филадельфия электрик компани».

«М. А. Ханна компани», этот монумент Марку Ханна в память о его славе в эпоху Маккинли, принадлежала семье Ханна и многочисленным взаимосвязанным ветвям этой семьи. Она была одним из главных акционеров компаний «Фелпс — Додж», «Лехай коул энд навигейшн» и «Нэшнл стил корпорейшн».

«Иллджес секюритиз компани» принадлежала многочисленной группе Иллджес — Ченовет — Вудраф и других семей и являлась одним из крупнейших акционеров «Кока-кола компани».

«Иллинойс глас компани» была холдинговой компанией многочисленной семьи Левисов и одним из главных акционеров «Оуэнс — Иллинойс глас компани» и «Нэшнл дистиллере продактс корпорейшн».

«Лайт энд пауэр секюритиз корпорейшн» принадлежала семье Старлинга У. Чайлдса и была одним из крупнейших акционеров четырех больших компаний коммунального обслуживания.

«Майами корпорейшн», холдинговая компания, управлявшая состоянием Дирингов, была одним из основных акционеров «Интернэшнл харвестер компани» и «Чесапик энд Огайо рейлуэй компани».

«Нью-Кастл корпорейшн», принадлежавшая Альфреду П. Слоуну и его жене, имела крупные пакеты акций Слоунов в «Дженерал моторз корпорейшн» и «Филлипс петролеум компани».

«Норт нигроз шугэр компани», принадлежавшая семье Оссорио, входила в число крупнейших акционеров «Грейт уэстерн шугэр компани» и «Америкэн шугэр рифайнинг компани».

Довольно многочисленной семье Филлипсов принадлежала «Т. У. Филлипс гэс энд ойл компани», которая в свою очередь имела контрольный пакет акций «Федерал уотер сервис корпорейшн».

«Питкерн компани», являвшаяся одним из главных держателей акций «Питсбург плейт глас компани», «Консоли- дейтед ойл корпорейшн» и «Коламбиа гэс энд электрик корпорейшн», принадлежала семейству Питкернов из Питсбурга.

«Провидент секюритиз компани», владельцами которой были Уильям У. Крокер, Хелен Крокер Рассел, Чарлз Крокер и Этел Мэри де Лимур, в свою очередь владела крупнейшими акциями «Тайдуотер ассошиейтед ойл компани», «Дженерал миллз инкорпорейтед», «Пасифик телефон энд телеграф компани», «Пасифик гэс энд электрик компани» и «Сазерн Калифорния Эдисон компани». «Риек инвестмент компани», принадлежавшая семьям Риеков и Вудвордов, была одним из крупнейших акционеров «Нэшнл дэери продакт корпорейшн» и «Файрстоун тайр энд раббер компани».

«Тэйкейр корпорейшн», которая управляла целым рядом попечительских фондов, числившихся под серийными номерами, принадлежала семье Бенджаминов и была крупным держателем акций «Вирджиниен рейлуэй компани», «Гимбел бразерс инкорпорейтед» и «Бруклин юнион гэс компани».

Серийные и параллельные семейные холдинговые компании— явление довольно обычное. Так, семья Колгейтов, контролирующая «Колгейт—Палмолив—Пит компани», представила данные о целой сети холдинговых компаний, на долю которых наряду с несколькими другими относительно небольшими предприятиями падало 31,85% 20 крупнейших пакетов акций, принадлежавших «Колгейт — Палмолив — Пит компани». В число этих компаний входили «Бичвуд секюритиз компани», «Оукбрук компани», «Бертко компани», «Холли секюрити компани», принадлежавшая на 100% «Фил- стон секюрити компани» (последняя в свою очередь была холдинговой компанией некоторых членов этой семьи),

«Орейндж секюрити компани», которая полностью принадлежала «Бичвуд секюритиз компани». Кроме того, отдельные члены семьи Колгейтов и их потомки по женской линии владели личными пакетами акций.

Можно было бы еще очень долго перечислять сотни других семейных холдинговых компаний, но это ничего не дало бы, кроме повторяющихся подробностей, дополняющих этот перечень.

Таким образом, крупной собственностью, как правило, владеет и управляет не одно какое-либо лицо, какой-то господствующий над ней крез, а небольшой семейный комитет, пользующийся рекомендациями профессиональных экспертов, причем каждому из членов этого комитета принадлежит лишь небольшая часть состояния. Однако все решения по поводу этого состояния, касающиеся внешнего мира, носят такой характер, будто их диктует один человек, владеющий сотнями миллионов.

По американским законам передача по наследству собственности с правом отчуждения запрещена, но этот запрет фактически сводится на нет способом, который можно назвать «серийной» передачей по наследству, ибо владельцы состояний, принадлежащие к третьему поколению, делают распоряжения о передаче своей собственности снова в неприкосновенные фонды еще на три поколения и так далее до бесконечности. Создание таких долгосрочных «серийных» попечительских фондов особенно широко практикуется в Бостоне.

Как и в Англии, где закон не запрещает передавать по наследству собственность с правом отчуждения, в Соединенных Штатах крупные состояния закрепляются таким образом за еще не народившимися наследниками. Эти наследники не могли и, возможно, никогда не смогут внести в общественную жизнь страны вклад, который бы компенсировал причиняемые ей таким образом убытки. Уже с рождения они находятся в привилегированном положении, как это имеет место и в презираемой американцами традиционной европейской системе.