Противоречие в таинствах есть противоречие между натурализмом и супранатурализмом.
Самое главное в крещении - утверждение воды. "Кто утверждает, что настоящая, естественная вода не составляет необходимой принадлежности крещения и потому слова Господа нашего Иисуса Христа "кто не возродится из воды и св. духа" обращает лишь в образный оборот речи, да будет он проклят" (Concil. Tpident., Sessio VII, can. II de Bapt.). "К сущности этого таинства относятся слово и стихия. Поэтому крещение не может быть совершено никакой другой жидкостью, кроме воды" (Петр Ломб., Lib. IV, dist. 3, с. 1,5). "Для достоверности крещения требуется больше чем одна капля воды. Для действительности крещения необходимо, чтобы имело место физическое соприкосновение между водой и телом крещаемого, и потому недостаточно лишь окропить платье водой. Затем должны быть омыты те части тела, которые человек обыкновенно умывает, например шея, плечи, грудь и в особенности голова. "Theol. Schol. П. Мецгер, Aug. Vind. 1695, Т. IV, S. 230-231). "Необходимость употребления настоящей, естественной воды при крещении явствует на примере Иоанна и апостолов (Деяния апостолов, 8, 36, 10, 47)" (Буддеус, Сотр. inst. theol. dogm., lib. IV, с. 1, § 5). Следовательно, вода существенно необходима.
Но затем следует отрицание воды. Значение крещения не в естественной силе воды, но, скорее, в сверхъестественной всемогущей силе слова божиего, которое установило воду для таинства и чрез посредство ее оно сверхъестественным, чудесным образом сообщается человеку, хотя оно могло бы избрать также иное вещество, чтобы произвести то же действие. Так, например, Лютер говорит: "Пойми, что отличие воды крещения от всякой другой воды исходит не из естественной сущности, а из присоединения к воде чего-то благородного. Ибо сам Господь вкладывает в нее свою славу, силу и мощь... как учил о том и св. Августин: accedat verbum ad elementum et fit sacramentum"45 ("Полный катехизис"). "Крестите их во имя отца и т.д. Вне этих слов вода оста- ется простой водой... Кто же захочет крещения во имя Отца, Сына и Св, Духа считать простой водой? Разве мы не видим, чем приправляет Бог эту воду? Если бросить сахар в воду, то это будет уже не вода, а сахарный раствор или что иное. Зачем же мы будем отделять здесь слово от воды и утверждать, что это простая вода, как будто слово божие, даже сам Бог, не соприсутствует в этой воде... Поэтому крещение есть вода, уничтожающая грех, смерть и всякое несчастье и помогающая нам обрести небо и вечную жизнь. Она стала сладкой, ароматичной и целительной водой, ибо сам Бог присутствует в ней" (Лютер, ч. XVI, стр. 105).
Что сказано о воде в крещении, которое есть ничто без воды, хотя вода сама по себе и безразлична, то же самое можно сказать и о вине и хлебе в евхаристии даже у католиков, где субстанция хлеба и вина преобразуется силой всемогущего. "Акциденции причащения содержат Христа, доколе в них есть смесь, при которой субстанция хлеба и вина сохраняется в естественном виде; напротив, если происходит ее порча, так что субстанция хлеба и вина уже не остается в своем естественном виде, то в них уже не содержится и Христос". (Thed. schol. Mezger, l.s. S. 292). Это значит: доколе хлеб остается хлебом, дотоле он является телом; если исчезает хлеб, то исчезает и тело. Поэтому необходимо достаточное количество хлеба, по крайней мере такое, чтобы можно было опознать хлеб как хлеб и освятить его (Там же, стр. 284). Впрочем, католическое пресуществление - "действительное, физическое превращение хлеба в тело Христово" - есть лишь последовательное продолжение чудес Ветхого и Нового заветов. Исходя из превращения воды в вино, посоха - в змия, скалы - в озеро воды и камня - в источник вод (псалом 113), исходя из этих библейских пресуществлений, католики объясняют и обосновывают превращение хлеба в тело. Кого не смущают эти превращения, тот не имеет права, ни основания отвергать и это превращение. Протестантское учение о причащении не менее противоречит разуму, чем католическое. "Причаститься тела Христова можно двояким образом - духовно или телесно. И это телесное причастие не может быть ни видимым, ни осязаемым (т.е. не может быть телесным), иначе хлеб не остался бы хлебом. Но, с другой стороны, хлеб не может быть и простым хлебом, иначе это было бы причастием хлеба, а не тела Христова. Поэтому в преломленном хлебе должно действительно и телесно присутствовать и тело Христово, хотя и невидимо" (т.е. бестелесно) (Лютер, ч. XIX, стр. 203). Протестант не объясняет, каким образом хлеб может стать плотью, а вино кровью Христовой. "Мы на том стоим, веруем и учим, что в причащении мы действительно и телесно вкушаем тело Христово. Но как это происходит или как Христос присутствует в хлебе, мы не знаем и знать не должны" (Он же, там же, стр. 393). "Кто хочет быть христианином, не должен спрашивать, подобно нашим мечтателям и мятежникам, каким образом, хлеб может стать телом Христовым, а вино его кровью (Он же, ч. XII, стр. 220). "Если мы придерживаемся учения о присутствии тела Христова, то к чему еще спрашивать, как это происходит?" (Меланхтон, Vita Mel., Camerarius, ed. Strobel., Halae 1777, S. 446). Поэтому протестанты, так же как и католики, прибегали к всемогуществу - источнику всех противоречащих разуму представлений (Konkord., Summ. Beg. Art. 7, Aff. 3, Negat. 13. См. также у Лютера, например, ч. XIX, стр. 400).
Драгоценный, поистине несравнимый и в то же время крайне поучительный пример теологической непостижимости и сверхъестественности представляет делаемое в отношении причащения (Konkordienbuch, Summ. Beg., Art. 7) различие между устным и телесным, или естественным, моментом.
"Мы веруем, учим и признаем, что вместе с хлебом я вином вкушаются тело и кровь Христовы не только духовно, чрез веру, но и устно, однако не способом капернаитским, а сверхъестественным, небесным, при совершении таинства". "Необходимо различать между вкушением устным и естественным. Вкушение устное мы принимаем и защищаем, а вкушение естественное отвергаем... Всякое естественное вкушение есть вкушение устное, но не наоборот: устное вкушение не есть естественное... Поэтому, хотя тот и другой виды вкушения являются одним и тем же актом и хотя мы одним и тем же органом вкушаем хлеб и тело Христово, вино и кровь Христову, однако в способе вкушения существует очень большое различие, ибо хлеб и вино мы вкушаем естественным, чувственным образом, а тело и кровь Христовы хотя мы и вкушаем вместе с хлебом и вином, но способом сверхъестественным и нечувственным (при том, что совершается это действительно телесными устами) - способом, которого не может объяснить никто из смертных (а вероятно, и из богов)" (Буддеус, 1., е., lib. V, с. 1, § 15). Какое лицемерие! Теми же устами, которыми христианин жует своего Бога и сосет его кровь, чтобы обеспечить себе свое действительное, т.е. плотское, существование, теми же устами, и притом в самый священный момент своей религии, он отрицает телесное присутствие, телесное вкушение своего Бога. Таким образом, он здесь отрицает, что удовлетворяет плоть, тогда как он на самом деле ее удовлетворяет.