Любовь

Любовь — самый верный свидетель существования. Только находясь в состоянии любви, человек чувствует, что действительно живет, а не через него что-то живется, случается помимо его воли или желания, чувствует это каждую минуту так же.

С точки зрения философии, го. что я кого-нибудь люблю, объясняется не предметом любви, а моей способностью любить. Больше никакими причинами нельзя объяснить возникновение любви. Например. я люблю этого человека, потому что он (она) очень красивый. Но есть тысячи более красивых людей, почему я остановился именно на этом? Я люблю, потому что он умный. Но разве за это любят? Я люблю его, потому что он богатый — это уже совсем несерьезная причина для любви.

Любят не за что-то. любят, потому что любят. Для любви нет причин. как нет причин для добрых поступков, нет причин для существования совести. А когда есть такие причины, то ни любви, ни совести нет. Хотя психологически любовь всегда объясняется конкретными причинами, и любящий искренне верит в то. что его избранник самый красивый или самый умный.

Человек делает добро, поступает по совести не потому, что преследует какую-нибудь конкретную цель, а потому что он добр, совестлив и не может жить иначе. Человек любит потому, что не может не любить. даже когда обнаруживает, что любимый на самом деле не обладает особыми достоинствами. Любящий видит в любимом то. чего не видят другие, чего весь мир не видит. Человека невозможно познать с помощью тестов, опросов и других исследований. Но есть одно безошибочное средство узнать человека — надо его полюбить.

Иногда можно услышать, как один человек говорит другому: «За что ты ее полюбил, она ведь такая некрасивая?» На что другой мог бы. конечно. ответить: ты ее не видишь, это только я ее вижу, только мне открыта ее божественная красота.

Поскольку нет никаких биологических, физических или психологических оснований для любви, поскольку любят не за что-то, любят потому. что не могут не любить, то у любви есть только метафизические основания. Метафизика, метафизическое сознание — это видение бесконечности позади всякой веши или любого явления, видение бесконечного фона, открытости, невыразимой, не улавливаемой в строгих понятиях атмосферы, «легкого дыхания». Человека любят за то. что в нем приоткрывается эта бездонная неисчерпаемая і дубина, приоткрывается

ОНТОЛОГИЯ человеческого ОІ.ПИЯ

row у. кто его любит. И к этом, как представляется, заключена основная тайна любви, то. что делает любовь таинством. Если один человек любит другого, то он радуется тому, что у любимого обнаруживаются бесконечные и невыразимые основания для любви, что красота любимого совершенно неизмерима, неограниченна и непостижима1 .

Любовь в этом мире встречается очень редко. Согласно древнему мифу об андрогине. раньше человек был един, он был одновременно мужчиной и женщиной. Потом Бог разорвал его на две половинки и бросил в разные стороны. И они с тех пор ищут друг друга. Когда найдут, возникает любовь. Многие верят, что любят или любили, но на самом деле они себя убедили в этом, на самом деле чаще всего это была имитация любви. Владимир Соловьев считал, что любовь для человека - пока то же. >гго разум для животного, т.е. только неопределенная возможность.

Правда, согласно Б Паскалю, любовь есть неотъемлемое качество человека, и невозможно себе представить человеческое существо без любви. «Мы рождаемся с любовью в сердце. Она вступает в свои права по мере совершенствования нашего ума, побуждая нас любить то. что представляется нам прекрасным, даже если нам никогда не говорили, что есть прекрасное. Кто после этого усомнится, что мы предназначены не для чего иного, как для любви? Бессмысленно скрывать от самих себя: мы любим всегда, и.

Это. конечно, не отменяет того, что любовь все-таки — не массовое явление, а редкий подарок, выпадающий далеко не всем людям. Она встречается редко еше и потому, что люди доятся любви, так как это -- постоянная забота и тревога за любимого человека, постоянная ответственность. Любовь никак не совпадает со счастьем в будничном смысле этого слона.

