3.3. Категории и принципы синергетического подхода в социогуманитарном знании
Переход к новой парадигме в социальном знании стал возможен не только благодаря усвоению научным сообществом новых социальных концепций, которые в основе своих теоретических построений имели тот или иной принцип системного подхода, но этот переход обеспечили и иные когнитивные стратегии, которые созревали в западной цивилизации на протяжении ХХ века. Если классическая наука состоялась благодаря постепенному переходу западного общества к рациональному, сукцессивно- дискретному251 мышлению в ходе становления индустриальной цивилизации, то постнеклассическая наука возникла благодаря становлению постиндустриального общества и постепенному переходу к симультанноконтинуальному когнитивному стилю (признаки которого обнаруживают себя во многих сферах человеческой деятельности)252. В этом смысле представляется более важным вклад в становление новых подходов попытки построения системных концепций общественного развития (школа «Анналов», Милюков и др.), чем даже утверждение цивилизационной парадигмы. Вполне справедливо М.А.Дрюк усматривает эти две составляющих как когнитивные и теоретические предпосылки новой парадигмы: «Идеология синергетики сформировалась, на наш взгляд, под влиянием аналогового мышления и компаративного анализа, составляющих важнейшую компоненту многомерного философского мышления»255. Основателем нового подхода стал бельгийский физик русского происхождения И.Пригожин, который получил Нобелевскую премию за разработку теории диссипативных структур (1971)., математик по научной специализации, поэтому в его интерпретации концепция получила название 234 теории нелинейных уравнений и неравновесных диссипативных систем и немецкий химик Г.Хакен. Они же закономерности, найденные для математики, физики и химии, перенесли в другие области научного познания и стали активным сторонником применения их в социальной сфере. Методологическая значимость этих работ была ясна уже ему самому Пригожину (который работал в сотрудничестве с И.Стенгерс), о чем свидетельствуют названия его книг: «Порядок из хаоса: новый диалог человека с природой» (1986). Термин «синергетика» предложил в 60-х гг. Г.Хакен, который и предложил рассматривать полученные в фундаментальной физике принципы как общие для объяснения физических, 235 химических, биологических и даже когнитивных процессов (1971) . Используется также термин «теория диссипативных структур» или «неравновесная термодинамика» (школа И.Пригожина), теория 253 254 255 самоорганизации и теория автопоэзиса (У.Матурана, Ф.Варелла)256 257 258, теория сложных адаптивных систем (США). Все эти концепции объединяет в единый подход представления о саморазвитии , о большой роли в самоорганизации стохастических процессов, о нелинейности развития. Если говорить об истоках нового понимания процессов самоорганизации, то среди источников синергетической парадигмы следует перечислить ряд направлений научной мысли, которые не только представили концепции (философские идеи), но и дали теоретическое обоснование своих концепций. Это упоминавшиеся уже системный подход Берталанфи, следует также назвать среди предшественников синергетического подхода отца- основателя кибернетики - Н.Виннера (1948), который помимо категории «системность» ввел в науку понятие прямых и обратных связей. Безусловно, значительный вклад в становление синергетической парадигмы внесла теория катастроф. Принцип стохастичности развития, обоснованный Пригожиным, независимо от него, разрабатывал Р.Том (начало 70-х гг. - теория катастроф), который внес новое понимание эволюционных процессов как цепи скачкообразных изменений, «катастрофического перехода» к новому структурному и качественному состоянию . Все эти теории и концепции стали составной частью синергетической парадигмы, но отцами основателями следует считать Г.Хакена и И.Пригожина. Вышеперечисленные теории разрабатывают частные принципы функционирования сложных открытых саморазвивающихся систем (еще одно название синергетической концепции ), тогда как Хакен и Пригожин не только свели основные принципы исследования сложных систем воедино, но и обосновали их как универсальные принципы функционирования сложных объектов в различных сферах реальности. Именно они предложили синергетический подход как новое видение мира. Синергетическая картина мира сводится к нескольким принципам259 260 261 262 263, которые можно сгруппировать в два онтологических принципа и пять принципов становления: принцип гомеостатичности и иерархичности и принципы нелинейности, незамкнутости (открытости), неустойчивости, динамической иерархичности (эмерджентности), наблюдаемости247. Принцип 242 гомеостатичности означает, что всякая сложная система осуществляет корректировку собственной структуры и функционирования на основе прямых и обратных связей в соответствии с целью-программой и средовыми параметрами. Принцип иерархичности означает, что не только сама сложная система имеет уровневую организацию, но она включена, в свою очередь в суперсистемы более высокого уровня. При этом, во-первых, системы более низкого порядка представляют собой структурную неорганизованность, хаос для систем более высокого порядка. Во-вторых, элементы (или подсистемы) системы организуясь в структуру (целое) передают часть своих функций и степеней свобод вышестоящей структуре, подчиняясь порядку более высокого уровня. Такое согласованное когерентное поведение относительно самостоятельных систем (из которых состоит система более высокого порядка) эмпирически обнаруженное описывалось как принцип круговой причинности, когда подчиняясь порядку более высокого уровня, рядоположенные элементы (или системы) взаимно обуславливают друг друга. Принцип нелинейности предполагает, что, во-первых, параметры порядка не нарастают в бесконечности, они имеют определенные пределы, за которыми следует качественное преобразование, изменение параметров порядка. Во- вторых, это означает, что уравнения имеют более одного справедливого решения , из чего вытекает вариативность всякого развития. Принцип открытости (незамкнутости) предполагает невозможность существования системы вне взаимодействия со средой. Из чего вытекает необходимость сохранения гомеостаза посредством принципиальной неустойчивости системы. Принцип эмерджентности (у других авторов этот принцип трактуется как принцип цикличности развития264), означает, что во-первых, система обладает свойством, не вытекающим из свойств составляющих ее элементов (и это свойство является критериальным признаком ее существования), во-вторых, никакое свойство системы не является перманентным, а эволюция системы заключается в формировании параметров порядка, соответствующих целям-аттракторам265, и их гибели при прохождении системой точки бифуркации. Что касается принципа наблюдаемости, трактуемого Будановым как «открытый комплексный эпистемологический принцип, его включение делает систему принципов синергетики открытой к пополнению философско-методологическими и системными интерпретациями»266, то представляется логичным согласиться с мнением В.С.Степина, что этот принцип не является онтологическим постулатом, а скорее относится к категории познавательных идеалов и норм. То есть относится не столько к познаваемому объекту, сколько к познающему субъекту267. Главное отличие синергетических объектов от механистических заключается в отличиях между системами простыми и саморазвивающимися. Типологию системных объектов и описание их отличий дал В.С.Степин268. Класс простых систем характеризует не столько количество элементов (хотя число элементов, наряду с характером связей определяет типологическую принадлежность системы), сколько взаимоотношения элементов. 1. Простые системы характеризуются тем, что суммарные свойства их частей определяет свойства целого, а часть внутри целого и вне целого обладает одними свойствами. 2. Взаимоотношения между элементами подчиняются лапласовской причинности (детерминантной), а пространство и время никак не взаимодействую с системой (ни система не меняет пространства и времени, ни пространство и время не выступают детерминирующие систему). Класс сложных систем включает саморегулирующиеся и саморазвивающиеся системы269. Общими их характеристиками являются дифференциация их на относительно автономные подсистемы, уровневость (иерархичность) строения и системность взаимодействия. Это означает, что изменяются принципы их функционирования. 1. Свойства целого уже не описываются свойствами частей. Системное свойство целого - качественно иное, чем свойства каких- либо его частей. А часть внутри системы и вне ее имеет разные свойства. 2. В таких системах обязательно существует программа функционирования и координирующий блок (управляющая структура), который функционирует на основе прямых и обратных связей . 3. Принцип детерминизма дополняется принципом «вероятностной» и «целевой» причинности. Вероятностная причинность связана со стохастическим характером взаимодействия на микроуровне. Целевая причинность связана с наличием цели существования. Другим словами, строение и функционирование системы определяется тем, для чего существует система - в каких условиях она «собирается» существовать и как она существовала до этого - какая вероятность актуализировалась. Сложные систем относятся к системам открытым, то есть имеющих открытые каналы взаимодействия со средой, тогда как простые системы - замкнутые системы. Саморазвитие таких систем осуществляется за счет перераспределения энтропийности. Возрастание порядка на новых уровнях организации сложных систем осуществляется за счет увеличения энтропии в среде. Успех синергетического видения мира во многом объясняется тем, что по большому счету, все объекты Универсума представляют собой различного уровня сложности связанные между собой системы, и все глобальные проблемы современности неразрешимы как в классической, так и в неклассической парадигмах. Все объекты природы являются взаимосвязанными и включены в систему более высокого уровня. Любой естественный объект имеет связи с внешней средой и обменивается с ней материей, энергией или информацией. Замкнутыми системами являются лишь объекты искусственного происхождения - механические системы. Но и они в пределе обмениваются атомами, энергией и т.д. со средой. Весь вопрос в том, в какой степени мы абстрагируемся от этих связей объекта со средой в соответствии с поставленными самим себе задачами. Фактически, изолированные системы являются абстракцией, осуществляемой с целью устранения из анализа тех влияний, которыми можно пренебречь в связи поставленными исследованием задачами. И в соответствии с теми задачами, 270 которые ставил себе человек в классическую эпоху, доминирующий подход в процессе познания был основан на элементаризме и редукционизме. И поскольку решались частные задачи (например, в целях использования предметов человеку необходимо знать свойства тел, а в целях создания себе среды обитания необходимо знать характер связей) в познавательной деятельности, постольку классическая наука предполагала элиминацию из процедур объяснения всего, что не относится к объекту. И поскольку в неклассическую эпоху человек в своей деятельности стал иметь дело с целостными объектами (по мере усложнения создаваемых объектов), постольку неклассические идеалы познания предполагали осмысление соотнесенности объясняемых характеристик объекта с особенностями средств и операций деятельности. Деятельность субъекта процесса познания настолько изменяет характеристики исследуемого объекта (а этим объектом является сама среда обитания и сам человек), что приходится учитывать и, самое важное - ограничивать это влияние. Поэтому постнеклассический идеал познавательной деятельности предполагает осмысление ценностно-целевых ориентаций субъекта в их соотнесении с социальными целями и ценностями. Синергетический подход как раз и обеспечивает перенос акцента с познания частных законов на познание всеобщих закономерностей. Надо сказать, что, как и у всякого исследовательского подхода, у синергетической парадигмы есть свои особенности и ограничения. Прежде всего, необходимо учитывать, что абсолютизация холизма в противовес элементаризму и редукционизму, не обеспечивает обнаружение фундаментальных структур и элементов. Отрицание роли фундаментальных структур может привести к серьезным ошибкам в построении научных концепции. Например, отрицание наличия носителей наследственности и вместе с ними и всей науки - генетики дорого стоило отечественному сельскому хозяйству, медицине и т.д. В.С.Степин приводит пример, как синергетическое видение проблемы в исследовании элементарных частиц не привело к успеху, и положительный результат был достигнут в русле альтернативного подхода, приведшего к открытию кварков257. Но все упреки синергетике271 272 273, видимо, исходят от тех авторов, которые не разделяют такие ипостаси синергетики: как картину мира - мировоззренческий принцип, как методологию - совокупность принципов функционирования сложных саморазвивающихся систем, являющихся фундаментальными закономерностями, определяющими средства и методы исследования и как науку, которая исследует «переходы любых развивающихся систем в качественно новые состояния, переходы, определяющие возникновение 253 нового в мире» . Нельзя не заметить, что объект социогуманитарного знания - социальные системы и продукты человеческой деятельности не только могут являться предметом нового научного направления, но в принципе не могут быть познаны средствами классического и неклассического знания. Сами основатели синергетики указывали на ее приложимость и социогуманитарным наукам, что «ее важнейшие возможные приложения будут касаться специфических человеческих и социальных процессов» 274. Так как культура, идеи, тексты представляют собой послойное, иерархически организованное системное единство, имеющее каналы обмена информацией со средой и создающее новое качество275. Более того, если ряд отраслей научного знания только в определенной стадии зрелости обнаруживают помимо пространственных параметров еще и временные, то социальное знание изначально опирается на эмпирически фиксируемый факт, как одну из аксиом (как знания, не нуждающегося в доказательстве), необратимости процессов, на наличие стрелы времени. Стоит сказать, что наиболее явственно обнаруживают необратимость процессов и пространственно-временное единство макрообъекты - геологические, социальные, биологические (как на уровне видов, биоценозов и т.д., так и организмическом уровне). Все социальные объекты, как и объекты гуманитарного знания (идеологические системы, культурные контексты, формы человеческой деятельности) принадлежат к типу сложных систем. То есть они обладают перечисленными выше фундаментальными свойствами сложных систем: все социальные системы (как и, например, философские, религиозные, научные) могут быть структурированы на относительно автономные подсистемы; все они иерархически организованы (то есть имеется уровень «программного обеспечения» - управленческие структуры для социальных систем, система нравственных принципов - заповедей, для религиозных, система методологических принципов для научных и т.д.) и «сервисная» периферия; и все они когерентны в своей эволюции. В пределах классического подхода в социальном знании объект представал как абстракция самого высокого уровня. Абстракция, не существующая в реальности. Предметом политологии, социологии классического периода являлись структуры общественных систем, а не реальные общественные отношения. Идеалы и модели классической рациональности предполагали устранение из исследования не только вмешательство наблюдателя, но и требовали устранения «погрешностей», исходящих от субъективной деятельности людей. Для социальных концепций того периода характерна абсолютизация структур и абстрагирование от субъективной деятельности людей: идея классового строения общества, идея представительной демократии, идея безличного, абстрактного права. Надо сказать, что типы рациональности (классической, неклассической и постнеклассической) коррелируют с исследовательским объектом, поэтому полученные в этих типах рациональности знания не являются неистинными. Полученная истина не является абсолютной, она релевантна типу объекта - простой механической системе, целостному объекту, сложной саморазвивающейся системе. Новая парадигма не отменяет полученные результаты, она лишь ограничивает их применение. Скоро выяснившаяся неадекватность процедур классического объяснения в социальной сфере (устранение классов дворянства и капиталистов не привела к устранению эксплуатации, а построение демократических структур не привело автоматически к справедливости, упразднение частной собственности не привело к равенству и братству) способствовала утверждению неклассических подходов и в социальном знании. Для социальных концепций этого периода характерна не процедура абстрагирования, а напротив - исследование реальных состояний, где целью является не нахождение общего, а напротив - исследование специфики. Достижение этого периода - прикладная социология. Основной принцип неклассического знания - плюрализм истины допускает одновременное существование различных исследовательских программ. Но ограничением такого подхода стало как раз отсутствие метатеории, объясняющей масштабные процессы. А именно они в эпоху глобализации становятся предметом научных исследований. Синергетический подход оказался наиболее адекватен масштабным объектам. При этом нельзя не заметить, что проникновение его в социальное знание было подготовлено всех ходом развития науки: ядром каждой концепции цивилизационного подхода является какой-либо принцип функционирования сложных саморазвивающихся систем. Шпенглер ядром своей концепции сделал идею циклического развития (правда не увидел в социальном развитии никакой поступательности, отвергая прогресс принципиально); Данилевский, помимо идеи цикличности, показал, что социальное развитие имеет вариативный и необратимый характер; для Тойнби главной стала идея обоснования полифакторности развития; Сорокин обосновал идеи системности и саморегуляции, показал взаимосвязь подсистем культуры - когнитивной, художественной, идеологической, материальной. То, что синергетические принципы имплицитно уже содержались в неклассической парадигме и что необходима новая метатеория, чувствовали сами создатели этих концепций. Еще до возникновения синергетики и как частного научного направления, и как методологии исследования, в научной полемике (которая заняла целый том) американский ученый О.Андерле (1963 г.) так отозвался о различных цивилизационных концепциях: «"умозрительный", "идеалистический и "чувственный типы культур, выделенные в анализе П.Сорокина, в большей степени соответствует фазам роста, зрелости и упадка, которые рассматривались Н.Данилевским, О.Шпенглером и А.Тойнби, а также выделяемые В.Шубартом аскетично-"мессианскому", "гармоничному" и "героико-прометеевскому" типам культуры или же проведенному Н.Бердяевым делению на "варварские религии", "средневековье и Ренессанс" и "всемирно-гуманистический" тип культуры. Если мы переставим аргументы, то увидим в ритме выделяемых П.Сорокиным суперсистем абстрактную формулу общего закона, своего рода типологию культурного развития, в которой мы обнаружим цивилизационные периоды. Тогда "умозрительный" тип будет соответствовать раннему периоду, "идеалистичный" - периоду зрелости, а "чувственный" - заключительному периоду»276 277. Осмысление ограничений неклассического подхода, которые проявили себя и в прикладном аспекте (несостоятельность многочисленных концепций модернизации незападных обществ, ограниченная приложимость концепции демократического транзита, возрастающее влияние антиглобалистских тенденций и т.д.) и в построении цивилизационных концепций, позволили сформулировать американскому ученому Дж. фон дер Мулю основные требования к социальной метатеории. Их можно свести к следующим: 1. теория должна содержать указание на теоретически обоснованные границы того, что подлежит объяснению; 2. теория не должна постулировать системного единства цивилизации, если оно не вытекает из образующих ее компонентов; 3. в объяснении процессов упадка цивилизаций теория должна оставлять место как для случая, так и для субъективных замыслов; 4. теория должна избегать детерминизма278. Постнеклассический подход и методологии, складывающиеся в его русле, в частности, синергетическая концепция, позволяют построить такую социальную теорию. Объектом синергетического подхода являются сложные открытые саморазвивающиеся системы. Все социальные объекты - общественные системы, культура, этнические системы представляют собой сложные, имеющие многоуровневое строение и структурированы в относительно автономные подсистемы. Все они не являются замкнутыми (вопреки представлению основателей цивилизационного подхода, не являются локальными, не связанными друг с другом). Социальные объекты имеют каналы обмена веществом (материальными объектами - сырьем, продукцией и т.