1.2. Классические и неклассические подходы в социальном познании
Появление культурологической рефлексии и неудовлетворенность ограниченностью позитивистского подхода в исследования социальной реальности, заставила выдвигать социальные концепции, в основаниях которых лежал гуманитарный подход. М.Вебера эта ситуация подтолкнула разработать концепцию понимающей социологии52. Исследование гуманитарных продуктов человеческой деятельности сделал центральным в методологии исследования социальной реальности П.Сорокин. Т.Парсонс предложил концепцию общества, включающую культуру как одно из оснований человеческой деятельности. Эти и другие попытки совместить принципы гуманитарного и естественного знания в социологии В.С. Степин связывает с преодолением установок техногенной культуры53. Но все же в ХХ в. продолжали существовать две тенденции в развитии социального познания. Одна заключалась в том, что исследователи пытались отыскать и сформулировать объективные законы социального развития, претендуя на статус точных наук. Другая заключалась в формировании новых подходов в исследовании. Однако, возможность интерпретации единства естественных наук и социогуманитарных вытекает из сущности самого объекта исследования. Принципиальные различия между науками о природе и науками о человеке, как они сформировались к настоящему времени, считает В.А.Лекторский, есть не столько результат специфики самого объекта исследования, сколько следствие специфики когнитивных практик и ценностных установок. Анализируя непосредственно только процессы познания, он приходит к выводу, что «происходящие изменения в науках о природе и науках о человеке позволяют понять их отношения в новом свете и выявить их сущностное единство»54. Такое понимание научного познания, как показал В.С.Степин, в целом, характерно для постнеклассической науки55. Нужно только подчеркнуть, что процесс познания не является локальным и когерентен с социокультурной ситуацией. Этот процесс обусловлен, как показано ранее, не только внутринаучными процессами (зрелость методологической и материально-технической базы). Этот процесс каузально связан с эволюцией человека как вида (эколого-демографический аспект и психофизиологический аспект - динамика когнитивных свойств) и формированием новой - техногенной среды обитания. Процесс интеграции естественных наук и социогуманитарных начался еще в середине ХХ века. Признаком этого этапа в развитии познания является не применение эмпирических методов исследования и использование математического аппарата в описании социогуманитарных объектов57, а формирование новых, общих для естествознания и социогуманитарных исследований принципов познания. В целом, социогуманитарное знание развивалось в соответствии с общенаучными тенденциями. Принципы классического познания определили содержание первой научной парадигмы - социального эволюционизма: социальные законы понимались как универсальные, объективные и детерминистские, социальное развитие понималось как линейное и безальтернативное, социальные объекты рассматривались как простые механистические. Исходя из этих посылок, социальная эволюция понималась как однолинейное, безальтернативное восхождение от низшего к высшему, на основе чего строились прикладные социальные концепции (как марксистского, так и либерального толка). На рубеже XIX - XX веков в различных отраслях знания происходят важные открытия, которые имели методологическое значение и вместе составили новую научную картину мира. Основные отличия неклассической познавательной стратегии связаны с особенностями объекта познания и предмета познания и построения новой картины мира. Прежде всего, основной принцип классического познания заключается в том, что познание простых систем, которые являлись основным исследовательским объектом и из которых состоит мир, исчерпывается познанием суммарных свойств частей целого. На этом принципе основано все дисциплинарное знание, и из него 56 следует, что любой закон, научная истина имеет одно и то же значение, независимо от условий наблюдения. Следующий принцип классического знания заключается в том, что все процессы в механистической картине мира подчиняются принципу детерминации или лапласовской причинности. Из этого гносеологического принципа вытекает, что явления связаны между собой обратимыми связями, и любое состояние системы возможно вернуть к исходному состоянию, а также вычислить любое будущее состояние. Эти принципы познания связаны с принципом трехмерности мира, из которого следует, что основными координатами всех процессов являются пространственные, время предстает по отношению к ним как нечто внешнее, не влияющее на содержание процесса57 58 59. Рубежом в развитии классического знания стали три теории: в физике - теория относительности, в космологии - концепция нестационарной Вселенной, в биологии - генетическая теория60. Эти три теории положили начало новым принципам познания. Теория относительности разрушила фундаментальный принцип классического знания - принцип объективности и абсолютности истины. Концепция нестационарной Вселенной положила конец принципу обратимости процессов, на котором основывается механистическая картина мира классического знания. Становление генетики привело к открытию целостности, в которой функционирование объекта подчиняется внутренним закономерностям. Кроме того, конституирование гуманитарного знания, которое стало результатом введения в сферу научной познавательной деятельности совершенно особого блока объектов - идеальных продуктов человеческой деятельности и необходимость в связи с этим специфического категориального аппарата также способствовали переходу к новым принципам познания. Так было положено начало новому периоду становления знания - неклассического знания. Базовым принципом неклассического познания стал принцип целостности, который подразумевает, что, во-первых, целое обладает системными качествами, часть вне целого не функционирует; во-вторых, часть внутри целого и вне его обладает разными свойствами54. Из этого вытекает принцип локальности. Это означает, что существуют пределы распространения законов; что другой объект может функционировать в соответствии с другими законами. Эти принципы заставляют пересмотреть и основной принцип классического познания - принцип абсолютности и объективности истины. Введение в научную картину мира представлений о локальных целостностях и структурной организации неизбежно приводит к принципу относительности. Как известно, прежде чем этот принцип стал гносеологическим принципом, он был сформулирован в естествознании как теория относительности, то есть явился результатом развития еще классического знания. Таким образом, неклассический этап развития познания есть результат предшествующего развития научного познания и постановки новых исследовательских задач. Формулировка принципа относительности в точных науках завершила разрушение механистической картины мира. Кризис гносеологической парадигмы знаменовался потерей влияния материализма, нарастанием влияния иррационализма и интуитивизма в философии, религиозным ренессансом в общественном сознании, появлением релятивистских концепций морали и пессимистических социальных концепций. Надо сказать, что социальное знание подошло к новым принципам познания независимо от открытий в естествознании. Все эти важнейшие открытия происходили на рубеже веков, стали известны в самом начале XX века. А.Эйнштейн публикует свои работы в 1900-х годах. Г.Мендель, хотя и производил свои опыты в 60-годы XIX века, но известны его работы стали только в 1900 г., после того как его опыты повторили Х.Де Фриз, К.Корренс и Так, например, оторванный хвост у ящерицы регенерируется организмом, но из хвоста не вырастает ящерица. Человеческое сознание формируется в социуме, но индивид вне социума не формирует человеческого мышления. Э.Чермак. Н.Данилевский читал свои лекции, где обосновывал идеи культурно-исторических типов в 60-е гг XIX в.61 О.Шпенглер, хотя и опубликовал свою работу в 1921 г., содержание ее созрело уже до Первой мировой войны (и вряд ли он был вдохновлен открытиями Эйнштейна). Особенности объекта социогуманитарного знания детерминировали имплицитное присутствие элементов неклассического познания в социальном знании изначально. Уже в XVIII в. немецким историком Й.Хладениусом была высказана идея относительности представлений о предмете в зависимости от точки зрения; Дж.Вико в первой четверти XVIII в. представил циклическую концепцию развития общества; И.Гердер считал, что развитие народов зависит от условий формирования и существования; мысли о вариативности исторического процесса присутствовали и у основоположников эволюционизма - Г.