Проблема свободы в истории философии
Как показывает история, свобода бывает важнее, чем жизнь. Для человека, осознающего себя свободным, свобода является необходимостью, детерминирующей его существование, делающей его осмысленным.
Как всякая ценность, свобода принадлежит к миру смыслов. В философии ХХ века на этом настаивал экзистенциализм, поставивший проблему соотношения свободы (человеческого существования) и несвободы (биологического существования). Но, прежде чем дойти до такой постановки проблемы, всю свою предыдущую историю философии придется биться над разгадкой «тайны свободы – бездонной и неизъяснимой» (Н. Бердяев).История исследования проблемы свободы (это именно проблема, не имеющая однозначного решения) можно разбить на ряд этапов, каждый из которых был важным шагом в ее осмыслении. Философия изначально не могла не заняться данной проблемой не только потому, что это одна из смысложизненных проблем человеческого существования, но и потому, что сама философия возникает как свободный тип мышления, как мировоззренческое обоснование права человека на «непохожесть», на свободу. Но на начальном этапе философия, как это ни покажется странным, отрицает свободу и абсолютизирует природную и социальную необходимость (Демокрит).
Признание существования свободы связано с пониманием ее как независимости человеческой воли и действия от каких-либо условий, как «свободы от»: от судьбы, от политического деспотизма, от природной зависимости, от греха, от страстей, моральных норм и т.д. Такое понимание свободы содействовало становлению человека как существа социального и политического. Это было негативное понимание свободы. Это было изначальное, философски «базовое» определение свободы.
Платон, не отрицая возможность существования свободы, поставил вопрос иначе: не может ли человек быть свободным, а нужна ли ему свобода, для чего, в каких целях он может ее использовать? И он приходит к выводу, что свобода человеку ничего кроме вреда принести не может, ибо независимый от законов, традиций, человек способен впасть в смуту, бунт.
Свобода – это прерогатива государства. Платон признает наличие в мире свободы. Но она не нужна человеку, она опасна. Платон, по сути, первым попытался рассмотреть свободу как «свободу для». Иной ответ на его вопрос был дан лишь через две с половиной тысячи лет.В раннем средневековье понимание свободы появляется новое ее толкование, как преодоление религиозного фатализма. Все в этом мире от Бога. Но тогда, получается, что и греховность человека зависит от воли Бога. Необходимо было вывести Бога из-под удара.
Именно в этом направлении работала мысль Оригены, Августина Аврелия и Фомы Аквинского. И именно они навсегда неразрывно связали свободу человека с его ответственностью.
С точки зрения Августина, человеческий мир переполнен злом, но в этом виновен сам человек, его свободная воля. Бог исполненный милостью к человеку, своему творению, наделил его свободой. Человек волен сам выбирать свой жизненный путь, – праведный или греховный, – но тогда и ответственность за свои поступки, осуществляемые на основе свободной воли, должен нести в таком случае не Бог, а сам человек. Итак, свобода – это личный выбор человека, но в придачу к свободе человек получает огромный груз ответственности.
Идеи «отцов церкви» подхватила эпоха Возрождения. Огромную роль в гуманистическом антропоцентризме играет понятие человеческой деятельности, без которого нет нового понимания человека. Само это понятие со времен Платона и стоиков и в особенности со времен «отцов церкви» составляло важнейший аспект категории свободы человеческой воли и ее отношения к божественному провидению, руководившему в принципе каждым человеком.
В работах Пико делла Мирандолы понимание свободы как выбора лежит в основе его размышлений о человеке.
Бог не определил человеку места в иерархии бытия, говорит Мирандола в своей знаменитой «Речи о достоинстве человека»: «Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению.
Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю».Человек поставлен в центр мира, он не обладает особой природой (земной, небесной, ангельской), ни смертностью, ни бессмертием, он должен сформировать себя сам, как «свободный и славный мастер». И вид, и место человека в иерархии сущностей могут и должны быть исключительно результатом его собственного, свободного, а стало быть, и ответственного выбора. Он может подняться до звезд и ангелов, может опуститься и до звериного состояния. Именно в этом видит Пико дела Мирандола прославляемое им «высшее и восхитительное счастье человека, которому дано владеть тем, чем пожелает, и быть тем, чем хочет» (курсив мой. – Г.С.). По сути, Мирандола вплотную подошел к весьма важной проблеме настоящего времени – проблеме самоактуализации человека.