д.), энергией (как материальной, так и пассионарной) и информацией (как с другими социальными системами - в виде традиций и обычаев, идей, так и с природой - в виде полученных от нее знаний). И все они являются саморазвивающимися (если понимать под развитием процесс появления нового)279. Также дело обстоит и с объектом гуманитарного знания. Все философские, религиозные, идеологические, ценностные, научные, семиотические системы представляют собой различные уровни отражения реальности280, все они испытывают влияние извне (в той или иной степени) и все они являются формирующимися - не существуют в неизменности. Поэтому, несмотря на существующую критику применения выводов, полученных на исследовании физико-математических объектов, синергетическая теория может быть экстраполирована в социогуманитарное знание. Все социальные объекты представляют собой системное единство составляющих их элементов и подсистем. Уже первое поколение представителей неклассического знания - основатели школы «Анналов» (М.Блок, Л.Февр, Ж.Ле Гофф и др.) рассматривало общественные отношения как результат взаимодействия различных факторов: природно-климатических, технологических, социальных, исторических. Современные социальные концепции (Парсонс) выводят системное единство социальных систем из тех функций, которые выполняют образующие ее компоненты. Принципиальное отличие синергетического подхода от неклассического267 состоит в том, что все цивилизационные концепции рассматривают социальные системы как целостное единство, имеющее локальный характер (то есть в совокупности их внутренних связей), а синергетический подход предполагает функционирование социальных объектов на основе совокупности внутренних и внешних связей. Недостаточность и ограниченность классической социальной теории очень наглядно видна в формировании структуры социального знания. Первоначально сформировались как науки отрасли знания, исследующие отдельно сферы общественной жизни: социология, экономика, политология. Затем, как рефлексия на сложность социальной реальности, возникли отрасли социального знания, исследующие взаимосвязь структурных элементов общественных систем: политическая экономия, геополитика, политическая социология, политическая психология и т.д. Наконец, как апофеоз интегративности281 282, появляется глобалистика, исследующая проблемы человечества, порожденные его (человечества) активностью, независимо от сферы деятельности. Синергетический подход исследует системы не только во взаимосвязи их внутренней организации, но и во взаимосвязи с внешними структурами. Только понимание социальной системы как открытой системы (то есть имеющей каналы обмена веществом, энергией и информацией со средой) позволяет преодолеть противоречия как классического (механистического понимания общественного развития), так и неклассического (организмического). Основатели синергетики Г.Хакен и И.Пригожин практически сразу осознали применимость открытых ими принципов в социогуманитарном знании, о чем неоднократно писали в своих работах265. Социосинергетика получила развитие в России, что обусловлено остротой методологических проблем социологии в нашей научной среде. Пожалуй, первой крупной работой, посвященной именно социальным системам в отечественной науке, стала монография В.В.Васильковой «Порядок и хаос в развитии социальных систем» (1999), которая работает в этом направлении с начала 90-х гг. прошлого века283 284. Выше уже упоминалось, что отдельные принципы синергетики присутствовали в социальном знании уже в неклассический период. Василькова В.В. представила синтез современной социальной теории и принципов самоорганизации, основные положения которой включают принципы, разработанные в неклассических концепциях ХХ в. Это принципы пространственно-временной неоднородности, цикличности, стохастичности, полидетерминизма, нелинейности, необратимости. Василькова видит достоинства синергетического мышления в том, что «соответствующая ему методология социального познания ведет к формированию теоретической модели социального развития, понимающей общество как эволюционирующую целостность, которой свойственны детерминизм и случайность, устойчивость и неустойчивость, организация и дезорганизация, взаимопереходы хаоса и порядка на микро- и макроуровнях»285. Поскольку принципы функционирования саморазвивающихся систем уже достаточно обоснованы и разработаны, а отдельные социальные концепции конгруэнтны синергетической методологии, представляется возможным опираться в построении универсальной социальной теории, описывающей возникновение и функционирование социокультурных систем, на базовые принципы синергетики. 1. Принцип гомеостатичности заключается в том, что всякая сложная система стремится к самосохранению, которое осуществляет на основе прямых и обратных связей. Социальная система сохраняет свою жизнеспособность благодаря структурам и элементам, которые оказывают воздействие на нее в целях сохранения или желаемого изменения системы. Этот принцип тесно связан с принципом функциональности - всякая структура, элемент системы существует ради выполнения задачи обеспечения устойчивости системы и возникает в силу необходимости выполнения какой- либо задачи. Этот принцип лег в основу социальной концепции структурного функционализма Р.Мертона286 и стал одной из самых влиятельных социальных концепций ХХ в. В культурологии (культурной антропологии) структурно-функционалистский метод предложили А.Р.Рэдклиф-Браун287 и Б. Малиновский288. 2. Принцип иерархичности заключается в том, что всякая сложная система не существует изолированно, она существует за счет обмена материей, энергией или информацией со средой, то есть, вписана в систему более высокого уровня. Принципиальным положением социологии, введенном Т.Парсонсом в современное исследование, является положение о том, что «каждая такая система должна, по определению, иметь среду, которая для нее является внешней, отделенной от нее границей (граница может быть и сложной), и относительно которой встает проблема контроля (курсив автора - О.П.), т.е. сохранения структуры системы в условиях изменяющихся характеристик среды. Внутренняя возможность существования множества включенных друг в друга систем и их дифференциации на подсистемы, видимо, относится к общей логике науки»289. Иерархическое строение сложных и суперсложных систем ставит проблему выделения управленческой структуры и делегирования в нее часть суверенности (автономности) систем более низкого уровня, в целях сохранения жизнеспособности всего системного целого. 3. Принцип нелинейности социального развития предполагает, что, во-первых, история имеет вариативный характер, что возможных траекторий развития из общих исходных позиций может быть более одной, и конкретная конфигурация детерминант развития определяется в момент наибольшей неустойчивости. Во-вторых, нелинейность социальных процессов означает, что системы со сходными параметрами могут возникать различными способами, и сходные параметры социальных систем определяются не общими начальными условиями, а общим аттрактором, определяющим параметры гомеостаза систем. Нелинейное понимание социального развития лежит в основе концепций Вызовов и Ответов А.Тойнби290, мир-системного анализа И.Валлерстайна291, концепции культурно-исторической школы («Анналов»)292, структурно-функционального анализа (Мертон, Малиновский, Редклиф-Браун). 4. Принцип незамкнутости (открытости) означает, во-первых, что социальные системы сохраняют свою устойчивость за счет использования ресурсов среды (как естественной - природной, так и культурной - социальной), и нарастание порядка на «верхних этажах» системы (в самой системе) происходит за счет увеличения беспорядка на «нижних этажах» (в суперсистеме). Во-вторых, из этого вытекает, в целях сохранения жизнеспособности социальных систем, необходимость реагировать на изменения внешней среды - способность к изменениям. Эти представления о социальном процессе как механизме сохранения устойчивости во внешней среде вошли в современное социальное знание в учении о социальных функциях и дисфункция Р.Мертон293, теории открытых систем Н.Лумана294. 5. Принцип неустойчивости подразумевает, что всякая социальная система стремится к устойчивому состоянию, но гомеостаз системы достигается за счет изменчивости - принципиальной неустойчивости, за счет которой система реагирует на изменения среды. Существование жестких, неизменных традиций в социальной системе возможно только в неизменных социальных (отсутствие культурных новаций и культурных влияний) и природных (отсутствие эрозии среды) условиях. Жизнеспособность социальной системы обеспечивается способностью системы изменять собственные структуры и создавать новые социальные институты. Понимание общества как динамической системы вошло в социальное знание в ХХ в. довольно прочно, на этих основаниях Т.Парсонс295 строит свою концепцию социального действия. 6. Принцип эмерждентности уже стал аксиомой современного социального знания. Современная социология давно отказалась от понимания общества, как суммы индивидов и их потребностей. Социальные системы обладают свойствами, не вытекающими из свойств индивидов их составляющих. Например, социология, начиная с классического периода, занимается тем, что пытается разрешить проблему отчуждения, возникающего неизбежно по мере усложнения общества. Феномен отчуждения является «системным эффектом» возникающим в процессе интеграции индивидов в общество. Этот эффект является следствием свойств сложных систем: в системе элемент необходимо лишается части суверенитета в пользу целого; чем больше и сложнее система, тем больше уровней управления она должна включать, и тем больше суверенности должны делегировать в управленческую структуру части этого целого. Но при этом, взамен отчуждения у элементов системы, у целого возникают свойства, недостижимые у ее частей. Принцип эмерджентности предполагает наличие у системы свойств целостности, т.е. таких свойств, которыми не обладают ее составляющие; эмерджентность предполагает принципиальную несводимость свойств системы к комбинации свойств составляющих ее элементов. Основные принципы социетального подхода к общественным явлениям вырабатывались еще в неклассической гносеологической парадигме, но современную формулировку получили уже в постнеклассической парадигме. Важнейший принцип социокультурного подхода - принцип целостности сформировался одним из первых в социальном знании и восходит еще к Спенсеру, который сравнивал социальную систему с организмом, и Дюркгейму. Основная проблема, возникающая при этом - определение границ целостности. Развитие системной теории в социальном знании наталкивалось на ограничения выражающееся в отсутствии критериев границ системной целостности. Крупнейший теоретик системного подхода в социологии последней четверти ХХ в. Н.Луман, так комментирует ситуацию в социологии середины ХХ в.: «Наука была феноменом, расположенным где-то за пределами систем, так сказать, субъектом по преимуществу, который сам должен был решать, какие аспекты реальности он будет рассматривать как систему, а какие - нет... Он решает, какие аспекты реальности он объединит в систему, а какие исключит, или, другими словами, где он проведет границы системы»296. Он обозначает первое условие, при котором возможно исследование социальных систем: «Системная теория должна задавать ограничения, критерии, должна указывать, при каких условиях реальность должна называться системой»297. Социальной системой может быть нация, команда или семья, и все они могут быть рассмотрены с позиций системного подхода. Поведение таких систем детерминируется не структурой целого (спортивной команды), внутренней структурой части - индивида. Индивид может выступать как представитель нации, член команды или отец, и при этом, его поведение может быть детерминировано различными системами, и роли могут вступать в противоречие друг с другом. Роли, которые выполняют индивиды в таких системах носят относительный и временный характер. Устойчивость таких систем зависит от стабильности элементов ее составляющих: команда до тех пор команда, пока члены ее не разошлись выполнять другие функции. Успешность взаимодействия в таких социальных системах в значительной степени зависит от личной активности и компетентности участников (лидера), поэтому такие социальные системы носят временный характер. Поэтому социетальный подход предполагает рассмотрение общества, как органичной целостности, в противоположность неорганичным, временным состояниям или/и искусственным образованиям. Социетальный подход предполагает, что общество является органичной системой. И.В.Блауберг выделяет следующие признаки органичных систем298. 1. Наличие в системе не только структурных, но и генетических связей. Это означает, что социетальная систем имеет протяженность не только пространственную, но и временную, и при структурных изменениях сохраняется темпоральная непрерывность. 2. Органичные системы объединены не только связями координации, но и связями субординации. Социетальные (социокультурные) системы, в отличие от социальных систем иного рода (неорганичных) включают функциональные роли своих частей как иерархически организованные, а не противоречивые. 3. Органичные системы имеют особые управляющие механизмы, через которые структура целого воздействует на функционирование частей. Для социетальных систем, помимо непосредственных механизмов управления (которые могут существовать и для команды, и студенческой группы и т.д.), это еще и специфические механизмы, которым подчиняются и органы управления - система ценностей, общественных норм, Национальная идея и т.д. 4. В силу более тесной зависимости между системой и ее составляющими, в органичных системах свойства частей определяются не их внутренней структурой, а структурой целого. Взаимодействия между членами общества любителей пива определяются их симпатиями и антипатиями и их личностными характеристиками, тогда как взаимодействия между частями социетальной системы определяются их функциональными связями и свойствами социетального целого. 5. В органичных системах активность принадлежит целостности. В современной социальной теории, как в микроисследованиях, так и в макронализе, центральным положением является постулат активности человека. Но для социетальных систем и социальных систем другого уровня активность имеет различное происхождение. С усложнением организации в социальных системах активность все больше передается целому. 6. Развитие органичной системы влечет за собой изменение частей, тогда как изменение частей неорганичной системы влечет за собой разрушение целого. Социетальная система в своем гомеорезисе обеспечивает устойчивость в переходные периоды и когерентность изменений своих подсистем. В социальных системах неорганичного типа, например, в общественном движении смена лидера может привести к его распаду. 7. В связи с предыдущим положением, устойчивость органичных систем как целого обеспечивается постоянным обновлением структур. Социокультурная система имеет шанс выжить в условиях изменчивой среды только при условии гибкости своих структур. Именно это свойство социокультурных систем обусловливает революционные процессы в жестких общественно - политических системах и, напротив, длительную устойчивую эволюцию гибких обществ. Гибкая приспособленность органичных систем к меняющимся условиям основана на том, что структуры системы функционируют вероятностным образом и имеют некоторое число степеней свободы. Следующим признаком целостной системы вообще, и социетальной системы, в частности, является ее функциональная самодостаточность или операциональная замкнутость. Н.Луман считает первым основанием выделения системы то, что «системы являются операционально закрытыми»279. Тезис оперативной закрытости означает, что «система посредством собственных операций проводит границу, отличает себя от окружающего мира и только затем и только так ее можно наблюдать как систему... система сама создает себя посредством присущих именно ей операций»280. Применительно к социальным системам, социетальными системами можно называть такие системы, которые в своем функционировании не нуждаются в связях с другими системами и являются самодостаточными - «операционально закрытыми»299 300 301 302. В этом контексте следует обратить внимание, что границу социетальной системы определяет не квантитативный аспект, а квалитативный. Социокультурный подход (особенно это ярко выражено в версии П.Сорокина, но также и в концепции Т.Парсонса) складывался как макроанализ социальных систем, объектом которого были общества, называемые цивилизациями. Парсонс не проговаривает с такой ясностью как Сорокин, что он рассматривает только цивилизации, что «примитивные общества не дают необходимого материала», что «не они находятся в центре изучения социокультурных флуктуаций»282. Современные представления о нелинейной структуре макросоциального пространства и социокультурного процесса расширили понятие социокультурной системы и позволили включить в него общества, не достигшие высокой степени организационной сложности и не имеющие высокой степени институциализации форм человеческой деятельности. Например, номадические системы являются самостоятельными самодостаточными социокультурными системами, но не отвечают признакам цивилизации285. Поэтому социокультурной системой может быть признано общество, как включающее миллионную популяцию (цивилизация), так и общество, включающее несколько тысяч или даже сотен людей, если оно отвечает критерию функциональной самодостаточности. 303 304 Следующий критерий социокультурной целостности - способность к самовоспроизводству. Этот принцип связан с принципом оперативной закрытости. Оперативная закрытость означает, что система существует не за счет собственных ресурсов (любая сложная система существует за счет использования ресурсов среды), но принципиальным свойством (и критерием выделения системы из среды) является существование системы за счет собственных операций. Способность воспроизводить собственные структуры без воздействия извне, тогда как часть любой системы формируется, трансформируется и существует только посредством операций целого. Неорганическая социальная система - члены клуба, участники экспедиции и т.д., существуют до тех пор, и в связи с тем, допускает ли это существование целостная оперативная система. Экспедиция решает цели поставленные правительством, институтом ради решения каких-либо других задач. Клуб существует до тех пор, пока его деятельность не вступает в противоречия с законом или нормами, существующими в обществе. Целостная социокультурная система существует, воспроизводя собственные структуры, и условием ее существования является независимость от других систем. Если социокультурная система не в состоянии обеспечить воспроизводство собственных структур, то она может быть поглощена другими системами. Способность к самовоспроизводству называется автопоэзисом305. Понятие автопозиса ввели в науку чилийские нейробиологи Ф.Варела и У.Матурана в 1969 г. в связи с изучением нейрофизиологии познания. Но в целостном законченном виде книга была написана в контексте социальных исследований: в 1980 г. Организация Американских государств (ОАГ) занималась поисками путей к пониманию многочисленных трудностей, возникающих на пути социальной коммуникации306. Варела и Матурана опирались на греческое слово, в значении производства (poesis), с префиксом «ауто», для обозначения свойства и признака системы - система является своим собственным произведением. Их концепция автопоэзиса была разработана для биологических систем, применена для коммуникативных, и является продуктивной для социального знания в целом, и для социетальных систем, в частности. Наиболее известной разработкой этого концепта, применительно к социетальным системам (социальным), является теория социальных систем Н.Лумана307. Необходимым критерием выделения целостной социальной системы является определение границ системы собственно системой, то есть способность системы распространять свои операции в пределах некоторых границ. На этой способности основано существование живых систем - обеспечение ресурсами своих органов, извлекая их из среды. Эта способность обеспечивает существование экономических систем - принцип рационального расходования средств означает расходование их только на те структуры, которые необходимы для существования самой системы. Н.Луман, в обосновании своей теории социальных систем, первым и фундаментальным признаком любой системы считает способность поддержания границ. В социальной теории, по его собственному признанию, Луман следует за Парсонсом, который определяет систему не через сущность (essentials), «через ее неотъемлемые структуры», а через то, «каким образом различие между системами и окружающим миром может сохраняться в условиях одновременной смены структур»308. Этот акцент очень важен, так как само по себе наличие структуры - необходимое условие для гомеостазиса, но недостаточное условие для обеспечения гомеорезиса системы. Поскольку социальные системы, помимо объектности, обладают субъектностью - собственной активностью, то основанием для выделения системы является не произвольно выбранные наблюдателем границы, а осознание этих границ самой системой. Уже цитируемый Н.Луман, отвечая на поставленный себе как исследователю вопрос о различении системы, дал лаконичную формулировку: «Различение системы и окружающего мира создается самой системой»309. Относительно социетальных систем выделение границ социокультурной целостности является не результатом абстрагирования, избрание исследователем некоторого критерия (в чем и состоит слабость большинства классификаций социальных систем, так как основанием классификации обычно бывает избранный в соответствии с некоторыми задачами признак), а результатом эмпирического наблюдения. Поэтому важнейшим основанием для выделения социетальной системы, определения ее границ является осознание принадлежности к этой системе ее представителей. В этом контексте совершенно справедливым и необходимым оказывается включение в определение категории цивилизации, данное С.