Научные теории и законы

Экономистам случается иногда рассуждать и о законах. В экономической науке существует понятие закона спроса, закона Сэя, закона цены и так далее. Поэтому давайте вначале скажем несколько слов о законах и той роли, которую они играют в науке. Научные законы не являются, разумеется, предписывающими законами, которые определяют, что и как должно происходить в мире (не стоит думать, что Луна хотела бы сойти со своей орбиты вращения вокруг Земли, но закон гравитации запрещает ей это делать). Научные законы —это, грубо говоря, закономерности, существующие в природе, но не просто закономерности. Рассмотрим обобщение «никакой золотой самородок не весит более тысячи тонн». Даже если это утверждение истинно всегда и везде, оно является лишь случайным обобщением и не несет объяснительной ценности. В чем же заключается разница между случайной закономерностью и настоящим законом?

Вместо того чтобы перечислять все те неудовлетворительные ответы, которые давали на этот вопрос философы разных времен, давайте вернемся на шаг назад и спросим: а есть ли в экономической науке настоящие законы? Возьмем, например, закон спроса. Он гласит, грубо говоря, что, когда цена какого-либо товара снижается, люди стремятся приобрести большее количество этого товара, а когда повышается —то меньшее. В отличие от законов физики, таких как закон Бойля, гласящий, что давление и объем газа обратно пропорциональны друг другу, «закон» спроса асимметричен: он связывает причины (изменения цены) со след- ствиями (изменениями величины спроса).

Затронутая нами тема весьма сложна, поскольку в формулировках экономических утверждений, таких как «закон» спроса, возможны небольшие изменения. Можно, например, утверждать, что такие законы ограничены условием ceteris paribus: при прочих равных условиях, увеличение цены снижает величину спроса на продукт, а снижение цены ее увеличивает. В своих собственных исследованиях я поддерживаю именно эту идею, выдвинутую когда-то еще Джоном Стюартом Миллем (см. первый раздел этой книги). Согласно дедуктивно-номологической модели объяснения экономисты могут использовать для объяснения экономических явлений такие обобщения, как закон спроса, только если эти обобщения являются истинными законами.

Однако многое можно сказать в защиту использования откровенно причинного взгляда на объяснение, при котором не требуется ссылаться ни на какие законы; так поступает, например, Джеймс Вуцворд. Независимо от того, является ли закон спроса законом в полном смысле слова, существует определенная область, в которой он почти всегда оказывается истинным, и в рамках этой области можно пользоваться им для определения причины ценовых изменений. у-

Интеллектуальные концепции, значение которых подчеркивали логические эмпиристы,— научные теории —также не слишком хорошо подходят для экономической науки. Одна из черт, которые позитивисты считали критической для построения теорий, —постулирование ненаблюдаемых сущностей и свойств для объяснения наблюдаемых явлений—для экономической науки нетипична. Несмотря на то что убеждения и предпочтения очевидно не поддаются наблюдению, они не являются теми новыми утверждениями, которые постулируют экономисты.

В естественных науках теории это, как правило, наборы за- конообразных утверждений, которые «сообща» позволяют опи- сать, предсказать и объяснить явления в какой-либо области. Логические позитивисты уточнили, как это происходит, сказав, что теории формируют дедуктивные системы. По мнению позитивистов, теории являются прежде всего «синтаксическими» объектами, термины и утверждения которых интерпретируются при помощи «правил соответствия»9. Сейчас я объясню, что это значит.

Логические позитивисты находились под сильным влиянием тех прорывов в формальной логике, которыми были отмечены конец XIX и начало XX века, и утверждали, что логическая выводимость—это формальное отношение между предложениями, независимое от значений этих предложений. Например, они считали, что можно вывести предложение «г» из предложения «S и Г», ничего не зная о том, что утверждается в предложениях «s» и «г». Логики изучали возможность создания формальных языков, лишенных всех тех двусмысленностей, которые присущи обычным языкам. В этих формальных языках существовала бы четкая граница между вопросами, касающимися синтаксиса, и семантическими вопросами, касающимися значения и истины.

Логические позитивисты надеялись, что при помощи формальных языков можно будет выражать научные теории. Из аксиом теории, считали они, все теоремы будут вытекать чисто формально (так же, как «г» вытекает из «s и г»). Однако для того чтобы теория имела значение и сообщала нам что-то об окружающем мире, ее все равно требовалось истолковать. «Правила соответствия» должны были обеспечить это толкование, а также возможность проверки теории. Изначально правила соответствия задумывались как четкие дефиниции каждого из теоретических терминов, но вскоре позитивисты осознали, что недооценили сложность связи между теорией и данными наблюдений.

Научные теории обычно нельзя формализовать так, как это надеялись сделать логические позитивисты; воззрения позитивистов несправедливы по отношению к тому, как теории строятся и используются.

По-настоящему насущная задача для всех, кто интересуется экономической наукой, —понять, что такое научная модель, потому что экономические теории строятся преимущественно на основании моделей. Научные модели, в отличие от научных теорий, могут быть и материальными (как уменьшенные модели самолетов, которые подвергаются испытаниям в аэродинамической трубе), и лингвистическими. Однако так же, как и законы с теориями, они репрезентативны. В отличие от законов и некоторых теорий, моделями можно манипулировать, их можно исследовать и модифицировать. Хотя иногда и стоило бы задуматься, насколько верны отдельные части экономических моделей, экономисты чаще оценивают модели с точки зрения их плодотворности или полезности.

Согласно одному из существующих мнений, которого придерживаюсь и я (и которое критикуется в эссе Сагдена, включенном в настоящую антологию), модели принадлежат к тому же логическому типу, что и предикаты типа «имеет две ноги», или к тому же типу, что и определения таких предикатов10. При таком толковании модель выбора потребителя между двумя товарами не выводит никаких утверждений об окружающем мире. Она является предикатом типа «является системой потребления с двумя благами» или определением такого предиката. Конечно, экономисты все же делают утверждения о мире. Они делают их используя модели, предполагая, что предикаты, которые эти модели составляют или определяют, являются истинными или ложными относительно существующих в мире систем явлений.

Если мы упростим эту точку зрения до предела, то она заключается в следующем.

На то есть две причины. Во-первых, если мы надеемся суметь воспроизвести утверждения науки формальным образом, понимание моделей как предикатов имеет существенные технические преимущества. Во-вторых, такая точка зрения позволяет систематизировать два типа достижений, встречающихся при создании научной теории. Хотя в конечном итоге главное достижение ученых—это те утверждения о мире, которые модели позволяют им сделать, для развития науке недостаточно только подмечать связи между уже известными свойствами вещей. Совершенно необходимая часть научных исследований — это создание новых концепций, новых способов классификации явлений. Значительная часть научных усилий посвящена размышлениям об этих концепциях, поиску их связи с другими концепциями и изучению их следствий. Такие научные разработки популярны среди экономистов, которые часто изучают следствия, вытекающие из предпосылок совершенной рациональности, совершенной информации и совершенной конкуренции, не заботясь об их непосредственном эмпирическом применении или проверке.