III. Совет знати и вече

Наиболее значительным был совет знати при особе князя.

Первое упоминание о неком полу дружинном органе при особе русского правителя относится к 921/922 годам и принадлежит арабскому путешественнику Ибн-Фадла- ну: «К обычаям царя русов принадлежит то, что с царем в замке сидят 400 человек из храбрейших и виднейших его приверженцев. Они умирают при его смерти и подвергаются убиению за него. С каждым из них невольница, которая служит ему, моет голову, приготовляет ему пищу и питье... Те 400 сидят под престолом царя, а престол его большой, усыпанный драгоценными камнями».334

Как видно, в первую четверть X в. проявились две функции совета знати — представительная, описанная у Ибн-Фадлана, и внешнеполитическая, выразившаяся в непосредственном участии боярства в заключении межгосударственного договора. Следует полагать, что не просто так сидели под царским престолом 400 его «приверженцев», что они не просто охраняли правителя (ведь для этого далеко не обязательно значительную часть времени проводить в тронном зале), а занимались вместе с ним государственными делами. К примеру, вырабатывали внешнеполитические договора, давали согласие на их заключение.

В первой половине 40-х гг. деятельность княжеского совета существенно активизируется, что связано с бурными политическими событиями тех лет.

Его значение полной мере раскрывается в 944-945 гг.

Игорь не смирился с поражением и, возвратясь из похода, немедленно стал собирать войска, «нача съвокупи- ти вой многы», послал за море к варягам, желая и их использовать в войне против греков.342 К 944 г. он смог собрать огромное войско, состав которого перечислен в летописях — там были варяги и русь, поляне и словене, кривичи и тиверцы, даже печенеги, у которых были взяты заложники. С ними со всеми великий князь киевский «поиде на Грекы в лодьяхъ и на конихъ».343 Херсонесцы заранее оповестили императора Романа о готовящемся вторжении. То же сделали и болгары, тогда еще союзники империи.344 Византия не решилась на вооруженное сопротивление и прибегла к дипломатии. Описание этих переговоров особенно интересно для характеристики роли и значения дружинного боярского совета при особе правителя.

Как видно, совет при князе в первой половине 40-х гг. решал совместно с ним вопросы, связанные с ведением военных действий. В 941 г. он обсуждал опасное положение, в котором оказалась вся армия («съвещаша Русь»), его решение было приведено в исполнение («изидоша въружившеся на Греки»), и не вина русских стратегов, что победа была не на их стороне («и брани межю ими бывши зьли, одва одолеша Грьци»).

Однако, наряду с военной функцией, дружинно-бояр- ский совещательный орган мог влиять на решение вопроса об объявлении войны или заключения мира. Князь в 944 г. вынужден испросить мнение дружины перед тем, как дать ответ послам императорским воевать ли дальше, либо принять завуалированную капитуляцию греков. Дружинный совет высказался в пользу последнего и князь, не вступая в конфликт со знатью, прекратил войну, взял с византийцев контрибуцию и заключил с ними мирный договор.346

Возникает вопрос, имел ли вышеупомянутый совет права на решение дел внутригосударственных?

Единственное указание на возможность этого содержится для конца IX — первой половины X вв. в летописных повествованиях за 945 г.. Дружина Игоря, возмущенная дарованием древлянской и уличской дани Свенель- ду,347 пожелала, подобно последнему, обогатиться за счет все той же дани и предъявила требование князю: «поиди княже с нами в дань, да и ты добудеши и мы»; послуша ихъ Игорь, иде в Дерева в дань».348 Следовательно, дружинная верхушка могла диктовать свои условия князю и в вопросах налогообложения, а эти последние, по свидетельству Константина Багрянородного, были важнейшими для внешней торговли Руси, ибо товары, собранные во время полюдья, в значительной части продавались за рубеж.349

В первой половине X столетия в дружинный совет в первую очередь входила наиболее влиятельная и выдающаяся группировка знати — боярство.