Спенсера, Г.Гегеля. Основания неклассической парадигмы научного познания, сложившейся в результате углубления знания и включения в процесс познания более сложных объектов, включали следующие принципы. 1. Это принцип целостности, согласно которому объект познания рассматривается не поаспектно, а как целостный объект со всеми его внутренними связями. Так свойства молекулы воды не складываются из свойств составляющих ее атомов. 2. Это принцип локальности, согласно которому закономерности функционирования одних объектов могут не распространяться на другие объекты одного ряда. Так наблюдатель, находящийся вне движущегося объекта не испытывает действия сил, оказывающих влияние на находящихся внутри. 3. Это принцип относительности, согласно которому значение некоторой величины зависит от избранной системы координат (положения наблюдателя). С принципом относительности связан принцип множественности истины, который допускает справедливость более одного значения некоторой величины. 4. Это принцип векторности, согласно которому развитие не имеет общего направления и поэтому для каждого вектора развития существуют собственные критерии развития. 5. Принцип необратимости, который заключается в том, что процессы носят необратимый характер. Это означает, что объект, эволюционировавший до некоторого нового состояния, не может вернуться в исходное состояние. Совершенно необязательно устанавливать приоритеты между естественными науками и социальными, выясняя в какой последовательности формировались новые идеи. Важнее то, что основные положения цивилизационной парадигмы конгруэнтны принципам неклассического познания. В основе теорий Данилевского и Шпенглера лежит организмический подход - понимание общества, как целого. В политическую науку организмический подход проник гораздо раньше, чем политологи приняли (хотя бы декларативно) цивилизационую парадигму. Основатель геополитики рассматривал государства как самостоятельные целостности, действующие не как совокупная воля индивидов, а как организм, имеющий собственные потребности. Примерно тогда же, когда Шпенглер писал свой «Закат Европы», в 1917 г. Р.Челлен писал: «Государства действуют, говорят, заседают на конгрессах и сражаются на полях битв, завидуют и ненавидят друг друга или симпатизируют друг другу, помогают и разрушают друг друга точно так же, как и живые существа»62. Правда, тогда организмический подход не получил поддержки в других отраслях социогуманитарного знания, да и сама геополитика надолго осталась на периферии науки. Краеугольным камнем цивилизационной парадигмы является принцип относительности культурных ценностей. Все авторы цивилизационных концепций настаивали на необратимости развития, невозможности возрождения, «реанимации» культурных организмов, пространственной и временной локальности их бытия. Локальный характер социальных организмов, невозможность бесконечного их бытия ни во времени, ни в пространстве невозможно совместить с представлениями о линейном характере эволюции. Это означает, что развитие имеет векторный характер. Из такой методологической платформы вытекает одна из основных проблем социального знания ХХ в. - проблема критериев социального прогресса. В контексте цивилизационной парадигмы понятие социального прогресса не имеет реального содержания, так как социальное развитие носит векторный и относительный характер и не существует универсальных критериев прогресса. В естественном знании концепция приобретает силу закона в процессе доказательства, в социальном знании отсутствует строгое доказательство и экспериментальная проверка. В социальном познании концепция остается концепцией (не редуцируясь до закона) в силу отсутствия верификации. Поэтому в социогуманитаром знании возникло большое количество концепций, ни одна из которых не смогла стать доказанной теорией. Неклассические принципы познания в естественных науках довольно быстро стали методологическим основанием исследовательских программ. В социогуманитарном знании неклассические подходы так и остались на уровне концепций, наряду с классическими подходами. В силу отсутствия естественно-научной верификации, социальные науки остаются достаточно идеологизированными, поэтому в западной научной традиции почти весь ХХ век доминировала цивилизационная парадигма, а в отечественной науке до конца 80-х гг. безраздельно царил однолинейный эволюционизм, продиктованный марксистской методологией. Традиционный эволюционизм, суть которого состоит в том, что все общества проходят одинаковые этапы развития и имеют общие законы функционирования, имеет имманентные ограничения (хотя в эвристическом смысле эволюционизм до сих пор продуктивен). Но и цивилизационный подход имеет достаточно причин быть подвергнутым критике. Ядром всех концепций цивилизационного подхода является идея самоценности и самодостаточности, соответственно и равноценности, всех без исключения обществ, что позволяет в равной степени говорить о «цивилизации палеоазиатов», цивилизациях Запада и Востока, информационной цивилизации. При всех симпатиях к обществам, не подвергшимся «тлетворному влиянию Запада», нельзя не признать, что равноценными эти общества являются лишь в том смысле, что адекватны сами себе и вмещающей их среде. При этом они не адекватны современной ситуации. Современный глобальный мир не позволяет уже им оставаться самодостаточными, так как меняет их среду обитания и не оставляет им возможности оставаться локальными, входя с ними во взаимодействие изменяет их самих. Здесь и обнаруживается неравноценность, неравнозначность социокультурных общностей: эти общества погибают не потому, что так называемое современное общество агрессивно и экспансионистское по своей сути, а потому, что они не в состоянии предложить в этих новых условиях адекватные средства удовлетворения как материальных, так и духовных потребностей человека, которые может предложить так критикуемое современное западное общество. Именно традиционные социокультурные системы иногда (в современном мире чаще всего) индуцируют агрессию, сопротивляясь воздействию индустриального общества, так как противопоставить объективно привлекательным ценностям (например, творческая самореализация, антропоцентризм, гуманизм), они могут только фундаментализм и самоограничение . Поэтому говорить о равноценности всех обществ можно только относительно самих этих обществ, но не относительно человека и его потребностей. Поиски детерминант, определяющих формирование и развитие социокультурных систем привели к возникновению множества концепций общественного развития. Экономический, технологический, географический, аксиологический детерминизм (перечень может быть продолжен) 63 соперничают в науке, взаимно отрицая друг друга. Все они адекватно описывают объективно существующие обнаруженные закономерности социального развития. Но ни одна из концепций не может быть признана «единственно научной», и одновременно не может быть опровергнута в силу того, что действительно отражает только одну сторону сложного явления - социокультурной системы. С другой стороны, концептуальность социогуманитарного знания имеет и позитивные стороны. Во-первых, возможность выбора парадигмы и концепции открывает новые возможности познания. В отличие от точных и естественных наук, познавательные возможности которых ограничиваются, например, зрелостью материальноисследовательской базы (наличие технических средств для фундаментальной физики, астрономии, микробиологии и т.д.) и зрелостью системы знания, наличие различных подходов в социогуманитарных науках наталкивает на свободный поиск адекватных концепций и, следовательно, методов исследования. Во-вторых, наличие аксиологического, деятельностного, технологического и т.