Хантингтоном, как самого высокого уровня самоидентификации. Он пишет, что помимо общих объективных элементов, таких как язык, религия, социальные институты, цивилизация определяется «субъективной самоидентификацией людей»310. Осознание субъективной принадлежности людей к социокультурной целостности является одним из самых видимых, определяемых эмпирически признаков социетального общества, так как в настоящее время большинство цивилизаций являются поликонфессиональными, полиязычными, включают множество народов и государств. Кроме операциональных и пространственных параметров социетальной системы, ее характеризует и темпоральное бытие. Поэтому следующим признаком социетальной системы является способность социальной системы к структурному преобразованию без разрушения непрерывности. Луман, как уже цитировалось, указывает на динамичность отношений среды и системы, и, в связи с этим, что «для идентичности системы необходима только непрерывность, а не наименьшие сущностные элементы на структурном уровне», и что социальные системы тем и отличаются от иных, что в теории общества «приходилось допускать непрерывность в развитии самых разных обществ, т.е. допускать структурное развитие, не укладывающееся в те критерии, на основе которых дается историческая характеристика или типологизация различных обществ»311. Тем самым, в концепции общественных систем преодолевается ограниченность большинства типологизаций, которые в основу кладут либо формационный подход (диахронический), либо цивилизационный (синхронический). В одном случае изменение структуры общества позволяет говорить о перерыве традиции (коммуникации) и элиминации системы, что безусловно, не так, ибо в любой общественной системе происходят структурные изменения при переходе из одной стадии развития к другой. В другом случае также абсолютизация структуры и игнорирование темпорального аспекта не позволяет включить социокультурную преемственность в социальный анализ. С другой стороны, неорганичные социальные системы - члены временного коллектива, члены профсоюза и т.д., при изменении структуры образуют совершенно новую социальную систему с другими задачами и целями. При этом элементы этой системы - индивиды могут как оставаться в прежнем составе, так и совершенно поменять состав. Например, социальная система - творческий коллектив, состоящий из некоторого количества людей, организованных в соответствующие функциональные группы, трудятся над некоторым проектом. По завершении этого проекта эти же люди поехали коллективно отдыхать. При этом образовали не функциональные группы, а группы по симпатиям. Это уже будет другая система с другими свойствами, целями, задачами и закономерностями функционирования. Социетальные системы сохраняют целостность при изменении структуры общества, например, в результате реформ. Эта целостность определяется даже не единством религии (идеологии) - в религиозном сознании может произойти разрыв, как это было в истории нашей страны; не непрерывностью классового состава - положение не нуждается в комментариях. Каждый из этих и других признаков социокультурной системы является необходимым, но не достаточным. Во-первых, только в совокупности эти признаки определяют социетальную систему. Во-вторых, осознание индивидами принадлежности к системе - различение системы самой системой, выходит за пределы структурной сопряженности; систему объединяет еще и генетическая сопряженность - наследование социальных стереотипов, поведенческих матриц, идеологем. Таким образом, социетальные системы относятся к классу органичных систем, которые отвечают следующим критериям. 1. Они обладают функциональной самодостаточностью или операциональной замкнутостью. 2. Такие системы способны к самовоспроизводству. 3. Системы такого типа способны к структурный преобразованиям без нарушения прерывности. 4. Г раница социетальной системы пролегает на линии осознания принадлежности к системе - самоидентификации индивидов. Социальные системы, которые могут быть отнесены к социетальным или социокультурным, представлены как цивилизациями, так и другими типами социальной организации, если они отвечают этим критериям, независимо от их размера. Таким образом, в современных социальных концепциях присутствуют все элементы синергетического подхода, которые необходимо организовать как целостную методологию исследования социальной реальности. 3.4. Структурообразующие и структуроформирующие факторы социетальных систем Построение теории, опирающейся на новые методологические принципы, требует уточнения категориального аппарата даже в том случае, когда он представляется достаточно разработанным, для обозначения авторской позиции. Особенно нуждается в терминологическом определении применение методологии, первоначально разработанной и применяемой для других дисциплин. Осторожность, проявляемая исследователями при прямом перенесении средств и методов познания из одной дисциплины в другую и критика, направленная на необоснованное или малообоснованное применение в социальных и особенно гуманитарных дисциплинах методологии естественных наук, вполне обоснованна. Вместе с тем, развитие науки происходит посредством совершенствования методологии исследований, одним из распространенных путей которого является заимствование и адаптация исследовательских методов и средств. Системный подход, который был разработан первоначально для биологических систем, основателем которого по праву считается Л.фон Берталанфи, уже давно и успешно применяется во многих отраслях знания, в том числе и в социальном. Однако, применительно к культурологии, помимо декларирования принципа системности, редко можно встретить разработку категориального аппарата системного подхода и разработку самой методологии. Базовая категория системного подхода - понятие системы вполне разработано и существует большое количество литературы, ежегодные сборники научных работ по системным исследованиям297. Что касается социогуманитарных исследований, помимо констатации, что какой-либо 312 объект понимается как система, крайне редко можно встретить. Поэтому, не претендуя на окончательность формулировок, обозначим авторскую позицию. В самом общем виде, под системой понимается совокупность элементов любой природы, между которыми существуют определенные отношения, структурно и функционально выделенная из среды или метасистемы. Система состоит из подсистем, каждая из которых должна обладать относительной структурной и функциональной самостоятельностью, но отношения между ними определяются функцией, которую они выполняют в системе. Система образуется на основе связей между ее составляющими - подсистемами. Если связи подсистемы связаны прямой связью, то образуемая ими система оказывается ультрастабильной и называется статической. При наличии между подсистемами обратной связи система оказывается динамической, то есть подсистемы (или ее элементы) способны менять положение относительно друг друга и сами способны к изменению313 314. Этими общесистемными закономерностями объясняется консерватизм иерархически организованных обществ (традиционного типа) и так называемый «застой» тоталитарных систем295, а также большая подвижность социальных систем демократического типа. Динамическим социальным системам присущ поступательный тип развития, для стабильных социальных систем характерно циклическое развитие. Первым этапом построения постнеклассической социальной теории, по Дж. фон дер Мулю, является определение базовой категории. Какая категория является базовой для социального знания - не праздный вопрос. Как оказалось (как показано в предыдущем параграфе), категория социального не может быть признана в качестве базовой в постнеклассической социальной теории. Возникшая в постнеклассической науке категория социетальной или социокультурной системы представляется более соответствующей новым подходам, но требуется анализ структурно-функциональных связей в социокультурной системе, исходя из современных научных представлений о специфике человеческого бытия. В парсоновской концепции социетального общества метакатегорией выступает социальная система, которая состоит из четырех подсистем, одна из которых - культура, где под культурой понимается система ценностей, которая обеспечивает мотивацию и целеполагание. В отечественной науке апологет социетального подхода Н.И.Лапин опирается на сорокинскую версию социокультурной системы, в которой триада «человек - культура - общество» представляют собой фундамент социокультурной системы. Обосновывая собственную социальную концепцию он даже расширяет понятие - антропосоциетальный подход315, где культура представляет собой уже не подсистему, рядоположенную политической, экономической и социальной (как у Парсонса), а выносит ее в базис, но наряду с обществом как формой существования людей. Социетальный подход предполагает зависимость свойств социальной системы от культурных параметров общества. Общественные (релационные - по Парсонсу) отношения существуют и в биологических сообществах. Поэтому именно культура как способ и форма жизнедеятельности выступает как системная целостность, а социальное, как и психическое выступают как инвариантные в пределах культурной целостности. Традиционная классическая наука ставила перед исследователем социальных систем и социальных процессов вопрос методологического характера: структура или история, синхрония или диахрония, временной или вневременной анализ? В этом противопоставлении и проходила граница между социальным знанием, которое изучало в основном статику, и гуманитарным, где царила дескриптивность, феноменология. Постнеклассическая парадигма снимает это противопоставление. Анализ сложного объекта любого масштаба, исследование любого социального феномена должно включать в себя и структуру, и историю, то есть это должен быть не только структурно-функциональный, но и, в первую очередь, структурно-генетический анализ, так как все социальные объекты, независимо от их масштаба в квантитативном аспекте, в квалитативном аспекте являются сложными системами. Структура системного исследования, синтезирующего структурно - функциональный и структурно-генетический подходы, включает в себя следующие этапы: дефиниция системы (определение границ системы), свойства (признаки, отделяющие от иных систем), состав (элементы), структура (отношения между элементами системы), функции (отношения между средой и системой), системообразующие (вытекают из функций - для чего существует система?) и системоформирующие (как существует система - вариативные характеристики) факторы. Применительно к социогуманитарному знанию, метакатегорией является понятие не общества, а культуры. Культура как система представляет собой совокупность искусственных средств взаимодействия с действительностью, материального и идеационного характера. Структурно и функционально культура представляет собой совокупность средств и методов, обеспечивающих жизнеспособность популяции и имеющих внебиологическое происхождение - материальные и ментальные артефакты. Системообразующие факторы (СОФ) - это факторы, которые обеспечивают возникновение системных свойств объекта. Применительно к человеческой популяции - это функциональные потребности, которые должны быть удовлетворены в целях обеспечения существования в конкретной среде - потребности воспроизводства системы (технология обеспечения жизни. Под системоформирующими факторами (СФФ) для социокультурных систем будем понимать реально существующие в момент формирования социокультурной системы исходные свойства культурного субстрата и метасистемы, в которой функционирует объект, и которые являются переменными. Исходными свойствами объекта - социокультурной системы, являются ментальные характеристики (когнитивные характеристики, идеология, ценности) и свойства среды - природной и социальной. Наличие более одного фактора детерминации социокультурной системы соответствует принципам синергетической парадигмы и снимает противоречия между различными социальными концепциями. Соотношение между концепциями социального, географического, аксиологического, технологического детерминизма определяется соотношением между системообразующими (СОФ) и системоформирующими факторами (СФФ). Общие качества социальной общности принято называть широко используемым понятием ядра культуры, структура которого не имеет общепринятого содержания. Под ядром культуры может выступать технологическое ядро, метафизическая Душа культуры, религиозная идея, Национальная идея и т.д. Близкой к понятию ядра культуры или даже синонимичной является категория цивилизационной матрицы, которая, несмотря на активное употребление в научных текстах, также не имеет четкого содержания и словарного определения. В ХХ в. исследование социальной реальности осуществлялось в основном, осознанно или интуитивно, в русле неклассической парадигмы, которая принципиально не предполагает единства теоретических оснований анализа. Пожалуй, единственным общим основанием социальных исследований был принцип целостности, который утверждал уникальность и самодостаточность социальных систем. В соответствии с целостным пониманием социальной реальности, социальная система формируется на основе некоего культурного ядра, содержание которого имеет уникальный, специфичный для конкретной социокультурной системы характер. Именно в русле неклассического подхода, как категориальное выражение принципа целостности, возникло понятие ядра культуры и цивилизационной матрицы. Общим для социокультурных систем является только структура культурного ядра, наполнение которого определяет все аспекты социального бытия. Таким образом, построение системы универсальных социальных законов признается невозможным, а познание социальной реальности заключается в исследовании специфики ядра культуры, на основе которого строится вся система социальных отношений и социальных взаимодействий. То есть, в парадигме неклассического знания, отрицающей линеарный подход, фундаментальной для социального познания является категория культурного ядра. Но проблема заключается в том, что под ядром культуры каждый автор понимает собственный набор свойств и качеств социокультурной общности. Под ядром культуры может выступать технологическое ядро (Виттфогель), метафизическая Душа культуры (Шпенглер), религиозная идея (Тойнби), основание культуры как склонность и способность к какому-либо виду деятельности (Данилевский), восприятие реальности (Сорокин), способ познания реальности (Нортроп), тип рациональности (Вебер), Национальная идея и т.д. Все эти концепции имеют множество сторонников и критиков. Неклассическая парадигма науки одним из фундаментальных принципов полагает относительность истины, поэтому создателей этих концепций не очень волновало существование альтернативных подходов, и, видимо, совершенно справедливо, так как до сих пор никакая из них не опровергнута, каждая имеет эмпирическое обоснование, и поэтому не может быть исключена из методологического арсенала. Но это означает, что не существует непротиворечивой социальной теории, которая могла бы стать надежным инструментом практики. Многочисленные социальные концепции, возникшие на протяжении ХХ в., могут быть сведены в несколько основных подходов анализа социальной реальности и, соответственно, моделей ядра культуры. Одним из первых был сформулирован социально-экономический подход, который возник еще в русле эволюционистской парадигмы, и тщательно разработан марксисткой школой. Если не подчеркивать терминологические несовпадения, в марксистской концепции под ядром культуры (социокультурной системы) понимается способ производства. Способ производства представляет собой совокупность материальной культуры и социальных отношений. В этой концепции не существует понятия социокультурной системы (а есть только общественно-экономические формации - они-то и представляют собой системы), а культура суживается до духовной жизни общества. Низведенная до надстройки, своего рода «чердака» общественной жизни, духовная культура представляет собой вторичную к экономике структуру, фактически, не влияющая на жизнь общества, а лишь придающая этническое своеобразие социальной системе. Аксиологический подход, напротив, с некоторыми вариациями, предполагает доминирование духовных ценностей в бытии людей. Не вдаваясь в несущественные для данного рассуждения отличия между концепциями конкретных авторов, можно сказать, что духовные ценности в этом подходе сосредоточены, главным образом в религиозной идее, которая определяет тип мышления (тип рациональности, способ познания, мировосприятие и т.д.), из которого формируется тип деятельности. В деятельности (активистской или созерцательной, консервативной или инновационной и т.д.) объективируются цели, ценностные установки. Социальные отношения, возникающие в ходе деятельности, опредмечиваются в материальной культуре. Структурализм, восходящий к Э.Дюркгейму, в качестве ядра культуры полагает структуры, в который осуществляется социальная жизнь. Все остальное нанизывается на эти структуры. Социальная организация жизни общества формирует ценностные императивы и нормы, обеспечивающие социальную интегрированность людей, и опредмеченные в технологиях и продуктах социально значимой деятельности способы поддержания существующей структуры. Примат социальных структур в этой концепции, в отличие от марксизма, не сводит культуру до несущественной части надстройки (в марксисткой концепции в надстройке, то есть вторичными являются и часть важнейших социальных механизмов - государство, как механизм управления, политика, правовые институты). Но то, что понимается под культурой - прямые (выраженных в ценностях, идеалах и нормах) и опосредствованные (опредмеченные в технологиях и их продуктах) способы поддержания и обеспечения социальной интегрированности людей - является вторичным по отношению к социальным институтам, которые возникают как бы ниоткуда. Технологический подход (Дж.Гэлбрейт и др.) под ядром культуры полагает, как вытекает из названия, доминирующую технологию обеспечения жизни популяции. Социальная структура формируется в связи с потребностями технологического процесса. В этой концепции поступательное развитие техники диктует и соответствующие изменения в социальной сфере. Культура в этом смысле понимается как способы обеспечения трансляции опыта и технологии. Система духовных ценностей обеспечивает целостность социальной системы, формируя единые для социума цели и мотивы деятельности, выполняя, таким образом, сервильные по отношению к технологическому ядру функции. Мы намеренно не привели критику этих подходов, чтобы подчеркнуть адекватность этих построений некоторым конкретным социокультурным сюжетам. Например, блестящий анализ агроцивилизаций К.Виттфогеля или концепции Д.Белла, А.Ростоу с течением времени, несмотря на критику, получили не только множество теоретических подкреплений, но и эмпирическое обоснование. Но вместе с тем, например, социальная динамика постсоветского общества совершенно укладывается в структуралистскую интерпретацию: появление новых социальных групп и структур неизбежно привело к смене ценностных ориентаций в обществе и, как результат, изменилось и материальное бытие общества. Поэтому вопрос о ядре культуры в существующих подходах остается открытым. Да он и не может быть решен в неклассической парадигме науки, принципиально полагающей не только целостность и, следовательно, локальность, но и относительность истины. Понятие культурного ядра возникло в связи с наличием очевидной связи между различными сферами культурной деятельности иногда определяемой как стилевое единство. Попытки определить метафизический (в прямом смысле этого слова - надприродный) фундамент общественного бытия привели к появлению категории менталитета. Строгого определения этой дефиниции также нет316, но в самом общем виде - это некая интегральная характеристика людей, живущих в отдельной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него, а следовательно, и саму социальную структуру и ее динамику. Категория менталитета не только многозначна (имеет психологическую, культурно-историческую, социологическую и т.д. интерпретацию) и интегративна, но она еще и послойна: исследователи выделяют групповой, этнический, национальный, цивилизационный менталитет. Групповой менталитет соотносится с профессиональными, классовыми, половозрастными, конфессиональными и другими группами. Для обозначения только ментальных свойств социокультурной общности достаточно было бы существующего понятия - менталитета, но потребовалось обозначить обобщенные специфические свойства организационных структур, форм хозяйственной деятельности, которые, хотя и связаны с ментальными характеристиками (иначе они не вошли бы в понятие социокультурного), имеют вполне материальное содержание. Поэтому для обозначения того интегративного фактора, который детерминирует социальную и историческую динамику все-таки чаще употребляют понятие цивилизационной матрицы. Категория цивилизационной матрицы является близкой к понятию ядра культуры или даже синонимичной и, несмотря на активное употребление в научных текстах, не имеет четкого содержания и словарного определения. Создание концепции строения цивилизационой матрицы, которая может пониматься как культурное ядро цивилизации, является одной из проблем, которые имеют методологические значение. От их решения зависит как теоретический, так и прикладной аспект социогуманитарного знания. Под цивилизацией понимается сегодня наиболее широкая социокультурная общность (как ее определил С.