ДОПОЛНЕНИЯ Свидетельства о сочинениях 4.

Как полагает Папетий, все сократические диалоги Платопа, Ксенофонта, Аптисфепа и Эсхипа подлинные (Папетий у Диог. Лаэрт., II, 64). 6.

11о утверждению Персея, большинство из семи [диалогов Эсхпна] принадлежит эретрейцу Паспфонту, который включил пх в сочинения Эсхина. Более того, Эсхнп использовал также «Малого Кира», «Мепыпего Геракла» и «Аліш- виада» Антисфена, как н диалоги других авторов (Персей у Диог. Лаэрт., II, 61).

8А. Если же сократнк Антисфен кое-что разъясняет нри помощи мифов, то это не должно вводить тебя в заблуждение. На этом подробнее я остановлюсь немного позднее [Юлиан. Речи, VII, 209а).

8С. Платон, рассуждая о природе богов, придумал множество мифов о том, что происходит в Аиде, а еще до него это делали эпические поэты; Антисфен, Ксепофонт да и сам Платон, даже разрабатывая некоторые чисто этические проблемы, не походя, а заботливо и с подробностями сочиняют мифы, которым тебе, если бы ты хотел, следовало подражать, заменив Геракла Персеем или каким-пибудь Тезеем, и придать всему аптисфеновский характер... (Там же, 216—217а).

9. К тому, что сказано о древней жизни, мне остается добавить всего несколько слов о языке Фукидида, свойственного людям того далекого времени: из многих риторов и философов, живших в Афинах после Пелопоннесской войны, уже никто не пользовался этим языком: ни ораторы из окружения Андокида, Антифонта или Лисия, ни последователи Сократа из окружения Крития, Антисфена и Ксенофонта (Дионисий Галикарнасский. О Фукидиде, 51, 941).

И. Среди софистов [искусство слова] пе вызывает презрения и пользуется большим вниманием даже у тех из них, кто занимался философией.

Из установленных произведений

21А. Персидский царь Кир на вопрос, какая наука самая необходимая, ответил: «Та, что учит отвыкать от пороков» [Из «Кира»] (Арсений. Виолярий. — Вальц, с. 502).

21В. Он же [Антисфен], будучи спрошенным, какая из наук самая необходимая, ответил: «Та, что учит отвыкать от пороков» [Из «Кира»] (Стобей. Антолог., II, 31, 34).

24С. Здесь, калюется, был Хирон, живший на Пелионе; он превосходил всех людей справедливостью и даже учил Асклешш и Ахилла. К нему пришел Геракл, по-видимому охваченный любовыо; вместе с Хироном в его пещере они принесли жертвы Пану. Геракл не убил Кептавра, но повиновался ему10. Так рассказывает сократик Антисфен [Из «Геракла»] (Латинский аноним, II. — Маас, с. 264). 27.

Если вы в самом деле хотите узнать, что разумность есть нечто возвышенное, то я призову в свидетели пе Платона с Аристотелем, но мудрого Антисфена, который нро- шел этот путь познания. Так, он говорил: «Прометей обращался к Гераклу: „Твой образ действий вызывает одно презрение, ибо ты занят мирскими делами, а о более важном не заботишься. Тебя нельзя считать совершенным мужем до тех пор, пока ты не познал то, что выше людей. Лишь познав это, ты постигнешь также человеческую сущность. Познав же только земное, ты будешь бродить вслепую, как дикие звери"». Тот, чьи интересы связаны лишь с земными благами и чей ум ограничен этими зыбкими и узкими ценностями, не является мудрецом, как полагает Антисфен, но уподобляется тому животному, которое черпает удовольствие, копаясь в грязи [Из «Геракла»] (Фе- мистий. О добродетели (перевод с сирийского Гильдмен- стера—Бюхелера. — Рейнский Музей, 1872, т. 27, с. 450 сл.). 28.

Он же [Антисфен], увидев картину, изображающую, как Ахилл прислуживает кентавру Хирону, заметил: «Молодец, Ахилл! Ты правильно сделал, что ради образования не отказался даже прислуживать» [Из «Геракла»] (Ватик.

39А. У Антисфена в «Физике» читаем: «Согласно мнениям людей, существует множество богов, по природе же — один» (Филодем. О благочестии, 7).

40G. Сократик Антисфен нерефразпровал пророческие слова Писання. «Кому вы меня уподобили?» — говорит господь. «Бог, — сказал он, — ни па кого не похож, поэтому-то никто не может узпать его по изображению» [Из «Физика»] (Евсевий. Приготовление к Евангелию, XIII, 13, 35).

