СПОРЫ О ПЕРВООТКРЫВАТЕЛЯХ

Среди высказанных мнений было и такое: спорить вообще не о чем, потому что еще в 1770 г. один из первых русских академиков Иван Лепехин описал на Южном Урале, у реки Сакмары, остатки «чудской копи» по кварцевой жиле и пришел к выводу, что «древния сея страны обитатели промышляли и высокие металлы». В дальнейшем этому было получено много подтверждений.

Вблизи Орска, на Султанском прииске, обнаружили не только следы разработки кварцевой жилы, но и обломки каменных орудий, в частности скребки, которыми выцарапывали золотины там, где кварц был крепок. На этом же прииске при промывке пеёков нашли обломки глиняных горшков, украшенных орнаментом, а также «проушный» бронзовый топор и долото, датированные археологами началом последнего тысячелетия до новой эры. Видимо, попытки добывать золото предпринимались в этом районе несколько раз.

На медные, бронзовые и глиняные изделия наталкивались'и севернее при разработке россыпей. Например, вблизи Троицка обнаружили глиняный сосуд, который археологи отнесли к концу II тыс. до н. э. Непосредственные следы древней разработки и медные предметы не раз находили на Миасских приисках. Вблизи Магнитогорска извлекли из отвала россыпи, медный топор с двумя проуши-

нами, датируемый серединой последнего тысячелетия до новой эры. Попадались медные предметы и при разработке россыпей на Березовском месторождении.

Сопоставление накопленных данных позволяет предположить постепенное перемещение древней золотодобычи с юга на север, где ее граница еще не установлена.

. Следы древних работ встречены и за Уралом. Так, в Казахстане, вблизи Кокчетава, «сплески» — песчано-галечные отвалы — занимают значительную площадь, свидетельствуя о крупной, длительной разработке россыпей. На Алтае, в Западной и Восточной Сибири, в Приморье встречены не только следы добычи, но и остатки плавильных печей, шлаки.

Все это позволяет с большой степенью достоверности считать, что древние обитатели Урала и Сибири умели не только добывать, но и обрабатывать золото. Установлено, что работы производились преимущественно в последнем тысячелетии до нашей эры, а в первые ее века прекратились, по-видимому, повсеместно.

Почти везде на Урале и в Сибири золотая целина осталась нетронутой, и это в значительной мере определило быстроту и легкость, с какой совершали открытия Брусни- цын и его последователи.

Свидетельства Гёродота и других о золоте Рифея и Сибири получили бесспорное подтверждение. Оно было открыто на заре истории. Следовательно, разговор о первооткрывателях бесплоден, и остается лишь повторить, что новое есть хорошо забытое старое. Правда, это по существу ничего не меняет. Ведь начинали, не зная о прошлом, с нуля, с находки Маркова. Он и вошел в историю как первооткрыватель. Вместе с вестью-об открытии золота распространилась и весть о страданиях, которые выпали на долю Маркова, и о его мученической смерти. Характерно, что эта версия вошла в «Российскую горную историю», составленную в 1819 г. «по высочайшему соизволению» начальником Уральских заводов в 1791 —1801 гг,, видным горнозаводским деятелем А. С. Ярцовым. В IV томе «Истории» он сообщает, что заводской начальник Клеопин, не обнаружив золота в указанном месте, «переворотил то показание Маркова на какой-то обман, почему и чинены были тому показателю разные судейские перераспросы, но сей бедный человек, не знавши более о них ничего, и содержался около двух лет в тюремном заключении, сей же

безвинный страдалец оправдался уже после кончины своей...»

А на самом деле Ерофей Сидорович благополучно проработал всю жизнь на Березовских приисках, нащел еще несколько рудопроявлений, был произведен в штейгеры и, судя по этому, выучился грамоте.

Маркову повезло не только при жизни, но и после смерти. В литературе ему уделено внимания больше, чем первооткрывателям других полезных ископаемых. Конечно, золото и все с ним связанное обычно привлекает к себе повышенный интерес, но тут имелись и особые причины. Они обусловили долгий спор о том, что же открыл Марков?

