1. Понятие того, что есть до бытия (над бытием) (негативно-диалектическое изложение)22 Первое определение искомой реальности: «непосредственно могущее быть»
Шеллинг начинает здесь с изображения того, как умозрение постепенно фокусируется на предмете своего глубинного интереса. Выбор этого предмета отнюдь не свободен от предпосылок, на что претендует Гегель, начиная изложение своей системы с чистого бытия, тождественного ничто.
Исходя из принципа тождества познающего и познаваемого (каково познающее, таково и познанное, так что более высокий предмет знания открывается лишь такому субъекту, который и сам находится на соответствующем метафизическом уровне23), Шеллинг сразу настаивает на том, что потребность философии, если только она хочет оправдать свое название, состоит в том, чтобы (1) понять действительный мир как бытие духовное, как такое бытие, которое выражает в себе самом даже не просто чистый разум, но именно мудрость, что возможно лишь в том случае, если он сам имеет своим источником некоторую (а) разумную и при этом (б) свободную реальность. Поскольку же сам мир как таковой не есть эта реальность, т.е. не есть источник самого себя, то понять его можно, только выйдя за его пределы и сделав предметом познания сам этот источник (2). Этим источником, та- ким образом, может быть, по Шеллингу, не какое-либо «действительное» бытие, которое всегда уже есть результат некоторого становления, а то, что метафизически локализовано за пределами всякого действительного бытия (т.е. за пределами мира), находится «по ту сторону его», «перед» ним, или «до» него. По отношению к действительному бытию эта реальность может быть обозначена как еще не сущее, или - если условно ввести временное определение - то, что будет24. Первое фундаментальное метафизическое определение, к которому приходит здесь мышление, гласит: то, что есть до всякого действительного бытия, есть не что иное, как могущее быть, или то, что может быть. Эта возможность бытия мыслится как непосредственная, ибо мы пока что не имеем перед собой никакого иного содержания, кроме самого этого могущего быть. Но это означает далее, что могущее быть, для того чтобы быть, не предполагает ничего, кроме самого себя. И тут Шеллинг вводит понятия воли и воления, играющие в дальнейшем рассуждении принципиальную роль: могущее быть, для того чтобы быть, не нуждается ни в чем ином, кроме воления, т.е. между его небытием и его бытием нет ничего, кроме воления (акта воли). Всякая возможность25 есть некая покоящаяся воля, а всякое воление есть начавшая действовать возможность. Воля - это потенция, а воление - акт. Воление есть, по Шеллингу, единственная метафизическая сила, которая реализует переход от бытия потенциального к бытию актуальному. Этот переход есть не что иное, как переход от не-воления к волению. Непосредственно могущее быть (воля) было бы в своем бытии не чем иным, как актом воле- ния. Следует обратить внимание на то, что Шеллинг мыслит здесь (т.е. во всяком случае применительно к непосредственно могущему быть) воление не как нечто третье, что образовывало бы некое опосредствующее звено, метафизически локализованное «в середине между небытием и бытием», а так, что само бытие и есть не что иное, как акт воли. ?В этой связи интересно само шеллинговское понимание предметности. Всякое действительное, т.е. конкретное конечное бытие можно мыслить только как определенным образом модифицированное воление. Тот факт, что нечто есть, т.е. бытие некоторой вещи, мы познаем лишь благодаря тому, что она себя так или иначе утверждает (позитивный аспект), что она отталкивает от себя иное, исключает его из себя, не дает иному в себя проникнуть или себя вытеснить (негативный аспект). Иными словами: она оказывает сопротивление, и это сопротивление и есть (негативное) проявление бытия вещи. То, что не оказывает никакого сопротивления, для нас = ничто, и наоборот, все, что есть нечто, сопротивляется. Само слово предмет (Gegenstand - нечто стоящее передо мной, но также выступающее и как препятствие, как нечто Entgegenstehendes), указывает Шеллинг, которым мы обозначаем некоторое действительное содержание нашего познания, не самом деле означает не что иное, как сопротивление, противодействие (Widerstand).
Сопротивление же заключается лишь в волении, более того: воля как таковая есть абсолютная способность к сопротивлению, и потому она на самом деле непреодолима, так что даже Бог может преодолеть волю лишь самой же волей. ?Итак, бытие, по Шеллингу, есть воление как активизированная, как бы «воспламенившаяся» воля, а небытие - не-воление как воля покоящаяся. ?
