Зачем заглядывать под капот?112 Дэниел М.Хаусман

ж

Эссе Милтона Фридмана «Методология позитивной экономической науки» (1953; глава 7 настоящей антологии) было воспринято методологами без особого восторга, однако по сей день остается крайне влиятельным.

Фридман утверждает, что «позитивная наука имеет своей конечной целью выдвижение „теории" или „гипотезы", которая дает правильные и значимые (то есть не являющиеся трюизмами) предсказания относительно еще не наблюдавшихся явлений». Это центральный тезис инструментализма. Однако с позиции традиционного инструментализма, в котором все наблюдаемые следствия теории имеют значение, невозможно защищать центральное утверждение Фридмана о том, что реалистичность предпосылок не имеет значения при оценке научной теории. Дело в том, что предпосылки экономической науки проверяемы, и инструменталист не стал бы игнорировать очевидных доказательств их ложно- сти. В самом деле, различие между предпосылками и следствиями поверхностно. Результаты исследований, которые были изложены Ричардом, Лестером и прочими учеными и которые Фридман считает несущественными и вводящими в заблуждение, являются в такой же мере предсказаниями неоклассической теории, как и утверждения о явлениях рынка.

Однако, как и Лоуренс Боланд (1979), я вынужден заключить, что Фридман не является стандартным инструменталистом. Сравним следующие отрывки:

Если же рассматривать теорию как совокупность содержательных гипотез, то о ней следует судить по ее предсказательной силе относительно того класса явлений, который она должна «объяснить» (с.

Для того чтобы тест [предсказаний] был корректен, дедуцированные факты должны относиться к классу явлений, для объяснения которых создавалась гипотеза (с. 187).

Решающей проверкой служит то, работает ли данная гипотеза применительно к явлениям, на объяснение которых она претендует (с. 203).

Фридман отвергает то значение, которую традиционный инструментализм придает предсказаниям какой-либо теории. Хороший инструмент не обязан быть универсальным. По мнению Фридмана, цель экономической науки—делать предсказания с ограниченным успехом, то есть предсказания, верные лишь для «того класса явлений, которые гипотеза должна объяснить». Фридман называет исследования Лестера несущественными, поскольку их результаты не относятся к явлениям, которые призвана объяснить теория фирмы. На одном этом основании многие экономисты отметают вопросы о том, верны ли утверждения теории выбора потребителя относительно индивидов.

Я предполагаю, что Фридман использует свою идею о том, что наука должна делать предсказания с ограниченным успехом, в качестве предпосылки в следующем неявном рассуждении: (1)

Хорошая гипотеза позволяет сделать верные и значимые предсказания относительно того класса явлений, на объяснение которых она претендует (предпосылка). (2)

Единственная проверка качества любой гипотезы состоит в том, позволяет ли она сделать верные и значимые предсказания относительно того класса явлений, на объяснение которых претендует113 (несостоятельный вывод из 1).

(3) Любые другие факты относительно гипотезы, включая реалистичность или нереалистичность ее предпосылок, несущественны для ее научной оценки (тривиальный вывод из 2).

Если (1) критерием хорошей теории являются ограниченные предсказательные возможности, то тогда, разумеется, (2) проверкой хорошей теории является ограниченный предсказательный успех, и утверждение Фридмана о том, что реалистичность предпосылок несущественна, тривиально из этого следует. Это соблазнительная и убедительная аргументация.

Однако она ошибочна.

(Г) Хороший автомобиль безопасен, экономичен и удобен (чрезмерно упрощенная предпосылка). (2') Единственная проверка качества автомобиля — это проверка того, насколько он безопасен, экономичен и удобен (несостоятельный вывод из Г). (У) (Все то, что можно обнаружить, открыв капот и проверив отдельные детали подержанного автомобиля, несущественно для его оценки (тривиальный вывод из 2').

Рискну предположить, что в вывод (3') никто не поверит114. Что же не так с этой аргументацией? Она предполагает, что тест-драйв является решающей проверкой того, как автомобиль будет ездить в будущем. Если бы это предположение было верным, если бы было возможно (и дешево) раз и навсегда установить, как будет ездить подержанный автомобиль на протяжении всего срока эксплуатации, то заглядывать под капот было бы и в самом деле ни к чему. Мы бы и без этого знали все о том, как автомобиль будет ездить, а нас только это и волнует. Но тест-драйв предоставляет нам только малую часть информации о том, как машина будет ездить. Поэтому механик, который осмотрит мотор, может снабдить нас весьма существенной и полезной информацией. Вклад механика особенно важен в тех случаях, когда мы собираемся использовать подержанный автомобиль в новой обстановке, а также в случаях, когда этот автомобиль ломается. Разумеется, мы хотим, чтобы механик был разумным и не только замечал старые и дефективные детали, но и мог бы судить о том, насколько хорошо разные запчасти будут служить своим отдельно взятым целям.

Аналогичным образом при заявленном Фридманом понимании целей науки не было бы никакой нужды исследовать верность предпосылок теории, если бы мы могли раз и навсегда оценить, насколько успешно она объясняет те явления, которые должна объяснять. Но такая оценка невозможна. В самом деле, задача любой теории заключается в том, чтобы служить нам руководством в ситуации, когда мы не знаем заранее, верны ли наши предсказания115.

Защищая теории с нереалистичными предпосылками, Фридман отчасти прав. Дело в том, что некоторые ошибки в предпосылках могут быть нерелевантными. Как неработающий кондиционер не имеет большого значения для эксплуатации автомобиля на Аляске, так и ошибочность предпосылки о бесконечной делимости неважна для создания гипотез о рынке основных зерновых культур. При Фридмановом узком понимании целей науки (которое я принимаю для целей настоящей аргументации, но ни в каком другом случае) реалистичность предпосылок может иногда быть нерелевантна. Однако этот вполне здравый аргумент никак не подтверждает глобального вывода Фридмана о том, что только ограниченный предсказательный успех имеет значение для оценки гипотезы. Мы должны обратить внимание на три ограничения. Во-пер- вых, иногда мы владеем огромным объемом информации о послужном списке как теорий, так и подержанных автомобилей. Мне может быть, например, известно, что старый «Мустанг» моего друга на протяжении последних семи лет ездил безо всяких проблем. Чем больше информации мы имеем о том, насколько хорошо зарекомендовала себя теория или машина, тем менее важно для нас исследование их отдельных частей.

Когда теории или подержанные автомобили функционируют нормально, их использование вполне целесообразно, хотя и надо внимательно следить за тем, чтобы все их части были проверены и исправны. Однако информация о том, насколько хорошо теории справлялись с выполнением той или иной задачи в прошлом, не является единственным критерием их верной оценки. Экономисты должны заглядывать под капот своих теорий, и они это делают. Когда же они обнаруживают там что-то неприятное, они не должны отворачиваться и говорить, что их находка ничего не значит. Даже если цель экономиста заключается лишь в том, чтобы делать успешные предсказания в какой-то одной ограниченной области, он все равно должен заботиться о реалистичности предпосылок своей гипотезы и об истинности ее нерелевантных или неважных предсказаний.