Такого вопроса не возникало, пока были известны на Урале только коренные месторождения золота. Но за каких-нибудь 10 лет россыпи стали главным источником золота и, как сказано в одном из документов той поры, «придали Уралу совершенно новое значение, а горному производству его новую жизнь». Тут уж положение существенно изменилось, и горным начальникам (не только уральским, но и столичным) следовало объяснить, как же получилось, что годами тратили они большие деньги на поиски золота, по крохам добывали его из коренных жил, а россыпи обнаружил какой-то самоучка, нижний чип Брусницын? В щекотливом положении оказался даже сам директор Горного департамента Е. Мечников. После открытия коренных месторождений в Миассе он «пошел в гору», а теперь выявилось, что он прозевал там куда более богатые россыпи.

К тому же в 1822 г. Мечников отстранил от руководства золотой промышленностью Урала обер-берггауптмана Шленева, при котором Брусницын нашел первую россыпь. Естественно, в такой ситуации у начальства возникло стремление придумать выгодную для себя версию.

Пожалуй, наиболее успешно в этом направлении действовал профессор, впоследствии академик, Г. П. Гельмер- сен. На Урале он работал мало, но написал о нем мпого, в частности и на эту актуальную тему. В его статье «Исторические сведения об открытии золотосодержащих песков на Урале» Брусницын обойден молчанием, а конкретные

факты подменены рассуждениями такого рода: «Многие горные округа присваивают себе славу открытия золото- песчанных россыпей, хотя большая часть считает, что они открыты близ Пыштымского завода в 1818 г.

Гельмерсен русским языком владел посредственно, и, вероятно, поэтому нелегко понять, как могли претендовать на открытие округа, а не люди и что представляет собой «большая часть», отдающая приоритет Шленеву. На очень приблизительное знание Гельмерсеном обстоятельств дела указывают допущенные им ошибки, в частности дата открытия первой россыпи искажена на четыре года.

Когда же «сделалось случайно» открытие, Гельмерсен не говорит. Он перечисляет подряд, начиная с Ерофея Маркова, случаи находок золота в рыхлых отложениях, не пытаясь их как-то классифицировать, рассматривая в одном ряду «выветрившиеся выходы на поверхность коренных горных пород» и речные пески.

Вскользь упомянув, что «особых мер к преследованию новых открытий» не предпринималось, Гельмерсен уходит от объяснения причин этого, но довольно отчетливо проглядывает вывод: все «сделалось случайно», постепенно, путем накопления опыта, и нет нужды искать первооткрывателя россыпей в целом.

О том, что такая версия наиболее устраивала Горный департамент, свидетельствует «зеленый свет» для публикаций Гельмерсена и других его сторонников, в то время как их противникам выступать , в печати не разрешалось (горные чиновники обязаны были такое разрешение получать) .

И все же версии о «случайности и постепенности» противостояла другая. Ее наиболее четко выразил В. Ю. Соймонов, который в отчете о работе Горной комиссии «счел долгом упомянуть о виновниках открытия, столь полезного государству, открытия, делающего эпоху не в одной отечественной истории горной, но и во всем ученом свете...»

«Виновниками» открытия россыпей Соймонов назвал «почетного нашего ветерана горного» П. Ф.- Ильмана, Н. А. Шленева и Л. И. Брусницына. Тому, что особы высо- . кого ранга поставлены на первое место, удивляться не

приходится, но упоминание в одном ряду с ними безвестного горного мастера ясно показывает, кого Соймонов считал истинным первооткрывателем.

Вмешательство Соймонова не осталось без последствий. Из столицы в Главную контору Екатеринбургских заводов поступил приказ установить: «Кто именно из офицеров или мастеровых первый заявил или дал повод к открытию и дальнейшей разработке золотосодержащих песков , в 1814 году, когда и сколько времени спустя приступлено к работе».

Приказ был такой срочный и важный, что Главная контора 7 января 1824 г. потребовала от Березовской конторы представить все нужные сведепия «завтрашнего числа к 8-му часу утра». И они были представлены в срок. Бере- зовское начальство, по существу, повторило свой рапорт 1814 г. о первооткрывательстве Бруспицына, дополнив его показаниями «прикосиовепных» людей.

