X. Диоген, или О слугах 1
Тот ответил: «Я иду в Дельфы попросить совета у божества. Но когда я шел но Беотии, от меня сбежал мальчишка-раб, сопровождавший мепя, и я возвращаюсь в Корипф32; может быть, я пайду этого мальчишку там. Тогда Диоген возразил, как всегда, очень серьезно: «Как же ты, чудак ты этакой, думаешь, что ты сумеешь воспользоваться советом божества, раз ты не сумел использовать раба? Не кажется ли тебе, что это последпее дело гораздо легче и менее рискованно, чем первое, особенна для тех, кто не умеет ничем пользоваться как следует? Да и чего ты собственно добиваешься, разыскивая этого мальчишку? 3
Разве оп пе был скверным слугой?» — «Да, копечио, очень даже скверным. Хотя я не сделал ему пикакого зла и даже приблизил его к себе, оп все-таки сбе- жал». — «Очевидно, он считал тебя дурным хозяином; если бы ты казался ему хорошим, оп бы не покинул тебя». — «Но, Диоген, может быть, он и сам был дурным». — «Итак, — сказал Диоген, — он, считая тебя дурным, сбежал, чтобы ты пе причинил ему какого- нибудь вреда; а ты считаешь его дурным и все же разыскиваешь его, — очевидно, тебе очень хочется, 4 чтобы он тебе навредил; разве дурные люди не причиняют вреда тем, кто ими владеет или кто пользуется их услугами, будут ли это фригийцы или афиняпо, свободные или рабы? Ведь даже если кто считает свою собаку непригодной к делу, то оп пе станет ее искать, если она сбежит от пего; напротив, оп выгонит ее вон —пускай убирается! А те, кто отделается от дурного человека, ничуть пе радуются этому, а па- чинают хлопотать, оповещать своих друзей, пускаются сами в путь, тратят деньги, лишь бы спова заполучить беглеца.
* А ты думаешь, от скверных собак бывает больше вреда, чем от дурных людей? Скверные собаки загубили одного Актеона33, да и то потому, что они были бешеные, а сколько парода погибло от дурных людей, и не сосчитать, — и частные лица, и цари, и целые города; одни — от слуг, другие—от воипов и придворных копьеносцев, третьи — от мпимых и ложных друзей, немало погибло и от руки сыновей, братьев и в жен; неужели же это не удача, если удастся избавиться от дурного человека? Надо ли его искать и гоняться за ним? Ведь это все равно, что, освободившись от недуга, начать его искать и стараться снова как бы внедрить его в свое тело».Знакомый Диогена ответил: «То, что ты говоришь, Диоген, пожалуй, и верно; но трудно не попытаться отмстить тому, кто тебя обидел; рабу этому я ничего худого, как видишь, не сделал, а он посмел бросить меня; ведь он у меня никакой работы, какую обычно выполняют рабы, не делал, а сидел, бездельник этакий, дома, ел и пил и не имел никаких обязанностей, 7 кроме как сопровождать меня». — «И ты полагаешь, — сказал Диоген, — что ты справедливо поступал с ним, кормя его, бездельника и неуча? Ты же еще больше портил его; ведь лень и безделье больше всего другого губят людей неразумных. Он совершенно правильно решил, что ты его портишь; и хорошо сделал, что сбежал, очевидно, чтобы взяться за работу, а не испортиться вконец, бездельничая, зевая и объедаясь, а ты ведь, по-видимому, считаешь пустячным проступком то, что ты портишь человека. Разве не следует сбежать именно от такого человека, как ты, как от самого злостного врага и злоумышленника?»
в «А что же мне теперь делать? При мне ведь нет другого слуги?» — «А что ты сделаешь, если у тебя неудобная обувь, которая патирает погу, а другой у тебя нет? Неужто ты не снимешь ее как можно скорее и не пойдешь босиком? А если эта обувь сама развяжется, неужто ты пе завяжешь ее потуже и пе стянешь погу покрепче? Как босые иногда ходят быстрее, чем те, у кого жмет обувь, так же многие, пе имея слуг, живут легче и имеют меньше пеприят-
9 постей, чем те, у кого их много.
