у) Привычка § 409

Чувство самого себя, погруженное в своеобразность чувств (простых ощущений, равно как и вожделений, влечений, страстей и их удовлетворений), от них не отличается. Но в себе самость есть простое отношение идеальности к себе, формальная всеобщность (а эта последняя и есть как раз истина упомянутого особенного); как всеобщность самость должна быть положена в этой жизни чувства; таким образом, чувство самого себя есть для-себя-сущая.

всеобщность, отличающая себя от особенности. Эта всеобщность не есть полная содержания истина определенных ощущений, вожделений и т. д., ибо их содержание здесь еще не принимается во внимание: Особенность в этом определении равным образом является формальной и представляет собой лишь особенное бытие или непосредственность душй по отношению л ее же собственному формальному, абстрактному для- себя-бытию. Это: особенное бытие: души; есть момент, ее теАвтдсти, с которой она здесь дорывает,,отличает себя от . нее как : ее простое бытие, и в качестве идеального является субъективной субстанциальностью этой телесности, подоб тому, как по своему в-себе-сущему понятию (§ 389) она была лишь субстанцией этой телесности просто как таковая.

Примечание. Это абстрактное для-себя-бытие души в ее телесности еще не есть «я», не есть еще существование всеобщего, сущего для всеобщего. Это есть к своей чистой идеальности сведенная телесность, которая, таким образом, присуща душе как таковой. Это означает: подобно тому как пространство и время в качестве абстракт- дой внеположности, в качестве пустого пространства и пустого времени представляют собой только субъективные формы, чистое созерцание, так и упомянутое чистое бытие представляет собой (поскольку особенность телесности, т. е. непосредственная телесность как таковая, была в нем снята) для-себя-бытие, совершенно чистое бессознательное созерцание, но в то же время и основу сознания, к которому это для-себя-бытие восходит, поскольку оно сняло в себе телесность, субъективной субстанцией которой оно является и которая составляет для него предел, вследствие чего оно оказывается положенным как субъект для себя.

§ 410

Что душа делает себя таким образом абстрактным всеобщим бытием и все особенное в чувствах (а также в сознании) редуцирует всего лишь к некоторому сущему в ней определению — это и есть привычка.

Душа овладевает, таким образом, содержанием и так удерживает его при себе, что jb такого рода определениях она существует не, как ощущающая, находится в некотором отношении к ним, не отличаясь от них, не является погруженной в них, но имеет их в себе и двигается в них помимо всякого ощущения и бессознательно. Она постольку является свободной от них, поскольку уже не заинтересована в них и не занята ими; поскольку в этих формах душа существует как в своем владении, постольку она в то же время открыта для дальнейшей деятельности — ощущения, а также и сознания духа вообще.

Это. внедрение особенного или телесного как моментов определений чувства в бытие души проявляется как их повторение, а порождение привычки — как упражне- ние. Ибо это бытие в качестве абстрактной всеобщности в отношении к природно-особенному, влагаемому в эту форму, есть всеобщность рефлексии (§ 175) — то же самое, что внешне многое в ощущении, сведенное к своему единству, причем это абстрактное единство берется как положенное.

Примечание. Привычка, как и память,— трудный момент в организации духа; привычка есть механизм чувства самого себя, подобно тому как память есть механизм интеллигенции. Природные качества и изменения возраста, сна и бодрствования являются природными непосредственно; привычка, напротив, есть сделанная чем-то при- родносущим, механическим, определенность чувства, а также интеллигенции, воли и т. д., поскольку они принадлежат к чувству самого себя. Привычка справедливо была названа второй природой: природой — ибо она есть непосредственное бытие души; второй — ибо она есть положенная душой непосредственность; она входит в телесность и проникает насквозь телесность, присущую определениям чувства как таковым, а определенностям представления и воли, поскольку они воплощены в теле (§ 401).

Таким образом, человек в привычке является природным существом и потому он в ней несвободен, но, с другой стороны, свободен, поскольку природная определенность ощущения посредством привычки низведена в нем до своего чистого бытия, и он уже не стоит к этой определенности в отношении различия и тем более интереса, не занят ею и не зависит от нее.

