Структурные изменения

Если тезис о том, что экономический рост способствует структурным изменениям, а стагнация им препятствует, верен, то следовало бы ожидать, что в период между мировыми войнами перемены происходили медленнее, чем после войны.

Для долгосрочного анализа важно определить, какие из вызванных войной изменений сохранили значение и в мирное время. После первой мировой войны народное хозяйство Западной

Европы вернулось к прежним пропорциям достаточно быстро; экономическая политика этому не препятствовала. Иная ситуация сложилась на востоке Центральной и в Восточной Европе, особенно в странах, образовавшихся на месте габсбургской империи, где структурные изменения были вызваны к жизни рядом фундаментальных мероприятий. Земельные реформы увеличили число мелких хозяйств и, таким образом, замедлили миграцию из села в город. Политика индустриализации была призвана укрепить национальную промышленность и помочь развить отрасли, которых в старой Австро-Венгрии не было.

Обусловленные или подталкиваемые государством структурные изменения имели место в межвоенный период прежде всего в СССР при Сталине, где тяжелая промышленность росла за счет производства товаров потребления и сельского хозяйства. Менее заметные сдвиги происходили в Германии, сталелитейная промышленность которой пыталась с успехом восполнить в Лотарингии и Верхней Силезии мощности. Уже в конце инфляционного периода производственный потенциал этой отрасли практически достиг довоенного уровня. Поскольку же бывшие немецкие промышленные районы не исчезли, лишь отошли к Франции и Польше, то в целом мощности европейской сталелитейной промышленности резко возросли.

После второй мировой войны СССР продолжил развитие тяжелой индустрии и упорно форсировал структурные изменения по крайней мере до смерти Сталина в 1953 г. В Западной Европе структурные сдвиги, вызванные войной, в значительной степени исчезли. Так, Великобритания вновь перешла к преимущественному импорту продуктов питания. Во многих регионах, однако, возникшие во время войны промышленные мощности все- таки сохранились и были лишь перепрофилированы на производство мирной продукции: вместо танков выпускали легковые или грузовые автомобили, вместо бомбардировщиков — пассажирские самолеты, вместо боеприпасов — удобрения.

Занятость в цоком и по секторам народного хозяйства* с 1920 до 1*80 г. (в 1000 чел. и в %)

В целом Европа, несмотря на военные разрушения, в 1945 г., по-видимому, обладала промышленным потенциалом, не уступавшим уровню 1939 г., если учитывать хотя и поврежденное, но поддающееся ремонту оборудование.

Для всего периода с 1913 г. до начала 80-х гг. важнейшей чертой процесса структурной перестройки является сокращение доли сельского хозяйства и рост удельного веса промышленности, но более всего сектора услуг. В 1913 г. 37% населения Западной Европы были заняты в сельском хозяйстве, в 1970 г. — только 14%; в Восточной Европе в 1913 г. — три четверти, в 1970 г. — 30%. Изменения, особенно после второй мировой войны, происходили в Восточной Европе быстрее, чем на Западе, но все же Востоку и Югу не удалось догнать Запад, Север и Центр континента, где структурные сдвиги наметились задолго до первой мировой войны. Экономическая структура этого региона только в 60-х гг. обрела те очертания, которые Западная Европа имела уже накануне первой мировой войны.

В Западной Европе аграрный сектор, измеряемый по удельному весу занятых, не являлся самым крупным из трех секторов экономики уже к середине 20-х гг., а в СССР — только к 1970 г. Обратный экстремум уже давно представляет собой Великобритания, где сельское хозяйство утратило ведущие позиции еще в середине XIX в., доля занятых в нем уже в 1911 г. упала до 9%, в межвоенное время до 6% (1931) и в 60-х гг. до менее 3%. В большинстве других западноевропейских стран с середины 60-х гг. она также находится на уровне ниже 10% ( табл. 30 ).