Бумаги ушли в столицу. Вероятно, Брусницына заранее поздравляли, обсуждали, какая награда его ждет —- дворянское звание, орден, многотысячная премия или все вместе? Но ничего этого не последовало. «Партия» Соймонова борьбу проиграла, и версия о том, что коренное и россыпное золото было "найдено одновременно и давным- давно, стала официальной. />После смерти Соймонова несколько попыток восстановить справедливость предпринимал Шленев. Последняя из них относится к 1837 г. Шленев дредставил возражения на статьи Гельмерсена, указав, что пытался опубликовать свое мнение и ранее, «но горное начальство не изъявило тогда на то своего согласия потрму, что находило в описываемых мною сведениях больше официальный отчет, принадлежащий правительству, а не публике».

Рукопись прочел Гельмерсен. Об этом свидетельствует его приписка: «Ежели генерал-майор Шленев после трудов покойного Ильмана дал дадлежащее развитие, и ежели известный на Урале штейгер Брусницын действовал только по его приказанию, то это генералу Шленеву делает много чести». Повод для подобной иронии Шленев действительно подал, явно преувеличив свою роль, но в основном он верно отобразил события, что подтверждает сопоставление с «Запиской» Брусницына.

Резолюция директора департамента была краткой: «И теперь не вижу нужды пубдиковать».

официальных публикаций и наград Брусницын был признан первооткрывателем не только россыпей в России, но и методов их поисков и разработки, обеспечивших успех дела. Признан он был мнением большинства сведущих людей, о чем не смог умолчать когда-то и Гельмерсен. Многочисленные свидетельства современников говорят о славе и уважении, окружавших Брусницына не только на Урале, но и в Сибири, где он также сделал немало для развития нового дела.

В 1845 г. был достигнут приметный рубеж: русское золото составило половину мировой добычи. Россия стала основным поставщиком «всемирных денег». И все это явилось результатом открытия россыпей.

По случайному совпадению как раз в тот год обер- штейгер Лев Иванович Брусницын был «вследствие просьбы его, по слабому здоровью, с разрешения г. главного начальника горных заводов хребта Уральского уволен вовсе от службы, с серебряной медалью для noHquiemm на шее»,

Это было все, чего заслужил человек, обогативший свою страну. Даже Н. К. Чупин невольно ошибся, отметив в своем «Обзоре», что Брусницын получил золотую медаль. Формулярный список Брусницына был закрыт стандартной пометкой: «в штрафах, под „судом, не бывал» — и сдан в архив.

В своих воспоминаниях Брусницын ни словом не обмолвился о том, что обойден наградами. Он ясно видел свою награду в другом и сказал об этом так: «Кто не может себе представить восторга, в котором я был по открыв тии золотопесчаной россыпи, по открытии того, что было еще неизвестно и что при покушении на поиски часто было под сомнением. О! Это такая была радость, которой нельзя передать. Не знаю, я был тогда в каком-то сладостном упоении. Это для меня бьйю верхом блаженства. Надобно сказать, что ощущать такой восторг в целую жизнь доводится немногим».              (v

Брусницын умер в январе 1857 г. Только одна газета — «Санкт-Петербургские ведомости» спустя полгода сообщила о его смерти. Безымянный автор короткого некролога отдал Брусницыну должное: «В Екатеринбурге скончался человек, в высшей степени замечательный. Его имя мало известно, но, напомним, что земля, открытая Колумбом, названа Америкой. Кто-то из почитателей его заслуг сказал однажды чрезвычайно наивно: «Льву Ивановичу, по

всей справедливости, следовало получить чин коллежского регистратора...» Мы же думаем, что он сошел в могилу если не коллежским регистратором, зато истинным благодетелем тех, кто благоразумно воспользовался его открытием, и надеемся, что со временем имя Брусницына займет почетное место в истории нашей промышленности...»

Это свершается только в наши дни. Во многом выяснена и по достоинству оценена выдающаяся роль Брусницына в практическом решении вековой загадки русского золота. И все же спор еще не завершен. Сторонники представлений, ведущих свое начало от Гельмерсена, имеются и в настоящее время.