Отвержение созерцательности и противопоставление ей активности, присущее в различной степени многим гуманистам, нашло у Никколо Макиавелли обобщенное выражение в развитой им концепции фортуны в ее соотношении с деятельностью человека. Судьбу Макиавелли уподобляет одной из разрушительных рек, которые приносят своим разливом неисчислимые бедствия жителям. Но силе и мощи стихии можно и противостоять. Сила необходимости – фортуны, в сущности, никогда не достигает степени, полностью подавляющей свободную волю человека. Более того, автор пытается подвести своего рода баланс соотношения между фортуной и свободной волей человека. Баланс этот состоит в том, что «фортуна распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной или около того она предоставляет нам самим». Свободная воля человека (в сущности, представляющая неотъемлемый элемент той же фортуны) в этих условиях означает для него максимальную возможность активных действий, ибо человек, как это показал еще Пико дела Мирандола, кузнец самого себя. Автор «Государя» тоже подчеркнул, что «лучше быть смелым, чем осторожным», ибо «фортуна – женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать», так как «она как женщина, подруга молодых, ибо они не так осмотрительны, более отважны и с большей дерзостью ее укрощают».
Эпоха Просвещения породила новое, вполне в духе времени, понимание свободы. Бенедикт Спиноза предложил трактовку свободы, основывающуюся на признании силы человеческого разума и познания. В мире всеобщей необходимости человек, тем не менее, может раздвинуть границы своей свободы, ибо она есть результат познания необходимости. «Свобода есть познанная необходимость». Несмотря на то, что в целом концепция Спинозы страдала созерцательностью, в отличие от активности свободы у мыслителей Ренессанса, его представление о связи свободы и знания сформировало еще один аспект проблемы свободы.
И.Кант в определенном смысле возрождает подход Платона. Свободы нет, говорит он, все на свете жестко детерминировано. Да, действительно, это так, но только в мире явлений. Если же человек наделен свободой воли, то природная детерминация над ним не властна. Тоже верно, соглашается Кант сам с собой и поясняет: но так обстоит дело в мире интеллигибельном. Человек живет в двух мирах. С одной стороны, он феномен, клеточка чувственного мира, существующая по его законам, порой далеким от человечности. Но с другой стороны, он ноумен, существо сверхчувственное, подчиненное идеалу. У человека два характера: эмпирический, привитый окружением, и ноуменальный, интеллигибельный, как бы присущий ему изнутри. Мир природы, мир несвободы характеризуют отношения причины и следствия, а отношения цели и средств характеризуют мир свободы.
Подход, в свое время предложенный Августином, нашел свое продолжение в различных направлениях субъективистской философии. Свобода, понимаемая как выбор, существенно расширяет границы возможностей человека, опирающихся на свободную волю.
Начиная с Великой французской революции, история человечества развивается под знаменем свободы. На алтарь свободы люди приносят самое дорогое – жизнь. Но ради чего, во имя чего?
В XIX – XX вв. в связи с процессами, происходящими в обществе, проблема свободы начинает занимать умы не только философов, но и широкие массы населения.
Для чего нужна свобода – вот вопрос, на который стали искать ответ многие. Но для этого нужна иная трактовка свободы, иная, нежели понимание свободы как независимости от чего-либо, как познанной необходимости и т.д. Необходима была позитивная трактовка свободы.Существенный вклад в новое понимание свободы внесли философия жизни (Ф.Ницше) и экзистенциальная философия, для которой проблема свободы является ключевой. Свобода, в понимании экзистенциализма, является неотъемлемой, имманентной характеристикой человека, его родовой чертой. Как говорил Ж.-П. Сартр, «человек является свободным или он не человек». «Человек обречен быть свободным». Свобода является не благом для человека, а тяжкой ношей (и здесь мы снова сталкиваемся с августиновской трактовкой свободы), и ноша эта обусловлена той ответственностью, которую мы несем за свой свободный выбор. Именно в пограничных ситуациях, в ситуациях предельного выбора человек, во-первых, проявляет себя как человек во всей своей сущности, во-вторых, как свободный человек, что, впрочем, часто одно и то же. Свобода нужна человеку, чтобы быть (стать) человеком.