В большинстве стран Европы, в отличие от других крупных промышленных регионов (Северной Америки, Японии, в особенности Австралии), место аграрного сектора как основного в сфере занятости заняла промышленность. Вне Европы таковой стала сфера услуг. Данное различие, вероятно, объясняется большей плотностью населения в Европе, связанной с нею меньшей потребностью в развитии транспорта, высокой интенсив-

ностыо экспорта продукции европейской промышленности, вплоть до XX в.

Если значение сектора оценивать не по числу занятых в нем, а по его вкладу в производство общественного продукта (табл. 31), то традиционное господство промышленности в Центре Европы станет еще заметнее: длительное время прибыли, получаемые за счет роста производительности труда, были там особенно высокими.

рее, чем в промышленности) лишь подтверждают правило. В Западной же Европе производительность труда в сельском хозяйстве росла быстрее, чем в промышленности, почти повсюду. Здесь можно увидеть обратную причинную связь: отток работников из сельского хозяйства дал толчок техническому прогрессу, достигнутый с помощью как более интенсивного применения машин, так и улучшения удобрений и средств защиты растений, а также выведения продуктивных сортов растений и пород животных.

Таблица 31

Доля секторов народного хозяйства в валовом национальном продукте с 1920 до 1980 г. (в %)

Источники: Mitchell B.R.

Производительность в сельском хозяйстве росла особенно быстро в тех странах, в которых до 1945 г. лучше сохранилась старая структура, например во Франции или в Германии, но не в Нидерландах, где аграрная сфера и без того была высокоразвита (в 1950—1973 гг. здесь отмечался годовой прирост в 5,5%, несколько больший в сравнении с 5,8% в промышленности). Во Франции рост производительности труда в сельском хозяйстве опережал ее рост в промышленности почти на 0,5%, в ФРГ — на 0,7%. Особенно показателен пример Великобритании, где зафиксирована разница в 1,8%, но он объясняется другой причиной: низкими темпами роста производительности труда в промышленности, на уровне 2,9%, — это самый низкий показатель в Западной Европе. Рост производительности в сельском хозяйстве Англии, составлявший 4,7%, напротив, примерно соответствовал среднеевропейскому.

С 1973 г. по мере замедления темпов экономического развития рост производительности труда также начал снижаться. Это в особенности относится к промышленности и сфере услуг. В западноевропейском сельском хозяйстве, за исключением Великобритании, сохранился темп роста производительности около 5%, тогда как в промышленности Франции, ФРГ и Нидерландов в среднем в 1973—1978 гг. он упал до 3,5%, в Великобритании даже до 1,5%. Если взять весь период с 1960 до 1984 г., включая Испанию, где рост производительности труда в промышленности составлял 6,1%, т.е. был на 0,3% выше, чем в сельском хозяйстве, разница будет еще заметнее: темпы роста производительности в аграрном секторе повсюду, в том числе в Финляндии, колебались от 5,2 до 6% в год, в промышленности же они, напротив, за исключением Испании, держались в пределах от 3,1% (Великобритания) до 5,1% (Бельгия) (табл. 32).

Тем не менее, за исключением Нидерландов и Великобритании, объем производства в промышленном секторе рос в Западной Европе быстрее, чем в сельском хозяйстве, которое ежегодно отдавало в два других сектора от 2,1 до 4,1% своей рабочей силы. Занятость в промышленности возрастала в большинстве западно- и центральноевропейских стран по меньшей мере до середины 60-х гг., только в Великобритании и Бельгии она к тому времени не увеличилась. Но с 1973 г. самое позднее пока-

Среднегодовой рост производительности труда, занятости и производства по трем секторам народного хозяйства в странах Европы. I960—1984 гг. (в %)

Источник: OECD. Economic Outlook. Historical Statistics. 1960—1984. R27,45ff.

затель занятости в промышленности обнаружил тенденцию к снижению везде, кроме стоящих в арьергарде Греции, Ирландии и Португалии. В среднем за 1964—1980 гг. это снижение проявилось не вполне отчетливо, так как примерно до 1970—1974 гг. в большинстве других стран численность занятых в промышленности еще росла. Но с этого времени спрос на дополнительную рабочую силу предъявляла почти исключительно сфера услуг. В большей степени это характерно для США и Японии, чем для Европы. Поскольку сфера услуг в Европе развивалась медленнее, то уже с 70-х гг. проблема занятости встала здесь острее, чем в ведущих внеевропейских странах.

