Реалистический как противоположность не-реалистическому

Сейчас я, конечно, готов признать, что все мы в том или ином смысле являемся реалистами хотя бы в силу множественности интерпретаций этого термина. И я всегда неустанно подчеркивал многообразие его толкований. В «Экономической теории и реальности», например, я признавал, что «...реализмом (в философском смысле этого слова) можно объявить любую позицию, которая утверждает существование некоей спорной сущности» (Lawson, 1997а, р. 15). А затем добавлял, что «согласно этому определению, все мы в той или иной степени являемся реалистами; и кроме того, существует множество разновидностей реализма» (р. 15). И наконец, я полагаю, что большинство ученых являются научными реалистами, по крайней мере относительно некоторых из постулируемых ими объектов исследований, признавая их независимое существование.

Разумеется, обычно я использую термин «реализм» особым способом прежде всего для того, чтобы указать на онтологическую ориентацию. В то же время я в равной степени готов признать, что все мы являемся реалистами даже в этом особом смысле занимаемой (или по крайней мере предполагаемой) онтологической позиции. В своих работах я всегда признавал, что все методы, критерии и т.д. предполагают не выраженную явно онтологию, подразумеваемое представление о реальности (см., например: Lawson, 1997а, р. 49). Даже выраженные явно попытки подавить онтологию завершаются лишь созданием новой, неявной, как я подчеркивал в дискуссиях об эмпиризме Юма или формах постмодернизма (см., например: Lawson, 1997а, ch.6).

Итак, все мы в каком-то смысле (и возможно, во многих смыслах) являемся реалистами. Следует ли из этого, что ориентированный на экономическую науку социально-теоретический проект не должен определяться как реалистический? Вовсе нет.

Например, Хаусман рассматривает свой собственный проект как методологический. И я, и Мяки, и другие, о ком прямо говорит Хаусман,—все мы (а Хаусман подтверждает это своей интерпретацией) включаем в свои проекты методологию. Точно так же поступают и остальные экономисты. Все используемые экономистами, а также другими людьми подходы, методы, технические приемы, цели, критерии и т.д. предполагают представление о на- учном или правильном методе. Тем самым все экономисты и, конечно же, все ученые или исследователи не отделяют себя от методологии. Означает ли это, что Хаусман должен воздержаться от того, чтобы открыто называть свой собственный особый проект методологическим в случае, если он ошибочно посчитал подразумеваемым, что все остальные проекты не являются методологическими? Действительно ли нам не следует называть поваров поварами, потому что всем нам приходится время от времени стоять у плиты? Или певцов певцами, бегунов бегунами, экономистов экономистами, учителей учителями, студентов студентами и т.д.?