«Это изначально могущее быть, для которого переход от небытия к бытию есть лишь переход от не-воления к волению, и в своем бытии может быть не чем иным, как именно ставшей активной, как бы воспламененной волей»26. В Urf. в соответствующем месте (лекция пятая) вместо абсолютно точного выражения «в своем бытии» („in seinem Sein") стоит искажающее суть дела выражение «в своем изначальном понятии, в своей действительности» („in seinem Urbegriff, in seiner Wirklichkeit")27. Это выражение некорректно потому, что из-за него приведенный пассаж приобрета- ет следующий превратный смысл: изначально могущее быть само по себе - по своему «понятию», в «действительности» своего собственного в-себе-бытия - якобы уже есть воспламенившаяся воля, что абсолютно неверно, ибо хотя могущее быть, как мы увидим далее, и в самом деле обладает, по Шеллингу, своей собственной действительностью в себе самом, однако эта действительность в-себе-сущей воли, которая одна только и может соответствовать «изначальному понятию» могущего быть, отлична от действительности бытия как воления. Кроме того, вместо воспламененной воли в Urf. говорится о воспламененном волении („ein aktiv gewor- denes, entzundetes Wollen")28. В следующем чуть ниже пассаже десятой лекции SW2 это неверное словоупотребление все-таки также всплывает: здесь тоже заходит речь об «изначальном» бытии как о воспламенившемся волении (Wollen), тогда как указанный контекст требует, чтобы бытие определялось как активизировавшаяся воля (Wille), причем активизировавшаяся, или воспламенившаяся, воля как раз и есть у Шеллинга уже не что иное, как воление, так что говорить об активизировавшемся, или воспламенившемся, волении бессмысленно.
Иначе говоря, соотношение понятий, которое и в самом деле работает в контексте всех шеллинговских построений, раскрывающих структуру абсолютного духа, должно быть таким: покоящаяся воля = небытие = можествование/потенция воления = можествование/потенция бытия, а активизировавшаяся воля = бытие = реализованное воление = актуализированная потенция бытия. Если это не небрежность самого Шеллинга, то скорее всего мы имеем дело с ошибками в записях его лекций. (Пассаж из Urf. имеет, правда, другое преимущество: в нем, в отличие от соответствующего места из SW2, речь идет не о могущем быть (das Seinkonnende), а о можествовании быть (das sein Konnen), и это более правильно, ибо до обсуждения подлинного Субъекта — не только бытия, но и можествования - дело на данном этапе рассуждения пока действительно не доходит. Строго последовательного проведения такого словоупотребления в Urf., однако, также не наблюдается. Но, как мы убедимся в дальнейшем, все становится на свои места, когда Шеллинг, перейдя от негативно-гипотетического изложения к позитивному, начинает рассуждать об абсолютном духе как таковом.) ?Это непосредственно могущее быть, с которым мы имеем дело на данном этапе спекулятивного восхождения к источнику бытия, оказывается, однако, при более пристальном рассмотрении совсем не тем, что мы на самом деле хотим получить. Шеллинг доказывает, что вышеприведенные определения этой реальности таковы, что ее нельзя назвать тем, что свободно как быть, так и не быть, т.е. тем, что может переходить в бытие именно свободно. Дело в том, что для этой непосредственной потенции бытия как таковой переходить в бытие было бы совершенно естественно, у нее просто не было бы «выбора», совершать этот переход или нет, ибо мы пока не видим в ней ничего, благодаря чему она могла бы удержаться от него.
? В этом смысл следующего высказывания из SW2: «.если то, что будет, есть не более чем [nichts anderes als] непосредственно могущее быть, то оно не может быть свободно движущимся в бытие» (Bd.
