1.3 Социально-психологические особенности этнической идентичности в условиях этнического многообразия (на примере Волгограда и Волгоградской области)

Осознание людьми своей этнической принадлежности значительно варьируется оттого, живут они в полиэтнической или моноэтнической среде. Ситуация межэтнического общения дает индивиду больше возможностей для приобретения знаний об особенностях своей и других этнических групп, способствует развитию межэтнического понимания и формированию коммуникативных навыков. Более того, отсутствие межкультурного взаимодействия обуславливает меньший интерес к собственной этнической идентичности (М.В. Верещагина, О.Ю. Гусева), тогда как обладающим опытом межкультурного взаимодействия легче описать и «свою», и «чужую» этническую группу [42; 76].

Кроме того, этническая идентичность более четко осознается, а знания о различиях между группами приобретаются раньше, если ребенок живет в среде с разнообразным этническим составом. Содержание и модальность этих знаний во многом зависит от того, к какой группе он принадлежит — большинства или меньшинства. Так, например, дети иммигрантов получают представление о своей этнической группе и группе большинства раньше, чем дети из преобладающей этнической группы [226].

Для описания широкого диапазона социальных и культурных феноменов, включающих в себя смешение двух и более культур, используются разнообразные термины: «гибридность» (Дж. Хатник), этнокультурная

«мозаичность» (В.А. Тишков), «мультикультурализм» (Дж. Бери), «глобалитет» (А.М. Кондаков), «мультикультуральность» (К. Леггеви), «многокультурие» и «транскультура» (М. Эпштейн), «полиэтничность» (С.К. Бондырева, Э.В. Сайко и др.) и «полиэтничная среда» (С.Д. Гуриева и др.) [33; 245; 289].

Все исследователи согласны с мыслью, что полиэтничная среда способствует формированию этнической осведомленности, однако при этом процесс этнической идентификации может протекать по-разному. Это зависит от особенностей взаимодействующих культур: «у индивидов, живущих в условиях, сильно отличающихся по своим этническим признакам культуры, этническая идентичность выражена наиболее сильно, а у индивидов, живущих среди групп, близких в культурном отношении, осознание собственной этничности не становится жизненно важной проблемой» [75, с. 131]. Согласно данным О.Л. Романовой и В.В. Гриценко, этническая идентичность у русских наиболее сильно выражена, если они живут в условиях, не похожих на свою этническую группу (например, в Казахстане); и наоборот, осознание собственной этнической принадлежности не является жизненно важной задачей для тех, кто живет среди представителей группы, близкой в культурном отношении (например, в Беларуси) [67; 177; 196; 244]. Вопросы, связанные с изменениями этнической идентичности в условиях смешанного этнического окружения, и основания, по которым человек относит себя к той или иной этнической группе, находятся в центре внимания таких исследователей, как:

В.С. Воронцов, Л.М. Дробижева, В.В. Знаковым, К.В. Ким, Н.М. Лебедева, Л.Г. Почебут, З.Л. Сизоненко, А.Н. Смирновым, В.А. Тишков, Е.И. Филиппова, О.В. Черновой и др. [49; 84; 96; 114; 115; 171; 196; 201; 243; 254; 267].

Чрезвычайно актуальны не только в научном, но и в практическом плане социально-психологические проблемы адаптации и аккультурации вынужденных мигрантов и беженцев в России (В.В.

Особое место в изучении этнической идентичности в условиях этнического многообразия занимает гипотеза о множественной этнической идентичности, когда для человека характерна идентификация одновременно с двумя этническими общностями [110; 287].