Посмотри-ка, сколько хлопот у богачей; одним приходится заботиться о своих заболевших слугах; им нужны врачи и сиделки — ведь рабы обычно не очепь-то следят за собой и не берегутся, если захворают, отчасти по неразумию, отчасти потому, что они думают — если что- нибудь с ними случится, то от этого больше вреда будет их господину, чем им самим; другим богачам приходится каждый депь сечь своих рабов, заковывать их в цепи, третьим — гоняться за беглыми рабами. Не могут они ни уйти из дома, когда им вздую мается, ни дома опи покоя не видят; а смешнее всего то, что иногда опи обслужены хуже, чем бедняки, у которых вовсе нет рабов.Богачи похожи на сороконожек — я думаю, ты видал их; у них ужасно много ног, но они самые медленные из всех ползающих. Разве ты не знаешь, что от природы тело каждого человека устроено так, что он может обслуживать себя сам? Ноги у него — для ходьбы, руки — для работы и для заботы о других членах тела, глаза — чтоб видеть, уши — чтоб слы- 11 шать; к тому же и желудок ему дап такого размера, что человеку не нужно больше пищи, чем он может добыть себе сам; и оп вмещает как раз столько, сколько человеку нужно и полезно для здоровья. Рука, на которой больше пальцев, чем положено природой, слабее; человек с такой рукой считается калекой; если у пего лишний палец, то он и другими пальцами не может пользоваться, как следует; также если у кого-пибудь будет много ног, много рук, много желудков, то — клянусь Зевсом — это ни мало не придаст ему силы для труда; ничуть не легче будет для пего добывать себе все то, что ему нужно, а, напротив, гораздо труднее и неудобнее. 12
Теперь тебе надо будет доставать пищу только для себя одного, — продолжал Диоген, — а прежде — для двоих; если заболеешь, придется заботиться только о себе, а прежде пришлось бы ухаживать и за другим больным. Если ты останешься один в дому, то тебе нечего бояться, что ты сам у себя что-нибудь украдешь, а если заснешь, то пет опасности, что раб натворит каких-нибудь бед, если не заснет.
Прими во внимание еще вот что: если ты жепат, то жена не будет считать нужным заботиться о тебе, раз у тебя есть в доме раб; к тому же опа, конечпо, будет ссориться с ним, то бездельпичать и приставать к тебе с жалобами; а теперь ей будет не на кого жаловаться 13и она сама стапет больше заботиться о тебе. Где есть раб, там и дети портятся, становятся ленивыми и надменными, раз есть кто-то, кто их обслуживает и на кого опи могут смотреть свысока; если же их предоставить самим себе, то они будут мужественней и сильней и с самого детства научатся заботиться о родителях».
«Но, Диогеп, я сам беден, и если мне не следует держать раба, то я продам его». — «И ты пе постыдишься, — сказал Диоген, — во-первых, обмапуть покупателя, продавая ему негодного раба? Ведь ты либо должен скрыть правду, либо ты пе сможешь его про- 14
дать. Кроме того, если человек продаст плохой плащ или какое-нибудь орудие, или животное, больное и непригодное к работе, то ему придется взять продан- пое обратно, тогда ты ничего не выгадаешь; а если тебе удастся кого-нибудь обмануть и он пе заметит недостатков твоего раба, неужели ты не боишься тех денег, которые ты выручишь? Возможно ведь, что ты купишь еще худшего раба, если наткнешься на продавца, который окажется похитрей, тебя, покупателя; а может быть, ты используешь эти деньги на что-нибудь, что тебе повредит: деньги далеко не всегда приносят пользу тем, кто их приобрел; от денег люди претерпели гораздо больше бед и больше зол, чем от бедности, особенно если у них нет разума, is Ты, очевидно, не постараешься приобрести то, что может научить тебя из всего извлекать пользу и правильно устраивать все свои дела? Ты будешь добиваться не ума, а депег и владения землей, конями, кораблями и домами? Ты сам станешь их рабом, они принесут тебе много огорчений, заставят тебя много и напрасно трудиться, и ты проведешь всю жизнь, хлопоча то о том, то о другом, а пользы пи от чего не їв увидишь. Разве ты не замечаешь, пасколько беспечальнее, чем люди, живут звери и птицы? Жизнь для них слаще, они здоровее и сильнее людей, и каждый из них живет столько времени, сколько ему положено, хотя у них нет ии рук, ни человеческого разума.