Из неустановленных произведений

44В. (Поэтому имеет некоторое основание затруднение (арогіа), которое привело в смятение Аптисфепа и других, столь же несведущих людей). Нужно иметь еще в виду решение этой апории на основании ранее сказанного, с тем чтобы понять указанпое место: «Поэтому имеет основание затруднение, которое смутило антисфеповцев, а решение вы- текало из сказанного». Уже было разъяснено, что одни части имеют значение формы, а другие — материи. Именно это разъяснение и позволит разрешить апорию антисфенов- цев, которая, по их мнению, заключается в том, что нельзя дать определения и не существует определения чего-либо. Это они доказывают следующим образом.

Так как определение не может быть именем (опоша), а должно состоять из многих имен (это называлось «многословием»; определением можпо, например, считать следующее «многословие»: существо разумное, смертное, имеющее ум и знания, а не просто наименование «человек»), а так как имя не может играть роль определения, поэтому невозможно и определять. Они говорят: когда мы произносим «существо разумное», то этим самым мы произносим нечто сложное, состоящее из материи и формы, «существо» относится к материи, а «мыслящее, разумное» — к форме. К этому прибавляется еще «смертное». Если это так, то мы рассматриваем сложное как результат арифметического сложения. Говоря «существо разумное» и прибавляя к этому еще «смертное», определения мы все же не даем. Аристотель говорит, что эта анория разрешается, исходя из уже сказанного.

Ведь было доказано, что «существо пешее, на двух ногах» есть части формы, а не материи.

Итак, по их мнению, можно дать определение сложной сущности независимо от того, воспринимается ли она чувствами или постигается умом (как, например, «существо разумпое»), а элементов, из которых она состоит, определить нельзя; определение же вообще на что-то указывает, причем одна часть является формой, а другая — материей ([Александр Афродисийский] Коммент. к «Метафизике», 1043Ь23, р. 553, 29).

47С. Тезис есть предположение философски мыслящего человека, противоречащее общепринятому, как, папример, предположение Антисфена, что невозможно противоречить (Аристотель.

50В. Но известнее и заслуживает больше нашего внимания категория качественности, чем качества11, даже если некоторые отказываются от нее, будто последпей вовсе не существует; качественность же никто не может устранить, хотя, как утверждает Антисфен, лошадь он видит, а лошад- ности не видит. Первое он воспринимает глазами, а второе постигается лишь разумом, причем первое является причиной второго, оно как бы предшествует ему, второе же является следствием первого; первое — это тело и притом сложное, второе — бестелесное и простое (Симпликий. Коммент. к «Категориям» Аристотеля, 8Ь25, р. 211, 15).

53. («И в землю / Прибыли сильных, свирепых, не зпаю- щих правды циклопов») Антисфен говорит, что только Полифем несправедлив, ибо по существу презирает Зевса. Остальные же циклопы там справедливы, потому земля приносит нм свои плоды сама. Не обрабатывать ее, стало быть, вполне справедливое дело (Порфирий. Схолии к «Одиссее», IX, 106).

58. Зенон ни в чем пе упрекает Гомера, объясняя и поучая одновременно, что одно написано поэтом в согласии с мпением людей, а другое — в соответствии с истиной. По- этому не должно казаться, что он сам себе противоречит там, где есть видимость противоречия. Такой взгляд еще до Зепона высказал Аптисфен, утверждая, что одно поэтом сказано в согласии с мнепием, другое — с истиной. Но если эта теория у Аптисфепа еще не разработана в подробностях, то у Зепона все детально разъяснено (Дион Хрис. Речи, III, 5).

68. Он же [Антисфен] утверждал, что невежественные люди похожи на бодрствующих в состоянии сна (Ватик. гномолог., 3).

78. Не замечай ошибки старца: старое дерево бесполезно пересаживать (Антоний. Беседы, XXXIII, 172).

83. Дурные люди от лести становятся еще хуже (Там же).

84В. Антисфен говорил, что лучше отправиться «к воронам» 12, чем к льстецам. Вороны пожирают мертвецов, а льстецы — живых (Стобей. Аптолог., III, 14, 17). 86.

Оп же [Аптисфен] говорил: добродетель не нуждается в мпогословии, в нем нуждается зло (Ватик.

Невежда много болтает, не зная меры в словах (Це- цилий Балъб, XVII, 2. — Вёльффлпн, с. 29).

90. Аптисфен... сказал, что не следует подражать чужим порокам [или завидовать позорным поступкам другого]. Городские стены могут не устоять перед предательством, а степы души незыблемы и прочны (Епифаний. Против еретиков, III, 26. — Дильс. Доксографы, с. 591).