Любовь — парадоксальная вещь. Во-первых, она часто возникает тогда, когда любить нельзя, и развивается, преодолевая различные препятствия. Вся художественная литература построена на описании этого конфликта — любовь Тристана и Изольды, Ромео и Джульетты. Вронского и Анны Карениной. Не только в литературе, но и в жизни она всегда развивается в борьбе с внешними обстоятельствами, в борьбе с судьбой, с обществом.

Отсюда вытекает второй парадокс — любовь всегда связана со смертью или оттого, что препятствия для ее осуществления оказываются непреодолимыми, или если любящий человек осознает, как хрупко и недолговечно его чувство, когда он остро пережинает тот факт, что он живет, дышит, радуется жизни, и потому своим главным врагом считает небытие, распад, смерть. Андрей Болконский перед своей кончиной думал о том. что только любовь можеі противостоять смерти, только любовь является ее действительной соперницей и может спасти человека. Ибо жизнь как таковая, осуществляемая в смене поколении, бессмертна.

Любовь, по мнению Н Бердяева, лежні в ином плане бытия, не в том. в котором живет и у стран насте я человеческий род Любовь вне че-

К.Д. I уонн, fc.ll. Некрасова

ловеческого рола. она не нужна ему. перспективе его продолжения и устроения. Над любовью нельзя ни богословствовать. ни морализировать. ни соииолоппировать. ни биологизировать. она вне всего этого, она не от мира сего, она — нездешний цветок, гибнущий в среде этого мира. Любовь скинута со всех мирских расчетов, и поэтому проблема пола, брака и семьи решалась вне проблемы любви.

Воспитывать - значит пробуждать способность любить.

Обычно говорят, что всех любить невозможно, что есть люди недостойные. Тем не менее, детей надо прежде всего учить любви: научатся любить людей, будет кого и что любить — они потом уже сами научатся ненавидеть тех. кто хочет погубить любимое и дорогое. Если проповедовать выборочную любовь — этих можно любить, они хорошие. а этих не надо, - то постепенно можно прийти к выводу, что у всех людей есть недостатки, все в чем-то плохи и любить никого не надо13.

Исключительная роль в понимании и утверждении любви принадлежит христианской религии Она учит, что Бог есть любовь, любовь вообще, чистая любовь, поднимаясь к которой, человек начинает жить в атмосфере любви и становится способным к любому конкретному ее проявлению - может полюбить человека, животное, природу. В Послании от Иоанна говорится: «...всякий любящий рожден от Бога и знает Бога: Кто не любит, тот не познал Бога...» (1 Ин 4, 7—8).

Религиозная, христианская суть любви, считал С.Франк, не имеет ничего общего с рационалистическим требованием всеобщего равенства и альтруизма, которое постоянно вновь и вновь возрождалось во многих идейных течениях — от софистов пятого века до коммунистического «Интернационала». Нельзя любить как человечество вообще, так и человека вообше. можно любить только данного, отдельного, индивидуального человека во всей конкретности его образа. Любяшая мать любит каждого своего ребенка в отдельности, любит то. что есть единственного, несравнимого в каждом из ее детей.

Любовь может лишь несовершенно и частично реализовыватьея в мире, оставаясь для многих только путеводной звездой.

Выше мы уже говорили о вкладе психоанализа, в частности идей З.Фрейда, в антропологию. Здесь же необходимо сказать несколько слов о фрейдовской теории любви. Вся исторически развивающаяся человеческая культура есть обуздание любовной жизни, и первые собственно культурные законы направлены сначала на запрет сексуальных

Онтология человеческої О 01.ІТПЯ

отношений между родственниками, а потом и на ограничение сексуальной жизни вообще, например, браком. Но многочисленные запреты, наложенные на сексуальное наслаждение со стороны культуры, сказались и в том. что позднейшее разрешение его в браке уже не давало человеку полного удовлетворения. Правда, и неограниченная подовая свобода не приводила, по Фрейду, к лучшим результатам. Ценность любовной потребности тотчас понижалась, если удовлетворение становилось слишком доступным.

