3.3. Картезианский рационализм — новое в истории методологии
В философии Декарта прочно переплетены метод, физика и метафизика. В «Первоначалах философии» Декарт писал: ... философия подобна дереву, корни которою — метафизика, ствол — физика, а ветви... все прочие науки, сводящиеся к трем главным: медицине, механике и этике49. Метафизика Декарта получила высокую оценку в истории мысли, поскольку ей удалось интерпретировать наиболее выдающиеся результаты современной Декарту науки. А не следует забывать, что XVII в., в котором жил Декарт — это «век гениев» и блестящих научных достижений. Кроме того, метафизика Декарта установила программу исследования, оказав влияние на последующее развитие науки. Наука ищет истину, но, как пишет Декарт в «Правилах для руководства ума», для разыскания истины вещей необходим метод50. В этой же работе Декарт раскрывает свое понимание метода. Весь метод состоит в порядке и расположении тех вещей, на которые надо обратить взор ума, чтобы найти какую-либо истину. Мы будем строго придерживаться его, если шаг за шагом сведем запутанные и темные положения к более простым, а затем попытаемся, исходя из усмотрения самых простых, подняться по тем же ступеням к познанию всех прочих51. Получив блестящее образование в иезуитском коллеже города Ла-Флеш, где он шесть лет изучал гуманитарные науки и три года математику и богословие, а затем звание бакалавра права в университете в Пуатье, Декарт быстро увидел разницу между окружавшей его культурой и новыми научными веяниями, отсутствие серьезной научной методологии. Декарт сразу же столкнулся с практической проблемой — как сделать, чтобы отрицание авторитетов и традиции не было в глазах общества отрицанием этики и религии, и каким образом не превратить самого себя во врага в глазах католической церкви. Преодолев кризис, Декарт обращается к проблеме объективности разума и автономии науки по отношению к Богу. В 1637 г. он публикует «Рассуждение о методе». Эта работа стала «великой хартией» новой философии. Принципы метода В этой работе Декарт ставит вопрос о самих основах знания, и потому, восхищаясь Галилеем, критикует его за то, что Галилей не предложил метода, который можно было бы положить в само основание науки. Он пишет, что Галилей упомянутые проблемы... решал не по порядку и... не исследуя первопричин природы, искал единственно лишь основания некоторых' лишь частных действий, а также строил без фундамента. Для Декарта — главное «фундамент», общий для философии и науки, фундамент философии науки. От фундамента зависит прочность всего здания, нужны новые принципы, способные обеспечить эту прочность. В «Правилах для руководства ума» Декарт называет 21 принцип. В «Рассуждении о методе» он сводит это число к четырем. Такую редукцию Декарт объяснил тем, что обилие принципов иногда дает повод к оправданию пороков, «и государство лучше управляется, если законов немного, но они строго соблюдаются». И потому он вместо множества правил в логике считает, что достаточно четырех, лишь бы они соблюдались «без единого отступления». Вот эти правила52. 1. Никогда не принимать за истинное ничего, что я не признал бы таковым с очевидностью, т.е. тщательно избегать поспешности и предубеждения и включать в свои суждения только то, что представляется моему уму столь ясно и отчетливо, что никоим образом не сможет дать повод к сомнению. 2. Делить каждую из рассматриваемых мною трудностей на столько частей, сколько потребуется, чтобы лучше их разрешить. 3. Располагать свои мысли в определенном порядке, начиная с предметов простейших и легко познаваемых, и восходить мало-помалу, как по ступеням, до познания наиболее сложных, допуская существование порядка даже среди тех, которые в естественном ходе вещей не предшествуют друг другу. 