96. Антисфен говорил, что трудности похожи па собак: они кусают лишь тех, кто к ним не привык (Ватик. гномолог., 1).

99. Правильно говорил Антисфен, что врагам следует желать всяческого добра, кроме мужества. Это признак силы, а не слабости (Плутарх. О мужестве Александра Великого, 336а).

102. Он [Антисфен] говорил, что государством должен править мудрец (Августин. О граде Божьем, XVIII, 41). 105.

Опасно давать безумцу в руки меч, а негодяю — власть (Максим. Беседы, 9, 561). 106.

Что же, в конце копцов, пи Сократ, который умел примирить одно с другим и, кажется,., был способеп примирить отдельного человека с толпой, пн Аптисфен, ни Зенон, ни Клеапф, пи Хрисипп и никто ипой пе смогли добиться таких успехов? (Филодем. Риторика. — Зудхаус, с. 223, 12 сл.).

109В. Тогда, как говорят, Антисфен, ученик Сократа и учитель Диогена, более всего ценил благоразумие и, испытывая отвращение к наслаждениям, сказал: «Если бы я встретил Афродиту, то пронзил бы ее стрелой за то, что она погубила столько наших прекрасных и добродетельпых женщин». Любовь оп называл пороком природы, тогда как несчастные людишки именуют эту болезнь богиней. Поэтому он предпочитал скорее сойти с ума, чем предаваться любви (Феодорет. Излечение греческих страстей, III, 53).

111А. Таким образом, сократики придерживались разных мнений о цели философии. Их взгляды настолько расходились (просто невероятно, как это могло случиться с учениками одпого и того же учителя!), что одни, как Аристипп, объявляли высшим благом удовольствие, а другие, как Антисфен, — добродетель (Августин. О граде Божьем, VIII, 3).

116. Сократик Антисфен писал, что не следует отказы- .ваться от так называемого прелюбодеяния (Климент. Гомилии, V, 18, 147).

120. После этого Сократ сказал: —

Итак, теперь, пожалуй, нам остается порассуждать о том, что каждый считает паиболее ценным. —

Не хотите ли выслушать меня первым? — спросил Каллий. — Тогда как вы, насколько я попимаю, затрудняетесь ответить на вопрос, что такое справедливость, я в это время делаю людей справедливее. —

Каким же это образом, дорогой? — спросил Сократ. —

Я просто снабжаю их деньгами, клянусь Зевсом.

Тут встал Антисфеп и с издевкой спросил: —

Скажи, Каллий, где по-твоему люди хранят справедливость — в душе или в кошельке? —

В душе, разумеется, — ответил Каллий. —

А ты, значит, положив деньги в кошелек, делаешь души более справедливыми? —

Безусловно! —

Каким же это образом? —

Зная, что у них есть средства для приобретения всего жизненно необходимого, люди пе хотят идти на преступления и подвергать себя опасности. —

Ну, а возвращают ли они тебе то, что берут? — спросил Антисфен. — Конечно, нет, клянусь Зевсом. —

Может быть, все-таки платят благодарностью? —

Нет, клянусь Зевсом, даже благодарности пе получаю. Более того. Некоторые становятся даже враждебнее, чем были до этого. —

Поразительно! — воскликнул Антисфен, насмешливо глядя на него. — Всех ты делаешь справедливее по отношению к другим, а к себе — нет. —

Что же в этом удивительного? Мало ли ты видел плотников и строителей, которые строят дома для многих других, а для себя ничего пе могут построить и живут, снимая квартиры? Угомонись же, наконец, мудрец-обличитель! —

Клянусь Зевсом, — вмешался тут Сократ, — он должен с этим примириться. И прорицатели, говорят, предсказывают другим судьбу, а что их самих ожидает, пе предвидят (Ксенофонт. Пир, IV, 1—5).

Биографические заметки

122В. Афинянин... сып отца, носившего то нее имя Аптисфен, мать — фракиянка родом (Суда, под словом «Аптисфен»).

122С. Антисфена упрекали за то, что у него мать фракиянка, варварского рода. На что он отвечал, что и матерь богов Идэя13 родом оттуда же (Сенека. О твердости духа мудреца, 18, 5).

122D. Антисфен был афинским гражданином, а мать происходила из Фракии, спачала он был последователем Сократа, затем стал киником (Епифаний. Против еретиков, III, 26).

124. Кто-то сказал ему [Сократу], что у Антисфена мать фракиянка. Тогда он заметил: «А ты думал, что такой благородный человек мог родиться только от двух полноправных афинских граждан?» 14 (Диог. ЛаэртII, 31).