Но вместо этого и многого иного, чего им недостает, у них есть одно величайшее благо — они не имеют собственности».«Да, пожалуй, Диоген, я предоставлю своему рабу идти, куда ему угодно, разве что я случайно натолкнусь на него». — «Клянусь Зевсом, — возразил Диоген, — это все равно, как если бы ты сказал: не стану я искать эту брыкливую и лягающуюся лошадь, по если она мне попадется, то я подойду к ней поближе, чтобы она меня хорошенько лягнула». 17 «Ну, ладно, оставим это дело. А почему ты не хочешь, чтоб я воспользовался указапием божества?» — «Что? Я отговариваю тебя воспользоваться его указанием, если ты способен к этому? Вовсе не это я сказал, а вот что: очень трудно и даже невозможно использовать указание бога или человека или даже пользоваться своими собственными силами, справиться, если пе умеешь; а попытаться что-то делать, не умея, — вот это хуже всего. Или ты думаешь, что человек, не умеющий обращаться с конями, много пользы от них получит?» — «Конечно, нет». — «А если применить силу, то не столкнешься ли ско- рее с ущербом, чем с пользой?» — «Ты, конечно,
is прав». — «Вот еще один пример. Если кто-нибудь не умеет обращаться с собаками, может ли он получить от них пользу? Разве пользоваться чем-нибудь не значит ли получить от этого пользу?» — «Пожалуй, что так». — «Следовательно, никто из тех, кто понес ущерб, не пользуется тем, что ему наносит вред?» — «Нет, не пользуется». — «Разве тот, кто пытается пользоваться собаками, не имея на то необходимых знаний, пе расплачивается за это?» — «Разумеется, расплачивается». — «Значит, он и в самом деле не использует их, ибо нет использования без пользы, и притом дело обстоит именно таким образом пе только тогда, когда имеются в виду собаки и кони, по и быки, и мулы.
И вот что, пожалуй, самое удивительное: без надлежащего опыта нельзя управиться даже с ослом и
ю бараном. Разве тебе не известно, что одни получают доход, а другие — только ущерб от занятия овцеводством и эксплуатации ослов?» — «Копечпо, знаю».
— «Не ясно ли, что как раз неопытные люди несут убытки, а специалисты получают пользу и от ослов, и от свиней, и от гусей, и от любого другого животного». — «Видимо, так». — «Вот именно. Разве то же самое нельзя сказать и обо всем остальном? Может ли па кифаре играть человек, не обученный музыке? Даже когда он только пробует играть, само его пеумепие уже вызывает смех, не говоря о том, что он 20портит инструмент и рвет струны». — «Что еще скажешь?» — «Если кто-нибудь захочет играть па флейте, пе будучи флейтистом, и с этой целью явится в театр, не забросают ли его в наказание камнями, а флейту он и сам в ту же минуту сломает? А если кто станет за кормовое весло, не умея править, разве он не пустит тотчас же корабль ко дну, погубив себя и пассажиров? Разве дело обстоит иначе? Принесут ли пользу копье и щит трусам и неумехам? Разве при первом же испытании они не погубят не только свое оружие, но и самих себя?»