Несвобода в привычке является отчасти чисто формальной в качестве принадлежащей только к бытию души, отчасти же лишь относительной, поскольку она, собственно говоря, имеет место только при дурных привычках, или поскольку привычке вообще противопоставлена какая-либо другая цель; тогда как привычка к справедливому вообще, к нравственному, по самому содержанию своему свободна. Существенное определение есть освобождение, которое человек приобретает посредством привычки по отношению к ощущениям, поскольку он ими аффицирован. Различные формы этого освобождения можно определить следующим образом. а) Непосредственное ощущение как подвергнутое отрицанию, как положенное в качестве безразличного. Закаленность по отношению к внешним ощу- щениям (мороз, жара, утомление членов тела и т. д., приятные вкусовые ощущения и т. п.), равно , как закаленность души против несчастья, является силой, состоящей в том, что, хотя мороз и т. д., а также несчастья и ощущаются человеком, такая аффекция низводится, однако, до некоторой внешности и непосредственности,— всеобщее бытие души сохраняется как абстрактное для себя, и самочувствие как таковое, сознание, рефлексия, какая-либо иная цель и деятельность уже более не переплетаются сним, р) Равнодушие к удовлетворению; вожделения, влечения притупляются вследствие привычки к их удовлетворению; это есть разумное освобождение от них; монашеское отрешение и насильственность не освобождают от них и по своему содержанию не являются разумными; при этом подразумевается, что влечения по самой своей природе рассматриваются как конечные определения, и сами они и их удовлетворение как моменты разумности воли есть нечто подчиненное; у) в привычке как умелости (Ges- chicklichkeit) абстрактное бытие души должно быть не только удержано для себя, но, получив значение как субъективная цель в телесности, оно должно эту последнюю подчинить себе и сделать ее себе совершенно доступной. По отношению к такому внутреннему определению субъективной души телесность имеет значение как непосредственного внешнего бытия и предела; это более определенный надлом души как простого для-себя-бытия в ней самой в противоположность к ее природности, которая тем самым не имеет уже более непосредственной идеальности, но как внешняя еще только должна быть низведена до таковой.

Далее, воплощение определенных ощущений само также является определенным (§ 401), а непосредственная телесность есть особенная возможность (особая сторона различенности в ней, особый орган ее органической системы) для определенной цели. Внедрение такой цели в эту телесность состоит в том, чтобы сущая в себе идеальность материального вообще и определенной телесности полагалась бы как идеальность, чтобы душа соответственно определенности своего представления и воли существовала бы в своей телесности как субстанция. В ловкости телесность сделана до такой степени проницаемой и превращена в инструмент, что, как только во мне появляется какое-либо представление (например, ряд нот), тело, как лишенное сопротивления и текучее, правильно его выражает.

Форма привычки охватывает все виды и ступени деятельности духа; самое внешнее, пространственное определение индивидуума — то, что он стоит прямо;—превращено его волей в привычку, в непосредственное, бессознательное положение, всегда остающееся делоіі его непрерывно действующей воли; человек стоит лишь потому и лишь постольку, поскольку он хочет стоять, и лишь до тех пор, пока он этого бессознательно хочет. Равным образом зрение и т. п. есть конкретная 'привычка, непосредственно соединяющая в едином простом акїе множество определений ощущения, сознания, созерцания, рассудка и т. д. Точно так же1 и совершенно свободное в своей собственной чистой стихии деятельное мышление тоже нуждается в привычке и беглости, этой форме непосредственности, в силу которой оно является не испытывающим никаких препятствий, все проникающим достоянием моей единичной самости. Только благодаря привычке я существую как мыслящее существо для себя. Даже эта непосредственность мыслящего у-себя-бытия содержит момент телесности (непривычка к мышлению при необходимости продолжительное время мыслить вызывает головную боль); привычка уменьшает это ощущение, поскольку природное определение она превращает в непосредственность души. Но привычка, развитая в сфере духовного как такового и проявившая свою деятельность, есть воспоминание и память; мы рассмотрим их ниже.

О привычке50 обыкновенно говорят пренебрежительно и рассматривают ее как нечто безжизненное, случайное и частичное.