д. подходов позволяет всесторонне исследовать объект, не имея дисциплинарных ограничений, имеющихся в естественных науках. Поэтому вряд ли следует ожидать, что все эти концепции будут отвергнуты, и какая-нибудь одна «единственно научная» объяснит нам все социокультурные феномены. Цивилизационный подход, несмотря на претензии его основателей (Шпенглера и Данилевского) не дал целостной картины социальноисторического процесса. Он оказался продуктивен в анализе локальных явлений: выявление уникального, специфичного в формировании и функционировании социокультурных систем. Но в его русле обнаружено крайне мало всеобщих закономерностей развития. Более того, в современных социогуманитарных исследованиях произошло смешение категории закона и закономерности или даже отказ от поиска закономерностей и смещение исследовательского интереса с поиска необходимой причинно-следственной связи, на характер этой связи. «Общество и общность» Тенниса64, «идеальные типы» Вебера65, «социальный факт» Дюркгейма66 67 68 69 - все эти категории, ставшие основными в социологии, никак не отображают необходимую связь, а напротив, выявляют специфическое в общем ходе вещей, совершенно в духе идиографического подхода, конституировавшего гуманитарное знание. Во второй половине ХХ века обнаружилось множество социальных реальностей, совсем не поддающихся редукции до абстрактного закона. Процесс глобализации не привел к интеграции, напротив, выявил несовместимость социальных реальностей, немодернизируемость и нереформируемость обществ. В социальных науках это отразилось появлением концепций, которые вообще отказались от выявления повторяющихся явлений. Т.Парсонс - один из самых влиятельных социологов современности ядром своей социологической концепции сделал понятие социального действия (даже не повторяющейся связи между явлениями!), для которого разработал специальные модусные переменные (!), среди которых - «эмоциональность - нейтральность» - категории скорее философско-гуманитарного дискурса, чем научного67. Несводимость многообразия социальной реальности до абстрактной истины совершенно разрушила принцип универсализма в социальном знании. Теперь в специальной литературе (Вебер, Гидденс, Луман, Мердок, Парсонс) даже невозможно встретить понятие закона. Расширение влияния в социальных исследованиях цивилизационного подхода привели к плюрализации социальной теории и утрате целостного видения социокультурного процесса. Признание относительной автономии каждой подсистемы, сосредоточило внимание исследователей на выявлении фрагментарных характеристик общества. При этом утратилось единство не только видения истории, целостности макросоциосистем. Некоторые фундаментальные научные категории утратили свою однозначность. Именно в неклассических подходах стали множиться трактовки категорий «культура», «цивилизация» и др. Многозначными и противоречивыми стали категории развития, прогресса. Например, развитие как движение к упадку, прогресс цивилизации как упадок культуры. Невозможно стало оценивать в однозначных категориях процессы модернизации. Да и сами концепции модернизации незападных обществ в условиях доминирования этой методологии не могли быть успешными. Реалии ХХ в. показали, что успешные модернизационные программы достигли целей, весьма далеких от исходного проекта, либо вообще не имели позитивных результатов. Не решена в пределах цивилизационной парадигмы оказалась даже принципиальная проблема - проблема качественной и количественной определенности цивилизаций. Их перечень в современных концепциях колеблется от восьми, принятых в документах ООН и наиболее популярном исследовании С.Хантингтона70 71, до двадцати одной в исследованиях А.Тойнби72. Кроме того, далека от разрешения проблема пограничных, промежуточных, смешанных обществ. Один из вариантов решения цивилизационной принадлежности, например, России, Латинской Америки, Восточной Европы, Турции, Израиля, содержится в концепции Хантингтона. Но существуют и другие позиции на этот счет. Причем, судя по множеству появляющихся публикаций73, нужда в альтернативных концепциях в связи с неудовлетворительностью существующих еще не иссякла. Многие исследователи отмечают как факт истории, но пока никто не дал убедительного объяснения «рецидивам» Востока на Западе и Запада на Востоке. Это не только, например, Китай на Востоке и Испания, Италия на Западе, но это «рецидивы» во временной динамике (например, интуитивное, религиозное средневековье на Западе). Наконец, в пределах цивилизационной парадигмы невозможно разрешить проблему преемственности цивилизаций на Западе и на Востоке. Никто пока не дал убедительного объяснения особенностей цивилизационной динамики Востока и Запада: почему западные цивилизации последовательно сменяют друг друга, обнаруживая определенную преемственность, последовательность формаций (крито- микенская - греко-римская - средневековая Западно-европейская - современная индустриальная), а восточные цивилизации эволюционируют циклически, для Востока характерна цивилизационная структурированность, параллельное сосуществование цивилизаций (дальневосточной, южноазиатской, ближневосточной, африканской и т.д.)? Почему в западном социокультурном круге для феодализма были характерны относительно устойчивые локально-территориальные образования и полицентризм, а для средневекового Востока характерна гегемония государства (в пределах целой цивилизации) и монизм практически во всех сферах функционирования? За пределами цивилизационных построений оказалась значительная часть современных нам обществ - так называемые архаические общества и номады65. Все эти вопросы потребовали новых исследовательских стратегий. В неклассической парадигме лишь Н.Данилевский уделил внимание вопросу включенности варварских и архаических обществ в исторический процесс. Он разделил народы на три группы: составляющие культурно-исторический тип и способные к прогрессу, не способные на самостоятельную роль в истории и выполняющие роль «исторического мусорщика», освобождающего место для будущей цивилизации. Еще один автор, создавший масштабную концепцию всемирной истории - К.Ясперс, вообще не считал нужным уделить внимание этому вопросу, пренебрежительно обозначив народы, не включенные в Осевое время, «негры и другие» 66. Помимо перечисленных в предыдущем параграфе парадоксов культуры, обнаружился ряд непреодолимых как в классической научной парадигме, так и в неклассической, ограничений в исследовании культуры. Классическая наука существует в форме дисциплинарной науки, то есть познание осуществляется как поаспектное освоение объекта. Культура, как целостный и системный объект не может быть исследована в традиционных подходах, методами локальных дисциплин. Но даже комплексный подход - исследование комплексом наук, оказывается недостаточным: каждая из дисциплин использует собственный методологический арсенал и категориальный аппарат, который не описывает интегративных процессов. Появление специальной дисциплины - культурологии, первоначально также развивающейся в классическом дискурсе не привело к преодолению локальности знаний. Культура в исследованиях начального периода сводилась к описанию систем родства (классика культурологии от Г.Моргана до М.Мид74 75 76) или духовных практик (также от классических работ Дж.Фрезера, Э.Тайлора до исследователей когнитивной сферы Л.Брюля и Л.Стросса). Формирование неклассических подходов в социальном познании, представленных цивилизационной парадигмой, рассматривающей культуру как целостное социокультурное образование (начиная от первых идей Н.Данилевского и О.Шпенглера до масштабного проекта А.Тойнби65) также не вполне преодолели ограничения традиционного познания. В одном случае (классических подходов) культура представляет собой или никак не связанные или мало связанные между собой сферы человеческой деятельности. И тогда невозможно понять, почему не все культуры достигают одинаковых результатов, например, в экономическом развитии, имея достаточно богатые ресурсы. В другом случае (неклассическом) культура представляет собой локальные образования, никак не связанные общим историческим процессом. И тогда невозможно понять, что же делать с пресловутым «столкновением цивилизаций»? Вполне закономерно, что в целом интересная книга К.Ясперса «Истоки истории и ее цель»77 78 79 80 81 82 83 84 оказалась неудачной попыткой дать целостную концепцию человеческой истории, так как остались невскрытыми пружины исторического процесса именно потому, что за пределами анализа остались системные свойства культуры. Рассматривая смысл человеческой истории, Ясперс не задал вопроса о смысле культуры как формы человеческого бытия. Пожалуй, только концепция П.Сорокина представляет собой попытку осмысления социокультурной динамики с позиций системности. Четырехтомная работа П.Сорокина в русскоязычном издании вполне справедливо оценена автором вступительной статьи, крупным отечественным исследователем культуры Ю.В.