В промышленности, конечно, остаются динамичные отрасли. К ним прежде всего относится электротехника, особенно электроника, а также транспортное производство, химия, особенно фармацевтика, частично издательское дело и бумажная промышленность, некоторые отрасли производства потребительских товаров. Но им противостоят крупные отрасли, которые сокращаются уже давно (как угледобыча) или по крайней

мере с начала 70-х гг. (как сталелитейная промышленность, судостроение, а в последнее время также строительство).

В сфере услуг рост производительности был самым низким. Конечно, критерий его количественного измерения вызывает много вопросов. Согласно статистике ОЭСР, в 60-х и начале 70-х гг. только в странах, стоящих на пороге индустриального развития (Португалии, Испании и Греции), а также в Нидерландах он превышал 4%; с 1973 г. в большинстве стран он понизился до 2%, а в целом ряде стран, беря за основу число занятых, временно стал отрицательным. Это связано с сокращением рабочего времени, а также со снижением реальной заработной платы. Лучше других дело обстоит в Испании, ФРГ, Австрии, Бельгии. Уровень роста производительности в третьем секторе, составивший в противоположность 50—60-м гг. 1% в начале 80-х гг., был, однако, также низок; в результате средний показатель за длительный период колеблется в пределах 1— 3,2%, а в Швеции составляет 0,7%.

Если принять за критерий рабочее время, то снижение производительности труда выглядит менее драматично. По меньшей мере до 1979 г. она нигде не опускалась ниже 1%, а в некоторых странах даже превышала 4% (табл. 33).

Таблица 33

Рост производительности труда в европейских странах. 1913—1979 гг.

(ВВП в расчете на рабочий час, в %)

* С 1948 г. — ФРГ.

Источник: Maddison A. Phases of Capitalist Development. R96.

Сравнивая не процентные изменения, а достигнутый уровень производительности за 1913—1979 гг., можно обнаружить интересные сдвиги. Как и следовало ожидать, перед первой мировой войной наиболее высокой производительность была в Великобритании, за ней следовала Бельгия и Нидерланды. В 1979 г. Великобритания откатилась далеко назад. От уровня США данный показатель вместо четырех пятых составляет теперь только две трети. Лидировали Нидерланды, вплотную за ними следовали Бельгия, Франция и ФРГ. Малые северные государства (Норвегия и Финляндия), а также Италия приблизились к старым индустриальным странам. Масштаб расхождений сократился. Временами он возрастал, особенно вследствие второй мировой войны. В 1950 г. Германия, Австрия и Италия по показателю производительности значительно отставали от среднеевропейского уровня и составляли лишь одну треть уровня США. В1979 г. Италия и Австрия достигли 70%, а ФРГ — 84% ( табл. 34 ).

Таблица 34

Производительность труда в странах Европы в сравнении с США. 1913—1979 гг. (ВВП США в расчете на рабочий час в каждом случае принимался за 100)

* С 1950 г. — ФРГ.

Источник: Maddison A. Phases of Capitalist Development. P98.

Важнейший вклад в рост производительности внесли инвестиции, увеличившие объем и улучшившие структуру инвестированного капитала. Уровень инвестиций в различных отраслях экономики определяет в значительной мере структурные перемены, которые нельзя объяснить другими факторами (высоким спросом на продукцию одних отраслей в отличие от других, опережающим техническим прогрессом, смелой стратегией предпринимательства или сильным вмешательством государства).