Бояре вместе с великим князем также являются монополистами внешней торговли, через них проходят все данные о количестве судов, направляемых в Византию.352

Наконец, они же вместе с правителем отвечают и за исполнение норм межгосударственного договора. В заключительной части последнего записано: «да кленутся о всемь, яже суть написано на харатьи сеи, хранити отъ Иго- ря и отъ всехъ боляръ, и отъ всехъ людки, отъ страны Руския, въ прочая лета и всегда».353

О боярстве как советниках великого князя прямо говорится в статьях Устюжского летописного свода за 945 г.354 Можно в целом охарактеризовать боярство как верхушку княжеской дружины, отличающуюся богатством и влиянием. «Отроки» же — младшая дружина, младшая, конечно, не по возрасту, а по влиянию — выполняют работу менее значительную, технического характера, как отроки Ольги, прислуживавшие, а потом уничтожившие на Игоревой могиле древлян.355

Отроки не входят в Совет при великом князе — у них совершенно иные функции. Зато знать, боярство первой половины X в., эпохи договоров с Царырадом либо входят в государственный совет, либо иным образом влияют на политику обширной державы.

Княжеский дружинный совет не являлся в первой половине X века постоянным органом. Но поскольку боярство, по свидетельству Ибн-Фадлана — 400 виднейших и знатнейших приверженцев царя русов, в целом находились при особе последнего, то и собрать их не представляло особого труда.

Модель стандартного функционирования совета была следующей. 1.

Созыв верхушки дружины князем («созва дружину»). 2.

Изложение содержание вопроса, требующего решения («поведа имъ речь цареву»). 3.

Обсуждение вопроса дружинным советом («нача думати»). 4.

Вынесение коллективного решения ( «реша же дружина Игорево»). 5.

Одобрение правителем, если решение принято единогласно, («послуша ихъ Игорь»); тогда это решение становится официальным и обязательным для исполнения.

Рост могущества знати в первой половине X века, проявившийся в создании при особе князя особого сословного боярского органа — государственного совета, прослеживается по известиям арабских авторов и подтверждающим их археологическим открытиям.

Одно из первых арабских свидетельств о расслоении в среде русов находим у Ибн-Русте. Он повествует, что когда у русов умирает «кто-либо из знатных» (а, следовательно, эти «знатные» существуют в начале X в.), то ему выкапывают «могилу в виде большого дома», и кладут его туда.356 Археологи обнаружили подобные погребения даже на северо-западе России. Например, к югу от деревни Горки еще с начала XX в. обследовалась группа курганов, состоявшая первоначально из 14 насыпей. В1912 г. А.И. Колмогоров раскопал два кургана, в 1924 и 1928 гг. его дело продолжил В.И. Равдоникас, раскопавший пять насыпей.357

Большая часть этих курганов, относящихся к X в., была разрушена кладбищем. Остались лишь две насыпи и, к счастью, именно они стали в 1986 г. объектом исследований В.А. Назаренко.358 Там были обнаружены так называемые «домики мертвых» — деревоземляные сооружения, которым надлежало стать последним приютом умершего. В них помещались остатки кремаций, совершенных на стороне. Весь погребальный комплекс датировался второй половиной IX — X вв.359 Два аналогичных «домика мертвых», тоже в Тихвинском районе Ленинградской области, но уже у деревни Орехово, на берегу р. Капша, были выявлены в 1988 и 1989 гг.360

Более богатые камерные погребения известны в Киеве и Чернигове.361 В Шестовицах под Черниговом известны две камерные гробницы, где были погребены воины и их наложницы. «Однако специфика погребального обряда руси на юге, в Среднем Поднепровье, не исчерпывается этими ритуальными подробностями...

Помимо Киева и Чернигова, погребения в камере имелись и в северянско-радимичском пограничье, в Левен- ках и Кветуни.363

Инвентарь, равно как и обряд погребения, соответствует тому перечню, который содержится у Ибн-Русте. Кроме того, по его данным, вместе со знатным человеком «кладут в могилу живую и любимую жену покойника. Затем отверстие могилы закладывают, и жена умирает в заклании».364 Мы уже отмечали, что этот древний обряд подтверждался материалами гробниц в Шестовицах.

Что еще полагалось представителю знати в загробном мире? Ибн-Русте упоминал, что помимо женщины в могилу клали одежду умершего, равно как и браслеты золотые, которые он носил при жизни, съестные припасы и напитки в сосудах, наконец, чеканенную монету.365

Таким был обряд погребения знатного человека в специально сооруженных для того камерах, гробницах, некоторые из которых можно вполне обоснованно назвать сокровищницами.