4. Делать всюду перечни настолько полные и обзоры столь всеохватывающие, чтобы быть уверенным, что ничто не пропущено. К указанным правилам своего метода в «Размышлениях о первой философии» Декарт прибавляет методический принцип сомнения (скептицизма), считая его обязательным, хотя и временным этапом на пути к истине. Призывая к сомнению в процессе поиска истины, Декарт не уподобляет себя «скептикам, сомневающимся ради того, чтобы сомневаться, тем, кто упивается своей нерешительностью», скептицизм Декарта — инструмент-помощник в критике традиционного догматического сознания. Cogito ergo sum Подвергнув все сомнению, Декарт формулирует истину, в которой не может усомниться: «мыслю, значит существую». И заметив, что истина «Я мыслю, следовательно, я существую» столь тверда и верна, что самые сумасбродные предположения скептиков не могут ее поколебать, я заключил, что могу без опасений принять ее за первый принцип искомой мною философии53 54. Свое существование в качестве «мыслящей вещи» Декарт принимает как не вызывающее сомнений на основании ясности и отчетливости самосознания. А потому и любая другая идея может быть принята за истину, если отвечает данным условиям. Для достижения этого необходимо применять такие методологические процедуры, как анализ, синтез, контроль. С их применением философия перестает быть онтологией, она становится гносеологией. Результатом таких перемен в статусе философии явилось увеличение количества методологических процедур теории познания. К названным анализу, синтезу и контролю добавляются интеллектуальная интуиция и дедукция, отныне играющие решающую роль в гносеологии Декарта. Именно при помощи интуиции и дедукции, пишет Декарт в «Правилах для руководства ума», «мы можем прийти к познанию вещей без всякой боязни обмана»2. В этой же работе Декарт определяет, что такое интуиция. Под интуицией я подразумеваю не зыбкое свидетельство чувств и не обманчивое суждение неправильно слагающего воображения, а понимание... ясного и внимательного ума, настолько легкое и отчетливое, что не остается совершенно никакого сомнения относительно того, что мы разумеем, или, что то же самое, несомненное понимание ясного и внимательного ума, которое порождается одним лишь светом разума55. Интуиция, будучи непосредственным и ясным «усмотрением ума», предполагает, не только чтобы рассматриваемое положение понималось ясно и отчетливо, но чтобы «оно понималось все сразу, а не в последовательности». Дедукция же, считает Декарт, «не может быть осуществлена вся сразу — она включает в себя некое движение нашего ума, выводящее одно из другого»56. Основоположник рационализма Нового времени и рационалистического метода, выдающийся философ Декарт создал аналитическую геометрию, направляющую математическую мысль вплоть до наших дней. Он внес огромный вклад в развитие физики, механики, математики, оптики, астрономии, физиологии, метеорологии, он заложил основы теории вероятности, выдвинул вихревую модель Вселенной, открыл механизм безусловного рефлекса, предложил физическую теорию кровообращения, сформулировал закон сохранения количества движения, ввел в математику понятие переменной величины. Духовная атмосфера европейского научного мира XVII в. Декарт жил и творил в условиях гениального XVII в. Это был век Ферма, Паскаля, Бернулли, Лейбница, Галилея, Ньютона, Кеплера, Гарвея, Локка и десятков других. Эти люди не работали «в команде», но страстные дискуссии и интенсивная переписка между ними, обмен новыми идеями приводили к великим открытиям в науке. Известны многочасовые задушевные беседы и споры в скромном доМе в Гринвиче королевского астронома. Д. Флемстида (1646—1719), первого директора Гринвичской обсерватории, автора таблиц движения Луны, каталога положений трех тысяч звезд и звездного атласа, в которых за скромной трапезой принимали участие Кристофер РеН (1632—1723) — математик, астроном, архитектор, построивший собор Святого Павла в Лондоне,, и Ньютон^ боготворивший Флемстида. А приведенное ниже письмо Галилея молодому Кеплеру — свидетельство того, как ученые поддерживали и стимулировали друг друга в поисках научной истины. В 1596 г. Кеплер опубликовал работу «Предвестник, или Космографическая тайна» и послал ее Галилею. Из Падуи пришел ответ Галилея; Я также благодарю тебя, и особенным образом за то, что ты удостоил меня доказательством твоей дружбы. В твоей работе я пока познакомился только с предисловием, из которого, однако, понял твои намерения и могу поистине порадоваться, что имею такого союзника в поисках истины. Достойно сожаления, что столь редки те, кто следует в своих философских размышлениях безошибочным путем. Но здесь не место оплакивать ничтожность нашего времени, а скорее следует мне поздравить себя с обретением столь убежденного защитника истины.