Исследователи приходят к выводу, что в полиэтничных мегаполисах возможна одновременная самоидентификация индивида с двумя и более этническими общностями, при этом несколько идентичностей в сознании одной личности могут существовать вполне независимо друг от друга (Ж.Т. Уталиева, М. Гордон, Г. Ваугхман, В. Стефан, Дж. Финни) [82; 300; 303; 306]. Это позволяет носителям такой идентичности обладать, с одной стороны, особенностями обеих групп, осознавать сходство с обеими культурами, позволяет использовать опыт одной группы для адаптации к другой без ущерба для собственных ценностей. С другой стороны, возможно размывание идентичности в целом, в этом случае человек, не аккумулируя ценности и нормы ни одной из культур, испытывает внутриличностный дискомфорт. Возможна также и слабая идентификация с любой из этнических групп, что затрудняет адаптацию индивида в целом [202]. Н.Г. Скворцов указывает на важную роль языка в формировании этих явлений: с одной стороны, язык выступает как этноинтегрирующий фактор, способствуя «формированию общности чувств и сознания», с другой - становится причиной этнической дифференциации и «барьером для взаимопонимания», выступая показателем их внешнего отличия от «других», «иных» [198, с. 71] .

Согласно Т.Г. Стефаненко, благодаря гибкости этнической идентичности её конструирование в полиэтнической среде возможно несколькими путями: конструирование моноэтнической идентичности, совпадающей со своей и чужой группой; маргинальной этнической идентичности; биэтнической идентичности, характеризующейся переживанием своей тождественности с двумя этническими группами [229].

По мнению Дж. Бери, наиболее адаптивной является биэтничность (полиэтничность); полная идентификация, адаптируя индивида со своей этнической группой, может дезадаптировать его в этноконтактных ситуациях [290]. В то же время Ю.В. Ставропольский отмечает, что монокультурная идентичность долгое время рассматривалась исследователями как более предпочтительная, а бикультурная - как психологически травмирующая. Однако современные исследования показали, что бикультурные личности являются более адаптивными, обладают развитыми межличностными навыками, что облегчает и делает более успешным взаимодействие личности с обществом [223].

Моноэтническая идентичность с чужой этнической группой или смена этнической идентичности, как уже отмечалось, возможна в случаях, когда в полиэтническом обществе «чужая» группа расценивается как имеющая более высокий экономический, социальный и т.д. статус, чем «своя». Моноэтническая идентичность с чужой этнической группой ведет к полной ассимиляции, т. е. принятию традиций, ценностей, норм, языка чужой группы вплоть до полного растворения в ней.

Сильная идентификация с обеими взаимодействующими группами ведет к формированию биэтнической идентичности. Имеющие такую идентичность люди обладают особенностями обеих групп, осознают свое сходство с обеими культурами [82].

Множественная идентичность наиболее выгодна для человека, она позволяет ему использовать опыт одной группы для адаптации в другой, овладевать богатствами еще одной культуры без ущерба для ценностей собственной. Таких людей называют посредниками или мостами между культурами [110].

Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что, несмотря на

преимущественно позитивную роль поликультурного пространства в психологической жизни человека, оно, по сути своей, является потенциально конфликтным [211, с. 8). Напряженность может выражаться не только в форме конфликтных действий, но и в скрытой, «тлеющей» форме, когда общение с представителями других культур воспринимается как источник напряженности [104].

В своей диссертации Татарко А.Н. дает подробный анализ социально­психологических типологий стратегий межкультурного взаимодействия, предложенных зарубежными авторами. Главным результатом этого анализа стал вывод о том, что «в основу типологий психологических стратегий межкультурного взаимодействия авторами закладывается комплекс установок преимущественно по отношению к своей и доминирующей этническим группам» [238].

Исследование межэтнических отношений, по сути, невозможно без учета статусности изучаемых этнических групп. Этнический статус указывает место этнической группы в системе межэтнических отношений и определяется как объективными факторами (включенность представителей этноса в систему управления, уровень их доходов, образовательный уровень), так и феноменами группового (в данном случае этнического) сознания: самооценкой этноса в целом, а также оценкой его контактирующими с ним этническими общностями.

Представители этнических меньшинств вырабатывают такие модели поведения, которые, с одной стороны, позволяют им сохранить самобытность своей культуры (способствуя формированию позитивных чувств относительно собственной этнической принадлежности), а с другой - найти наиболее оптимальные способы взаимодействия с представителями других этнических групп (что может обуславливать низкую готовность к сохранению культурного своеобразия этнической общности и ее социальному развитию) [105].