Вся история человечества показывает, что, действительно, искать свободу в независимости от чего-либо бесполезно, – слишком много факторов, влияющих на человеческое существование. Можно говорить только о большей или меньшей степени независимости человека. Кроме того, трактовка свободы как независимости весьма опасна как мировоззренческое понятие, как руководство к действию. В таком случае полагание человека свободным может привести к далеко идущим последствиям в практической деятельности.
Человек же всегда мечтал о свободе безграничной, той свободе, которая бы выражали его человеческую, высшую (богоподобную, если угодно, в символическом или религиозном смысле) сущность. Даже понимание свободы как выбора не оправдывало надежд, так как бывают ситуации, которые не предполагают альтернатив, и, следовательно, выбор не всегда возможен.
В России, где проблема свободы стала предельно актуальной в связи с событиями конца ХIХ – начала ХХ веков, тоже мучительно искали ответы на вопросы: Что такое свобода? Для чего она нужна человеку?
Ответ был найден: Свобода нужна человеку для творчества, понимаемого в самом широком смысле.
Свобода – это непременное условие творчества как созидания принципиальной новизны.Особую роль в анализе свободы сыграл Н.А. Бердяев. Свобода для него не просто характеристика человеческого бытия. Он онтологизирует свободу. Будучи религиозным философом, Н.А.Бердяев, тем не менее, ставит свободу выше, или лучше сказать, раньше Бога, точнее, до начала акта Творения. Для того чтобы творить, некое существо или сущность (человек или Бог) должно обладать свободой, внутренней свободой. Если Бог сотворил все в этом мире, то значит, он уже , как творец, обладал свободой. Значит, свобода уже существовала до начала акта творчества. Если бы свободы не существовало до начала Творения, то не было бы и самого Творения. Следовательно, делает вывод Н.А. Бердяев «свобода является безосновной основой бытия». Для религиозного философа вывод достаточно неординарный. В философии Н.А. Бердяева есть и еще один «крамольный» момент, – речь идет о богоподобии человека. Бог не сотворил и не мог сотворить человека по своему внешнему облику. Богоподобие человека не внешнее, а внутреннее. Богоподобие человека заключается в его способности быть творцом. Именно творческая сущность роднит человека с Богом. Именно творчество наполняет смыслом человеческое существование.
Итак, свобода – это независимость, она есть возможность выбора, предполагает ответственность человека за свой выбор, тесно связана и обусловлена уровнем знаний человека и общества. Свобода также есть творчество.
Но тогда встает иная проблема. Мы знаем, что не всегда свобода ведет к творчеству. Свобода в России после 1991 года привела к известному падению литературы и искусства, а авторитет российской науки был завоеван еще в годы Советской власти. Последние Нобелевские премии не должны никого обольщать, они присуждены нашим ученым за работы 60–80-х годов.
Таким образом, мы подошли к проблеме выделения в свободе внешней и внутренней стороны, их разграничению и взаимосвязи, диалектике. Но что же такое – внутренняя свобода и внешняя свобода? Внешняя свобода – это условия, которые нам предоставляет среда. Это – условия выбора, когда ситуация предоставляет нам альтернативы для принятия решений, это возможность действовать независимо, пренебрегая обстоятельствами. А ведь этих условий и возможностей среда может нам и не дать. Тогда мы зависимы от обстоятельств. Тогда – конец свободе? Душа противится этому. Значит свобода дается нам извне (сверху?). Значит, свобода – это только фактор, условие, объективное обстоятельство?
Но свобода – имманентное состояние человека. Свобода субъективна. Главное, без чего невозможен осознанный и ответственный выбор, невозможно создание новизны в этом мире, творчество – это чувство свободы, внутренняя свобода. Предпосылкой внутренней свободы является осознание своей уникальности (но это – только лишь предпосылка). Внутренняя свобода предполагает разрыв тесной связи между духовным и природным (видовым) в человеке, между личностным и коллективным. Внутренняя свобода – это состояние человека, когда он не может быть не свободным. Внутренняя свобода – это необходимость личности быть свободной, это качество самоактуализированной личности, без которого она не может ощущать себя состоявшейся как личность. А. Маслоу в своей иерархии потребностей отвел потребности самоактуализации высшее место над всеми другими потребностями человека, выше физиологических потребностей и потребностей социальных. Самоактуализация – это стремление человека стать тем, кем он хочет и может.