Люди начали создавать условные препятствия, чтобы наслаждаться любовью. Там. где не было таких препятствий, любовь была обесценена. а жизнь пуста. Настоящую психическую ценность придали любви, согласно Фрейду, аскетические течения христианства. Никакие предшествующие эпохи не наполняли любовь таким глубоким и сильным напряжением чувств, воли, памяти.

Культура всегда находится в разладе с сексуальной жизнью. Человеческие гениталии, по Фрейду, не проделали вместе со всем человеческим телом развития в сторону эстетического совершенствования, они остались животными, и потому любовь, считал Фрейд, в основе своей осталась такой же животной, какой она была испокон веков. Любовные влечения с трудом поддаются воспитанию, а когда их пытаются обуздать, подавить, это приводит к серьезным нарушениям психики, к неврозам. Поэтому невозможно найти равновесия между требованиями полового влечения и культуры, ибо иначе в будущем человеческий род вообще прекратится в силу его необычайно мощного культурного развития.

Человек не удовлетворен культурой, которая резко обуздывает его свободу, в том числе и сексуальную, не дает ему возможности полного удовлетворения своих сексуальных потребностей.

Любовь не только конституирует .человека как личность, но и является средством более глубокого и более точного открытия реальности Гёте, например, говорил, что ему претят всякие узкопрофессиональные занятия, он во всем старается остаться «любителем», ибо «любитель» от слова «любить», а узкий профессионал — не любитель, и потому от него, как правило, бывает скрыта исконная иедь его профессии. Это же имел в виду А.Ф.Лосев, комментируя Платона: «Любящий всегда гениален, так как открывает в предмете своей любви то. что скрыто от всякого нелюбящего... Творец в любой области, в личных отношениях, в науке, искусстве, в общественно-политической деятельности всегда есть любящий: только ему открыты новые идеи, которые он хочет воплотить в жизнь и которые чужды нелюбящему»"'.

Только в состоянии любви возможна встреча с внутренним существованием мира. «Мысль разума», которой дана лишь внешняя предметность, всегда должна сопровождаться «мыслью сердца». «Сердце» — это не некая отдельная инстанция, противоположная разуму, оно есть целостность внутреннего бытия, одним из излучением которой может быть и разум. Сердце противостоит лишь отрешенному, оторванному от этой целостности разуму. То, что не дано сердцем, вообще не дано в точном смысле этого слова, не затрагивает человека п. в конечном счете, делает невозможным объективное познание. Отношение к окружающему через «мысль сердца» есть отношение любви. М.Хайдеггер считал, что мысль (Denken) восходит к лревнегерманскому слову Gedanc. что означает «душа, сердце». И у мысли, которая есть мысль сердца, совсем другая логика. чем у мысли, основывающейся на предметном представлении. Мысль сердца развивается по логике той реальности. которая представляющему мышлению недоступна. Сулить о мысли сердца с точки зрения такой логики — все равно, что судить о рыбе, когда она находится на суше. Нынешняя философия стремится стать наукой и оставляет на произвол судьбы подлинную сущность мысли. «Как ужасно. — писал Н.Бердяев. — что философия перестала быть объяснением в любви, утеряла эрос и потому превратилась в спор о словах»17.

Через мысль сердца открывается реальность мира гораздо более глубокая и широкая, чем мир предметов и вешей. Эта реальность не дана человеку извне и понимается в своей сущностной таинственности только через самопознание.через внутреннее усилие.

Очень часто люди довольствуются эрзацами, суррогатами, многочисленными формами псевдолюбви. Об этих формах писал Э. Фромм в своей книге «Искусство любить».