Правда, совершенно случайное содержание, так же как и всякое другое, тоже способно принимать форму привычки, и именно привычка к жизни влечет за собой смерть, или — если выразиться абстрактно—и есть сама смерть. Но в то же время для существования всякой духовности в индивидуальном субъекте она самое существенное условие для того, чтобы субъект мог существовать как конкретная непосредственность, как душевная идеальность, чтобы содержание, ре-' лигиозное, моральное и т. д., принадлежало субъекту как вот этой самости, как вот этой душе, а не было бы в нем* только в себе (в качестве задатка) или только как преходящее ощущение или представление, а также и не как внутреннее только, абстрактное, от всякой деятельности' й дейстйительности оторванное, но чтобы оно входило в его $ытдо.-«— В научных рассмотрениях души и, духа прцвычку,<обыкновенно обходят или как нечто недостойное! внимания, или же скорее потому, что она относится к числу самых трудных определений.

Прибавление. Мы свыклись с представлением при- выцкй; ьтем не менее определение ее понятия трудно. На этом основании мы. дадим здесь еще несколько пояснений этого понятия.

Прежде всего должна Оыть показана необходимость диалектического перехода от (рассмотренного в § 408). помешательства к (подвергнутой в § 409 и 410 исследованию) привычке. Для этой цели мы должны напомнить о том, что в безумии душа стремится, преодолевая прот тиворечие, существующее между ее объективным сознанием и в ней же действующим навязчивым представлен нием, восстановить себя до совершенной внутренней гармонии, духа. Это восстановление может в . одинаковой мере и не удаться и удаться. Поэтому для единичной, души, достижение ею свободного, гармонического самочувствия представляется чем-то случайным. Однако в себе абсолютное освобождение самочувствия — ничем не расстроенное у-себя-бытие души во всей особенности ее содержания — есть нечто безусловно необходимое; ибо в себе душа есть абсолютная идеальность, нечто такое, что возвышается над всеми ее определенностями; и в самом ее понятии заключается то, что через снятие упрочившихся в ней особенностей она обнаруживается как безграничная власть над ними, и то, что еще есть в ней непосредственного, сущего, она низводит до простого свойства, всего только до некоторого момента в ней, чтобы посредством этого абсолютного отрицания стать свободной индивидуальностью для самой себя. И в отношении человеческой души к ее гению мы уже имели случай рассмотреть некоторое для-себя-бытие самости.

Но там это для-себя-бытие имело еще форму внешности, разделения на две индивидуальности: на господствующую и подвластную самость; и между обеими этими сторонами не было еще места ни для какой решительной противоположности, ни для какого противоречия, так. что гений, ето определенное внутреннее существо, беспрепятственно проявлял себя в человеческом индивидууме.- Напротив, на той ступени, до которой мы теперь довели развитие субъективного духа, мы приходим к,такому, для-себя-бы-: тию души, которое осуществлено ее понятием посредством преодоления существующего в помешательстве внутреннего противоречия духа, посредством снятия полной разорванности нашей самости. Это у-самого-себя-бытие ыы и называем привычкой. В этой последней душа, непривязанная более к только субъективному, особенному представлению и не вырванная этим представлением из средоточия своей конкретной действительности, до такой степени совершенно вовлекла в ее идеальность дошедшее до нее непосредственное и обособленное содержание и до такой степени полно вжилась в него, что двигается в нем с полной свободой. А именно, в то время как при простом ощущении меня случайно аффицирует то то, то. другое, и при наличии этого ощущения — как и при сякой другой духовной деятельности, пока она остается ля субъекта еще чем-то непривычным,— душа является погруженной в свое содержание, теряется в нем, не ощу-* щая своей конкретной самости; в привычке человек, напротив, получает отношение не к случайному единичному ощущению, представлению, вожделению ж т. д., но к себе самому, к некоторому составляющему его индивидуальность, им самим положенному, им освоенному всеобщему способу действия,— и именно потому является свободным* То всеобщее, однако, к которому душа относится в привычке,— в отличие от только для чистого мышления существующего, само себя определяющего, конкретно-всеобщего — есть лишь абстрактная, из повторения многих единичностей посредством рефлексии возникшая всеобщность. Только до этой формы всеобщего может подняться природная душа, занимающаяся непосредственным и, следовательно, единичным. Но всеобщее, относящееся кеди- ничностям, внешним по отношению друг к другу, есть необходимое. Поэтому человек, хотя, с одной стороны, и становится посредством привычки свободным, но, с другой — она же делает его своим рабом и представляет собой некоторую природу, правда еще не непосредственную, не первуюу находящуюся еще во власти единичности ощущений, НО скорее некоторую вторую природуу по- ложенную душой, однако все же некоторую природу —< нечто положенноеу принимающее форму непосред- ственногоу— некоторую идеальность сущего, проникнутую формой бытияу следовательно, нечто, свободному духу не соответствующее, нечто только антропологи- ческовш