Данные М.В. Вершининой, полученные при изучении армян, свидетельствуют, что принадлежность к этнической общине способствует успешной адаптации армян к новой этнокультурной среде.

Интересную мысль в своей диссертации высказывает А.Ю. Тулынина. Развивая идею «непосредственной жизненной среды» в результате анализа понятий «этническая граница» и «этноконтактная ситуация», автором делается и эмпирически обосновывается вывод о том, что существует «нативная среда», очерченная «психологической границей», в пределах которой доминируют культурно-языковые и нормативно-ценностные стандарты конкретного этноса, его традиции и обычаи выступают важнейшим фактором актуализации этнической идентичности индивида [248].

В связи с этим интересно явление «этнокультурной дистанции». Ю.В. Арутюнян на основе анализа статистических и опросных данных показывает, что на этнокультурную дистанцию внутри одного этноса влияет группа факторов: владение языком, сфера занятости, место проживания и т. д. [16]. Как демонстрирует автор, дистанция между различными этническими группами, находящимися в схожих социально-культурных условиях, может быть меньше, чем внутри одного этноса, представленного разными этногруппами, например, между «армянами-новомигрантами» и «армянами-москвичами». Л.Г. Почебут рассматривает этнокультурную дистанцию как психологическое средство защиты смыслового пространства, а субъективно оцениваемую длину дистанции как показатель этнической толерантности [173].

Согласно М.Н. Губогло критерием сопоставления этногрупп является предпочитаемый и часто применяемый язык, который может увеличивать дистанцию между представителями одного этноса и уменьшать ее между раз­личными этногруппами [70; 71]. Именно в символической роли языка формиру­ется одновременно и чувство родственности с группой и процессы групповой дифференциации (М.И. Гилязова, А.И. Донцова, Т.Г. Стефаненко, Ж.Т. Уталие- ва) [60; 82].

Уникальный этнический облик Волгограда складывался в процессе совместного проживания и взаимодействия представителей многих этнических групп. Данные последних переписей населения свидетельствуют о том, что Волгоградская область значительно полиэтнична (более 100 национальностей и народностей) [50]. Это не только представители союзных республик, автономных округов и областей России, но и многих зарубежных стран: румыны, поляки, греки, афганцы, турки, финны, болгары, чехи и другие, хотя их численность невелика.

Отличительной чертой региона, помимо его этнического разнообразия, является конфессиональная насыщенность. При сравнении количества религиозных общин на долю населения по основным религиозным верованиям по Волгоградской области и по другим субъектам Российской Федерации, можно увидеть, что по количеству на долю населения буддистских, протестантских, православных и католических религиозных общин Волгоградская область не только опережает многие другие субъекты, но и превышает показатель в среднем по России.

За долгий период в Волгограде и области сложились достаточно тесные отношения между основными этническими группами, проживающими на территории региона. Русские расселены равномерно и в абсолютном большинстве районов их численность является преобладающей.

Одним из важнейших моментов социально-экономической ситуации в регионе является миграция. В последние десятилетия наблюдался интенсивный приток жителей из республик Закавказья, а также Казахстана, регионов Западной и Восточной Сибири, Дальнего Востока. Численность лиц чеченцев увеличилась в 2 раза (на 6,3 тыс. человек), азербайджанцев - почти в три раза (на 5,1 тыс.), татар на одну треть (на 2 тыс.). Увеличилось количество корейцев (в 3,76 раза), турок (в 144,6 раза), китайцев (в 7,7 раза) и других групп.

Миграционные процессы отражаются на социально-экономических процессах региона. Так, например, существует распределение этнических групп по сферам занятости: армяне, азербайджанцы, дагестанцы, корейцы, заняты на сезонных сельскохозяйственных работах, в торговле, сфере услуг, строительстве. Русские и белорусы часто занимаются более высокооплачиваемой работой в офисах.