Яковцом, как равновеликая трудам Гегеля, Маркса и других великих мыслителей85. Но и его концепция не вскрывает причин своеобразия культурных форм и закономерностей их формирования. Его концепция отвечает, скорее, принципу целостности, развитием которого является принцип системности. Сорокин рассматривает культурные системы как локальные образования, тогда как культура - есть способ адаптации к среде путем ее преобразования - суперации. И в этом смысле, познание ее невозможно исходя из понимания культуры как самодостаточной целостности, вне исследования экологических, когнитивных и других процессов. С другой стороны, требование классического научного познания абстрагирования от обстоятельств, не входящих непосредственно в состав исследуемого объекта, заставляет ограничивать исследование пределами функциональной целостности. Другое ограничение в познании культуры, вытекающее из общенаучных принципов классического познания, заключается в том, что любое исследование культуры не отвечает принципу объективности. Культура, помимо того, что является продуктом человеческого сознания, еще и представляет собой среду, которая детерминирует сознание. И сознание человека не существует, не формируется вне культурной среды. Это означает, что не существует сознания, на которое не оказывала бы влияние культура. Исследователь всегда находится под влиянием ментальных стереотипов, навязанных культурной системой. В этих условиях невозможен объективный анализ ни системы, в которой находится исследователь, ни системы, которая является внешней системой для наблюдателя. То есть то, что в классическом познании называется принцип исключенного наблюдателя в исследовании культуры в принципе невозможно. Закономерно, что само понятие культуры, как научная категория, стала формироваться только тогда, когда их, культур, обнаружилось много, и что они не совпадают с обществом, и стало понятно, что это явление определяет человеческое поведение, а не естественные потребности. Это имманентное свойство культуры как объекта познания определяет сам процесс познания - познание себя осуществляется через зеркало Другого. Познание культуры первоначально осуществлялось в русле антропологических исследований архаических культур. Культурологическое исследование самого западного общества начинается только тогда, когда уже был накоплен определенный материал и методологическая база. Более того, сами знания, полученные в результате исследования, большее отношение имеют не к онтологической сущности, а к эпистемологическому обозначению некоторого объекта. Такое положение дало повод профессору Колумбийского университета палестинского происхождения Э.Саиду заметить об ориентальных исследованиях: «"Запад" и "Восток " - рукотворны. А потому так же, как и сам Запад, Восток - это идея, имеющая историю и традицию мышления, образный ряд и свой собственный словарь, обусловившие их реальность и присутствие на Западе и для Запада (курсив мой - О.П.)»86 87 88 . Зависимость социальных концепций от личного опыта, от субъективности восприятия реальности ясно прослеживается в истории социокультурных исследований. Несмотря на давнее присутствие в 75 социальном познании элементов цивилизационного подхода , формированием цивилизационной парадигмы, во-первых, мы обязаны представителям аутсайдерских (или, как минимум, не являющимися лидерами общественного прогресса) обществ - Россия, Германия; во-вторых, эти концепции рождались в период, когда эти общества переживали кризис и испытывали своего рода комплекс неполноценности по отношению к более благополучным в экономическом отношении и могущественным в политическом. В социальных науках часто личная биография исследователя и невозможность выйти за пределы исследуемого объекта становятся факторами, определяющими содержание социальной концепции. Так Платон предложил иерархическую концепцию идеального государства, так как был свидетелем кризиса афинского общества и «разгула демократии». Аристотель, напротив, наблюдая расцвет афинской демократии, создал концепцию, ставшую идейным источником либерально-демократической традиции. Знаменитый труд Данилевского «Россия и Европа», легший в основу цивилизационного подхода, был написан после крестьянской реформы и крушения надежд на стабилизацию. Следующая сложность познания культуры заключается в том, что непосредственно наблюдению культура доступна только опосредованно, через опредмеченную деятельность. Многие феномены культуры не могут быть определены однозначно, но могут быть представлены только интерпретативно. Например, один и тот же факт - посещение церкви, может быть интерпретирован только в ситуативном контексте: в советском обществе это акт демонстративно-протестного поведения, а в российском обществе - акт конформистского поведения. Культура не поддается ни количественным измерениям, ни естественно-научной (эмпирической) верификации. Так рост количества прихожан церквей в постсоветский период не свидетельствует о 74 росте духовности или даже религиозности . Введение в сферу научного познания такого сложного объекта как культура привело к разрушению классической научной картины мира и вытеснению позитивистских оснований науки герменевтическим подходом, однозначность дефиниций классического периода сменилась дискурсивными практиками. Но в начальный период конституирования социогуманитарного знания, естественным итогом формирования научной картины мира стало возникновение во второй половине XIX в. эволюционистской парадигмы социального развития. Классики социального знания (Конт, Спенсер, Гердер, Морган, Маркс) предложили идею эволюционизма, которая предполагает, что эволюция - есть естественный процесс и ему имманентно присуща поступательность и прогрессивность. Основные положения социального эволюционизма лежат еще в пределах классической парадигмы. 1. Социальные законы носят объективный характер. Их знание позволяет управлять общественными процессами, но роль субъекта ограничена «железной необходимостью закона». 2. Социальные законы носят универсальный характер и применимы ко всем обществам без исключения. На этом положении базировались все программы социальных реформ до середины ХХ в. 3. Развитие носит поступательный, линеарный и восходящий характер. 4. Специфика социальных систем объясняется разными темпами социального прогресса и достигнутой стадией общественного развития, а свидетельством общности пройденного пути разными обществами являются сходные пережитки. 89 90 Линеарно-стадиальный характер социального эволюционизма обусловлен недостаточной эмпирической базой социогуманитарного знания той эпохи, и в задачи научного сообщества, по существу, не входило найти способы взаимодействия с незападными традиционными обществами или исследование незападных социальных систем. Проблема в классической социологии ставилась совершенно иначе: найти универсальные законы, однозначную истину, в соответствии с которой можно реконструировать все общественные системы по прогрессистским стандартам. Результатом освоения данных о незападных социумах стало формирование другой исследовательской парадигмы - цивилизационного подхода. Для социального знания в целом, решающую роль имело становление культурологии, предметом исследования которой является специфическое в функционировании общественных систем - культуры как формы существования общества. Становление цивилизационной парадигмы связано не только с процессами, происходящими внутри социальных наук. Основания неклассической парадигмы научного познания, сложившейся в результате углубления знания и включения в процесс познания более сложных объектов, включала следующие принципы. 1. Принцип целостности, согласно которому объект познания рассматривается не поаспектно, а как целостный объект со всеми его внутренними связями. 2. Принцип локальности, согласно которому закономерности функционирования одних объектов могут не распространяться на другие объекты одного ряда. 3. Принцип относительности, согласно которому значение некоторой величины зависит от избранной системы координат (положения наблюдателя). 4.Принцип векторности, согласно которому развитие не имеет одного направления и поэтому для каждого вектора развития существуют собственные критерии развития. 5. Принцип необратимости, который заключается в том, что законы носят необратимый характер. Это означает, что объект, эволюционировавший до некоторого нового состояния, не может вернуться в исходное состояние. Очевидно, что основные положения цивилизационной парадигмы конгруэнтны принципам неклассического познания. В основе теорий Данилевского и Шпенглера лежит организмический подход - понимание общества, как целого. Краеугольным камнем цивилизационной парадигмы является принцип относительности культурных ценностей. В основе ее лежат представления о необратимости развития, невозможности возрождения, «реанимации» культурных организмов, пространственной и временной локальности их бытия. Локальный характер социальных организмов, невозможность бесконечного их бытия ни во времени, ни в пространстве невозможно совместить с представлениями о линейном характере эволюции. Это означает, что развитие имеет векторный, многонаправленный характер. Из этого вытекает одна из основных проблем социального знания ХХ в. - проблема критериев социального прогресса. 