Различия в темпах роста национальных, равно как и европейской экономик в межвоенный и послевоенный периоды следует главным образом объяснять, исходя из уровня притока инвестиций. А.Мэддисон оценивает средний уровень инвестиций в Европе (без жилищного строительства) в межвоенное время (1920—1938 гг.) в 10%. Выше среднего он был сразу после первой мировой войны и в годы, непосредственно предшествующие второй мировой войне. В первом случае играли роль особенности восстановительного периода, прежде всего в Бельгии и Франции, а также в Германии, где период инфляции был отмечен инвестиционным бумом. Во втором — гонка вооружений и связанные с нею инвестиции в развитие инфраструктуры. Но между этими периодами были годы мирового экономического кризиса, когда, по крайней мере в некоторых странах Центральной Европы, амортизация была выше, чем новые инвестиции. После второй мировой войны уровень инвестиций в Европе поднялся (по оценкам А.Мэддисона) до 15,6% в 50-е гг. и до 17,8% в 60-е гг. Затем он снова несколько снизился, однако значительно превышал уровень межвоенного периода ( табл. 35 ).

Ускорение роста инвестируемого капитала (даже без жилищного строительства, куда в некоторых странах шла значительная часть инвестиций) еще заметнее, чем прирост удельного веса инвестиций, потому что общественный продукт, с которым соотносится удельный вес, рос опережающим темпом. А.Мэддисон предполагает, что инвестиционный капитал в Европе в 1950— 1973 гг. возрастал в три раза быстрее, чем в 1913—1950 гг., и что эта разница была более выражена в Восточной Европе, чем на Западе (к сожалению, нет данных об объеме инвестирован-

Удельный вес инвестиций в европейских странах*. 1920—1983 гг. (в %)

За период 1920—1938 гг. — доля валовых инвестиций (без жилищного строительства) в валовом общественном продукте в текущих ценах, с 1950 г. — доля в валовом внутреннем продукте в текущих ценах; не всегда период охвачен полностью.

** С 1950 г. — ФРГ.

*** За 1950—1955 гг. включая инвестиции в жилищное строительство.

**** За 1950—1956 гг. включая инвестиции в жилищное строительство.

***** За 1969 и 1970 гг. включая инвестиции в жилищное строительство.

****** С 1970 гг. включая инвестиции в жилищное строительство.

Источники: Maddison A. Economic Policy and Performance in Europe. R487; OECD. Economic Outlook. Historical Statistics. 1960—1982. R66f.; 1960—1983. R66f.; OECD. National Accounts of OECD-Countries. 1950—1968. R76ff.; 1961—1972. R114ff.

ного капитала без учета жилищного строительства для стран восточного блока). Так как до недавнего времени жилищное строительство там по сравнению с промышленностью заметно отставало, следует считать это наблюдение справедливым.

Нефтяной кризис 70-х гг., который привел к росту цен на нефть в десять раз, замедлил развитие производства, но, с другой стороны, способствовал структурным сдвигам: процессам замещения в сфере энергетики, трудностям в тяжелой промышленности, потребностям в энергосберегающих технологиях. Данный эффект сложно отделить от воздействия технического прогресса, имевшего место и без удорожания энергии. Автоматизация производства и компьютеризация сообщений и комму

никаций давно уже пробили себе дорогу, рационализация управленческой деятельности при помощи аналогичной техники также наступила бы и без нефтяного шока.

Вопрос о воздействии технического прогресса на рынок труда остается темой для дискуссий. Он ли обусловил рост безработицы или же причину следует видеть в низких темпах экономического роста и замедлении необходимых структурных перемен вследствие вмешательства государства? Окончательные выводы преждевременны, но исторический опыт свидетельствует, что технический прогресс создает больше рабочих мест, чем ликвидирует. Это не закон природы, действительный во все времена. Но еще в 50—60-е гг. взаимосвязь между техническим прогрессом и положением в сфере занятости оценивали, скорее, положительно. Неясно также, способствовал ли приток рабочей силы, особенно в Западной и Центральной Европе в послевоенное время, и рост объемов производства, который под его влиянием, без сомнения, ускорился, структурным переменам или препятствовал им. Когда в экономику устремляется поток дешевой рабочей силы, стимул к рационализации и к структурным изменениям снижается. Поскольку рабочая сила приходила в отрасли не только с низкой, но и с высокой производительностью, вполне возможно, что ее приток ускорял структурные изменения созданием дополнительного спроса и избыточным предложением рабочей силы. Во всяком случае, установлено, что с 50-х до середины 70-х гг. (пик в большинстве стран был достигнут в 1973—1974 гг.) рост занятости во всех отраслях, кроме сельского хозяйства, почти везде в Европе был немного выше, чем в межвоенное время: в Западной Европе — 1,6% в среднем за период 1950—1970 гг. против 1% в 1913— 1950 гг., 3% против 1,5% в Восточной Европе. Здесь рост занятости во втором и третьем секторах произошел почти исключительно не за счет миграции извне, а за счет оттока из сельского хозяйства и естественного роста населения. Таким образом, процесс структурных перемен происходил еще интенсивнее, хотя притока извне не происходило. Данный факт может быть объяснен тем, что в Западной Европе приток рабочей силы из стран Средиземноморья, скорее, замедлял структурные изменения. Но есть и другое объяснение: стремление Восточной Европы до