Внешняя свобода – это отношение к другому, это преодоление обстоятельств. Внутренняя свобода – это отношение к себе, это преодоление в себе себя же, но преодоление себя прошлого, вчерашнего, устоявшегося, рутинного, привычного для себя и потому – удобного и спокойного. Внутренняя свобода – это беспокойство по поводу себя. Это жизнь не в ладу с собой. Это не принятие стандарта, шаблона, рутины в себе и, как следствие, в окружении.
Внутренне несвободный человек не способен ни принять новизну в окружении, ни создать ее. Свобода его или раздражает, (это касается творчества в сфере культуры и искусства), или пугает, вызывая реакцию сопротивления (это касается творчества социального).
Поэтому диалектика внутренней и внешней свободы такова, что определяющей стороной свободы вообще является внутренняя ее сторона (внутренняя свобода). Внутренне свободный человек может ощущать себя свободным даже в условиях внешней несвободы, вспомним блестящие образцы русской культуры ХIX века или советского периода. В то же время, внутренне несвободный человек не способен создать свободу вокруг себя. Он обречен в окружении воспроизводить, копировать, повторять зады, иногда на самом высоком уровне. Поэтому далеко не каждый, принадлежащий к так называемому «творческому цеху», является творческой личностью. Но классные ремесленники тоже нужны человеческому обществу, хотя это уже не имеет никакого отношения к свободе.
Свободный человек – непременный участник и субъект всех творческих процессов, будь то социальные, политические, профессиональные. Он обречен на творчество, для него нет нетворческих профессий. Рутина, копирование, стереотип – для него смерти подобны.
Свобода – высшая ценность и высшая потребность человека, сформировавшегося как личность, доросшего в своем развитии и до потребности в самоактуализации. И в этом стремлении человек абсолютно свободен. Для него не существует никакой преграды, кроме него самого. Но являясь высшей потребностью, свобода, понимаемая как внутренняя свобода, распространена в человеческом сообществе чрезвычайно мало.
Большинству же людей свойственен конформизм. Конформизм также является проявлением одной из потребностей человека – стремления к безопасности, предсказуемости, привычности. Но эта потребность большинства. Вообще массовый человек достаточно консервативен, он любит привычность. Привычность – значит легкость проживания. Свобода же – действительно тяжкий крест, и не каждый человек способен нести его. И тяжесть ее – не только в грузе ответственности за свои решения. Свободный человек свободен даже в условиях внешней несвободы и поэтому он всегда – сучок в чужом глазу. Свобода – это тяжесть одиночества. Свобода – это непонимание со стороны большинства. Но тогда свобода – это всегда личное мужество.
Еще по теме Проблема свободы в истории философии:
- 1. ШЕЛЛИНГ. ФИЛОСОФИЯ ТОЖДЕСТВА
- § 2. Философия как тип знания. Методы философствования
- 82. ПОНЯТИЕ ИСКУССТВА В ИСТОРИИ ФИЛОСОФИИ
- § 1. ФИЛОСОФСКО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ КОНЦЕПЦИИ В СОВРЕМЕННОЙ КОНТИНЕНТАЛЬНОЙ ФИЛОСОФИИ
- А. К. Можеева К истории развития взглядов К. Маркса на субъект исторического процесса
- А. Г. Мысливченко О внутренней свободе человека
- § 1. Рефлексия и перевод: исторический опыт и современные проблемы этом разделе будут рассмотрены три группы вопросов — о классической и современных формах рефлексии, о переводе как рефлексивной процедуре и, наконец, о формировании в культуре рефлексивной установки, связанной с выработкой концептуального языка. В Рефлексия «классическая» и «неклассическая»
- СУДЬБЫ ЗАПАДНОЙ ФИЛОСОФИИ НА РУБЕЖЕ III ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ
- Рациональность как философская проблема
- ПОЛИТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ ГЕГЕЛЯ: СТАНОВЛЕНИЕ И РАЗВИТИЕ
- 2. ПРАКТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ В ИСТОРИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МЫСЛИ
- Проблема свободы в истории философии
- «Синтетическая философия» анархо-коммунизма П. А. Кропоткина
- Идеи М.Бахтина и их значение для современной эпистемологии и философии познания
- Некоторые специальные проблемы интерпретации в социально-гуманитарных науках
- Интерпретация в философии
- Систематическая теология П. Тиллиха: эпистемологические и методологические проблемы