1.3. Постнеклассические принципы познания социальной реальности Неклассическая наука как доминирующая стратегия просуществовала недолго. Бурное развитие как фундаментальных, так и прикладных исследований подготовило следующий этап эволюции познания. Наука вынуждена была приступить к исследованию не только сложных, но и сверхсложных - открытых, саморазвивающихся систем, которые принципиально отличаются от систем закрытого типа. Как писал В.Е.Кемеров, - «В 70-е гг. ХХ столетия представления о сложности переходят барьер, за которым сложность все чаще оборачивается самоизменением, самоорганизацией, самодетерминацией природных, общественных, познавательных систем»91. Самым важным моментом в исследовании реальности становится не только динамичность систем, но и взаимозависимость объекта исследования и субъекта познания. Важным основанием неклассической познавательной парадигмы является признание зависимости истины от системы координат, принятой исследователем. Познающий субъект при этом лишь фиксирует параметры объекта, которые зависят от его положения. Законы, выводимые из этих параметров, распространяют свое действие в пределах принятой координатной сетки, то есть носят локальный характер92. В постнеклассической парадигме само существование другой системы (а также исследователя как действующего субъекта) и их взаимодействие уже изменяет функционирование (а, следовательно, и законы) систем (обеих). Естественные процессы, изучаемые современной наукой, могут быть исследованы, только учитываю эту зависимость. Например, состав атмосферы и геологические процессы являлись условиями существования и развития анаэробных организмов, но их жизнедеятельность привела к изменению состава атмосферы, и геологические процессы получили новое содержание: появились аэробные организмы, изменились и законы функционирования системы. Еще нагляднее постулат включенности субъекта в исследовательский объект (невозможность объективности познания) проявляется в социальном познании: само появление социальной концепции, идеологического конструкта может поменять социальную реальность. Так например, появление максимы «возлюби ближнего своего» спровоцировало процесс формирования новой социальной системы, законы функционирования которой актуальны только в пределах этой системы. При этом объектом науки становятся, естественно, проблемы, связанные не только с человеком и человеческой деятельностью, но и с теми проблемами, которые возникают в рамках исследования социальной реальности в целом. На смену таким постулатам классической рациональности в рамках классической науки, как простота, устойчивость, детерминированность, в неклассической выдвигаются постулаты сложности, локальности, относительности, цикличности, которые в постнеклассической науке сменяются на многослойность и многомерность, вероятностность (стохастичность), неустойчивость. Постнеклассическая парадигма научного познания, которая включает принципы системности, иерархичности, дополнительности, стохастичности, включенность наблюдателя, формируется в последней четверти ХХ века на основе открытий в математике (нелинейные уравнения), фундаментальной физике и химии (неравновесные процессы и квантовая динамика) и теории вероятности. Как и в случае формирования цивилизационной парадигмы, основные идеи нового подхода стали вызревать задолго до кризиса доминирующей методологии. Уже в начале ХХ в., когда цивилизационная парадигма только завоевывала свои позиции, в русле культурно-исторической школы начал складываться принципиально новый подход к изучению человеческого общества, который включал в себя как изучение статики (структуры), так и динамики (эволюции) общества. Новые силы начали группироваться вокруг так называемой французской школы «Анналов». В 1929 г. французскими исследователями М.Блоком и Л.Февром был основан журнал «Анналы: Экономика - общества - цивилизации», который в первых же номерах обозначил новые принципы исследования социокультурных систем. Эти принципы включали следующие положения. - Признание методологического статуса категории «менталитет». В социальном познании специальное внимание должно быть направлено на человеческое сознание. При этом, исследоваться должно не только и не столько индивидуальное сознание, сколько сознание «безмолвствующего большинства». Признание того, что ментальные предпочтения формируют как формы социальных институтов, так и цели, общественного развитии; признание того, что система духовных ценностей во многом определяет функционирование общества. - Новая наука об обществе должна строиться на основе междисциплинарного синтеза. Общество как сложная система, имеющая относительно автономные подсистемы, которые имеют собственные закономерности функционирования, не может быть исследована во всей целостности в рамках одной дисциплины, построенной на принципах классического знания. Интегративной категорией для социальных наук стало понятие культуры. Культурно-исторический подход позднее получил интерпретацию как социокультурный. - Понимание общества как целостности. Общество представляет собой сложную многоуровневую систему, состоящую из трех взаимодействующих подсистем: экономической структуры, социальной организации и системы духовных ценностей. Все эти подсистемы функционируют в режиме относительной автономности, их взаимодействие определяет функционирование и эволюцию целого. Но есть и обратная зависимость: функционирование подсистем зависит от взаимодействия всех структур. В соответствии с принципом целостности, когда целое больше, чем сумма частей, понять закономерности функционирования всей системы, посредством изучения частей невозможно. - Принцип «конструирования исследовательских объектов», который заключается в том, чтобы в исследовательских программах осуществлялось «умение задавать новые вопросы прошлому». Исходя из того, что человек прошлого жил в другой социокультурной среде, руководствовался другими ценностными установками, социальная деятельность осуществлялась в системе координат «прогресс-деградация», «добро-зло» и т.д., имеющими иное содержание, с позиций сегодняшней системы ценностей и современной науки невозможно понять социальную действительность иных эпох и культур. В соответствии с этим, в исторической науке (и шире - в социогуманитарном знании) необходимо переместить исследовательское внимание с историкоэкономических проблем (которые в силу специфики экономического знания могут интерпретироваться только с одной позиции) на историко-культурные проблемы. Культурно-историческая школа «Анналов», заложив эти принципы в историческое исследование, дала толчок развитию всего социогуманитарного знания. Особое значение для формирования новой методологии социального исследования имеет разработка этой научной школой интегративной категории «менталитет», который представляет собой субстрат социальной жизни, аккумулируя и интегрируя в психических структурах способы отношения к действительности и побуждения к формам поведения, обеспечивающих наиболее эффективный способ социальных действий. Несмотря на то, что менталитет стал предметом исследования целого ряда научных дисциплин (психологии, социологии, культурологии), до сих пор это понятие в науке не имеет четкого определения. Но значимость его сегодня заключается не столько в определении его содержания и структуры, сколько в эвристическом потенциале. Категория менталитета ценна тем, что обнаруживает в социальном процессе тот интегративный механизм, который связывает в целое все стороны и аспекты социальной жизни, не позволяя индивидам действия, дестабилизирующие систему. Принцип целостности, который был положен в основу исследований культурно-исторической школы, довольно быстро проник и в другие отрасли социального знания. Примерно в это же время (20-е гг ХХ в.) в социальной антропологии формируется структурно-функциональный метод, в основе которого также лежит принцип целостности. Основателями его считают ученых, которые слишком непохожи по стилю научного исследования и расходятся в теоретических взглядах - Б.Малиновского93 и А.Р.Рэдклифф-Брауна94. Работы Б.