Поскольку душа только что указанным способом, через преодоление своей разорванности, своего внутрен-» него противоречия, стала самой к себе относящейся иде^ альностью, постольку она отделила от себя прежде не* посредственно тождественную с ней телесность и в то ж§ время проявляет на телесности, возвращенной, такиад образом, к своей непосредственности, силу своей идеала» ности. С этой точки зрения нам предстоит поэтому рас-» смотреть не неопределенное отторжение внутреннего ВО" обще от преднайденного мира, но самый процесс подчинен ния упомянутой выше телесности власти души. Это овладенйе телесностью составляет условие процесса осво-і бождения души, достижения ею объективного сознания. Правда, индивидуальная душа уже в себе телесно обособлена; как живой человек я обладаю органическим телом; и оно не есть нечто для меня чуждое; скорее оно принадлежит к идее меня самого, является непосредственным, внешним наличным бытием понятия моего «я», составляет мою единичную природную жизнь. Поэтому, мимоходом будь сказано, следует считать совершенно пустым мнение тех людей, которые думают, ЧТО, собст-f венно говоря, человек совсем не должен был бы иметь никакого органического тела, потому что, вынужденный этим телом к заботе об удовлетворении своих физических потребностей, он тем самым отвлекается от своей чисто духовной ЖИЗНИ и делается неспособным К ИСТИННОЙ СВОн боде. От этого пустого воззрения совершенно далек уже простодушный религиозный человек, ПОСКОЛЬКУ ОН СЧМ+ тает удовлетворение своих телесных потребностей до-« стойным предметом своей просьбы, обращенной к богу как к вечному духу. Задачей же философии является познать, каким образом дух только благодаря тому сут ществует для самого себя, что он материальное противо-» поставляет себе — частично как свою собственную телеса ность, частично как внешний мир вообще —и эти таким образом различенные стороны снова приводит к единству, с самим собой, опосредствованному этой противоположной стью и ее снятием. Между духом и его собственным те-» лом, естественно, имеет место еще более интимная связь, чем между духом и всем остальным внешним миром.' Именно вследствие этой необходимой связи моего тела с моей душой деятельность, непосредственно проявляє* мая этой последней по отношению к первому, не яв-< ляется конечной, не является только отрицательной•

Поэтому я прежде веего должен утвердиться в этой не- посредственной гармонии моей души и моего тела, щ хотя мне нет надобности, как это делают, например, атлеты л канатные плясуны, возводить мое тело в самоцель,, все же . я должен- отдавать моему телу должное, должен щадить его, поддерживать его здоровье и силы и, следовав тельно, не имею права обращаться с ним пренебрежительно и враждебно. Как раз вследствие невнимания к моему телу или, еще более, вследствие дурного обращения с ним, я поставил бы себя в отношение зависим мости от него, в отношение внешне необходимой связи с ним; ибо таким образом я сделал бы его, вопреки его тождеству со мной, чем-то отрицательным по отношению ко мне и, следовательно, враждебным, я вынудил бы его возмущаться против меня и мстить за себя моему духу. Напротив, если я буду вести себя соответственно с законами моего телесного организма, то душа моя будет в своем теле свободной.