По данным переписи населения 2010 года в Волгоградской области 69% составляют семьи, где их члены принадлежат к разным этническим группам и 31% - семьи, члены которых принадлежат к одной этнической группе.

Большинство населения области (95,8%) считают родным язык своей этнической группы. Помимо русских это особенно характерно для казахов (89%), азербайджанцев (86%), узбеков (85%), чеченцев (97%), лезгинов (81%), калмыков (79%), даргинцев (94%), цыган (88%). Среди нерусского населения области считают родным русский язык 106,4 тысяч жителей (38%). Таким образом, общее число лиц, свободно владеющих русским языком, по области составляет 2574,3 тысяч человек, то есть 99,3 процента всего постоянного населения.

Следует отметить, что нередко у жителей Волгоградской области наличествуют родственные отношения с населением иноэтнических регионов.

В то же время согласно информации МВД высока уголовная преступность в среде мигрантов, прибывших с Кавказа. Не вдаваясь в подробности, отметим, что это может, не в последнюю очередь, объясняться ограниченностью возможностей последних полноценно интегрироваться в принимающее общество.

В Волгоградской области ведется активная национальная политика, реализуемая в том числе и в различных мероприятиях (национальных праздниках, поддержке ветеранов Великой Отечественной войны, Днях независимости республик и др.). Национальные общественные объединения (в 2012 году на территории Волгоградской области их зарегистрировано около 60) активно участвуют в социальной и культурной жизни региона, формируя коммуникативную культуру, приобщают к обычаям и традициям своего народа, развивают этнокультурную терпимость, что, в свою очередь, создает дополнительные условия для эффективного этнокультурного развития соответствующих этнических общностей на территории Волгоградской области.

Таким образом, в настоящее время Волгоградская область является мультикультурным, полиэтничным и поликонфессиональным регионом, что накладывает своеобразный отпечаток на развитие этносоциальных и межэтнических отношений.

Этнические группы, проживающие на территории Волгоградской области, имеют значительные этнокультурные и конфессиональные различия, которые могут проявляться в трудностях, связанных с социально-психологической и культурной адаптацией, трудоустройством, межличностным взаимодействием. В данных обстоятельствах внимание к этно-психологической обстановке в регионе требует особого внимания.

В монографии В.Г. Крысько приводится достаточно подробная информация об общих психологических чертах представителей этнических групп данного исследования. Рассмотрим основные характеристики [107].

Русские, украинцы и белорусы очень близки между собой по генотипу, языку, культуре, общности исторического развития, и истоки их идентичности неразрывно связаны с географией, климатом и историей. Выделяют следующие общие черты этих групп: достаточно высокий уровень образования,

доброжелательное отношение к представителям других этнических групп, самопожертвование, выраженная духовная и физическая сила, общительность, уравновешенность в решениях и поступках, гостеприимство и умение адаптироваться к окружающему образу жизни. Психологические черты русских, украинцев и белорусов исторически складывались в условиях многоэтничности и отличаются, по мнению многих исследователей, открытостью к восприятию других культур, к их объединению и интегрированию [107; 143; 156; 170].

Татары представляют собой достаточно самобытную, сплоченную общность. У них выделяют следующие черты, влияющие на межэтнические отношения: самолюбие, непритязательность в быту, высокое чувство

ответственности перед коллективом, бывают резкими и категоричными в своих суждениях, но легко сходятся с представителями любых других этнических общностей, стремятся к равноправным отношениям [224].

Несмотря на многообразие этнических групп, населяющих Северный Кавказ, включая Дагестан, условия развития, образ жизни и культуры привели к формированию общего психологического облика их представителей. Данные этнографических и социально-психологических исследований наделяют эти группы следующими чертами: обостренное чувство гордости и самолюбия, повышенная эмоциональность, уважение к старшим, обладают хорошими физическими данными и потребностью к образованию микрогрупп, в том числе и по этническому признаку, патриотизмом и уважением традиций [6; 55; 281].