3, S. 207 - 208). Соответствующая фраза из Urf. выглядит так: «Если то, что будет, было бы только могущим быть, то оно не могло бы быть непосредственно поднимающимся в бытие» (S. 27). Если принять во внимание, что контексты, в которые включены данные фрагменты, совпадают, то придется сделать вывод, что формулировка из Urf. представляет собой испорченный текст, совершенно несовместимый с развиваемым здесь рассуждением Шеллинга, которое состоит как раз в том, что могущее быть, для того чтобы мы могли фиксировать его как таковое, должно быть в себе самом не только могущим быть, но чем-то большим. Если же мыслить его только как могущее быть, то оно - непосредственным и несвободным, т.е. слепым, образом - было бы всегда уже перешедшим в бытие. Поэтому слово «непосредственно» здесь следовало бы заменить на «свободно». Тогда вторая часть фразы звучала бы так: «..., то оно не могло бы быть свободно поднимающимся в бытие», - что, как можно видеть, вполне соответствует не только контексту, но и приведенной формулировке из SW2. Возможна и такая конъектура: «... то оно было бы вынуждено непосредственно подниматься в бытие». ?Только лишь непосредственную потенцию бытия мы поэтому пока даже не можем зафиксировать как таковую, т.е. именно как потенцию бытия, как то, что располагается «до» бытия: она всегда была бы для нас чем-то уже сущим, и притом, как указывает Шеллинг, слепо сущим. Воля, которая уже не покоится, а активизировалась, перестает здесь быть равной себе самой. Она уже не есть то, что может быть и может не быть, а всего лишь то, что могло быть и не быть. Иначе говоря, ее свобода быть и не быть как бы отходит в «прошлое», утрачивается. Большего падения, говорит Шеллинг, нельзя себе и помыслить. Ведь то, что могло быть и не быть, есть нечто случайно существующее, однако именно для случайного его бытие становится слепой необходимостью, ибо оно уже не есть могущее не быть и потому есть лишь необходимо сущее.
? В Urf. (шестая лекция) к данному контексту относится помимо прочего и такой фрагмент: «То, что будет, мы primo loco [во-первых (лат.)] установили как только могущее быть в двояком смысле, а именно, (1) поскольку оно есть некоторое не-сущее и (2) поскольку оно без выбора может перейти в бытие [inwiefern es ohne Wahl in Sein ubergehen kann]» (S.
34). Сочетание «без выбора» и «может» весьма сомнительно уже с точки зрения модальной логики. По сути же дела имеется в виду, что могущее быть, установленное лишь непосредственно, без дальнейших определений, было бы такой реальностью, о которой следовало бы утверждать не то, что она может перейти в бытие, а то, что она не может не перейти в бытие, т.е. этот переход был бы вынужденным. Альтернатива и, соответственно, возможность «выбора» здесь отсутствовала бы. Поэтому вместо „kann" здесь должно стоять „muss" («вынуждено»). Соответствующее - причем вполне корректное - место в десятой лекции из SW2 выглядит следующим образом: «Таким образом, мы установили его [то, что будет] primo loco как только могущее быть в обоих смыслах - как не-сущее и, далее, как могущее только перейти [в бытие] [das nur [ins Sein] ubergehen Konnende]» (Bd. 3, S. 210). Здесь все дело в этом «только»: опять-таки имеется в виду именно такая реальность, которая не может ничего другого, кроме как перейти в бытие. Поэтому неверно было бы даже сказать, что эта реальность может только одно, а именно перейти в бытие, ибо поскольку она может только одно, то она не может ничего другого, а это значит, что она не может и удержаться от этого перехода (здесь «другим» было бы как раз это удерживание себя в своей потенциальности), так что на самом деле речь идет уже не о возможности, а о необходимости (вынужденности) этого перехода. Имеются в виду, таким образом, два определения: (1) не-сущее и (2) то, что вынуждено перейти (не может не перейти) в бытие (das ins Sein ubergehen Mussende). ?Итак, могущее быть, положенное непосредственно и не имеющее в себе ничего, на что оно могло бы опереться, чтобы удержаться от перехода в бытие, не просто не может не перейти в него, но «непредмыслимым образом» всегда оказывается уже излившимся в бытие. Именно в силу вышесказанного оно оказывается несвободным в самом этом бытии и от этого бытия, оно становится его пленником, превращаясь в свою противоположность, в то, что выброшено за пределы самого себя, т.е. своей потенциальности, своей свободы, в то, что утратило само себя и не имеет силы вернуться в себя назад.