Наряду с этим обрядом практиковался и другой — курганные трупосожжения. Чаще всего встречаются довольно скромные, безинвентарные или с незначительным инвентарем сожжения, к знати не имеющие никакого отношения. Это, к примеру, курганы и сопки Л енинградской области — на берегу озера Тутока366 и рядом с рекой Рядань,367 также в деревнях Чайгино,368 Городище,369 Максимово,370 у села Але- ховщина371. Более богатые погребения у деревни Исаково и Верхние Мандроги (бусы, украшения).372

Однако помимо курганов простых общинников и горожан, не примечательных ничем для кладоискателей, но представляющих интерес для исследователей, имеются совсем другие захоронения. Отдельные погребения могут соперничать по богатству с захоронениями древних скифских царей.,

В киевском некрополе немало подобных могил, резко выделяющихся на общем фоне. М.К. Каргер считает их погребениями киевской дружинной верхушки: «Богатое вооружение, пышные одежды и драгоценные украшения, скелет коня и роскошная конская утварь, находимые в погребениях этого типа, не заставляют сомневаться в том, что это — погребение знатных представителей княжеской дружины. В нескольких случаях погребенного сопровождает женщина, по-видимому, убитая рабыня... Погребения по степени сложности погребального обряда распадаются на несколько групп: в одном случае погребен богато вооруженный дружинник без коня, в пяти случаях — дружинник в сопровождении боевого коня... в трех случаях дружинник погребен в сопровождении рабыни и, наконец, в двух случаях — дружинник в сопровождении рабыни и коня... В погребении найдены мечи, боевые топоры, колчаны со стрелами, кольчуги, щиты, шпоры, стремена, удила, седла, сбруя... К кругу рассмотренных памятников относится еще одно не совсем обычное погребение, открытое в 1926 г.,... — это погребение боевого коня. Не только конское вооружение составляет богатый погребальный инвентарь этого захоронения. С конем, по-види- мому, в качестве почета, в могилу были положены копье, лук и колчан со стрелами. Там же находилась деревянное ведерко, обычное в погребениях киевской знати».373

Северная столица Славийа — Ладога — подобно Киеву, также прославилась погребениями дружинной знати, хотя об этом редко где говорится, словно не было Ладоги, одного из центров Древней Руси, сыгравших важную роль в создании единого государства. Однако, если обратиться к архивным источникам, все станет на свои места.

На территории самой Старой Ладоги, на левом берегу реки Волхов, расположен Успенский могильник, раскопанный С. Н. Орловым в 1950 г. и состоявший из погребений совершенно различных типов, в том числе сожжения воина с конем.374

В урочище Плакун,375 раскинувшемся на правом берегу Волхова, особенно примечательна южная группа сопок, расположенная в западной части деревни Чернави- но, на краю второй надпойменной террасы берега реки, на высоте 20 метров над уровнем воды. В одной из трех раскопанных насыпей было обнаружено трупосожжение в урне. Кроме того, археологи выявили скелет лошади с богатым убором. Самая крупная насыпь достигала четырех метров высоты и 18 метров диаметра.376

Целый погребальный комплекс представляет собой и другая сопковидная насыпь на южной окраине прибрежной части деревни Чернавино. Насыпь состоит из двух ярусов — первый содержит три трупосожжения, совершенные на стороне; второй — верхний ярус — уникален даже по меркам киевского — там выявлено погребение с оружием и двумя скакунами, датированное IX — X веками.377

Наряду со Старой Ладогой, дружинные древности встречаются и по берегам реки Паша, в частности, из курганной группы близ деревни Вахрушево Тихвинского района Л енинградской области, исследованной Н.Е. Бранденбургом. Эти раскопки оказались тем более ценными, что к настоящему времени группа не сохранилась.378 Особо примечательным явился курган №116, сохранивший интереснейшую погребальную коллекцию. Из предметов вооружения следует отметить меч с округлым наверши- ем и прямым перекрестьем (98,0 х 10,0 см). Навершие и перекрестье были украшены геометрическим орнаментом из набитой серебряной проволоки, а клинок — согнут и сломан.379 Также в захоронении присутствуют железные кованные ланцетовидное копье (25,6 х 2,2 см), двушипная стрела (12,5 х 2,0 см) и топорик-чекан с узким лезвием и молотком на тыльной стороне обуха. (14,3 х 4,0 см).