Хантингтон), отвечающая ряду критериев (городской образ жизни, наличие общественного разделения труда и связанных с этим классов, институциализированной культуры, политико-правового способа регулирования общественной жизни). Совершенно ясно, что таким критериям соответствует довольно ограниченное число обществ. Вместе с тем, подобные матричные структуры также формируют и ограничивают и другие локальные общности. Поэтому стоит говорить о социокультурной матрице. Понятие социокультурной (цивилизационной) матрицы позволяет выявить те элементы культуры, которые способны либо сохранять в устойчивом состоянии и укреплять социальные институты, системы, социум в целом, либо обеспечивать их динамическое развитие и распространение в пространстве культуры. Построение концепции социокультурной матрицы стоит начать с анализа существующего понятия, но категория цивилизационной матрицы, будучи часто употребляемой в научной литературе, не имеет до сих пор достаточно разработанной концепции состава, структуры, ни даже четкого определения. Ни один словарь, включая уникальную по широте охвата научных терминов, концепций, персоналий энциклопедию по глобалистике317, не дает определения понятия цивилизационной матрицы, при этом авторы многих статей используют его. Понятие цивилизационной матрицы, не имея строгого содержания, широко используется в литературе, при этом каждый автор подразумевает собственное понимание, хотя и находящееся в общем смысловом поле. Понятие «матрица» (лат. matrix — первопричина) имеет ряд значений (образец, модель, штамп, шаблон), которые имеют круг смыслов, связанный с воспроизводством образцов. Матрица - основание, на котором формируется и функционирует социетальная система. Это потенция, которая реализуется в процессе развития и которая приобретает реальное содержание в процессе взаимодействия с природной и социальной средой в ходе исторического развития. Цивилизационная матрица объединяет культурный ареал в единое целое, при этом, эта целостность может пересекать государственные, географические (природно-климатические и природно-геологические) и даже материковые границы. Она представляет собой структуру, интегрирующую социальную, экономическую и культурную сферы бытия цивилизационной общности. Она же ставит пределы культурным трансформациям, модернизационным процессам и, в том числе, является препятствием во взаимодействии между цивилизациями, интеграционным процессам. В социальной сфере, матрица - это социальные образцы, модели поведения, которые воспроизводятся в процессе функционирования системы до тех пор, пока система жизнеспособна. Смена этих образцов будет означать смену системы, гибель системы, основанной на этой матрице. То есть, матрица представляет собой инвариант, в пределах которого могут происходить трансформации без нарушения этого инварианта. Трансляция этих образцов обеспечивает воспроизводство успешных способов жизнедеятельности, зарекомендовавших себя как успешные, минуя процесс рационального выбора стратегии поведения в каждом акте решения жизненных задач. Поэтому основная функция матрицы - стереотипизация поведенческих стратегий, которые апробированы предшествующим опытом, но регулярная эмпирическая проверка которых невозможна или затруднена. Вторая составляющая этого понятия - «цивилизационная». Рассматривая это понятие, следует остановиться на двух моментах. Во-первых, уместно напомнить, что категория цивилизации чрезвычайно многозначна, но в данном случае, стоит опираться на научно обоснованную концепцию318. Под цивилизацией следует понимать только общество со сложной социальной структурой, живущее городским образом жизни, то есть обеспечивающим свое существование не за счет натурального хозяйства, а имеющее общественное разделение труда и разделение на социальные группы (классы), следовательно, имеющее и политико-правовой способ регуляции жизни (чего нет и не может быть при кочевом образе жизни). Во-вторых, понятие цивилизации относится к обществу как целостности, что и определяет содержание понятия матрицы. Целостность функционирования цивилизации как социальной системы обеспечивается культурными стереотипами и отражается в понятии социетальной системы. В целях построения универсальной социальной теории и включая в анализ синполитейные общества и системы, не обладающие высокой степенью интегрированности, расширим понятие цивилизационной матрицы до понятия социокультурной матрицы. Следует различать факторы, определяющие социокультурную матрицу (когнитивные стереотипы, лежащие в основе важнейших видов человеческой деятельности) - формирующие факторы и структуры, составляющие саму матрицу структурообразующие факторы. Самым очевидным фактором, определяющим цивилизационное (социокультурное) своеобразие, на который обратили внимание в первую очередь, является географический фактор. Самым первым занялся вопросом Г.Т.Бокль, который был убежден, что самое могущественное влияние на род человеческий имеют климат, пища, почва и вид природы. Он писал: «очевидно, что влияние климата, дающего человеку богатство посредством возбуждения его к труду, более благоприятно для дальнейшего развития человека, чем влияние почвы, которая тоже ему дает богатство, но делает это не посредством возбуждения в нем энергии, а в силу чисто физического отношения между свойствами почвы и количеством или качеством плода»298. Одновременно с концепцией географического детерминизма начинает складываться концепция технологического детерминизма. В начале ХХ в. исследователям становится доступен огромный объем артефактов, представляющий культуру древнего Востока. Идея технологического детерминизма восходит к представителю географического детерминизма, одному из классиков геополитики - К.Виттфогелю, исследователю так называемого азиатского способа производства. К.Виттфогель сам говорил о географической обусловленности исторического процесса. Но уже в первом крупном труде "Экономика и общество Китая" (1931 г.), который не был переведен на русский язык, но идеи которого содержатся в статьях, опубликованных им в Советском Союзе2", Виттфогель выводит социальные и культурные институты из доминирующей технологии обеспечения жизни. Его концепцию называли концепцией гидравлического общества или ирригационного общества, и из его работ вошло в науку понятие агродеспотии. Наибольшую известность приобрела его книга "Восточный деспотизм. Сравнительное изучение тотальной власти" (1957 г.). В ней он доказывает обусловленность политической системы и социальной структуры «гидравлической экономикой». Нельзя обойти вниманием этнолингвистический фактор цивилиогенеза. Язык, как и этнический состав, безусловно, не может не иметь влияния на формирование цивилизационной матрицы. На этот счет не существует каких-либо внятных научных концепций, кроме концепции Н.Данилевского, который в своем первом из пяти законов исторического развития утверждает, что лингвистическая группа (группа родственных племен) и есть основа цивилизации319 320. Существуют только факты, не получившие удовлетворительного научного объяснения301. Лингвистических групп насчитывается двенадцать, а цивилизаций - от восьми (Шпенглер) до двадцати одной (Тойнби). Но некоторые лингвистические группы не создали собственной цивилизации (например, финно-угорская), а только участвовали в культурогенезе других цивилизаций. Некоторые не только не создали собственной цивилизации, но и не участвовали в создании самостоятельной цивилизации. Наибольшее число цивилизаций связано с участием арийских племен. И только Данилевский как-то пытается объяснить эти факты: у народов существует разное историческое назначение. Каждый автор предлагает собственный вариант структур, составляющих цивилизационную матрицу. По Данилевскому цивилизационная матрица (хотя он и не использует это понятие) - основание культурного типа - психические свойства этноса, способности и склонности к какому-либо виду деятельности, доминирующие в популяции. Так матрицей европейской цивилизации является научно-техническое и социально-политическое основание, то есть склонность и способность направлять творческую активность в русло научно-технической и социально-политической деятельности. Матрицей греческой цивилизации было искусство. Еврейская цивилизация возникла на основе религиозной идеи. Шпенглер в качестве цивилизационной матрицы предлагает метафизическое основание цивилизаций - идеальную и субъективную Душу культуры, получающую выражение в материальном символе321 322. Символом аполлонической души - матрицы античной цивилизации было тело. Мир трансцендентного в этой культуре антроморфен, греческая душа основные ценности и идеи транслируют через телесные образы. Аполлоническим является изваяние обнаженного человека, механическая статика, чувственные культы олимпийских богов, политически изолированные греческие города. Символом фаустовской души - матрицы европейской цивилизации, стал готический собор. Фаустовской является динамика Галилея, светотень живописи. Для грека Я - сома, для фаустовского человека Я - личностная культура мемуаров, рефлексий, совести505. Тойнби в качестве цивилизационной матрицы предлагает религиозную идею - Церковь-куколку. В его концепции конкретную конфигурацию матрице придают вызовы среды природные и социальные. Матрица - система духовных ценностей, определяет родство цивилизаций: западно-европейской и православной (через христианскую матрицу), китайской и японской (через конфуцианскую матрицу и т.д.504. В связи с обсуждением проблемы социокультурной матрицы невозможно не упомянуть одного из основателей социологии ХХ века - М.Вебера. В его, ставшими классическими, исследованиях «Протестантская этика и дух капитализм» и «Хозяйственная этика мировых религий» Вебер выдвигает концепцию аксиологической детерминации экономической деятельности. В его концепции матрицу человеческой деятельности составляют коренящиеся в психологических и прагматических религиозных связях практические импульсы к действию505. Анализ хозяйства в Китае, Индии, Вавилоне позволяет Веберу заключить, что капитализм и там существовал в древности и в средние века, но ему не хватало того этоса, который и создал западную цивилизацию. Этос, в свою очередь, формируется религиозными системами. Особо оговаривая, что не только религия определяет экономическую, политическую и художественную жизнь общества, Вебер, те не менее, утверждает, что «причинная связь обратна той, которую следовало бы постулировать с «материалистической» точки зрения»506. «Хозяйственная этика» выходит за пределы собственно экономической жизни. Вебер показывает в этой работе связи религиозного отношения к миру и форм познания, социальных структур и других сторон общественной жизни. 323 324 325 Попытки определить основание, которое определяет специфику деятельности больших общностей людей, привели к множеству концепций: «типа рациональности» (Вебер), менталитета (от Дюркгейма до Броделя), архетипа (Юнг), но до настоящего времени пока не сформировано однозначного определения понятия социокультурной (цивилизационной) матрицы и/или ядра культуры. Однако, возможно ее описание для основных цивилизаций. Обобщая результаты цивилизационных исследований, можно определить матрицу как когнитивные стереотипы, образующие ментальную целостность, объединяющие крупные популяции людей, и лежащие в основе всех важнейших сфер человеческой деятельности. Социокультурную матрицу образуют такие ключевые звенья как хозяйственный уклад (исторически сложившийся тип хозяйственной деятельности и взаимоотношения с природой), язык, письменность, система социальных отношений и форм общественного сознания. Каждая социокультурная система, имея сложный организационный и культурный состав, имеет в своем фундаменте специфические структуры, определенный генотип социального развития, которые, находясь в подсознании людей, оказывают существенное влияние на их деятельность и, в силу своей общности для больших популяций, позволяют соотносить себя с такими общностями, имеющими надэтнический, ~307 надгосударственный и наднациональный характер. Поскольку социокультурная матрица представляет собой систему взаимосвязанных элементов, лежащих в основе важнейших видов человеческой деятельности, постольку в состав социокультурной матрицы должны входить структуры, определяющие параметры материальной, социальной и духовной сторон бытия общества. Причем, видимо, невозможно (или сложно) жестко определить структуру матрицы, так как, во-первых, социальное бытие носит нелинейный характер, поэтому возможно появление новых структур и параметров сопоставления. Во-вторых, накопление объема знаний, позволяет вычленить новые критерии сравнения и матричные 326 327 структуры. В-третьих, историческое бытие каждой социокультурной системы носит уникальный характер, поэтому генотип каждой социокультурной системы также уникален, и может просто не включать структуры, которые создали тот или иной стереотип других цивилизаций. Но современные подходы позволяют построить концепцию социокультурной матрицы, снимающую эти и другие ограничения. Исходя из принципа системности под социокультурной (цивилизационной) матрицей мы понимаем совокупность моделей поведения, обеспечивающих жизнеспособность конкретной социальной системы в конкретных условиях, и организационных структур, в которых эта деятельность протекает и наиболее адекватных этим моделям поведения, а также идеалов и представлений о наиболее важных константах бытия, которые обеспечивают трансляцию этих моделей. Социокультурная (цивилизационная) матрица позволяет сохранять жизнеспособность широкой популяции. Это важное свойство социокультурной матрицы, так как чем шире общность, тем важнее наличие прочности и устойчивости механизмов воспроизводства форм жизни и жизнеобеспечения, так как высокая плотность населения уже сама по себе - дестабилизирующий фактор, требующий специальных механизмов регуляции, и эти механизмы регуляции не должны быть в диссонансе с другими аспектами человеческой деятельности. Аналогичная поведенческая и деятельностная матрица имеет место и в типологически иных, локальных социокультурных общностях, не являющихся цивилизациями, но также нуждающихся в транслирующихся стратегиях деятельности и моделях поведения. Поэтому категория матрицы как структуры, которая обеспечивает устойчивость социокультурной системы, может быть включена в методологию анализа социальной деятельности. Формирование социокультурной матрицы является актуализацией принципа экономии затрат: каждое поколение не должно открывать заново наиболее эффективные способы обеспечения жизнеспособности, каждое социальное действие на должно быть апробацией новых способов взаимодействий. Противоположный принцип - принцип проб и ошибок, становится необходим в ситуации кризиса системы, когда изменившиеся условия или накопившиеся ошибки в трансляции образцов (в генетике это называется мутациями) делают невозможным дальнейшее существование системы в неизменном виде. До тех пор, пока существующие модели (матричные образцы) деятельности общества в различных сферах эффективны, для сохранения устойчивости необходимы стабилизирующие интегративные механизмы, которые позволяют осуществляться некоторым усовершенствованиям в пределах цивилизационного инварианта. В связи с выполняемой задачей, социокультурная (или цивилизационная) матрица выполняет следующие функции: 1. трансляцию моделей социальности; 2. интеграцию популяции и социальных институтов в целостную систему; 3. экономию материальных и ментальных средств достижения целей. Структура социокультурной (цивилизационной) матрицы связана с важнейшими сферами жизнедеятельности общества (в соответствии с принципом функциональности, функция - необходимость выполнения какой-либо роли в системе, порождает соответствующую структуру). Важнейшие функциональные задачи, решаемые обществом в процессе жизнедеятельности (по Парсонсу): 1. обеспечение материальными ресурсами (хозяйственная деятельность); 2. обеспечение взаимодействия групп популяции (интегративная деятельность - обеспечение разделения труда и социальных норм взаимодействия); 3. обеспечение формирования средств достижения целей (регулятивная деятельность); 4. обеспечение формирования целей деятельности и средств мотивации достижения этих целей (идеологическая деятельность - называемая Парсонсом культурной). В связи с таким пониманием основных функций социокультурной системы структура социокультурной матрицы должна включать матричные (первичные) представления о наиболее эффективных и потому предпочтительных формах хозяйственной деятельности, интегративной, регулятивной и идеологической (Парсонс эти виды деятельности связывает с экономической, социальной, политической и культурной подсистемами общества). Но существует еще одно основание человеческой деятельности, которое обеспечивает возникновение, создание всех этих искусственных (в отличие от естественных - биологически обусловленных) средств существования человеческого общества - познавательная деятельность. И поскольку в основе всех видов человеческой деятельности лежат когнитивные процессы, постольку существует еще одна сфера, объединяющая все остальные - когнитивная. В настоящее время существует уже достаточно обоснованная концепция когнитивной детерминации культуры328, согласно которой специфика мыслительной деятельности, определяет стратегии человеческой деятельности, и поэтому ценностные системы, социальные структуры и технологии формируются в пределах когнитивного стиля и не могут вступать с ним в противоречия. Доказательная база когнитивной концепции культуры, накопленная в русле психологических исследований, уже столь основательна, что уже читается учебный когнитивной культурологии329. Итак, социокультурная (цивилизационная) матрица представляет собой совокупность стереотипов мышления, определяющих хозяйственную, интегративно-организационную, регулятивную, идеологическую и познавательную (когнитивную) деятельность популяций людей, объединенных сознанием общей цивилизационной принадлежностью. Закономерности формирования социокультурных систем имеют общий для цивилизаций и любых социокультурных общностей алгоритм и общую структуру, поэтому эту матричную структуру, включающую пять оснований фундаментальных видов деятельности, назовем социокультурным пентабазисом. Эти пять видов деятельности в совокупности обеспечивают существование человеческого общества, поэтому они являются структурообразующими факторами (СОФ) социокультурной системы. Структурообразующие факторы - социокультурный пентабазис - в связи с необходимостью выполнения соответствующих задач в целях обеспечения жизнеспособности системы находятся по отношению друг к другу в системных прямых и обратных связях и один без другого не функционируют. Поэтому невозможно для них выделить доминантные и сервильные зависимости. Все эти пять факторов находятся друг к другу в функциональной (в математическом значении этого слова - как зависимость одной величины от другой) зависимости, и любые изменения в любой из структурных частей пентабазиса влекут за собой изменения в других элементах. Социокультурный пентабазис объективируется в деятельности, основные виды которой представляют собой подсистемы культуры. Целостность социокультурного пентабазиса обеспечивает целостность социокультурной системы, маркером которой является стилевое единство образа жизни, этико-эстетической восприятия, материальной культуры некоторого общества. Исходя из того, что основные виды человеческой деятельности - материальная (экономическая), социальная (управленческая) и духовная (целеполагающая и познавательная), в основе своей имеют когнитивные априорные установки (предварительные представления о цели деятельности, о должном, желаемом и допустимом), именно эти стереотипы мы признаем структурными составляющими социокультурной матрицы или социокультурного пентабазиса. Экономическая деятельность базируется на представлениях о собственности и способах достижения благополучия. Социальная деятельность базируется на представлениях о социальном порядке, то есть о способах достижения порядка и пределах изменения этого порядка. Духовная деятельность базируется на представлениях о сакральном и профаном, о месте человека в социуме. И интегративной сферой является политика, которая базируется на представлениях о взаимоотношении должного и сущего. Эта структура матрицы может быть дополнена в соответствии со степенью углубления анализа и конкретными исследовательскими задачами. Социокультурная матрица определяет посредством когнитивных стереотипов или культурных кодов структуру и функции социальных институтов: политических, социальных, аксиологических (институтов духовной жизни общества - религии, искусства, науки, образования). В экономической сфере культурные коды определяют: содержание экономических категорий (собственность, рынок, выгода, польза), иерархию целей социально-экономического развития (идеалы будущего, прагматизм настоящего), содержание социально-экономической деятельности (благополучие индивида, жизнеспособность общества), специфические формы её взаимодействия с политической организацией общества, программу экономического поведения субъекта социально-экономических отношений, мотивы экономической и социальной деятельности человека, характер потребностей, способы и степень их удовлетворения. В политической сфере культурные коды определяют: структуру и функции политических институтов (патернализм, этатизм, эгалитаризм), назначение и содержание их деятельности (государство - «сторож», государство - «отец»), задачи, средства, формы (полития, деспотия, демократия) и направления внешней и внутренней политики (автаркия, экспансия). Социокультурный пентабазис выполняет роль координатора и интегратора всех сторон жизни общества. Его функция заключается не в сохранении, консервации форм общественной жизни, независимо от изменения существования социума. Анализ крушения социальных систем в истории человечества, данный А.