«Я согласен с тобой, Диоген, но пока ты бесконечно задаешь вопросы, солнце успеет закатиться».— 21
«А не лучшег ли слушать полезные слова до самого захода солнца, чем без толку идти вперед? Значит, во всех тех случаях, когда ты не умеешь чем-либо пользоваться, нельзя быть уверенным в исходе дела; а чем важнее та вещь, которую ты хочешь использовать, тем больше вреда при неумелом обращении она может принести. Уже пе думаешь ли ты, что с конем можно обращаться так же, как с ослом?» — «Что ты? Конечно, пет». — «А можно ли обращаться с богом так же, как с человеком?» — «Об этом даже говорить пе стоит, Диоген», — ответил собеседник. «Итак, существует ли такой человек, который может пользоваться чем-нибудь, не будучи с ним знаком?» — «Что ты имеешь в виду?» — спросил он. «Тот, кто не знает человека, не может пользоваться услугами
22 этого человека. Это ведь невозможно. И тот, кто не знает самого себя, не может, пожалуй, пользоваться даже самим собой»». — «Кажется, ты прав».— «Должно быть, ты слышал уже о надписи в Дель- фах: „Познай самого себя"34?» — «Конечно». — «Не ясно ли, что бог предписывает заниматься этим всем как не познавшим самих себя?» — «По-видимому, так». — «Но ведь и ты, должно быть, один из них?» — «Почему же нет?» — «Разве ты уже познал себя?» — «Мне кажется, что не познал». — «Но если ты сам не знаешь, что ты есть, то, значит, не знаешь, что такое человек, а не зная этого, ты не способеп пользоваться другим человеком. Не будучи в состоянии пользоваться человеком, ты в то же время пытаешься пользоваться услугами бога, что, по общему мпению, во всех отношениях значительно сложнее и труднее первого».
28 «Ты что же думаешь, — продолжал Диоген, — Аполлон говорит по-аттически или на дорийском наречии? Разве у людей и богов один и тот же язык? Опи ведь пастолько отличаются друг от друга, что даже река Скамандр в Трое на их языке называется Ксанфом35. Птицу „кюминдис" они пазывают „хал- кпда", а некую местность, расположенную за чертой их города, троянцы называют Батиейя, а боги — „Могила Мирины"36. Из-за различия в языках возникает и неясность оракулов, которые многих ввели уже в за-
24 блуждеппе. Для Гомера, должпо быть, имело смысл отправиться к Аполлону в Дельфы, ибо он знал два языка, если, конечно, не все вообще, и притом не кое- что, вроде тех, кто, заучив два-три слова по-персидски, по-мидийски или ассирийски, обманывают несведущих.
А ты не боишься того, что боги говорят одно, а подразумевают другое? Вот что, например, рассказывают о знамепитом Лае37, который стал возлюбленным Хризиппа38; он пришел в Дельфы и спросил у бога, обзавестись ли ему детьми. Оракул ответил, чтобы тот не имел детей, а если уж появится ребепок, 25
то следует от него избавиться39. Лай же был настолько неразумен, что не понял двойного смысла, скрытого в словах Аполлона, и родил и воспитал сына. Впоследствии оп и сам погиб, и весь свой дом погубил, так как был не способен „пользоваться" богом40. Ведь если бы он не услышал этого оракула, то не бросил бы Эдипа, и последний, выросший в доме, 26
не убил бы Лая, зная, что он его сын. Слышал ты, верно, и то, что рассказывают о лидийском царе Крезе41, который, полагая, что более всего следует повиноваться богу, пересек реку Галис, лишился своего царства, сам попал в плен и едва не сгорел живьем.
Думаешь, ты мудрее Креза, человека, обладавшего огромным богатством и повелевавшего таким множеством людей, дружившего с самим Солоном и многими 27
другими мудрецами? Тебе, конечно, известна также история Ореста и ты видел трагедии, в которых он в припадке безумия порицает бога, будто тот посоветовал ему убить собственную мать42. Не считаешь ли ты, что Аполлон мог предписать кому-нибудь из спрашивавших его содеять что-либо дурное или позорное? Но, как я уже сказал, не будучи в состоянии „пользоваться" богом и тем не мепее пытаясь сделать это, люди потом обвипяют не самих себя, а божество.