Малиновского отличаются большей описательностью, беллетризмом и, как ни странно (для структурно-функционального метода это странно), сильно сдобрены европоцентризмом, а его теория излишне биологизаторская (за что он и был подвергнут критике). Рэдклифф-Брауна критиковали за формализм, но именно он разработал категориальный аппарат и методы нового подхода. До него социология была исследованием изолированных феноменов общественной жизни, а исследования культуры сводились к описанию. Редклифф-Браун заложил основы системного подхода в социальном знании. Основанием структурно-функционального метода является положение о том, что «для существования и сохранности той или иной формы социальной жизни необходимо, чтобы ее составные элементы демонстрировали некоторую степень взаимоувязанности, или согласованности... Из гипотезы о систематической взаимосвязи черт социальной жизни следует, что изменения одних черт с большой вероятностью приводят к изменениям других»95. Замечательным в концепции Рэдклифф-Брауна было то, что он непротиворечиво сдвинул социальный эволюционизм с позиций однолинейности, при этом не поддавшись обаянию цивилизационного подхода в его крайних концепциях локальных культур (Шпенглера, Данилевского и др.). Теорию социальной эволюции Рэдклифф-Браун свел к двум положениям. «1. Как при развитии форм органической жизни, так и при развитии форм социальной жизни людей происходит процесс увеличения разнообразия, в силу которого множество различных форм органической и социальной жизни появилось из значительно меньшего количества первоначальных форм. 2. Существует общее направление развития, согласно которому более сложные формы или структуры организации жизни (органической или социальной) возникают из более простых»96. Но, вероятно, самой большой заслугой Редклифф-Брауна является то, что он ввел в социальную науку понятие функции. Несмотря на то, что структурнофункциональный подход подвергался критике, он оказал громадное влияние на социальное знание. В частности, Т.Парсонс - крупнейший представитель западной социологии свою теорию социальных систем строил, опираясь на положения Редклифф-Брауна о социальных функциях и дисфункциях. Фактически, Редклифф-Браун заложил основы системной теории в исследованиях культуры. Как кажется, вклад его в социальное знание оказался своевременно не оценен в должной мере, а позднее системные подходы были восприняты социальным знанием из естественных наук. Как писал его коллега М.Фортес, - «достоинства понятий этих теорий заключается не в объяснительных, но в эвристических их возможностях»87. В первую очередь, переход от неклассических принципов познания к постнеклассическим связан с переходом от принципа целостности к принципу системности. В связи с этим следует прояснить соотношение категорий целого и системы. Сетров М.И. указывает, что основное отличие, как установлено современной методологией системных исследований, состоит в том, что категория целого носит абстрактно-синтетический характер, а понятие системы - конкретно-аналитический характер97 98 99 100 101. Это означает, что категория целого отражает отношение объекта к составляющим его элементам и целое исследуется как объект, выделенный из среды. Категория системы всегда предполагает существование связей со средой, с другими системными объектами. Системный подход исходит из того, что специфика сложного объекта (системы) не исчерпывается особенностями составляющих его элементов, а коренится, прежде всего, в характере связей и отношений между определенными элементами. При системном подходе исследуется не целостность объекта (целостность для системного подхода - не исследовательский, а аксиоматический, исходный принцип), или состав объекта и, главным образом, характер связи элементов его составляющих в их взаимодействии. Применительно к социальным исследованиям, это означает, что цивилизационный подход, исследующий социокультурные системы как локальные целостности , не учитывает их взаимодействия с вмещающей средой: природной, но главное - динамической социальной. Это и стало предметом острой критики первых цивилизационных концепций. Но и в конце ХХ века (и до сих пор, в начале XXI века) существуют две тенденции рассматривать проблему взаимодействия социокультурных систем. Первая унаследована от классического эволюционизма, предполагающего универсальность социальных законов, в котором взаимодействие обществ определяется степенью развитости тех или иных институтов. Например, именно это принципиальное положение лежит в основе политологической концепции демократического транзита. Вторая тенденция связана с цивилизационным подходом, и самой известной концепцией такого рода является концепция столкновения цивилизаций С.Хантингтона. Первая тенденция уже достаточно критиковалась, но и вторая тенденция не свободна от критики. Главный аргумент против нее - эмпирический: есть сферы взаимодействия, где на первое место выдвигаются общие интересы, а не цивилизационные различия (например, экономическая) и есть цивилизации, противоположные по своим культурным основаниям, но не имеющие между собой непримиримых противоречий (например, Китай и Россия). Проблема неконфликтного взаимодействия культур, также как и проблема демократического транзита может быть решена только в соответствие с принципом системности. Это означает, прежде всего, что должны будут подвергнуты анализу (структурно-генетическому) конкретные свойства и функции элементов и подсистем социокультурных систем. Принцип дополнительности, который в постнеклассической парадигме науки сменил принцип относительности, заключается в том, что объект может обладать взаимоисключающими свойствами. Более того, что описание объекта только через один аспект обладает неполнотой, а потому искажает действительность. В.Гейзенберг считал, что «пространственно-временное описание процессов, с одной стороны, и классический закон причинности - с другой, представляют дополнительные, исключающие друг друга черты физических процессов», но обязательные для адекватного описания реальности102. Помимо физики, химии, принцип дополнительности описан в функционировании биологических систем (изменчивость и наследственность), геологических (пластичность и жесткость/103. В социологии принцип дополнительности обосновывали Алексеев И.С. и Бородкин Ф.М.104. Эмпирическим смыслом принципа дополнительности в социальном знании является то, что функционированию социальных объектов присуще одновременно поступательное и векторное развитие. Такая интерпретация снимает противоречия между эволюционистским и цивилизационным пониманием социальных процессов, противоречия между универсальностью и локальностью. Одним из принципиальных отличий постнеклассической парадигмы от предыдущих этапов научного познания является введение в статус научного принципа вероятностности. Как классическая наука, так и неклассическая исследовательская стратегия трактовали всякие изменения в категориях лапласовской причинности, поэтому в неклассический период возникло большое количество концепций, уже в названиях содержащих понятие «детерминизм», которое указывает на жесткие причинно-следственные связи. Концепции географического, экономического, технологического, аксиологического и т.д. детерминизмов подверглись жесткой критике сразу с момента формирования означенных подходов именно потому, что социальная реальность не укладывалась в жесткие схемы. Для социальных процессов характерна высокая степень стохастичности, связанная, во-первых, с тем, что социальные системы представляют собой совокупность относительно независимых или «квазинезависимых» индивидов, во-вторых, с тем, что так называемый «идеальный наблюдатель» классической науки, не влияющий на наблюдаемый процесс, принципиально невозможен в социальном знании: познающий субъект одновременно является и объектом воздействия. Для современной науки понятие вероятностности стало одной из фундаментальных категорий . Вероятностность в социальном знании вытекает из принципа наблюдаемости, введена в структуру научных законов теорией вероятности, которая описывает закономерности протекания процессов в больших системах, и связана с принципом включенности наблюдателя. Принцип включенности наблюдателя состоит в том, что любое - активное или пассивное - исследование естественных процессов связано с невольным и неизбежным вмешательством в ход процесса, искажающим его естественное течение. Считается, что в развитии научного познания новые идеи сначала появляются в математике, затем распространяются в естественных науках, из которых воспринимаются социальным и гуманитарным знанием. Специфика объекта социогуманитарного знания такова, что, несмотря на все попытки социальных наук реализоваться как классическое знание, уже в классической парадигме в социальном знании имплицитно содержались элементы неклассических принципов, которые были сформулированы в естествознании лишь под давлением экспериментально верифицированных фактов. Точно также в период доминирования цивилизационной парадигмы, воплотившей в себе принципы неклассического подхода, в социогуманитарном знании присутствовали элементы постнеклассической науки105 106. Уже с середины ХХ в. культурологи вводили в методологию социокультурного исследования тот или иной методологический принцип, который в дальнейшем составил основания постнеклассической науки. В этой связи стоит указать на работу П.