Тойнби, показывает, что жесткое сохранение стереотипов поведения вопреки изменившимся условиям, неспособность дать ответы на вызовы ситуации приводит к гибели общественных систем. Но и неадекватная трансформация социальных институтов приводит к дисфункциям общественной жизни. Социокультурная матрица выполняет двоякую функцию в гомеорезисе социокультурных систем: структурно- функциональную и социально-психологическую. Матрица позволяет согласованно реконструироваться элементам социокультурной системы, реагируя на внешние и внутренние изменения системы, отторгая деструктивные инновации в процессе формирования новых культурных стереотипов, ответов на вызовы среды, перерабатывая и инкультурируя конструктивные инновации. И матрица позволяет посредством культурных кодов на индивидуально-психологическом уровне осуществлять outsorting, «отбраковку» неадекватных социокультурной системе инноваций и придавать психологическую устойчивость индивидам в условиях интенсивной социокультурной динамики. Фундаментальная роль социокультурной матрицы заключается в том, что она обеспечивает гомеорезис - непрерывность развития системы при изменении ее параметров. Понятие гомеорезиса обозначает способность к самостабилизации, сохранению постоянства в развивающихся системах, устойчивость путей развития системы в определенных условиях. Концепт гомеорезиса (от греческого - течь) предложил К.Уолдингтон в 1957 г. В отечественную науку понятие ввел И.И.Шмальгаузен370, для разделения процессов сохранения равновесия стационарных состояний (гомеостазис) и процессов поддержания внутреннего равновесия на каждой стадии развития (гомеорезис) . Шмальгаузен в понятии гомеорезиса акцентирует внимание исследователя на регуляции нарушения равновесия в переходных состояниях, т.е. смещении точки равновесия (курсив мой - О.П.) при переходе от одной стадии к другой и восстановление равновесия572. Способность социетальных систем поддерживать определенную траекторию развития имеет системный и 330 331 332 эмерджентный характер. Пять оснований социокультурной системы, пять фундаментальных сфер человеческой деятельности, связанных с искусственным характером человеческого бытия, по отдельности не способны ни сохранить жизнеспособность системы в изменяющихся условиях и при изменении каких-либо параметров, ни стать фактором, детерминирущим социокультурное развитие. Одной из теоретических проблем глобалистики в настоящее время является проблема архитектоники глобального мира. В науке существуют три основных концепции строения глобального мира: концепция глобализации, интеграции культур и социальных систем, концепция столкновения цивилизаций и концепция глокализации - сосуществования двух взаимно противоположных тенденций - интегративной и локализационной. В данном исследовании не предлагается модель макроструктуры социального пространства современности или, тем более, анализ структуры предшествующих исторических эпох, так как такой анализ потребует более обширного исследования. Целью настоящей работы является обоснование возможностей использования постнеклассических принципов познания и построение философско-методологической концепции анализа макросоциокультурных процессов. Первые два взгляда на проблему глобализации возникли в процессе осмысления геополитических, социально-экономических и социокультурных процессов эпохи, получившей емкую формулировку постмодерна. Исследователи феномена глобализации как отечественные (М.Г.Делягин333, А.С.Панарин334, А.Д.Урсул335, В.Г.Федотова336, А.Н.Чумаков337, Ю.В.Яковец338 и др.), так и зарубежные (Дж.Бхагвати339, Э.Гидденс340, Р.Робертсон341 и др.) отмечают, что до сих пор отсутствует теория глобализации, которая была бы неоспорима или хотя бы системно описывала этот процесс. Разнятся и ее оценки: от признания ее неизбежного и естественного характера, до попыток доказать ее инициированность мировой политической элитой в субъективных интересах; от определения ее как процесса вовлечения народов в научно - технический и социальный прогресс, до осуждения как деэтнизацию и «раскультуривание» незападных народов. Как остроумно заметил В.Л.Иноземцев, «Ее постоянно упоминают, но редко определяют; к ней постоянно апеллируют, но редко обосновывают; ее называют приметой нашего времени, но ведут ее историю чуть ли не со средневековья; ее считают стихийной, но постоянно стремятся поставить под контроль»320 321 342. В данном случае мы не ставим цели анализа всех существующих концепций глобализации: детальный обзор глобальных исследований можно найти в работах А.Н.Чумакова «Метафизика глобализации. Культурноцивилизационный контекст» (2006) и «Глобализация. Контуры целостного мира» (2009), а также в энциклопедии, написанной и составленной под руководством А.Н.Чумакова «Глобалистика» (2003). В русле настоящего исследования нас интересуют методологические подходы к исследованию феномена глобализации. В этом рассуждении все глобальные исследования можно условно объединить в следующие направления. Вероятно, наиболее ранним концептуальным направлением глобальных исследований следует считать многочисленные теории модернизаций, которые понимали социальное развитие как постепенное восхождение по пути, во-первых, прогресса, во-вторых, захватывающее в своем движении все большее число обществ. Первым представителем этого направления можно считать К.Маркса, концепция которого лежит в русле эволюционистского подхода и классической научной парадигмы. Самым известным в настоящее время автором является И.Валлерстайн, который предложил одну из самых известных концепций в нашей стране - концепцию Мир-системы343 344. Второй подход сформировался на базе исследований, которые, собственно, обнаружили и начали исследования глобальных проблем человечества, хотя и не им принадлежит само понятие глобализации - энвайроменталистские исследования. Эти исследования берут начало с 60-х гг. ХХ в. с деятельности известного Римского клуба и книги основателя Римского клуба А.Печчеи «Человеческие качества»524 и первого опубликованного доклада «Пределы роста»525. Третье направление глобальных исследований зародилось на базе экономической теории, также в начале 60-х гг. в русле изучения функционирования транснациональных корпораций. Транснациональные корпорации, с одной стороны, понимались как естественное проявление капиталистических отношений, с другой стороны, в результате, они и были объявлены корыстным субъектом глобализационных процессов. Четвертое направление глобальных исследований представлено достаточно многочисленными концепциями постиндустриального общества. Классиками постиндустриального общества, от Д.Бэлла и Д.Тоффлера до Ж.Бодрийяра и Ж.Лиотара, разработана концепция зависимости социальных отношений и системы ценностей от информационных технологий. Пятое направление сформировалось не без влияния культурологических исследований и предметом исследования имеет изменения культуры, как ее понимали в классической и неклассической парадигме. По времени возникновения этих исследований это направление стоило поставить рядом с эволюционистским подходом, так как важнейший признак глобальной культуры - омассовление, было описано еще Ортегой-и-Гассетом. Ядро культурологического направления все же составили работы середины ХХ в. Т.Адорно, Г.Маркузе и др. Но современные интерпретации феномена глобализации строятся вокруг концепции М.Маклюэна, к которому восходит теория пространственновременной компрессии Э.Гидденса. Маклюэн стал автором эффектного понятия «глобальная деревня»345, отражающего процессы разрушения пространственных границ в связи с появлением и распространением электронных средств коммуникации. Как видно, все эти концепции имеют скорее описательный и, в общем, дисциплинарный характер, исследуя феномен глобализации, во-первых, на эмпирической базе частных наук, во-вторых (и поэтому), выделяя только один аспект общественного бытия. Поэтому довольно быстро оказался возможен взгляд с противоположной стороны. Общее представление о глобализации как процессе роста взаимосвязанности и взаимозависимости мира было нарушено: возникла концепция локализации, самым ярким представителем этой научной позиции, наиболее известной в нашей стране является С.Хантингтон. Концепция столкновений цивилизаций346 в свое время (в начале 90-х гг) поразила воображение как научной общественности, так и обывателя, тем более, что политическая реальность давала (а в настоящее время еще больше дает) оснований для доверия самым страшным предположениям. Но очень скоро один из основоположников глобальных исследований и автором понятия глобализации, Р.Робертсон предложил двухуровневое рассмотрение феномена, при котором два процесса реализуются одновременно, назвав этот феномен глокализацией. Картина современной социальной реальности действительно довольно сложна и имеет отличия от предшествующих эпох. Уже с самого начала ХХ века обозначились новые тенденции социокультурной динамики, которые имеют развитие и в XXI веке. И, практически, ни одна из них не воспринимается как позитивная. Помимо интернационализации экономики, Конечно, и раньше в истории имели место периоды разрыва культурной традиции (например, так называемые «темные века», когда попраны и растоптаны были достижения человеческого гения античности). Конечно, раскол на две культуры имел место и раньше: карнавальная культура и куртуазная, вульгарная и классическая и т.д., но теперь, кажется, «восстание масс» может завершиться победой массовой культуры и гибелью элитарной. Не случайно современный исследователь массовой психологии назвал ХХ век 328 - век толп . Одним из самых грозных новых явлений ХХ века стали мировые войны. Масштабные экспансии были и раньше (например, крестовые походы, великое переселение народов, колониальные войны), но только теперь практически в любой военный конфликт в той или иной степени, в той или иной форме оказываются втянутыми множество участников и тем в большей степени, чем более влиятельными и, казалось бы, более защищенными акторами они являются. Другое масштабное явление современности - конфликт поколений. Конечно, такого рода конфликты имели место и раньше, но теперь это не конфликт «отцов и детей» в отдельно взятой семье или даже стране. Теперь это конфликт, в ходе которого смешиваются цивилизационные ценности, рождаются субкультуры, непреодолимой пропастью разделяющие поколения, но перекрывающие цивилизационные границы. Конечно, еще в античности терроризм имел место как способ политической борьбы. Но современный терроризм принципиально отличается от убийств Цезаря, Павла др., не только тем, что нынешние «гаврилы принципы» не имеют отечества (в том смысле, что они проливают свою и не свою кровь за не свое отечество). Дело не только в том, что современный терроризм носит международный характер и гораздо более разрушителен в 347 силу большей технической оснащенности человечества. Смысл современного терроризма в том, что он не направлен ни против правящей личности (или олицетворяющей власть), ни даже против всего доминирующего класса. Жертвой его становятся как раз бесправные и безответные (в буквальном смысле этого слова - не имеющие права и возможности адекватного ответа) граждане. Все эти и другие процессы имели соответствующую рефлексию. ХХ век не породил в духовной сфере ни одной позитивной идеологии или даже идеи (если уточнить, что и либерально-демократическая и коммунистическая идеи рождены XIX веком). Даже сами слова получают извращенный смысл: философия существования - экзистенциализм актуализируется в «несуществовании» - в цепи самоубийств самых ярких интеллектуалов ХХ века. Научно-технический прогресс не ведет к позитиву в гуманитарной 329 сфере: релятивистская физика откликнулась релятивизмом в этике. Вероятно, в истории западного мира можно еще найти периоды, когда интеллектуальная атмосфера была пронизана эсхатологизмом, но пессимизм современности подкреплен естественно-научными аргументами и анализом профессиональных политологов. Мрачные пророчества Римского клуба перекликаются с прогнозом Хантингтона о войне цивилизаций. Социальные процессы современности действительно дают немного возможностей для оптимизма. Как выше сказано, в глобальных исследованиях современное состояние цивилизации (в самом широком смысле этого слова) принято связывать с глобальными процессами, часть из которых интерпретируются как имеющие объективное происхождение, хотя и антропогенное, что соответствует действительности. А другую часть принято называть глобализмом как проективным процессом, процессом, осуществляемым по проекту в соответствии с интересами узких групп (что тоже может соответствовать действительности). В соответствии с таким 348 пониманием социальных процессов, в научном и околонаучном мире возникла тенденция противодействия глобализации, которая приобрела конкретные формы идеологии антиглобализма и альтерглобализма. Видные авторы, исследующие проблему глобализма, например Панарин А.С., полагают, что глобальные тенденции развития - это волюнтаристски инициированные социальные процессы, направляемые в субъективных целях политическими элитами. Панарин А.С. пишет, что «интимная сторона глобализма заключена в позиции последовательного отстранения от всех местных интересов, норм и традиций»349 и приходит к выводу, что эпоха глобализма означает новый феодализм, не имеющий ничего общего с «совершенно стихийными и «объективными», развертывающимися независимо от человеческой воли и сознания» тенденциями. Такое понимание глобальных процессов выглядит довольно странным из уст отечественных авторов, относительно недавно не имевших ничего против одного из самых ярких глобалистов позапрошлого века, который научно и идеологически обосновал необходимость не только построения глобального общества, под именем коммунизма, но и вооруженной борьбы против местных интересов (о которых теперь так печется уважаемый академик), под именем интернационализма. Более того, утверждая, что современные глобалисты намеренно создают искаженное представление о глобальных тенденциях в корыстных интересах, отечественные авторы практически становятся на осуждаемые «антинаучные» позиции и предлагают собственные проекты российского варианта глобализации, не менее субъективные и не менее «в интересах элит». Возникает странная ситуация, когда предмет нового научного направления - глобалистики декларируется как объективные тенденции развития макросоциокультурных систем, а результатом научного исследования оказывается обоснование собственного (то есть как раз субъективного) варианта глобализации. Разрешить эту ситуацию можно осознанием необходимости разработки адекватных концепций социального развития. Можно понять неудовлетворенность политических, научных и творческих национальных элит «глобализацией по-американски» и конструирование ими собственных идеологем. Но тогда нужно точно понимать, что в данном случае глобалистика занимается вовсе не изучением глобальных тенденций развития макросоциосистем, а формированием идеологии, так как глобализм и есть идеология доминирующей в мировом масштабе политической и экономической элиты, а антиглобализм - попытки элиты ущемленных групп противостоять этой идеологии и в свою очередь занять доминирующее место. Все это имеет отношение к науке, но примерно такое же, как так называемые «грязные пиаровские технологии» имеют отношение к социальной психологии. Это всего лишь использование достижений науки в корыстных целях. Основные проблемы современного социогуманитарного знания в настоящее время сводятся к проблеме анализа содержания и основных тенденций глобальных процессов, а также создания методологии познания этих процессов, так как в силу своей специфики эти процессы оказались непознаваемы в традиционной для классического знания методологии. Современные научные подходы позволяют нивелировать в социальных исследованиях дисциплинарность, поаспектность исследования, избежать идеологизации и соединить противоположные концепции, о которых говорилось выше. Постнеклассические принципы получили выражение в концепции синергетического историзма (термин предложен В.П.Бранским и М.С. Каганом-”2). Одним из принципов и методологическим основанием, на котором взросла синергетика, является системный подход. Центральная идея системного подхода заключается в том, что сложная целостность рассматривается не исходя из ее внутреннего состава и свойств ее 350 351 составляющих, точнее не только как ограниченная целостность, а как целостность открытая, имеющая связь со средой. В отечественной науке в разработку системного подхода значительный вклад внес А.А.Ляпунов352, который в связи с этим, выделяет два уровня системного исследования: на макроуровне объект рассматривается как функционирующий во внешней среде и свойства его определяются свойствами среды, в которой он функционирует; на микроуровне основное внимание уделяется не столько составу объекта, сколько рассмотрению связей между подсистемами, его структуре. Можно сказать, что системный подход предметом исследования имеет структурно-функциональную статику сложных объектов любой природы. Синергетика, впитав в себя идеи и принципы системного подхода, заложила основы методологии исследования динамики сложных и сверхсложных систем. Если свести принципы синергетики, перечисленные в первой главе, к одной главной идее, то она заключается в том, что динамика сложных саморазвивающихся систем имеет нелинейный характер, и исследование таких объектов должно включать не только структурно- функциональный аспект, но и темпоральный. Помимо функции времени, существенное значение для понимания процессов саморазвития имеет фактор случайности. Задачи познания саморазвивающихся систем, которыми, по сути, являются все сложные объекты, переносят внимание исследователя со структуры и линейных законов, действительных только для детерминированных систем, на процессы и нелинейные законы, действительные для вероятностных, стохастических систем. Если не принимать во внимание терминологические несовпадения синергетической концепции и тектологической, а сосредоточиться на сути этих теорий, то различия между ними можно свести к следующим положениям. Во-первых, синергетика возникла в теоретическом знании (теория диссипативных систем, теория нелинейных уравнений, теория неравновесных процессов), а тектология Богданова является, по его собственному убеждению, эмпирическим знанием. Поэтому, в общем-то, синергетика сегодня критикуется как приспособление категориального аппарата и принципов познания к различным отраслям знания, а не применение в прикладных дисциплинах. В отличие от синергетики, которая построена на математическом категориальном аппарате и инструментарии, тектология является обобщением реальных организационных процессов. Синергетика и тектология, фактически, являются науками, имеющими общий объект познания - сложные динамические системы, но имеют разный метод. Синергетика имеет дедуктивный метод и от предельно общего, имеющего абстрактное выражение закона - например, нелинейные уравнения, переходит к частным следствиям - принципу нелинейности развития конкретных систем. Тектология опирается на индуктивный метод и исходит из обобщения группы однородных фактов и понятия, конструируемые в ней, являются выражением этих новых закономерностей, в отличие от синергетики, в которой, хотя и возник собственный категориальный аппарат, но он является переносом математического аппарата в другие сферы теоретического знания. Именно на эту особенность синергетического подхода имеет в виду В.А.