Если ты последуешь моему совету, — сказал Диоген, — то будешь осторожен и постараешься сперва познать самого себя, а потом, когда ты уже сам станешь разумным, тогда и иди к оракулу, если сочтешь 28
это необходимым. Но я уверен, что тебе не понадобится никакой оракул, если у тебя будет свой разум,
ГІодумай-ка, например, оракул прикажет тебе правильно читать и писать, а ты не знаешь грамоты — ведь ты не сможешь сделать, как он велит; а раз ты знаешь буквы, то ты и без веления божества будешь писать и читать, как следует. Также и во всяком другом деле: если тебе дадут совет делать что-то, чего ты делать не умеешь, ты не сможешь это выполнить. И жить правильно ты нв" сможешь, если не подумаешь сам, как это сделать, хотя бы ты падоедал Аполлону своими вопросами каждый день, а он занимался бы только тобой одним. А имея разум, ты и сам сообразишь, что тебе надо делать, и как43. 29
Есть, правда, еще одна сторона вопроса, о которой я забыл сказать, когда речь шла об Эдипе. Он не отправился в Дельфы за оракулом, а встретился с Ти- резием и, получив от него прорицание, только по причине своего неразумия претерпел великие бедствия. Он узнал, что женился на своей матери и она родила ему детей. После этого, может быть, следовало бы лучше скрыть этот факт от фиватщев, но Эдип, во- первых, широко его обнародовал, а затем стал негодовать и громко кричать, что он отец и брат своих детей, а матери своей он муж и сын. 30
Однако петухи вовсе не негодуют в подобной ситуации. Не делают этого и собаки, и ослы, и даже персы, которые слывут самыми благородными в Азии. Вдобавок ко всему Эдип сам ослепил себя, а потом, слепой, скитался повсюду, будто не мог этого делать, сохранив зрение».
Тогда в ответ на эти слова возразил собеседпик: «Ты, Диоген, изображаешь Эдипа самым тупым из людей, эллины же, напротив, считают, что хотя не было на свете более несчастного человека, однако не 31 было и более мудрого. Ведь только он один смог разгадать загадку Сфинкса» 44. На это Диоген рассмеялся. «Если бы только разгадал! — воскликнул он. — Не слыхал ли ты, что это сам Сфинкс подсказал ему ответ: „Человек"? Эдип же сам не мог сказать, что есть человек, так как не знал. Произнося слово „человек", оп думал, что отвечает па вопрос. Точно таким же образом, когда спрашивают: „Что есть Сократ?" — отвечающий ничего ипого сказать не мо- жет, кроме как назвать имя „Сократ". Я, по крайней мере, слышал, как кто-то утверждал, что Сфинкс — это символ невежества, которое как раньше, так и теперь наносит вред беотийцам45. Это оно не позволило им что-либо познать, ибо они самые невежественные из людей. И хотя находились люди, сознававшие свое неразумие, однако Эдип, считая себя самым мудрым, думал, что он избежал гибели от Сфинкса и убедил в этом остальных фиванцев, тем не менее погиб самым злосчастным образом. Таким образом, невежды, убежденные, что они мудрецы, гораздо несчастнее всех остальных. Таково и племя софистов».
Еще по теме X. Диоген, или О слугах 1:
- ГЛАВА III. Нравственные и идеалистические факторы империализма. 1
- Глава XI КТО ЭТОТ НАСЛЕДНИК? 106.
- ЭДВАРДУ КЛЭРКУ ИЗ ЧИПЛИ, ЭСКВАЙРУ
- Государство и общество
- Г лава XVОБ ИНТЕРЕСАХ ЛЮДЕЙ, ИЛИ ОБ ИХ ИДЕЯХСЧАСТЬЯ; ЧЕЛОВЕК НЕ МОЖЕТ БЫТЬСЧАСТЛИВЫМ БЕЗ ДОБРОДЕТЕЛИ
- ОЧЕРК ИСТОРИИ КИНИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
- VI. Диоген, или О тирании
- VIII. Диоген, или О доблести
- X. Диоген, или О слугах 1
- Класс
- 1. МИНОЙСКАЯ (КРИТСКАЯ) ЦИВИЛИЗАЦИЯ
- Совпадения и различия: первичность выбора образа жизни
- §2.5. Почему же война?
- Борьба со степью
- ЧЕТЫРЕ СТАДИИ ИЗОБРАЖЕНИЯ МЕНЬШИНСТВ
- Хеттия — феодальная страна?