Тем не менее душа не может ограничиться этим непосредственным единством со своим телом. Форма непосредственности упомянутой выше гармонии противоречит понятию души, ее назначению быть к себе самой относящейся идеальностью. Чтобы стать соответствующей своему понятию, душа должна — чего на этой нашей стадии она еще не достигла — сделать свое тождество со своим телом таким тождеством, которое положено или опосредствовано духом, она должна овладеть своим телом, создать из него податливое и удобное орудие своей деятельности, так преобразовать его, чтобы она в нем получила отношение к самой себе, чтобы оно сделалось акциденцией, приведенной в согласие со своей субстанцией, а именно со свободой. Тело есть та среда, через посредство которой я вообще прихожу в соприкосновение с внешним миром. Поэтому если я хочу осуществить свои цели, то я должен сделать мое тело способным к тому, чтобы это субъективное перевести во внешнюю объективность, К этому тело мое не приспособлено от природы; непосредственно оно выполняет скорее лишь то, что соответствует животной жизни. Но чисто органические функции- ре суть еще функции, выполняемые по побуждению моего духа. Для такой службы мое тело еще только должно быть приспособлено. Если у животных тело, повинуясь их инстинкту, непосредственно выполняет все то, что необходимо требуется идеей животного, то человек, напротив, должен посредством своей собственной, деятельности сделаться господином своего тела. Первоначально человеческая душа проникает, свое тело только совершенно неопределенным всеобщим способом. Чтобы это проникновение стало: опре- деленнымдля ,этого требуется образование. При. этом первоначально тело оказывается неподатливым по отношению; к душе, оно не обладает еще никакой уверенностью в своих движениях и сообщает им для надлежащего выполнения определенной цели то слишком большую, то слишком малую, силу. Правильная мера этой силы может быть достигнута только тем, что человек на все многообразные обстоятельства внешнего мира, в котором. он желает осуществить свои цели, направляет особую рефлексию и все отдельные движения своего тела соразмеряет с упомянутыми обстоятельствами. Поэтому даже и наиболее ярко выраженный талант, лишь поскольку он технически образован, оказывается способным всегдатот- час же избрать правильный путь.

Если телесные деятельности, подлежащие исполнению в интересах духа, повторяются часто, то они приобретают все большую степень приспособленности, ибо со всеми обстоятельствами, которые при этом должны быть приняты во внимание, душа приобретает все большее знакомство, в своих обнаружениях становится поэтому все более уверенной, достигает, следовательно, постоянно все более растущей способности непосредственного воплощения своих внутренних определений и, таким образом, все более превращает тело в свое достояние, в свое постоянно пригодное к употреблению орудие; так что в результате этого возникает некоторое магическое отношение, непосредственное воздействие духа на тело.

Но поскольку отдельные деятельности человека вследствие повторного упражнения приобретают характер привычки, форму чего-то такого, что вошло в сферу воспоминания, во всеобщность духовного внутреннего существа человека, постольку в своем обнаружении душз вносит некоторый, также и другим людям передаваемый всеобщий способ действия, правило. Это всеобщее есті нечто до такой степени в себе объединенное в смысле простоты, что я уже более не сознаю в нем особых различий моих отдельных деятельностей. Что это так, мы видим,- например, на письме. Когда мы учимся писать, мы • должны обращать наше внимание на все. частности, на огромное множество всяких посредствующих моментов

Но когда умение писать сделалось для нас привычным, тогда наше «я», напротив, уже настолько полно овладело всеми относящимися сюда частностями, до такой степени заразило их своей всеобщностью, что они уже не сознаются нами как частности, и мы замечаем лишь то, что в них есть всеобщего. Таким образом, мы видим, следовательно, что в привычке наше сознание одновременно и присутствует в вещи, заинтересовано ею и, наоборот, отсутствует в ней, равнодушно к ней,— что наше «я» в такой же мере присваивает себе вещь, как и, наоборот, отходит от нее,— что душа, с одной стороны, полностью внедряется в свои обнаружения, а с другой стороны, покидает их, придавая им тем самым форму че-» го-то механического, какого-то голого действия природы*

<< | >>

↑

Источник: ГЕОРГ ВИЛЬГЕЛЬМ ФРИДРИХ ГЕГЕЛЬ. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ФИЛОСОФСКИХ HAУK / том 3 / москва. 1977

Еще по теме у) Привычка § 409:

- Гегель Г.В.Ф. - ГЕРЦЕН А. И. - Жак Деррид - И. Кант - Кондильяк Э.Б.-сочинения - Л.Фейербах - Локк Дж - Мейер А.А. - Н.Н. Страхов - Поль Анри Гольбах - Флоренский П.А. -

- Абитуриентам и школьникам - Бизнес-литература - География - Гуманитарные дисциплины - Для школьников и абитуриентов - Журналистика и СМИ - Исторические науки и археология - Конфликтология - Культурология - Литература по недвижимости - Медицинская литература - Менеджмент и маркетинг - Политология - Право - Психология и педагогика - Публицистика - Студентам и аспирантам - Технические науки - Физика - Физическая культура и спорт - Философские науки - Философы - Экология и природопользование - Экономика - Языки и языкознание -