XII ЕДИНСТВО УЧЕНИЯ О БОГЕ И УЧЕНИЯ О ДУШЕ ДЕКАРТА И ЛЕЙБНИЦА

И только это соединение является основанием ограниченности и конечности человеческого духа, как и наоборот: только уничтожение этого соединения, отделение души от тела, обосновывает н составляет бесконечность божественного духа. В "Началах философии" говорится: Бог "имеет... в себе все то, в чем мы можем признать что-либо бесконечно совершенное пли не ограниченное каким-либо несовершенством. На свете немало вещей ограниченных и так плп иначе несовершенных, хотя бы мы її о тмечали в них известные совершенства; по нам нетрудно постичь, что невозможно, чтобы какая-либо из них была присуща Богу. Так, ввиду того, что к природе тела принадлежит протяженность п что протяженное может быть разделено на части - а это означает недостаток, - мы заключаем, что Бог - не тело. И хотя мы имеем известное преимущество в том, что у нас есть чувства, но так как мы чувствуем благодаря внешним впечатлениям - а это означает завнеи- мості» от чего-либо. - то мы заключаем также, что у Бога чувств нет. но что он разумеет и волит"77. Точно гак же говорится в "Рассуждении о методе": "...но так как я уже вполне ясно познал, что разумная природа во мне отлична от телесной, то, приняв во внимание, что всякая сложность свидетельствует о зависимости и что зависимость есть явное несовершенство, я заключил отсюда, что если бы Бог состоял из этих двух природ, то это не могло бы быть для пего совершенством и что, следовательно, он из них не состоит"78. Что это значит, как не то, что тело есть источник зависимости, несовершенства и ограниченности человеческого духа?

В четвертом из "Метафизических размышлений", в котором Декарт разыскивает причину заблуждений, оп пишет: " я замечаю, что моему уму представляется пе тол їжо реальная или положительная идея Бога, т.е.

В "Рассуждении о методе" говорится: "Бог есть существо совершенное. и... все, чем мы обладаем, происходит от него. Отсюда следует, что наши идеи, пли понятия, представляя собой нечто реальное, исходящее от Бога, поскольку ясны и отчетливы, могут быть во всем этом только истинными. Так что если у нас и бывают довольно часто идеи ошибочные, то это лишь в тех случаях, когда в них есть неясности и туманность, потому что в этом они приобщаются к небытию, т.е. столь неясны они в нас только потому, что мы не совсем совершенны"80. Но почему мы не вполне совершенны? Потому что мы пе вполне имматериальны. Сели Бог есть источник соединения нашего духа с матерней, то он же и первоисточник наших заблуждений и иллюзий.

Декарт ссылается на правдивость Бога, когда он от представления о телесных вещах заключает к их существованию. Но его Бог столь же мало правдив, как и вообще Бог христианской теологии и церкви, который, скорее, существо, полное противоречий, полное обманов, который, например, утверждает, что вовне оп един, в то время как внутри он тройствен, который на словах отрицает, что существуют три Бога, в то время как в душе он признает существование трех отдельных личностей.

Но таким же ясным и отчетливым представлением является н то, согласно которому только человек, только тело (от которого, однако, Декарт ие освобождается, даже 'там, где он мыслит себя вне тела, почему оп н сам на этой точке зрения говорит о своей зависимости, которая, согласно его собственному признанию, имеет только телесную причину) затемняет и затрудняет понимание; ибо ист отличия между божественным н человеческим духом, а в том существе, бытие которого совпадает с идеей, т.е. с мыслпмостыо, лишь опредмечивается та сущность, бытие которой тождественно с мышлением; неотделимость существования от идеи о бесконечно мыслящей субстанции является лишь выражением полного отделения души от тела, духа - от материи.

Декарт говорит: "Посредством этих ощущений боли, голода, жажды, и т.п. природа показывает мне также, что я пе только помещаюсь в моем теле, как кормчий в своем корабле, по что, кроме того, я с ним так тесно соединен и словно смешан, что составляю как бы одно целое с ним. Недь если бы этого не было, то в случае поранения моего тела я, будучи только мыслящей вещью, не ощущал бы боли, а замечал бы это поранение одним лишь разумом, подобно тому как кормчий замечает зрением, когда что-нибудь ломается на его корабле. А когда мое тело нуждалось бій в пище пли в питье, то я просто познавал бы это и даже не был бы предупрежден смутными ощущениями голода и жажды"84. Разумеется! Природа учит меня 'тому, ч то я составляю одно целое с моим телом; этому не учит меня находящийся в величайшем противоречии с природой дух спиритуализма, будь это даже спиритуализм Лейбница; ибо и у Лейбница связью между душой и телом служи т представление. І Іесовместпмость обоих не проступае т у него так резко, как у Декарта, 'только потому, что он прибегает к темным представлениям, благодаря чему становится темным само отношение души к телу.