гнать Запад по уровню индустриализации и модернизации. В этом случае необходимо рассматривать это явление как следствие политики приоритетов коммунистических правительств. Как бы не интерпретировать эти различия, послевоенный период в Европе в целом был временем изменения экономических структур, а до нефтяного кризиса также периодом роста спроса на рабочую силу.

Примерно с середины 70-х гг. уровень занятости в некоторых странах снизился (по крайней мере времеино), на этот раз в первую очередь в промышленности. Одновременно в большинстве стран выросло число людей, ищущих работу, как вследствие изменения возрастной структуры населения (больше молодежи впервые вышло на рынок труда), так и потому, что большее количество женщин проявило желание работать. Показатель безработицы, т.е. доля безработных среди всех зарегистрированных на рынке труда в качестве занятых или безработных, рос поэтому быстрее, чем снижалась занятость; он рос и там, где число занятых не снижалось. Только в Швейцарии, где удалось ограничить приток иностранных рабочих, он в среднем за пятилетие оставался ниже 1 %. В Норвегии, где нефтяной бум обусловил постоянство повышательной конъюнктуры, и в Швеции, где продолжала проводиться политика полной занятости, безработица также была ниже 3%. В целом ряде стран она, напротив, превысила 10%, в Великобритании был достигнут уровень 20-х гг. В большинстве стран безработица оставалась значительно меньшей, чем в межвоенный период, в особенности чем в годы мирового экономического кризиса. Точный анализ затруднен тем, что для межвоенного времени для большинства стран безработица регистрировалась только в отношении членов профсоюзов. Кроме того, средние показатели за пять лет сглаживают статистические ряды, как это можно видеть в таблице 36. Но они все-таки пригодны для определения долговременных, обусловленных, возможно, экономической структурой проблем, возникших на рынке труда.

При сравнении данных по отдельным странам обнаруживается, что значительный уровень безработицы в 50—60-х гг. отмечался в немногих из них, прежде всего в Югославии, Греции и Ирландии, а поначалу также в Бельгии, Дании и Италии, тог-

Безработица в европейских странах. 1920—1984 гг.[†††††††] (доля безработных в рабочей силе, в %)

да как в соседних странах фиксировалась полная занятость. В 80-х гг. всех опередила Испания, где безработица выросла драматически (может быть, ее стали лучше регистрировать); другие страны, такие, как Великобритания или Нидерланды, должны были констатировать уровень безработицы в пределах 12— 13%, аналогичный тем государствам, где долго сохранялся структурный кризис занятости.

В некоторых странах, несмотря на высокую безработицу, имелся дефицит квалифицированной рабочей силы, как это было на заре индустриализации, что свидетельствует о неправильном распределении ресурсов. Рабочие не получают профессионального образования, либо структурные изменения замечены несвоевременно, тормозятся политически, а предприятия и рабочая сила вовремя на них не реагируют. Сложившееся положение может быть, с другой стороны, признаком снижения пространственной мобильности рабочей силы, свойственного обществу потребления, в котором безработные социально защищены и не страдают, как в межвоенное время, от голода и холода. В том числе и поэтому однозначный вывод о росте или снижении благосостояния и о динамике конъюнктуры на основании одних только цифровых данных нельзя делать.