128С. Он же [Антисфен] научился сначала риторике, затем примкнул к Сократу. Встретив однажды друзей, сказал им: «Раньше все вы были моими учениками, а теперь, если окажетесь благоразумными, станете моими соучениками» (Ватик. гномолог., 4).

129. Этот киник-собака [Аптисфен] многим обязан Сократу (Афиней, V, 216Ь).

9 Антология кинизма

130А. После того как Антисфен учился у Сократа, он стал киником (Климент Алекс. Строматы, 1, 14, 63, 4).

130В. Затем он стал киником (Суда. Под словом «Антисфен»).

131. Сократ, как я думаю, считал, что философия Эсхина и Антисфена принесла Афинскому государству мало пользы (Максим Тирскищ 1, 9, е).

131 А. Эхекрат. Кто же там был, Федон? Федон. Из-* вестный тебе Аполлодор из местных жителей, а также Кри- тобул... и Антисфен 15 (Платон. Федон, 59В).

132В. Что за молодые люди появились в тюрьме? Апол- лодор, Критон, Федон, Симмий, Кебет, а также Гермоген, Эпиген, Антисфен, Эсхин, пожилые люди, участники собеседований Сократа (Либаний. Апология Сократа, V, 23).

134А. В этике существует десять школ... Основателем древней академической был Платон... кинической — афипя- нин Антисфен (Диог. Лаэрт. Вступление, 19).

134В. Сначала от самого Платона пошли Аристотель и Ксенократ... затем от Антисфена, который более всего вое-* хищался в беседах Сократа проповедью терпения и твердости, пошли в первую очередь киники... (Цицерон. Об ораторе, III, 17).

136В. Он был создателем кинической философии, которая получила свое название благодаря тому, что Антисфен учил в гимнасии Киносарг1* (Суда. Под словом «Антисфен»).

136С. (В связи с тем, что в то время, как говорят, насчитывалось семь философских школ)... или по образу жизни, как, например, киническая школа, во главе которой стоял Антисфен (Иоанн Филопон. Введение в Категории, р. 2, 4).

136D. Я думаю, что из множества сократиков нет никого хуже [и слабее], чем Антисфен, который ввел в жизненную практику киническую философию. Его сторонником и подражателем стал Диоген ([Гален\ История филос., 3).

137. Теперь основоположника этой философии, к которому прежде всего можно возвести ее идеи, нелегко установить, хотя некоторые полагают, что для этой роли подходит и Антисфен, и Диоген. Кроме того, Эномай, кажется, не считает абсурдным утверждение, что кинизм не представляет собой ни антисфенизм, ни диогенизм. Ведь наиболее благородные из киников говорят, что сам великий Геракл» являвший нам примеры всяческих добродетелей, оставпл также людям величайший образец и этой (кинической. — И. Я.) жизни (Эномай у Юлиана, речь VI, 187с).

138В. Антисфен многих призывал заниматься философией, но люди не обращали на его слова никакого внимания. Тогда, охваченный негодованием, он перестал вообще допускать к себе учеников. Не был исключением н Диоген, но тот проявил настойчивость и упорство, притом такое, что Антисфен стал грозить ему палкой и однажды даже ударил палкой но голове, но Диоген не только пе изменил своего намерения, но еще с большим упорством стал добиваться своего — столь велико было желание слушать поучения Антисфена. «Можешь меня поколотить, если тебе угодно, — сказал оп, — я снова подставлю свою голову под твои удары, но ты, ножалуй, не найдешь такой крепкой дубины, чтобы прогнать меня и не дать слушать твои речи». Тогда Антисфен проникся к нему исключительным расположением (Элиан. Пестр, ист., X, 16).

138С. Антисфен не допускал к себе учеников, а настойчивости Диогена преодолеть не мог, даже угрожая ему палкой. Рассказывают, что Диоген склонил перед ним голову и сказал: «На свете нет такой палки, которая могла бы меня от тебя отвадить» (Иероним. Против Иовиниана, И, 14, 345).

138D. Диоген-киник стал учеником Антисфена (Евсевий. Приготовление к Евангелию, XV, 13, 7).

138Е. Он стал учителем Диогена-собакп и других киников (Суда. Под словом «Аптисфен»).

138F. (Этот киник Диоген...) После того как у него было конфисковано имущество, он стал изгнанником и прибыл в Афины, где подружился с Антисфеном и был вместе с ним до конца его жизни (Схолии к «Продаже жизней», 7, Лукиана).

140. В это время жили люди, заслуживающие внимания благодаря их образованности... Аристипп и Антисфен (Дио- дор Сицилийский, XV, 76. — Олимп. 103, 3—4; 366—365 гг.). 143.