Н.Милюкова «Очерки по истории русской культуры», автор которой совершенно незаслуженно остался в тени славы Н.Я.Данилевского. Данилевский стал больше известен благодаря оригинальности его концепции, обосновывающей культурную самобытность русско-православной цивилизации. Его картина социально-исторического процесса написана масштабно и крупными мазками. Труд Милюкова посвящен только русской культуре, но, хотя он и оставался на платформе эволюционизма, методология его исследования предвосхитила системный подход в социологии. Он писал: «Понятия закономерности и эволюции должны быть распространены из области естественных наук в область наук гуманитарных»107, и далее - «Научная социология отодвигает на второй план точку зрения всемирной истории. Она признает естественной единицей научного наблюдения отдельный социальный (- национальный) организм» 108 109, «Научная социология не признает отдельные национальные организмы неподвижными, неизменными «типами». Она изучает эволюцию каждого отдельного организма и находит в нем черты, сходные с эволюцией других организмов»97. В основе его методологии лежат принципы, составившие позднее неклассические и постнеклассические основания науки: системности, необратимости. В неявном виде в концепции Милюкова присутствует и понимание развития как стохастического и признается влияние наблюдателя на исследуемый объект. Он определяет концепцию Данилевского как «путь платонизма», который должен остаться «достоянием течений, желающих сохранить пережитки теологической и метафизической идеологии - по большей части с определенной целью увековечить черты прошлого национальной истории»110 111. Основы научного исследования социокультурных процессов, по его мнению, заключается в сопоставлении ряда национальных процессов, которые вскрывают сходные, закономерно повторяющиеся черты, и в изучении условий окружающей среды, которые объясняют их своеобразий95. Милюков, в отличие от Данилевского, увидел и начало глобализационных процессов: «Взаимозависимость не только частей материка, но и целых материков друг от друга растет вместе с ростом географических открытий и явлений интернационального общения»112. Конечно, многие формулировки были уже привнесены в исследование под влиянием культурно-исторической школы «Анналов» и других социальных концепций 20-х - 30-х гг. ХХ в., но основное содержание «Очерков» сложилось почти одновременно с написанием «России и Европы» Данилевским (первая публикация «Очерков» была осуществлена в 1895 - 96 гг.113, а первая публикация «России и Европы» - в 1871 г.). Проблемы, нерешенные ни в эволюционистском, ни в цивилизационном подходе и актуализировавшие именно социальное познание, потребовали построения новой методологической модели исследования. Наука вынуждена была приступить к исследованию не только сложных, но и сверхсложных - открытых, саморазвивающихся систем, которые принципиально отличаются от систем закрытого типа. Для таких объектов справедливы не строгие законы, а закономерности. И они имеют не столько топологическое (размещение точки в пространстве), а еще и темпоральное содержание (изменение состояния и структуры системы). Самым важным моментом в исследовании реальности становится не только динамичность систем, но и взаимозависимость объекта исследования и субъекта познания. В постнеклассической парадигме само существование другой системы (не только исследователя как действующего субъекта) и их взаимодействие уже изменяет функционирование (а, следовательно, и законы) систем (обеих)114. Естественные процессы, изучаемые современной наукой, могут быть исследованы, только учитываю эту зависимость. Еще важнее следствие этого положения для социогуманитарного знания, выражающееся в признании самостоятельной роли субъекта как фактора социальной динамики: само появление социальной концепции, идеологического конструкта может поменять социальную реальность. На смену таким постулатам классической рациональности в рамках классической науки, как простота, устойчивость, детерминированность, в неклассической выдвигаются постулаты сложности, локальности, относительности, цикличности, которые в постнеклассической науке сменяются на многослойность и многомерность, вероятность, неустойчивость, неопределенность. Постнеклассическая парадигма научного познания, которая включает принципы системности, иерархичности, дополнительности, стохастичности, включенность наблюдателя, формируется в последней четверти ХХ века на основе открытий в математике (нелинейные уравнения), фундаментальной физике и химии (неравновесные процессы и квантовая физика) и теории вероятности. Принцип дополнительности, который в постнеклассической парадигме науки сменил принцип относительности, заключается в том, что объект может обладать взаимоисключающими свойствами. Такая интерпретация снимает противоречия между эволюционистским и цивилизационным пониманием социальных процессов, противоречия между универсальностью и локальностью. Вероятностность в социальном знании вытекает из принципа наблюдаемости, введена в структуру научных законов теорией вероятности, которая описывает закономерности протекания процессов в больших системах, и связана с принципом включенности наблюдателя. Принцип включенности наблюдателя состоит в том, что любое - активное или пассивное - исследование естественных процессов связано с невольным и неизбежным вмешательством в ход процесса, искажающим его естественное течение. Особенностью объекта социогуманитарного знания как раз и является неустранимость включенности наблюдателя, которая разрушает жестко детерминированное течение процессов. Специфика объекта социогуманитарного знания такова, что, несмотря на все попытки социальных наук реализоваться в классических рамках, уже в классической парадигме в неотрефлексированном виде имплицитно содержались элементы неклассических и постнеклассических принципов. В этой связи И.Н.Ионов, замечает - «Приходится признать едва ли не изначальное присутствие в историческом знании зародышей все трех парадигм (классической, неклассической и постнеклассической)»115. Постнеклассические принципы познания получили концептуальное выражение в синергетическом подходе, который оказался наиболее адекватен задачам исследования сложных масштабных объектов. Проникновение его в социальное знание было подготовлено всех ходом развития науки: ядром каждой концепции цивилизационного подхода является какой-либо принцип функционирования сложных саморазвивающихся систем. Итак, в настоящее время стало уже общим местом для подавляющего большинства работ, посвященных функционированию социальных систем, упоминание о том, что общество является сложной, саморазвивающейся системой. Предполагается очевидным, что оно является сложной системой, а его качественное свойство как саморазвивающейся системы остается, фактически, декларативным. Но попытки использовать категориальный аппарат новых подходов в традиционной парадигме пока не приносят успехов: современные исследования социальных систем содержат ряд методологических противоречий. Противоречие первое заключается в том, что относя общество, социокультурные системы к сложным саморазвивающимся системам, как правило, социальный объект рассматривают в категориях причинноследственных отношений, которые сформировались в классической науке. В классической картине мира познаваемые объекты рассматриваются как статические системы. В таком подходе структура исчерпывающе отражает свойства объекта, а функционирование объекта подчиняется линеарным закономерностям. Социальные объекты, помимо статики, обладают динамикой. Это означает, что все наблюдения и выявленные закономерности относятся к прошлому состоянию системы, не вполне адекватны настоящему и не соответствуют будущему состоянию. Более того, в силу того, что саморазвивающиеся объекты могут создавать новые уровни организации (и редуцировать существующие), даже знание структуры не отражает содержания социального объекта. Поэтому любая информация, полученная о социальном объекте, не будет являться