? В пятой лекции из Urf. соответствующий фрагмент содержит следующее место: «Это можествование, которое утратило само себя: это - могущее быть вне себя [das auBer sich sein Konnende]» (S. 29). Что же может означать здесь это последнее выражение? По своей форме оно допускает лишь одно понимание: это - то, что может быть вне себя. По сути же дела такое понимание совершенно недопустимо, ибо, как мы только что видели, здесь речь идет о потенциальности, которая, перейдя в бытие, перестала быть потенциальностью. Мы имеем здесь дело как раз с тем, что уже не может не быть, а потому, собственно, не может и по-настоящему - т.е., по Шеллингу, свободно - быть: с тем, что уже утратило свою потенциальность как таковую, так что о нем вообще уже нельзя сказать, что оно что-то может. Это - не то, что может быть вне себя, а именно то, что просто уже есть вне себя. Не помогла бы здесь и следующая конъектура: das auBer sich seien- de sein Konnende (сущее вне себя могущее быть), ибо тогда могло бы показаться, что речь идет уже о таком могущем быть, которое в своем вне-себя-бытии все же остается собой, могущим быть, т.е. как раз не утрачивает своей потенциальности даже при переходе в акт. Такое могущее быть, как мы убедимся позднее, и есть для Шеллинга абсолютный дух. Но сейчас речь идет не об абсолютном духе, а о его полной противоположности. Могущее быть, положенное вне своей потенциальности, уже вообще не есть могущее быть, а есть просто сущее, причем сущее, как говорит Шеллинг, «слепо», т.е. сущее не в силу своего свободного произволения, а в силу необходимости своей собственной природы. Неудивительно поэтому, что выражение „das auBer sich sein Konnende", совершенно неуместное в данном контексте, исправлено в SW2 (десятая лек- ция) на „das auBer sich Seiende": «непосредственно могущее быть», перейдя в бытие, есть нечто «вне себя сущее» (Bd. 3, S. 208). Такое исправление можно считать удовлетворительным, если только не забывать о том, что здесь имеется в виду такое нечто, о котором теперь вообще уже нельзя сказать, что оно есть могущее быть. Здесь, строго говоря, нельзя даже сказать, что оно было могущим быть, ибо «непредмыслимость» (Unvordenklichkeit) его «перехода» в бытие как раз и состоит, по Шеллингу, в том, что мы не можем даже помыслить его в том состоянии, в котором оно еще не перешло бы в бытие. ?
Мы имели бы здесь дело с неким ложным метафизическим «экстазом», с некой не владеющей собой, «обморочной», слепой реальностью, не смогшей удержать себя от самоизлияния во вне- себя-бытие. Это было бы бытие, «поглотившее свое собственное начало», уничтожившее себя как волю, как свободную причину, как чистую потенцию.
? Наше мышление, как полагает Шеллинг, устроено так, что если мы мыслим только непосредственно могущее быть, безо всяких дальнейших его определений, то на самом деле мы даже не можем задержаться на той гипотетической ситуации, когда оно было бы метафизически локализовано перед бытием: оно всегда оказывается уже «непредмыслимым образом» („unvor- denklicher Weise") перешедшим в бытие. В SW2 он, например, говорит: «Как только могущее быть оно до всякого мышления [vor allem Denken], или, как это превосходно выражает немецкий язык, непредмыслимым образом, переходило бы в бытие» (Bd. 3, S. 211). Соответствующее место из Urf.: «Как только могущее быть оно было бы, [уже] до всякого мышления, неподобающим образом [auf unordentliche Weise] действительно перешедшим в бытие» (S. 35). Вопреки издателю (см. Urf., S. 745) я продолжаю считать здесь слово unordentlich мало уместным. Скорее всего, это все-таки ошибка, тем более что «unvordenklich» и «unordent- lich» звучат действительно похоже, так что записывающий мог бессознательно вместо не совсем обычного и непонятного для себя выражения «услышать» то, которое показалось ему понятным. Преимущество фразы из Urf. состоит, однако, в другом: здесь, в отличие от SW2, где употребляется Konjunktiv Futur I (wurde .. .ubergehen - «переходило бы», или «перешло бы»), ис- пользован Konjunktiv Futur II (wurde... ubergegangen sein), что подчеркивает завершенный характер действия: «уже было бы перешедшим».) ?
Еще по теме 1. Понятие того, что есть до бытия (над бытием) (негативно-диалектическое изложение)22 Первое определение искомой реальности: «непосредственно могущее быть»:
- 1. Понятие того, что есть до бытия (над бытием) (негативно-диалектическое изложение)22 Первое определение искомой реальности: «непосредственно могущее быть»
- 4. О возможности в абсолютном духе иного бытия, отличного от его вечного. Мотивы творения58