Лекторский в своей статье «Возможна ли интеграция естественных наук и наук о человеке»353. Системный подход, тектология и синергетика во многом близки, частично включены друг в друга как элементы методологии, но имеются и разграничения. Системный подход занимает пространство функциональных связей объекта - зависимостей одних параметров состояния системы от других. Синергетическая методология покрывает темпоральную протяженность объекта - алгоритмы эволюции354 системы. Тектология Богданова распространяет свою компетенцию на сферу эмерджентности - возникновения свойств, качеств, таксономических единиц. Познание сложных объектов включает в себя все обозначенные аспекты5'56: структурно функциональный, темпоральный (чаще его называют динамическим355 356 357) Таким образом, каждый из методологических подходов не замещают один другим, дополняют друг друга. Совершенно очевидно, что наука о функционировании социетальных систем и организации глобального мира в основе должна включать как синергетическую методологию, так и тектологическую. В тектологии выделяются три класса объектов относительно соотношения эффективности функционирования: организованные, дезорганизованные и организационно нейтральные. Организационные свойства систем зависят от эффективности взаимного сопряжения - конъюгации (соединения) элементов, составляющих систему. Если взаимодействующие элементы разного рода - например, природный комплекс и социальная система, то взаимодействие их активностей разнонаправлено, что приводит к дезорганизации системы и экологическим кризисам. Организованная система возникает только при условии наличия специальных опосредующих активности структур. Богданов вводит для этих структур понятие ингрессии (вхождения), под которым он понимает формирование «посредствующих комплексов». Самый простой пример ингрессии - человеческая речь, которая служит посредником между людьми и выполняет организационную функцию. Для социальной системы и природной системы ингрессивным механизмом является культура как средство адаптации к среде. В тектологической теории макросоциокультурный процесс может быть интерпретирован как бесконечный процесс образования соединительных комплексов и разрыва организационных связей. Тектологическая теория полагает разрыв организационных связей необходимостью: образование локальных структур наступает тогда, когда энергия, направленная на сохранение связей целостности, превышает энергию, направленную на сопротивление внешним активностям. Такой разрыв организационных связей называется дезингрессией, и осуществляется он для повышения организационных свойств дезинтегрированных структур. То есть процесс этот является не только естественным, но и необходимым в целях повышения эффективности функционирования больших систем. В такой концепции может быть интерпретирован распад Советского Союза. Энергия активности, направленная на сохранение целостности («железный занавес», борьба с диссидентами, помощь «лагерю»), превышала энергию активности, направленную на обеспечение жизнедеятельности, что истощило организационные ресурсы системы. Законы организационной науки - тектологии (Богданов), предполагают существование пределов организованной системы, связанных с необходимостью затраты энергии на сохранение целостности. Законы организации не допускают существование гомогенного глобального мира, а интеграционные процессы в глобальном мире не могут интерпретироваться как гомогенизирующие, вестернизирующие или в любой форме стирающие границы. Социальные системы организованы естественными (географическими), объективными (лингвистическими, религиозными, культурными) и конвенциональными (государственными) границами. Конвенциональные границы являются результатом произвольного соглашения, поэтому часто являются причиной дисфункциональных и деструктивных процессов, тогда как существование объективных и естественных границ связано с законами организации. В случае, если конвенциональные границы перекрывают естественные границы, повышается энергия, направленная на сохранение целостности. Сохранение целостности возможно только в том случае, если бывшие отдельности вступают в отношения дополнительности. Связи дополнительности описывает второй закон тектологии - закон расхождения. возрастанию устойчивости новых организационных комплексов, так как расходящиеся части (специализированные элементы) в состоянии специализированно поддерживать взаимную устойчивость, вступая в «дополнительные соотношения». Закон системного расхождения приводит к формированию диаметральных свойств отдельностей (систем). Богданов указывает, что предельно развитыми являются комплексы, в которых функции двух частей являются полярными, и «обе части вполне соотносительны, разделение функций между ними вполне совершенно; каждая функционально живет ровно в такой мере, в какой дает ей для этого необходимые активности другая»559. Второй закон тектологии заключается в том, что «системное расхождение заключает в себе тенденцию развития, направленную к дополнительным связям»358 359 360. Закон дополнительных соотношений означает, что путем отбора «развиваются такие различия, которые повышают связность и устойчивость системы, ее прочность под внешними воздействиями, словом, ее организованность»547. И далее: «там, где в системе принцип дополнительного соотношения не выдерживается, там лежат ее пункты пониженного сопротивления... Чем выше уровень организационных форм, тем с большей отчетливостью и строгостью она обнаруживается»361. Следовательно, глобальная система принципиально может быть организована только как система локальных комплексов, имеющих взаимодополняющие свойства, и связанных между собой ингрессивными структурами. Таким образом, процесс глокализации представляет собой реализацию тектологических законов - законов системной дифференциации и конъюгации. В этом ключе может быть интерпретирована социальная история ХХ века. Возникновение двух принципиально отличных социальных систем было обусловлено законом расхождения, притом предельное развитие функциональных различий двух систем - плановость и рынок, должно было дополняться структурной сопряженностью. Но активности одной из макросистем были в большей степени направлены на сохранение отдельности, что превысило рано или поздно ее организационные возможности. Поэтому жизнь этой системы была ограничена (как сказал Богданов «каждая функционально живет ровно в такой мере, в какой дает ей для этого необходимые активности другая») функциональной недостаточностью. С другой стороны, во-первых, «еще одна сторона процессов расхождения - их необратимость. Разделенные части комплекса впоследствии могут быть вновь объединены между собой; но это никогда не будет простым воссозданием прежнего комплекса»362. Поэтому попытка реинкарнация ни России в имперском виде, ни России в форме Советского Союза невозможна. Но и слияние России с Западом, поглощение ее также невозможно. Возможна только структурная интеграция посредством ингрессивных механизмов путем создания опосредующих активности структур (например, вариантом которых являются G7, другие международные структуры). Во-вторых, разделенные части комплекса, уже функционально недостаточны, и всякое отступление от дополнительных связей, всякая неполнота являются несовершенством. Вероятно, этим объясняется своего рода «ренессанс» социализма в Латинской Америке. Слишком рано был объявлен «конец истории», что и признал уже его автор. Предельное развитие полярных свойств частей - отдельных комплексов, как взаимное дополнение, сообщает системе предельную же устойчивость, «естественно и понятно, что человечество в своей практике следует этой закономерности и в том смысле, что независимо от своей воли ей подчиняется, и в том смысле, что само ею пользуется, поскольку ее усваивает, поскольку ею сознательно овладевает»363. Организационные законы364, как считает Богданов, распространяются и на систему понятий, так как понятия - это организация человеческого опыта. Поэтому в организационном смысле «совершенно подобным образом ставится задача для любой научной теории, философской доктрины, для любой правовой, моральной системы...»365. Напряженность коллизий ХХ века в идеологическом противостоянии двух систем получает объяснение в организационных законах как тектологической зоне, где сошелся ряд системных дизъюгационных линий (линии организационных разломов). В этом ряду разлом в системе социальных отношений - (индивидуализм - коммунитарность или соборность), в системе экономических отношений (план - рынок), в системе военно-политических отношений был осложнен самым острым разломом. Богданов считает организация человеческого опыта - сфера понятий, как выражение всего опыта является наиболее чувствительной к организационным процессам и должна в наибольшей степени отражать латентные явления в других сферах общественной жизни. «В частности, область «духовной культуры», идеология отличается особенной напряженностью отрицательного подбора , потому что это высшая организационная область социальной жизни; здесь такие пункты невыдержанности становятся точками приложения дезорганизующей работы критики; в результате получается либо общее крушение системы, либо частичное разрушение и затем перестройка»366. Тектологическая динамика глобальных систем конца ХХ в., а именно - крушение Советского Союза, имеет объяснение как соответствующее организационным законам - сверхмасштабные системы теряют устойчивость, если в них отсутствует сложная структура, включающая относительно самостоятельные комплексы, имеющие глубокую специализацию (закон расхождения), и сообщающая устойчивость всей системе. Другими словами Советский Союз как организационную систему погубила сверхцентрализация. Дальнейшая динамика социальных систем имеет тектологический прогноз: система возникших организационных комплексов будет устойчивой, если расхождение их - специализация будет дополнена ингрессивными структурами. На роль ингрессивной структуры не годятся в существующем виде органы СНГ, так как они, фактически, не выполняют функцию посредника: в посреднике существует нужда только в том случае, если организационные комплексы разошлись достаточно (то есть имеют различающиеся и взаимодополнительные свойства), чтобы выполнять друг для друга взаимодополнительные функции. В противном случае, система, состоящая из комплексов, имеющих дубликатные свойства, будет расходовать энергию не на активности, противостоящие среде, а на активности, удерживающие целое, так как дубликатные свойства понижают эффективность дубликатных энергий (как расходуется энергия двух людей, продублировавших собственную работу). Рассматривая проблему взаимодействия цивилизаций в глобальном мире, на первый взгляд можно заметить некоторое совпадение выводов Хантингтона и Богданова. Однако, второй закон тектологии заключается в том, что «системное расхождение заключает в себе тенденцию развития, направленную к дополнительным связям», возрастанию устойчивости новых поддерживать взаимную устойчивость, вступая в «дополнительные соотношения». Следовательно, глобальная система принципиально может быть организована только как система локальных комплексов, имеющих взаимодополняющие свойства, и связанных между собой ингрессивными структурами. Таким образом, процесс глокализации представляет собой реализацию тектологических законов - законов системной дифференциации и конъюгации. Организационные свойства систем зависят от эффективности взаимного сопряжения элементов, составляющих систему. Если взаимодействующие элементы разного рода - например, природный комплекс и социальная система, то взаимодействие их активностей разнонаправлено, что приводит к дезорганизации системы. Организованная система возникает только при условии наличия специальных опосредующих активности структур. Богданов вводит для этих структур понятие ингрессии (вхождения), под которым он понимает формирование «посредствующих комплексов». Ингрессивными комплексами для социальных и природных систем являются культурные комплексы как совокупность традиций и обычаев, обеспечивающих взаимодействие со средой. Образование этнических, культурных систем (а также субкультур и контркультур) обусловлено наличием закона расхождения и необходимостью опосредствующих (ингрессивных) комплексов для социальных и природных систем. Поскольку сред, в которых протекают социокультурные процессы, существует более одной, и они являются разномасштабными, поликомпонентными и полиструктурными, то ингрессивных комплексов, а также организационных структур существует некоторое множество. В соответствии с организационными законами функциями этнического, религиозного и цивилизационного разнообразия является сохранение устойчивости социальной системы. Арихитектоника глобального социума структурирована социокультурными системами, так как существует закон затраты энергии, направленной на сопротивление внешним активностям, и включает в себя несколько уровней организации (наличия этнических, религиозных и иных субкультур как ингрессивных механизмов) в соответствии с законом дополнительных соотношений. Социокультурные системы существуют в разной степени интегрированности и не все отвечают критериям цивилизации, поэтому для обозначения больших социокультурных целостностей, объединенных близкими социокультурными характеристиками, но разной степенью интегрированности (цивилизации, синполитейные общества, номадические системы и т.д.), и при этом выступающими целостными акторами глобальных процессов, введем понятие макросоциокультурной системы. Для того, чтобы социальная система могла быть определена как макросоциокультурная (социальная система как объект социального исследования может состоять из двух человек - семья), необходимо чтобы она отвечала критериям социетальной системы. Социальной системой может быть нация, команда или семья, и все они могут быть рассмотрены с позиций системного подхода. Поведение таких систем детерминируется не структурой целого (спортивной команды), внутренней структурой части - индивида. Индивид может выступать как представитель нации, член команды или отец, и при этом, его поведение может быть детерминировано различными системами, и роли могут вступать в противоречие друг с другом. Роли, которые выполняют индивиды в таких системах носят относительный и временный характер. Устойчивость таких систем зависит от стабильности элементов ее составляющих: команда до тех пор команда, пока члены ее не разошлись выполнять другие функции. Успешность взаимодействия в таких социальных системах в значительной степени зависит от личной активности и компетентности участников (лидера), поэтому такие социальные системы носят временный характер. Поэтому социетальный подход предполагает рассмотрение общества, как органичной целостности, в противоположность неорганичным, временным состояниям или/и искусственным образованиям. Исходя из принципов социетального подхода (критериев социетальной системы) и из принципов нелинейной организации больших систем, макроструктура социального пространства не может состоять из одноуровневых (типологически относящихся к одному уровню сложности) образований. Критериями социетального общества являются: 1) наличие границ целостности - различение этих границ самой системой; 2) способность к самовоспроизводству. Таким образом, под это определение попадают не только цивилизации, но и синполитейные системы, а также системы различного уровня сложности. Современный мир представляет собой совокупность социетальных систем разного уровня сложности, которые взаимодействуют между собой с разной степенью зависимости. Поэтому в современной науке (и политической практике) сложились разные концепции геополитической структуры. Современные представления о глобальных акторах геополитических процессах сложились под влиянием двух концепций цивилизации - цивилизации, как универсальной стадии развития, сформированной в русле эволюционистского подхода и цивилизации как самостоятельной социокультурной системы, обязанной своим возникновением цивилизационной парадигме. И, можно сказать, что оба подхода имеют примерно равную популярность в научных (профессиональных) и интеллектуальных кругах. Первый подход представляет собой вариацию на тему системного анализа мировых экономических отношений. Это концепция И.Валлерстайна, которая мировому сообществу известна с 1974 г., с момента публикации его трехтомного труда «Современная миросистема», а российскому читателю с 2001 г., если не считать реферативных публикаций ИНИОНа367 В основе его анализа геополитических и геоэкономических отношений лежит все тот же принцип целостности, но в постнеклассической интерпретации. Неклассическая парадигма сосредоточивала исследовательское внимание на внутренних связях целостности и на его границах (различениях). Системный подход, являющийся постнеклассическим развитием принципа целостности, включает в анализ пространственный аспект - связи целостности со средой и темпоральный аспект - динамику объекта, его происхождение. Основная идея Валлерстайна заключается в том, что взаимозависимость общностей обеспечивается необходимостью обеспечения целостности существенных потребностей - поддержании жизни, защите и удовольствии, которые находят удовлетворение в ходе обмена с другими общностями теми или иными ресурсами (продукты, защита и т.д.). В контексте необходимости обеспечения потребностей выживания общности «единицей анализа» социальной реальности является «"историческая система", существование и границы которой в долгосрочном плане определяются разделением труда в ней»368 369, а степень интеграции в международную систему разделения труда определяет разделение на центр, периферию и полупериферию. Такие исторические системы существовали двух видов: как минисистемы (которых более не существует, так как в современном мире даже простые аграрные общества и общества охотников и собирателей в той или иной степени вовлечены в мироэкономику) и миросистемы, которую он определяет предельно просто - «как общность с единой системой разделения труда и множественностью культурных систем»357. Валлерстайн отрицает, фактически, понятие цивилизации, так как для него системообразующим фактором является не идеология (религиозная или светская), не культура, и даже не общая история370, а экономические отношения. Причем, миросистемы существуют в двух разновидностях: как мир-империи (с общей политической системой) и мир-экономики (без нее). В духе постнеклассических подходов, в концепции Валлерстайна большое место уделяется структурно-генетическому анализу (темпоральный аспект представляет собой важный компонент системного подхода) и фактору случайности. Три структурные позиции мира-экономики - сердцевину (центр), периферию и полупериферию, он определяет как результат ~ 353 вовлеченности и разной степени интегрированности в миросистему . Валлерстайн отрицает цивилизационный подход к социальному развитию и даже избегает понятия цивилизация. А там, где ему по контексту приходится употреблять это слово, он вставляет «так называемые». Взамен, для обозначения локальных общностей, он предлагает понятия «минисистема» и «миросистема». Тем не менее, его концепция социального развития имеет отношение к категории «геоцивилизация». В валлерстайновской концепции мир-системного анализа случайность и детерминизм находятся в отношениях дополнительности друг к другу. Он пишет, что «случайность, о которой здесь говорится, несомненно коренится отчасти в прошедшей истории и отчасти в текущей географии. Но когда эта сравнительно небольшая случайность произошла, в действие вступают силы мирового рынка, обостряющие различия, институционализирующие их и делающие их непреодолимыми в короткие сроки»371 372. И этот мировой рынок в современности неизбежно не оставляет места для существования минисистем, создавая мироэкономику. Причем, логика миросистемных процессов такова, что в геокультуре (термин Валлерстайна) всегда будут присутствовать как интегративные тенденции, так и центробежные, оставляя место для партикуляристских культурных общностей373. Но геокультура - форма существования миросистемы, а содержание ее - мир-экономика. Другой подход к понятию геоцивилизации (предполагающий использование формы множественного числа), имеющий также много сторонников, стал популярен в 90-х гг прошлого века. С.Хантингтон в 1993 г. опубликовал сначала статью «Столкновение цивилизаций», а затем в 1996 г. одноименную книгу. Центральное понятие концепции Хантингтона - «цивилизация», понимается им как «наивысшая культурная общность людей и самый широкий уровень культурной идентификации, помимо того, что отличает человека от других биологических видов. Она определяется как общими объективными элементами, такими как язык, история, религия, обычаи, социальные институты, так и субъективной самоидентификацией людей»374. Хантингтон выделяет семь цивилизаций: китайскую, японскую, индуистскую, исламскую, западную, православную, латиноамериканскую и, под вопросом, восьмую - африканскую, цивилизации375 376. При этом, мир после 1900 гг. он определяет как состоящий уже из девяти цивилизаций, добавляя как самостоятельную буддистскую цивилизацию, включающую Непал и Монголию555. Бытие цивилизаций в пространстве и во времени, в его интерпретации не столь однозначно, как у основателей цивилизационного подхода - Шпенглера или Данилевского. Четких границ у цивилизаций, по Хантингтону, не существует ни во времени, ни в пространстве. И поскольку цивилизации являются культурными единствами, а не политическими (они не занимаются поддержанием порядка, восстановлением справедливости, сбором налогов и т.