истиной, так как всегда будет отражать только какое-то состояние объекта, которое не может уже повториться, так как саморазвивающимся объектам свойствен необратимый характер функционирования. Поэтому исследование социальных систем невозможно в пределах классической парадигмы. С этим связано второе противоречие современного социального познания. Обычно в основе анализа динамики социокультурных систем лежит принцип детерминизма, понимаемой как причинность лапласовского типа. Существующие исследования социальной динамики опираются на положение о неизбежности следствия, если в наличии некоторые причины. Принцип обратимости и линейности связей, до сих пор доминирующий, фактически, в социальном знании, заключается в том, что всякий процесс развивается линейно, и мы может вычислить состояние (положение) объекта как перспективно, так и ретроспективно, а также вернуть его к исходному состоянию. Если для объектов классической науки это положение оказывалось верным (на этом принципе основано все естественное знание), то для познания сложных саморазвивающихся систем, какими являются социальные системы, этот принцип невыполним. Социальная динамика, во- первых, определяется множественностью факторов, конкретная комбинация которых носит случайный характер. Во-вторых, стохастичность процессов развития сложных саморазвивающихся систем вытекает из принципиальной неустранимости наблюдателя (исследователя) из исследуемого объекта. Присутствие субъекта снимает принцип объективности процесса, внося в динамику субъективную цель - образы субъективного будущего. Вероятностность развития ограничивает действие (следовательно, возможность применения) принципа детерминизма. В социальной сфере детерминистские отношения имеют ограниченное значение, и анализ таких объектов должен осуществляется посредством исследования системообразующих (структура), системопорождающих (цель), до системообусловливающих (условия) факторов , к которым мы добавим системоформирующий фактор - генетический (тип). Такой подход предполагает помимо каузальной детерминации целевую - телеономическую причинность. В динамике социальных систем причинно обусловлена (генетически определена) форма процесса или объекта, а инновации возникают исходя из будущего состояния системы, которое обеспечит ее адекватность среде. В контексте принципа детерминации будущим может быть интерпретирован феномен идеального образа будущего как фактора развития социальной системы. Третье противоречие современного социального познания заключается в том, что в основе исследований социальных объектов лежит принцип целостности, который имел эвристическую значимость, когда формировались неклассические подходы. Принцип целостности предполагает невозможность редукции до простых зависимостей и необходимость учитывать более одного параметра порядка. Но он необходимо связан с принципом локальности. Классическая картина мира предполагала универсальность законов. Неклассическая парадигма допустила, что законы существуют в пределах границ некоторого порядка. Относительно социальных систем это означает, что закономерности функционирования одной системы могут не распространяться на другую систему. Такое методологическое основание делает невозможным создание адекватной социальной теории, фактически, сводя социальную науку к феноменологическому описанию. Поэтому социология этого периода и не пытается формулировать законы, а пытается разобраться с типизацией и классификацией. «Общество и общность» Тенниса, «идеальные типы» Вебера, «социальный факт» Дюркгейма - все эти категории, ставшие основными в социологии, никак не отображают необходимую связь, а напротив, выявляют специфическое в общем ходе вещей. В неклассической парадигме появляются концепции, которые вообще отказались от выявления повторяющихся явлений. Ограничения неклассической парадигмы довольно быстро привели к поискам новых оснований социального исследования. Постнеклассическая рациональность предполагает, что в основе анализа саморазвивающихся систем лежит принцип системности, который является дальнейшим развитием принципа целостности. Важное отличие состоит в том, что, во-первых, принцип целостности акцентирует внимание исследователя на внутренних связях, а принцип системности предполагает исследование функции в связи со средой: функции определяет среда, в которой существует система" Во- вторых, теория, претендующая на адекватное отражение социальной реальности, должна учитывать наличие как прямых, так и обратных связей. А это значит, что социальную реальность детерминирует не только внутреннее содержание, но и содержание внешних по отношению к системе процессов. В- третьих, принцип системности предполагает, что нарастание порядка (или сохранение его) в пределах системы возможно только за счет увеличения энтропии в суперсистеме. Именно в таком контексте, например, должны рассматриваться проблемы международных отношений. Принцип детерминизма связан с другими принципами классической науки. Это принцип объективности, который заключается в том, что истина не зависит от познающего субъекта и верифицируется эмпирическими способами. Этот принцип позволил построить всю современную естественную науку, но его невозможно реализовать в социальной сфере, так как социальные системы адекватны только сами себе, и в социальной сфере не существует абстрактной, универсальной истины в силу специфики структуры и функций социальных систем. В этом заключается четвертое противоречие 116 117 социального познания. Из принципа объективности вытекает двоичная логика познания: результат является или истинным или ложным. Для классической логики характерна однозначность контекста. Этот принцип также адекватен функционированию простых механических систем, но не адекватен бытию сложных саморазвивающихся систем. Для социальной сферы характерна принципиальная многозначность контекста, и правильность решения задачи зависит от этого контекста. Принципы классической науки предполагают абсолютную точку отсчета: любой объект, любой процесс протекает в единой универсальной неизменной системе координат. Это фундаментальное основание исследования простых механических систем также является невыполнимым ограничением для исследования систем социальных. Можно сказать, что именно этот принцип западного мышления и спровоцировал ситуацию столкновения цивилизаций. Именно западный социальный стандарт понимается как эталон, допустимый к трансляции. Все остальные социальные стандарты признаются не соответствующими этой точке отсчета. Примечательно, что столкновения цивилизаций происходят главным образом по линиям столкновения западного мира и в незападных миров. Иная комбинация приводит к возникновению афро-христианского и афро- мусульманского, индуистско-буддистского и конфуцианско-буддистского синтеза. Несмотря на указанные методологические противоречия социального знания, сам исследовательский объект - социальные системы, обладает спецификой, которая предопределяет изначальное присутствие в исследовательской программе неклассических принципов118. Можно даже сказать, что институциализация социального знания стала тем фактором, который потребовал завершения становления неклассической парадигмы. Социальные объекты, во-первых, по своему масштабу (пространственному и временному) выходят за пределы возможностей эмпирического исследования. Кроме квантитативного аспекта, сложность социальных объектов имеет и квалитативный аспект: в предполагаемом эксперименте невозможно учесть все составляющие элементы и все переменные параметры их функционирования. Во-вторых, независимо от масштаба объекта или уровня исследования, все объекты социогуманитарного знания имеют сложную многоуровневую структуру, относительно автономные подсистемы, исследование которых, с одной стороны, требует специфических методов исследования (следовательно - специальных дисциплин); с другой стороны, функционирование этих подсистем невозможно понять вне функционирования целого. Поэтому изначально социальное знание имманентно содержало в себе неклассические подходы: центральными идеями уже первых социальных концепций, начиная с Дж.Вико, И.Гердера, стали идеи цикличности и локальности, которые в дальнейшем составили основные принципы цивилизационной парадигмы. В то же время неклассические социальные концепции имплицитно содержали в себе постнеклассические принципы. Надо сказать, что разрабатываемая в настоящее время теория глобального общества707 строится на принципах новой научной парадигмы, включая классику социального знания как частные теории, что позволяет преодолеть указанные противоречия. 119