Во-первых, большинство людей считает, что любовь — дитя сексуального наслаждения, и. если два человека научатся в этом смысле вполне удовлетворять друг друга, то они постигнут искусство любить На самом же деле, полагал Фромм, истина прямо противоположна этому предположению. Любовь не является следствием сексуального удовлетворения. наоборот, даже знание гак называемых сексуальных приемов - это результат любви.

Второй формой пєевдолюбви. которая вместо человеческого счастья приводит лишь к неврозам, к страданиям, является привязанность одного или обоих «любовников» к фигуре одного из родителей. Уже будучи взрослыми, они переносят чувство ожидания или страха, которые испытывали но отношению к отцу или матери, па любимого человека. Они никогда не освобождаются от образа зависимости и ищут этот образ в своих любовных требованиях. В подобных случаях человек в своих чувствах остается ребенком, хотя интеллектуально и социально находится на уровне своего возраста.

Еше одна форма псевдодюбви - любовь-поклонение. Люди часто имеют склонность обожествлять любимого. Будучи отчужденным от своих собственных сил. человек проецирует их на своего кумира, почитаемого как воплощение любви, света, блаженства. Он теряет себя в любимом человеке, вместо того чтобы находить себя в нем. А поскольку никакой человек не может в течение долгого времени жить в таком состоянии, то неизбежно наступает разочарование, возникает новый идол, потом еще один.

Проявление невротической любви - это нежелание замечать свои грехи и сосредоточенность на недостатках и слабостях «любимого» человека. Индивид прекрасно видит даже маленькие слабости другого человека и. беспощадно обличая их, охотно закрывает глаза на свои собственные пороки. Если два человека делают это одновременно, то их любовные отношения превращаются в пытку постоянного взаимного разоблачения.

Видом псевдолюбви является также «временная аберрация». Многие помолвленные или молодожены мечтают о блаженстве, которое якобы ожидает их впереди, тогда как в данный момент они уже начинают скучать друг с другом. Эта тенденция совпадает с обшей установкой, характерной для современного человека. Он живет в прошлом или в будущем. но не в настоящем. Он сентиментально вспоминает свое детство или строит счастливые планы на завтра. Переживается ли любовь «за- местительно». как фиктивное участие в переживаниях других людей, переносится ли она из настоящего в прошлое или в будущее, такие абстрактные и отчужденные формы любви служат, согласно Фромму, лишь наркотиком, облегчающим боль реальности, одиночества и отчуждения.

И наконец, очень частая форма псевдолюбви — это проекция своих проблем на детей. Когда человек чувствует, что не в состоянии придать смысл собственной жизни, он старается обрести его в сыне или дочери. Но так можно, считал Фромм, ввергнуть в беду как самого себя, так и своего ребенка. Не найдя смысла для себя, можно и ребенка воспитать неправильно. Часто детьми прикрываются при попытке расторжения несчастливого брака. Главный аргумент родителей: мы не можем разойтись, чтобы не лишать ребенка благодеяний единой семьи. Однако на самом деле атмосфера напряженности й безрадостности н подобной семье более вредна .для ребенка, чем открытый разрыв1*.

В заключение можно сказать, что состояние постоянной борьбы в сегодняшнем российском обществе, борьбы всех против всех, привело к неслыханному общему ожесточению, к забвению того факта, что лю-

Ц.Д. I уони. Ь.Н. Некрасив;

бовь это не сентиментальное чувство. не каприз настроения и не ос лепляюшая болезнь, это вообще не только и не столько человеческое качество или способность, а объективный закон существования человеческого мира. Любовь — это усилие во что бы то ни стало встать ся живым, не поддаться омертвляющему воздействию «мира»: ненавис тн. насилию, автоматизму мышления и поведения, сохранить в себе искру божественного начала.

Понимание того, что человек без любви - жалкое, неполноценное существо, не постигающее смысла своего существования, выражено в Послании Апостола Павла коринфянам: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая, или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви. — то я ничто» (I Кор 13, 1—2).