д.), а политическое устройство отличается у различных обществ, постольку цивилизация может содержать одно или более политических образований. Возражая концепции универсальной цивилизации (геоцивилизации в духе Валлерстайна), Хантингтон замечает, что концепция универсальной цивилизации является характерным продуктом западной цивилизации, в девятнадцатом веке идея “бремени белого человека” помогла оправдать распространение западного политического и экономического господства над не-западными обществами377. При этом он ссылается на фундаментальное положение социальной психологии о том, что теория отличительности утверждает, что люди определяют себя при помощи того, что отличает их от других. И поэтому ответом на тенденцию восприятия мира как “единого целого” в эпоху глобализации является глобальное религиозное возрождение, “возвращение к святыням”378 379 380 381 382 383 384. Россию он называет «разорванной цивилизацией», элита которой не определилась567, присоединиться ли ей к Западу или отстаивать собственную идентичность. Несколько по-иному он определяет Турцию, которая стала в результате реформ Ататюрка “оторванной страной” - обществом, которое было мусульманским по своей религии, наследию, обычаям и институтам, но которым правила элита, намеренная сделать его современным, западным и объединить его с Западом. Кроме этого, Хантингтон выделяет группу колеблющихся цивилизаций (не отождествлять с «разорванной» Россией) - Латинская Америка, Африка и Япония, которые в разной степени в разные периоды сближаются то с Западом, то с незападными цивилизациями, мучительно вырабатывая собственную идентичность. Концепция С.Хантингтона сразу стала сверхпопулярной, хотя и вызвала обильную критику. Но критика касалась в основном характера столкновения и конкретного распределения геополитических сил. Мало кто подверг критике основной тезис, что в нарождающейся эпохе столкновения цивилизаций представляют величайшую угрозу миру во всем мире. И никто не сумел опровергнуть положение о том, что современная структура глобального социума складывается цивилизациями. Цивилизации теперь принято называть геоцивилизациями, подчеркивая не планетарный их характер (что соотносимо было бы с пониманием единичности геоцивилизации), а их статус как акторов геополитики (в отличие от предыдущей эпохи, когда основное поле международной политики был западный мир, а основными акторами - государства). Таким образом, в современной науке сложилось два подхода к понятию геоцивилизации. Геоцивилизация может пониматься как глобальная интегрированная миросистема, в той или иной степени (в современную эпоху) взаимодействующая со всеми сообществами. И под геоцивилизациями может пониматься локальная цивилизация - определенная часть земного шара, на которой проживает общность людей, отличающаяся от других общностей по способу формирования, религии, этносу, традициям, организации быта, менталитету, жизненным ценностям и т.д. Префикс гео- указывает на отличие этой категории от всех иных значений слова «цивилизация» (которых существует около десятка), существующих в современном языке. Кроме того, он подчеркивает значение пространственного аспекта в функционировании этих общностей и их статус как геополитического актора. И то, и другое содержание понятия геоцивилизации до настоящего времени использовались как равноправные, но становление как самостоятельной политологической дисциплины - геполитики определяет постепенное утверждение категории геоцивилизации как глобального актора геополитики, то есть как самостоятельной общности. На фундаменте такого понимания глобальных социальных процессов сформировалось понятие геоцивилизации (употребляемого в единственном числе) как «сложной мозаики природносоциокультурных потоков, центров и очагов, разнообразных по характеру, особенностям функционирования, целям и задачам развития, взаимодействие которых определяет жизнь мировой, региональных и локальных цивилизаций»562. Исходя из нелинейного характера организации сложных систем, представляется более адекватной концепция, предлагающая уровневое строение социального пространства. Е.А.Ходаковский различает три основных уровня геоцивилизации: 1) мировой, интегрирующий человечество и окружение, среду, в которой происходит его развитие, как основные элементы мировой цивилизации; 2) региональный, объединяющий группу взаимодействующих народов и государств в региональную цивилизацию; 3) локальный, представленный социальной общностью одного или нескольких государственных образований в локальной цивилизации565. То есть структура современного мира, по Ходаковскому, представляет собой уровневое образование, состоящее из геоцивилизационного уровня, уровня региональных цивилизаций и уровня локальных цивилизаций. Таким образом, современный мир имеет нелинейное строение, которое включает социетальные системы разного уровня сложности и разной степени открытости и интегрированности в глобальные процессы. Макросоциокультурные системы определяются как социетальные системы, имеющие уровневый характер организации, осознание собственной целостности и собственных границ, специфика функционирования которых определяется социокультурным пентабазисом. 4. Эмерджентизм как парадигмальное основание социального познания XXI в. 4.1. Эволюционизм классический и неоэволюционизм ХХ в. Эволюционизм, как общенаучная парадигма, фактически, является первой научной методологией исследования естественных процессов. С идеи эволюционных изменений начинается конституирование социального знания. До Г.Спенсера, Г.Моргана, Э.Тайлора и других авторов, заложивших основы научного исследования общественных явлений, социальной науки не существовало и не могло существовать, так как под историей понималось изображение единичных, уникальных событий, никаким закономерностям не подчиняющимся. Идеи социального эволюционизма имеют более раннее или скорее независимое от биологического эволюционизма происхождение. Ч.Дарвин опубликовал «Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» в 1859 г. Г.Морган в 1851 г. опубликовал свой труд «Лига ирокезов», где уже высказал мысли об универсальных путях развития человечества, которые более ясно изложил в 1877 г. в фундаментальном труде «Древнее общество, или Исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации». Это исследование послужило исходным материалом для значительной части работы Ф.Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства», опубликованной в 1884 г. Вообще-то начало социального эволюционизма следовало бы определять именно с Маркса. Пусть он не занимался изучением древних обществ, как это сделали Морган и Фрезер, но именно он создал концепцию последовательной смены формаций. И поэтому вполне справедливо Ф.Энгельс, отдавая должное автору, труды которого плодотворно использовал, в предисловии к первому изданию «Происхождение семьи, частной собственности и государства», увидевшей свет в 1884 г., писал, что «Морган в Америке по-своему вновь открыл материалистическое понимание истории, открытое Марксом сорок лет тому назад (курсив мой - О.П.) , и, руководствуясь им, пришел, при сопоставлении варварства и цивилизации, в главных пунктах к тем же результатам, что и Маркс»385. Э.Тайлор в 1861 г. публикует первую работу после экспедиции в Мексику, где излагает основные идеи эволюционизма в культуре, а в 1971 г. публикует ставший основанием социального эволюционизма труд «Первобытная культура», где признается, что он воспользовался идеей А.Ферргюссона - деления человеческой истории на восходящие эпохи, высказанные еще в 1768 г. Ко времени выделения социологии из философии в середине XIX в. еще не сформировались археология (несмотря на то, что термин «археология» появился в IV в. до н.э., первое научное описание археологических эпох осуществлено Ж.Дешелетом в начале ХХ в), лингвистика (как научная дисциплина формируется в начале ХХ) и другие науки, позволяющие сформировать корпус данных о социальных процессах в незападных обществах. Публикация Шампольоном в 1824 г. исследования «Краткий очерк иероглифической системы древних египтян или исследования элементов этого письма» стала началом существования египтологии. Но только началом. Основные успехи востоковедческих исследований последуют только в 20-е годы ХХ в. В целом ориенталистика формируется начиная с ХХ в. благодаря успехам лингвистики и археологии. И хотя специфика незападных путей развития уже была обнаружена исследователями - уже Маркс выделял особый азиатский способ производства, но под влиянием критики анархистов (в частности, Бакунина в работе 1875 года «Государственность и анархия») он стал «замалчивать» «азиатскую» концепцию как выпадающую из стройной теории поступательного развития - только в 1957 г. появляется фундаментальная работа К.Виттфогеля «Восточный деспотизм», где он обобщает результаты своих многолетних исследований и излагает идеи, высказанные им еще в 20 гг. Только в 1922 г. открыта цивилизация Мохенджо-Даро, после чего существенно изменился взгляд на историю Индии, и что дало эмпирическое подтверждение философским прозрениям Шпенглера. Весь незападный мир в период конституирования социальных наук оставался неизвестным. Кочевниковедение, как специальная научная дисциплина, начинается в ХХ в. Эти обстоятельства - недостаточность эмпирической базы, несформированность системы наук, определили парадигмальные основания социального эволюционизма. Биологам в отношении наличия эмпирического материала было легче. К тому времени уже было открыто и описано множество видов растений и животных и уже давно стояла проблема их классификации. Отметим, что основы классификации биологических видов заложил К.Линней еще в XVIII в. В настоящее время эта классификация усложнилась (что естественно), но не претерпела изменений в главном - он предложил иерархический принцип классификации или принцип соподчиненности, приняв за наименьшую единицу вид. Отметим также, что наличие обоснованной универсальной (в которую включены все существующие и потенциально возможно включить и неоткрытые объекты) классификации - признак зрелости научной дисциплины, переходящей из стадии описательной к стадии теоретической. В отличие от биологии, естественной науки, которая лишена тех специфических особенностей, которые вытекали из способа конституирования социального знания - парадигмальность, концептуальность, в большой степени интеллигибельность, дедуктивность, в социальном знании невозможно было составить научно обоснованную классификацию обществ по причине отсутствия предмета классификации. С незападными обществами уже столкнулись, но предметом хотя описания, а тем более, научного исследования они становятся намного позже. Первые описания нравов и быта народов принадлежат «перу» Геродота и Страбона, число их пополнилось в эпоху географических открытий, но первые попытки осмысления этнографического материала относятся к эпохе Просвещения. При этом ни Руссо, ни Монтескье также ставили себе задачи научного обобщения накопленного материала, скорее это было дидактическое противопоставление нравов эпохи «счастливого детства человечества» и нравов «цивилизации». Зарождение этнографии следует отнести только к началу Х1Х в., когда появился интерес к фольклору и истории германских (европейских) народов и возник термин Volkskunde - народоведение. Но на научные основы этнография встала только к середине XIX в., когда, собственно, и сформировался социальный эволюционизм. Главным отличием метода биологического знания был эмпирический подход - от описания реально существующих фактов, главным методом социального знания был концептуальный подход - сформировалась сама идея эволюционизма (Фергюссон, Спенсер), которая и подтолкнула к исследованиям «детства человечества». Следствием такого положения в науке стало то, что в биологии невозможно было пройти мимо многолинейного, векторного характера эволюции. Первоначально древо жизни выглядело именно как древо с единым изначальным стволом и развесистыми ветвями, но довольно быстро под давлением фактов разветвления опускались на все более низкие иерархические уровни. В настоящее время это царства растений и животных, как казалось вначале, а империи доклеточных (неклеточных) организмов и клеточных, затем надцарства ядерных (эукариотов) и безъядерных (прокариотов), и только теперь растений, грибов и животных. В отличие биологии, в социальном знании до сих пор не создано универсальной классификации обществ. Существует множество подходов к типологии культур и классификаций частного служебного характера. Культурные типы выделялись по самым разным основаниям, и общего подхода к классификации культур еще не выработано. Существует традиция рассматривать как типологии культур концепции Г.Моргана386, Н.Данилевского387, О.Шпенглера367, А.Тойнби368, М.Вебера369, Л.Мечникова388 389 390 391, К.Ясперса392, Г.Померанца393 394, П.Сорокина395, Л.Уайта396 Но не все из них являются типологиями - зачастую, это просто эмпирические описания культур и определение границ культурных кругов. А в тех случаях, когда осуществляется попытка построения концепции типологии, то общей чертой таких классификаций является частный характер: в основе таких классификаций лежит, как правило, признак, относящийся только к какой- либо стороне культурного процесса. Исторически первой попыткой научной классификации обществ является классификация, лежащая в русле эволюционистского подхода, наиболее известным вариантом которой является марксистская концепция. В соответствии с этой концепцией культурными типами являются общественноэкономические формации: первобытно-общинная, рабовладельческая, феодальная, капиталистическая и коммунистическая (которая является гипотетической - прогнозированной, но не реализовавшейся, возможно только еще)575. Культурный тип в этой концепции выделяется на основе экономического базиса - способа производства. Но сторонники аксиологической школы эти характеристики общества даже и не включают в понятие культуры, сводя последнюю к духовной сфере. Кроме того, даже если не занимать крайние позиции и включать способ производства в типообразующие факторы, то в рамках этой концепции непросто уложить в один культурный тип рабовладельческие культуры Древнего Востока, Античного мира и Нового Света (инского и ацтекского периода и Нового времени). Совсем не вписываются в эту классификацию и, как правило, поэтому не рассматриваются в учебниках как культурный тип среднеазиатские культуры, которые образовали государство и другие социальные институты, свидетельствующие о переходе от первобытного строя, но для которых рабовладение не является основой производства, так как хозяйственный уклад связан с кочевым скотоводством. Самих по себе видов рабовладения в истории существовало несколько (классический - античный, древневосточный, патриархальный и т.д.), и каждый был связан с особыми социальными структурами, особой духовной культурой, не совпадающих типологически. Линеарный подход к типологии культур лежит в основе концепции Л.Мечникова. Имя Л.И.Мечникова, в отличие от его великого брата (физиолога И.И.Мечникова), возвращено в историю отечественной науки лишь недавно. Его труд «Цивилизации и великие исторические реки»397 был переиздан на родине только в середине 90-х. Деление Мечниковым культур на речные, морские и океанические часто (с достаточным основанием) относят к геополитическим концепциям. Но, при этом, не замеченным остается сам принцип, который положен в основу типологии Мечникова. Он считает, что динамику цивилизаций (а его типология культур в анализ включает только цивилизации) определяет смена типа коммуникаций, и водный ресурс выступает как средство коммуникации и кооперации. Поэтому его типология близка технологическому детерминизму. Эту линию продолжает, например, Ю.М.Лотман398. Принципом, положенным в основу типологии культур Лотмана, также является коммуникация. Концепция Лотмана не выходит за пределы формационного (линеарного) подхода, он выделил четыре типа культуры и четыре этапа в развитии цивилизации: бесписьменные культуры, письменные, книжные и информационные. Концепция типологии культур Лотмана только на первый взгляд выглядит примитивным эволюционизмом. Каждый новый тип коммуникации создает новый тип социальных связей, формирует новые социальные институты и новый тип личности. Классификации, в основе которых лежит эволюционистский подход, были не столько результатом обобщений, сколько иллюстративным материалом для обоснования идеи линеарной истории. Парадигмальность, а часто и идеологизированность399 400 социального знания (помимо первоначальной ограниченности эмпирических фактов) долго не давала возможности взглянуть непредвзято на факты, хотя и для этого концептуальные основания уже были (как показано в предыдущих главах идеи цивилизационного подхода появились, фактически одновременно с эволюционизмом). В русле эволюционистских представлений, но с философских позиций, например, предлагает свою концепцию типологии культур испанский философ Х.Ортега-и-Гассет , когда уже активно формируется цивилизационный подход. В основу своей концепции он кладет развитие техники и свойства человека как творца техники. В связи с этим принципом выделяется три типа человека и, соответственной три типа культуры и периода истории: технология случая, технология мастерового и технология техника. Поскольку взаимоотношения человека и техники определяют его, человека свойства, постольку и остальные сферы человеческой деятельности несут на себе отпечаток этих отношений. Формирование в науке в целом неклассических подходов и в социальном знании цивилизационной парадигмы вызвало всплеск интереса к проблеме типологии культур. Их появилось большое количество, но никакая из классификаций не могла быть примером стройности и научной обоснованности. Принципиальное положение цивилизационной концепции о том, что не существует никаких общих основ человеческой культуры, что каждая социальная система имеет локальный характер заставило исключить важнейший принцип научной классификации, который был реализован в биологической науке - принцип иерархического строения или принцип соподчинения. Ф.Ницше предложил совершенно иной взгляд на типическое в культуре. Он, как философ, был противником детерминизма и линеарности, доминировавших в классическом научном знании, и выдвинул эссенциалистскую концепцию типологии культур. Ницше выделил типологические характеристики в искусстве, но в связи с популярностью его работ уже в ХХ в. концепция была распространена на культуру в целом. Надо сказать, что для Ницше культура заключалась именно в искусстве и религии, поэтому для него не существовало проблемы распространения типологических оснований культуры из искусства на другие сферы культуры. Это сделали его последователи. Ф.Ницше в работе «Рождение трагедии из духа музыки»401 выделил два начала в культуре, символом которых он избрал образы античных богов Аполлона и Диониса, соответственно - аполлоническое и дионисическое. Различия двух творческих начал, противоположность которых символизируют небесный, носитель божественного порядка Аполлон и хтонический, носитель жизненного порыва Дионис. Ницше называет аполлоническую культуру культурой иллюзии, но и порядка, мудрого покоя, рационально-индивидуалистического бытия, уравновешенной гармонии. Дионисическое начало он называет культурой опьянения, как начало, освобождающее от ограничений жизненные силы, прорывающее границы индивидуальности, иррациональное в своей природе. Все феномены культуры Ницше выводит из соотношения этих двух начал, доминирование которых определяет динамику культуры. В концепции типологии культур Ф.Ницше многое ухвачено очень точно, но его философское прозрение не имело научно-теоретического обоснования. Хотя, в настоящее время в науке имеются аргументы в пользу этой концепции, о чем будет сказано ниже. Утверждение в науке неклассических принципов познания для естественной науки, в частности, для биологии сыграло позитивную роль. Принцип целостности, например, позволил определиться с границами видов. Высокая внутривидовая вариативность, индивидуальная изменчивость долго мешали построению классификации. Дарвин первым в досадной помехе увидел достоинство - он первым выдвинул идею, что основа эволюции - индивидуальная изменчивость. А это будет означать, что признаки могут появляться где угодно и сколь угодно часто, но родоначальником типа (рода, семейства) всегда будет только один вид. Это очень важное положение транслируется и в постнеклассическую науку как принцип необратимости развития. Для социального знания это было неочевидно, и спорно до сих пор. В социальных науках аксиомой эволюционизма было положение о том, что все общества пройдут одни и те же этапы в развитии, только в разное время. Утверждение в социальном знании неклассических оснований также имело положительный эффект (о чем подробно говорилось в предшествующих главах), но имело и ограничительные следствия. Все попытки решить проблему типологии культур и построения классификации обществ натолкнулись на мощное препятствие в виде аксиомы цивилизационного подхода о самостоятельности и самодостаточности всех обществ. Поэтому большинство цивилизационных концепций не имеют никакого отношения к процедуре классификации объектов, в методологическом смысле, а представляют собой лишь феноменологическое описание общества. Например, основателя цивилизационной парадигмы О.Шпенглера напрасно рассматривают в контексте типологии культур (во всяком случае, в русскоязычной литературе), так как он лишь определил границы пространственные и временные для цивилизаций и описал (представил концепцию) цивилизационную динамику. Он выделил духовное ядро культуры - идеальную, метафизическую Душу культуры, которое выражается в культурном символе. Но принципиальным положением концепции Шпенглера является представление о единичности культуры и однократности ее жизни. То есть основная идея Шпенглера заключается в принципиальном отсутствии типических черт в каких либо обществах, в силу их уникальности. Концепцию Шпенглера можно рассматривать в контексте типологии культур только как предлагающую алгоритм развития цивилизаций, и выделения в связи с этим типологических характеристик этапов развития: метафизико - религиозной стадии, стадии высокой культуры и стадии цивилизации, как заката. Также основателя концепции культурно-исторических типов Н.