Так, известный специалист И. С. Рожков считал, что «открытие россыпей на Урале следует связывать с датой открытия впервые золота на Урале», потому что «Ерофей . Марков нашел россыппое, а не коренное золото». В подтверждение этого он ссылается па слова Чупина о том, что, «очевидно, на месте, где Марков нашел предъявленные им. кусочки, была золотая россыпь». Это следует из «произведенной разведки, которая в указанном Марковым месте золотосодержащей руды не нашла, а встретила только пески, глины и пустой камень».

Документы говорят о другом: на месте, указанном Марковым, при углубке шурфа обнаружили руду в коренном залегании. Действительно, Марков нашел золото в обломках, но это отнюдь не означает, что он нашел россыпь.

Обломки образуются при разрушении любой, выходящей на поверхность жилы, но далеко не всегда вблизи нее формируется россыпь. Достаточное для практического использования накопление рудных минералов в наносах происходит только при особо благоприятных для этого условиях. Обычно же при разрушении коренных месторождений образуется лишь так называемый ореол рассеяния, где содержание полезных компонентов выше кларкового, но ниже промышленного. Во все времена по обломкам, иначе говоря, по «видимым ореолам», вели поиск, но это отнюдь не означало, что каждая находка коренного месторождения — это и находка россыпи.

Марков и другие участники открытия Березовского месторождения видели в золотоносных обломках среди нано-, сов, лишь указатель, помогающий обнаружить коренные жилы, и в дальнейшем только их продолжали искать и разрабатывать.

но

Н. К. Чупин, говоря о Брусницыне, отметил, что «золото в песках попадалось и прежде, но на него не обращали внимания и не умели добывать с выгодой». Та же, по существу, мысль в книге^Г. Фосса «Золото» (1963): «Россыпное золото было известно задолго до его промышленного освоения» — звучит уже совсем по-иному. И, естественно, возникает вопрос: если так, то почему же не искали, не использовали?

Нельзя забывать, что золото в песках (в наносах, в обломках) и россыпное золото (понятие геолого-экономическое) — отнюдь не синонимы. Иначе путаницы не избежать.

Конечно, утверждение о том, что россыпное золотр стало известно в России одновременно с коренным, упрощает проблему, избавляя от необходимости разбираться: почему открытие й освоение золотых богатств страны происходило шиворот-навыворот, и лишь после 70 лет разработки «трудного» золота вспомнили о золоте «легком». И все же согласиться с таким утверждением нельзя — оно противоречит фактам, не объясняет их и лишь заставляет повторять слова Гельмерсена о том, что все произошло случайно.

Историк В. В. Данилевский убедительно показал несостоятельность такого подхода и четко сформулировал, что у русского золота есть два первооткрывателя: Марков и Брусницын. Разница между находкой и открытием очевидна. И тем не менее другого слова нет: всякого, кто обнаружит чго-либо новое, называют первооткрывателем.

Об этом невольно думаешь, сравнивая открытия Маркова и Брусницына. Если Марков всего лишь «находи- тель» — такое слово в его время употреблялось, и его можно вновь ввести в обиход,— то Брусницын первооткрыватель в подлинном смысле этого слова. Его открытие — результат упорного, целенаправленного труда, глубоких раздумий и лишь в малой мере —удачи.

Россыпное золото для экономики страны долгое время имело гораздо большее значение, чем коренное. Открытие Брусницына имело важные последствия далеко за пределами страны. И тем не мейее Марков как бы заслоняет собой Брусницына.

При въезде в Березовск, у шоссе, ведущем на Сверд ловск, недавно установлен памятник Маркову. Образ его условен, портретов не сохранилось, и воплощает он память

'              г

о многих безвестных тружениках — первооткрывателях богатств Урала.

А вот памятник Брусницыну еще ждет своего создателя! Не известно, какова будет композцция памятника (портрета Брусницына* пока найти не удалось), но в ней не должен быть забыт и человек, предсказавший то, что осуществил Брусницын. Справедливость требует, чтобы имена Брусницына и Ломоносова стояли рядом в истории открытия золотых россыпей России, которое, как мы еще увидим, ознаменовало начало «вока золота» на всей планете.