Рассказывают, когда Аптисфен заболел долгой и неизлечимой болезнью, Диоген протянул ему кинжал со словами: «Возьми, если нуждаешься в услуге друга...» (Юлиан, Речи, VI, 181Ъ). 144.

... Одни [философы] погибли от яда, как Сократ, другие были сожжены заживо, как Гераклит Эфесский, третьи—зачахли, как Антисфен (Сх. к «Параситу», 57, Лукиана). Анекдоты

146. Он же [Антисфен] в ответ на чью-то брань и упреки, что он неполноправный афинянин, заметил: «Ведь никто не видел коринфского или аттического льва, но зверь от этого не становится ничуть не менее благородным» (Ватик. гномолог., 10).

148А. Увидев, что Антисфен постоянно выставляет напоказ дыры на своем плаще, Сократ заметил: «Может быть, ты перестанешь красоваться перед нами?» (Элиан. Пестр, ист., IX, 35).

148В. Антисфен повернулся так, чтобы были видны дыры на его плаще. Тогда [Сократ] сказал: «Через дыры плаща просвечивает твое тщеславие» [Диог. Лаэрт., II, 36; ср.; Там же, VI, 8).

153. Когда Платон в своей школе однажды о чем-то долго рассуждал, Антисфен заметил: «Не оратор является мерой слушателя, а слушатель — мерой оратора» (Ватик. гномолог., 13). 155.

[Аристипп] всегда высмеивал Антисфена за его угрюмый вид (Суда. Под словом «Аристипп»). 156.

Он же [Антисфен] на горестные сетования Дионисия, что он смертен, заметил: «Но ведь ты же сам, когда превратишься в глубокого старика, будешь огорчаться, что все еще жив» (Ватик. гномолог., 5). 160.

... [Парменид] доказывал, что сущее неподвижно. Не будучи в состоянии опровергнуть это словами, киник Антисфен поднялся и начал ходить взад-вперед, считая, чтв гораздо убедительнее доказывать делом, чем возражать на словах (Элий. Коммент. к «Категориям», 220Ь40, р. 109, 18 сл.). 161.

Таковы нищенствующие жрецы, собирающие подаяния для богини Кибелы. Похоже, что это им, просящим милостыню, Антисфен сказал: «Я не хочу кормить матерь богов, которую кормят боги» (Климент Алекс. Протрептик, VII, 75, 3).

167. Видя, что во время правления Тридцати17 гибнут наиболее известные граждане и тираны особенно преследуют самых богатых, Сократ, как говорят, повстречав Антисфена, сказал ему: «Ты, надеюсь, пе раскаиваешься, чте в жизни мы не стали столь прославленными и почитаемыми, как цари, которых выводят в трагедиях, все эти Атреи,

Фиесты, Агамемноны, Эгисфы? Все они погибают от мечей, страдают сверх всякой меры и на глазах у всех участвуют в ужасающих трапезах 18. Но еще не явился на свет столь дерзкий и бесстыдный сочинитель, который представил бы участников хора, закалываемых на глазах у зрителей» (Элиеьн. Пестр, ист., II, 11).

172. Философ Антисфен, один из последователей Сократа, па чей-то вопрос, какой венок он считает самым красивым и почетным, ответил: «Тот, который мы получаем в результате воспитания и образования» (Стобей. Антол'ог., II, 31, 33).

178В. Он же [Антисфен], наслушавшись похвал от дурных людей, сказал: «Меня тревожит мысль, не совершил ли я какой-нибудь дурной поступок, ибо я им понравился» (Ватикан, гномолог., 9).

192. Рассказывают, что и Антисфен любил одного юпошу. Какие-то люди, желая завлечь молодого человека на пир, поставили па стол блюда с вкусной рыбой. Потом кто-то сказал Аптисфену: «Даже у счастливчиков есть соперники в любви». — «Конечно, — ответил философ. — Я ведь не владыка морской. Если кто-нибудь чего-то домогается, я от этого отказываюсь» (Собрание папирусов, II, ИЗ. — Компаретти—Вителли, кол. II, 26).

194. Хрия... опровергающая. Кинический философ Антисфеп мыл какие-то овощи. Заметив киренского философа Аристиппа 19, входящего вместе с сицилийским тираном Дионисием, сказал: «Аристипп, если бы ты довольствовался такой пищей, как я, то тебе пе пришлось бы следовать по пятам за тираном». На что Аристипп возразил: «А если бы ты мог запросто беседовать с тираном, то не довольствовался бы такой пищей» (Латинская грамматика, VI (О Хрии). — Кейль, 1879, с. 273, 15).