Данилевского ошибочно рассматривают в учебниках культурологии в главе, посвященной типологии культур, несмотря на то, что он ввел в науку само понятие культурно-исторического типа. Понятие типа для Данилевского синонимично категории цивилизации, при этом для него также принципиальным является однократность и уникальность этого «типа». Хотя, его концепция может быть положена в основание типологии культур, если сместить акцент с идеи однократности «цветения» цивилизации на идею «основания культурного типа» под которым он понимает виды творческой деятельности человека: материально-техническую, научно-познавательную, художественно-творческую, религиозно-философскую. Многие считают отработанным формационный подход и взгляды Моргана, которого так хорошо использовал Энгельс в своей известной работе, но деление культур на первобытный тип, раннеклассовый, средневековый (феодальный) и промышленный реально является самым используемым в культурологической литературе. Он, напротив, больше соответствует проблеме типологии культур, так как выделяет именно типологические характеристики в реальных обществах. Причем, распространен этот подход не только в научном пространстве господства марксистской методологии. Такие авторитетные американские культурологи как Дж.Фейблман, Л.Уайт придерживались этого взгляда, хотя в целом для американской культурологии характерны другие подходы. Очень сложную картину представляет собой попытка А.Тойнби дать стройную схему человеческой истории и культуры. Здесь большее значение имеет даже не то, что отмечают многие критики его взглядов - противоречивость и незавершенность. В отечественной научной литературе концепцию Тойнби обычно рассматривают в контексте обсуждения проблемы типологии культур. Между тем, он не разработал принципов выделения культурного типа. Описывая реальные цивилизации, он группирует их то по способу распространения - автохтонные, распространившиеся на другие территории, включая материнскую, и перенесенные на другие территории с отрывом от материнской; то группирует их по степени преемственности - не имеющие сыновне-отеческих связей, аффилированные, супрааффилированные. Типообразующим фактором он считает «церковь- куколку» для одних случаев и «общий порыв» (концепция Вызовов и Ответов) для других случаев. Его работа интересна тем, что хорошо прослеживает связи между сложившимися цивилизациями, но он намеренно исключил (судя по названию и введению) из анализа общества, не создавшие цивилизации: культуры австралийцев, африканцев, индейцев, индонезийцев, палеоазиатов. А это чуть ли не полчеловечества. А для того полчеловечества, которое включено в анализ, Тойнби не выделяет типологических характеристик. Фактически, с точки зрения типологического анализа культуры, работа английского историка является эмпирическим описанием; ценность его концепции заключается в другом - он представил блестящую попытку раскрыть механизмы формирования культур и интерпретации родственных связей между культурами. 402 Другою попытку вписать в систему те общества, цивилизационная принадлежность которых вызывает сомнения, представляет собой концепция экумен и биэкумен Г. Померанца. Он выделяет более глобальные общности, чем общества тойнбианской истории - субэкумены биэкумены. Субэкуменальный узел - «центры цивилизации, вызвавшие диффузию объединяющих идей среди окружающих племен»'403. Биэкумена - культурная система, давшая начало типологически разным цивилизациям - например, средиземноморская. В контексте этой концепции, например, упоминавшуюся Латинскую Америку и африканское единство, которое Сенгор предпочитал называть «африканской нацией французского языка», русский философ называет «цивилизациями на перепутье». К сожалению, кроме определения границ культурных систем, для собственно типологии культур эта концепция также мало что дает. Г.Померанц противостоит шпенглеровской попытке показать цивилизации как изолированные во времени, в истории и в пространстве социальные организмы, и представляет механизм развития субэкуменальных узлов в субэкумены и биэкумены через диалог. Феномен России объясняется идеей стыковых культур. Типология, восходящая к К.Юнгу404 405 406, которая в основу выделения культурного типа кладет мировосприятие, присущее носителям этих духовных ценностей, является наиболее глобальным делением культур на Запад и Восток. Не вдаваясь пока в подробности, нужно сказать, что при всей условности этого деления, имеется не только много обществ, демонстрирующих промежуточные формы (в первую очередь это Россия, для которой фиксация одновременно и восточных, и западных черт стало со времен П.Чаадаева и В.Соловьева уже общим местом, но это еще и, например, Латинская Америка). Есть еще и общества, которые в этой классификации вообще невозможно или трудно соотнести с каким-либо типом: индейские, палеоазиатские, тропическая Африка. Кроме того, исследователи замечают, что в некоторые периоды своего развития, например для западной культуры средневековья, становятся характерны восточные типологические черты: созерцательность, иррациональность, интуитивность. Интересен в этом смысле феномен Латинской Америки. С одной стороны, это ответвление современной западной цивилизации, с другой стороны, иррациональность, интуитивность этой культуры характеризуют ее как восточную. Видимо, можно говорить о самостоятельном значении этого культурного синтеза, который еще собственно в цивилизацию не оформился. Рост влияния аксиологического подхода сделал популярной и используемой в научном мире классификацию культур, в основе которой лежит религиозный признак. Культурные типы, связанные с религиозной идеей, в большей степени отражают феномен социальных миров и культурных границ, чем типы, опирающиеся на формационную концепцию культурного развития или культурных кругов Запада и Востока. Культуры делятся в этом подходе в соответствии с религиозной ориентацией на: христианские, мусульманские, конфуцианско-даосистские, индуистскобуддистские. Легко заметить основной недостаток этой классификации: типы, выделенные на основе религиозного принципа, включают культуры только с развитыми формами религии. За пределами этой классификации остается весь африканский мир (процесс самоосмысления, идентификации африканских культур еще впереди - не принимать же всерьез за целостную социокультурную общность «африканскую нацию французского языка» Сенгора ); не поддается классификации латиноамериканский мир, так как при формальном влиянии христианства, реально - это сложный сплав с традиционной культурой. К тому же есть общества с высокой степенью толерантности, поликонфессиональные в религиозном отношении, но единые типологически, а так называемые традиционные культуры могут вбирать множество религиозных идей, так как собственного развитого религиозного сознания они не имеют. Поэтому, при всей привлекательности этого подхода, 386 Сенгор Л. Негритюд: психология африканского негра. Ступени, 1992, №3 257 приходится признать, что значение этой классификации ограничено локальными задачами. Способ социализации лежит в основе типологии культур американского антрополога М.Мид407. Она выделяет три типа культуры в соответствии с тем способом, которым транслируются в обществе нормы и ценности. Постфигуративные культуры - культуры, в которых социализация происходит в обществе старших, и нормативные образцы транслируются без изменений, индивидуальность в таких обществах подавляется, это консервативные культуры. Кофигуративные культуры - это культуры, в которых социализация осуществляется путем трансляции норм и ценностей по горизонтали, среди одного поколения, это более динамичные культуры, именно для них характерны конфликты поколений. Префигуративные культуры - культуры, где нормы и ценности создаются каждым поколением самостоятельно, но динамика культуры столь высока, что взрослым приходится жить в системе ценностей нового поколения. Немецкий социолог М.Вебер разработал концепцию так называемых «идеальных типов» культуры408. Вебер предупреждает, что «идеальные типы» - предельная абстракция, что в реальных культурных системах встречаются различные типы личности, но доминирующий тип личности создает тип культуры. Он выделил рациональный тип личности, традиционный и эмоциональный; им соответствует правовой тип лидерства и тип культуры, традиционный и харизматический. Вебер также предлагает и иную типологизацию. В работе «Хозяйственная этика мировых религий»409 в качестве оснований культурного типа выделяет тип рациональности, который он связывает с религиозной идеей. Соответственно, выделяется иудео- христианский тип рациональности, который ориентирует человека на активистское отношение к действительности; индустско-буддистский тип рациональности, который ориентирует человека на бегство от реальности; конфуцианско-даосистский тип рациональности, который формирует адаптивный тип деятельности и направляет деятельность человека на достижение равновесия с действительностью. Подводя итог обзору существующих типологий культуры, можно сказать, что единых принципов для выделения культурных типов пока нет. Культурные типы выделяются: - на основе религиозного признака (првославные, исламские и т.д.); - на основе географического признака (культуры Востока и Запада, культуры тропической Африки и т.д.); - на основе исторического периода (Античности, Средневековья и т.д.); - на основе этнической принадлежности (французская, русская); - на основе языкового единства (германо-романские, славянские); - на основе хозяйственно-экномического уклада (номадические, земледельческие); - на основе формационного признака (первобытная, рабовладельческая); - на основе гендерного доминирования (матрилокальные и патрилокальные). Этот ряд может быть продолжен почти бесконечно, но практически все существующие типологии имеют служебный характер, так как строятся на основе какого-либо частного признака. Иногда таких общих признаков бывает несколько: например, критерии выделения западного и восточного культурного типа включают в себя положение индивида в обществе, преобладание светской или религиозной ориентации в господствующем мировоззрении, отношение к традициям и новаторству и некоторые другие590. В биологии соединение идеи иерархического построения классификации К.Линнея и идеи индивидуальной изменчивости Ч.Дарвина дало методологический эффект, заложив основы научной классификации и, тем самым, научной базы дисциплины. В социальном знании идея самодостаточности и самостоятельности социокультурных систем имела позитивное значение, но главным образом, имела значение для этической и правовой сферы. Для создания теоретической базы социального знания эти Развивающиеся страны: экономический рост и социальный прогресс. М., 1983 259 идеи имели, скорее, обратный эффект: с проблемой типологии культур в свою очередь тесно связана проблема социального развития. Не разрешив эту проблему, не создав адекватной классификации культурных типов невозможно дать состоятельный ответ на вопрос: какие факторы формируют ту или иную тенденцию развития культуры. И тогда невозможно построить адекватные концепции модернизации незападных обществ, невозможно дать конкретные рекомендации для многих современных обществ, тщетно пытающихся приблизиться к западному культурному (или хотя бы экономическому) стандарту. Другой идеей классического дарвинизма, неадекватно транслированной в социальное знание, была идея борьбы за существование. Самая распространенная и вульгарная интерпретация принципа борьбы за существование «борьбы всех против всех» стала одной из идей так называемого социал-дарвинизма. Стоит в этом контексте заметить, что как раз к такой интерпретации социальной борьбы Дарвин никакого отношения не имеет. Основателем так называемого социал-дарвинизма был Т.Мальтус, который в 1798 г. (!) издал книгу «Опыт о законах народонаселения». Основной идеей социал-дарвинизма стало представление о том, что движущей силой социального развития является конфликт. У этой идеи с тех пор появилось много сторонников, но напрасно социал-эволюционизм называют социал-дарвинизмом. Во-первых, современный эволюционизм отводит большую роль внутривидовой кооперации и межвидовой борьбе. Во- вторых, и это важнее, не нужно интерпретировать Дарвина, так как он сам транслировал свои идеи из биологии в социологию, написав книгу «Происхождение человека и половой отбор»597. Относительно борьбы за существование и роль отбора в социальной эволюции он писал: «Когда два племени первобытных людей, живущих в одной стране, сталкивались между собой, то племя, которое (при прочих равных условиях) заключало в себе большее число храбрых, сострадательных и преданных членов, всегда 410 готовых предупреждать друг друга об опасности, помогать и защищать друг друга, - без всякого сомнения, должно было иметь больше успеха и покорить другое»411 412. Дарвин отводил большую роль нравственным ценностям в социальной борьбе за существование, чего-либо не заметили, либо намеренно не упоминали сторонники и критики социал-дарвинизма. Цивилизационная парадигма, введя в оборот новые знания о незападных обществах, разбила все эволюционистские построения, сделав эволюционизм не просто не модным, но даже стыдным. Современная ситуация парадоксальна тем, что практически все социальные науки в своей методологии прочно стоят на позициях классицизма (научного), но позиционируют себя (во всяком случае терминологически) как неклассические, в русле цивилизационной парадигмы. Социальное знание было сформировано не от эмпирики к теории и парадигмам, а наоборот: от парадигмальной множественности к попытке обрести теорию. И если социальное знание в целом застряло одновременно в двух противоположных этапах развития науки - эмпирическом и философском, так и не в силах сформировать теоретический базис, то культурология, которой мы обязаны обоснованием цивилизационной парадигмы, культивирует неклассические принципы познания, которые уже почти преодолены естественными науками. Отвергнув принципы эволюцинизма - поступательность и прогрессивность, культурологи просто перестали объяснять очевидный факт - общества усложняются. Невозможность найти в привычной парадигме критерии прогресса и факторы развития наука (культурология) предпочла никак не преодолевать, найдя выход просто в игнорировании этих проблем. В культурологии все трудные моменты в построении теории объясняются целостностью (локальностью) социокультурных систем и невозможностью распространять законы развития за пределы локальной системы - цивилизации. Невозможность сведения к однолинейному процессу многообразия социальных феноменов в культурологи предпочли трактовать как отсутствие всякой восходящей поступательности. Доведенный до абсолюта принцип целостности и локальности в культурологии заставил признать цивилизациями архаические общества413, а принцип относительности заставил отказаться от очевидного факта прогресса - поступательности развития. Неклассическая рациональность, доминирующая в культурологии, низвела само понятие эволюции до локального уровня: действие эволюционных процессов признается только в пределах локальной системы, как движение от зарождения к распаду. А принцип эволюционизма отвергается как глубокое прошлое науки. Между тем, в русле цивилизационной парадигмы так и не удалось построить универсальную социальную теорию, объясняющую феноменологию социальных процессов. Кроме того, застревание в неклассической рациональности противоречит общему развитию науки, которое преодолело уже порог неклассики. В попытках найти адекватную парадигму социального знания стоит задать вопрос: а так ли несостоятелен принцип эволюционизма, если он в арсенале науки, прошедшей традиционные этапы развития дисциплинарного знания и воспринимающей общенаучные тенденции? В биологии, например (а также в геологии, космологии и т.д.), эволюционизм не вызывает такого раздражения, как в социальных науках. Правда, принципиальное отличие биологического эволюционизма от социального состоит как раз в том, что он уже в период возникновения имплицитно содержал в себе постнеклассическую рациональность. Прежде всего, классический эволюционизм дарвиновского толка строится как концепция многолинейного развития (о чем уже упоминалось выше). Причем, наличие самостоятельных даже не ветвей эволюции, а стволов (царства растений, животных и т.д.) не только не исключают, но предполагают и поступательность развития. Такое видение отвечает постнеклассической рациональности как принцип дополнительности: наличие одновременно у объекта взаимоисключающих свойств (как волновые и корпускулярные свойства света) - поступательности и векторности. Это означает, что локальные эволюционные ветви развиваются по восходящим, но самостоятельным траекториям. Классический эволюционизм дарвиновского толка, прямо опирается на принцип системности (хотя Дарвином и не употребляется это понятие). Развитие в классическом эволюционизме трактуется как ответ на случайные обстоятельства среды обитания - сейчас это интерпретируется как стохастические процессы. Центральной идеей Дарвина является идея о том, что всякая система (у него это организм или вид) стремится к самосохранению. В постнеклассической парадигме это называется принцип гомеостатичности. В своей работе, полное название которой «О происхождении видов путем естественного отбора или сохранении благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь», Дарвин выводит концепцию, которую сегодня мы бы назвали общесистемными законами, следовательно, в широком смысле, объясняющую эволюцию любой, в том числе и социальной системы. В самом сжатом виде он формулирует эволюционную концепцию так: «Эти законы, в самом широком смысле: Рост и Воспроизведение, Наследственность, почти необходимо вытекающая из воспроизведения, Изменчивость, зависящая от прямого или косвенного действия жизненных условий и от употребления и неупотребления, Прогрессия возрастания численности - столь высокая, что она ведет к Борьбе за жизнь и ее последствию - Естественному Отбору, влекущему за собою Дивергенцию признаков и Вымирание менее улучшенных форм»414. Механизм развития по Дарвину включает три компонента: изменение (в биологии это сегодня называется мутацией415), отбор (называемый им естественным, так как осуществляется не целенаправленно, а в ходе естественных процессов) и наследование. Этот механизм развития отвечает постнеклассической рациональности как принцип полифакторности. Все эти изменения, во-первых, вызываются средой, и каждый вид, стремящийся к самосохранению, связан взаимными связями с суперсистемой - средой обитания. Во-вторых, все виды между собой связаны трофическим связями и эволюция одних видов влечет за собой эволюцию других. То есть, помимо того, что мир живого представляет собой системную целостность, эта системная целостность иерархически организована: простейшие формы существуют в разнообразии, потому что численность их контролируется более сложными формами; гетеротрофы и триотрофы существуют за счет разнообразия более простых форм. Основные идеи эволюционизма составили принципиальную основу социальных наук, но они же стали ограничением социального познания. Г лавным принципом и достижением эволюционистской парадигмы стала идея закономерности исторического процесса. Идея универсальности социальных законов выводилась из первого постулата. Поступательность, прогрессивность социальной эволюции была следствием сравнительного метода в социальном знании, почти единственно доступном в то время. Принципиальные различия эволюционизма биологического от социального начинаются уже с первого постулата: в биологическом эволюционизме (во всяком случае, в дарвиновском варианте) одним из критикуемых мест был случайный, не закономерный характер эволюции. Что касается второго постулата об универсальности законов, из которого вытекает однолинейный характер социальной эволюции, то в биологии был очевиден многолинейный характер эволюции. Дивергенция видов в ходе эволюции не оставляла места для отчетливого представления о линеарном прогрессе, который стал главной идеей, выдвинутой Г.Спенсером. Приходится признать, что гений Дарвина заключается в том, что он уже в XIX в. в категориях классической рациональности построил концепцию, отвечающую принципам постнеклассической рациональности. Таким образом, если считать классическим эволюционизмом концепцию Ч.Дарвина, а не его социальный аналог, то эвристические возможности ее далеко еще не исчерпаны. Более того, в социальной сфере эта концепция так и не была достаточно разработана, поэтому гносеологический потенциал ее достаточно велик. Накопленный к настоящему времени в социальном знании объем знаний позволяет заключить, что во-первых, цивилизационная парадигма исчерпала себя. Или, как минимум, возможности ее ограничены тем, что локальное понимание социальных процессов не позволяет решить актуальные проблемы человечества. Во-вторых, постнеклассическое видение социальной эволюции как многолинейного, системного, стохастического и необратимого процесса отвечает гносеологическим потребностям современности.