Массовые скопления дружинных древностей зафиксированы и близ современного Смоленска, в Гнездово. В кургане X в. №18 сохранился практически полный комплект наступательного и оборонительного вооружения: железный кованный конический шлем из двух половин, соединенных полосой (18,0 х 21,0 х 17,5 см); фрагмент железного меча, навершие которого украшено набитой серебряной проволокой; фрагменты спекшейся железной кольчуги; ланцетовидная стрела.380 Интересно, что наряду с этими неотделимыми принадлежностями воина, Мы встречаем в том же самом захоронении и фрагменты бронзовых складных весов (чашечка, коромысло и вилка).381

Все это свидетельствует о том, что дружинные древности располагались в важнейших центрах на великом пути из Варяг в Греки — в Киеве, Смоленске-Гнездове, Старой Ладоге. Скопления дружинной знати в важнейших городах, связанной с центром, имело громадное значение для консолидации державы.

Дружинная знать не была однородной массой — внутри ее выделяются определенные слои, прослеживаемые на материалах гробниц и курганов.

При этом курган в урочище Плакун превосходит большинство киевских гробниц, где редко можно встретить захоронение, сопровождаемое несколькими скакунами. Социальная группа, представленная этими и подобными захоронениями, довольно близка к летописному боярству.

Другие погребения принадлежат рядовым дружинникам, которые имели меньше возможностей для обеспечения роскошного загробного существования, но далеко не бедствовали. Может, о них писал летописец, что отроки Свенельдовы «изоделись конями, оружьем и одеждой».382

Киевская и ладожская знать — прежде всего воины; оружие — неизменный атрибут их погребального инвентаря. Если знатный рус погибал на чужбине, в могилу клали предметы вооружения. Так, к примеру, было во время закавказского похода 943/944 гг., при описании которого Ибн-ал Асир бесстрастно констатировал: «когда они хоронили кого-нибудь, они зарывали с ним оружие».383

Поэтому неудивительно, что знать принимала участие в управлении государством почти наравне с князем. Она была богатой и влиятельной силой. Княжеский совет продолжает функционировать и во второй половине X в. Лев Диакон, описывая события русско-византийской войны 971 г., подробно рассказывает об одном из, видимо, многочисленных его заседаний: «На другой день на рассвете Сфендослав созвал совет знати, который на их языке носит название «комент». Когда они собрались вокруг него, Сфендослав спросил у них, как поступить. Одни высказали мнение, что следует поздней ночью погрузиться на корабли и попытаться ускользнуть, потому что невозможно сражаться с покрытыми железными доспехами всадниками, потеряв лучших бойцов, которые были опорой войска и укрепляли мужество воинов. Другие возражали, утверждая, что нужно помириться с ромеями, взяв с них клятву, и сохранить таким путем оставшееся войско. Они говорили, что ведь нелегко будет скрыть бегство, потому что огненосные суда, стерегущие с обеих сторон проходы у берегов Истра, немедленно сожгут все их корабли, как только они попытаются появиться на реке. Тогда Сфендослав глубоко вздохнул и воскликнул с горечью: «Погибла слава, которая шествовала вслед за войском росов, легко побеж- давшим соседние народы и без кровопролития порабощавшим целые страны, если мы теперь отступим перед ромеями. Итак, проникнемся мужеством, которое завещали нам предки, вспомним о том, что мощь росов до сих пор была несокрушимой, и будем ожесточенно сражаться за свою жизнь. Не пристало нам возвращаться на родину, спасаясь бегством; мы должны либо победить и остаться в живых, либо умереть со славой, совершив подвиги, достойные доблестных мужей!» Вот такое мнение высказал Сфендослав... А тогда, выслушав речь своего повелителя, росы с радостью согласились вступить в опасную борьбу за свое спасение и [приняли решение] мужественно противостоять могуществу ромеев».384

Учитывая огромную важность сообщенного материала, принципиальное значение имеет вопрос достоверности его.

Во-первых, хотя Лев Диакон, возможно, и не находился при войске Иоанна Цимисхия во время войны его со Святославом, однако мог получать информацию о рус- ско-византийском противостоянии от его участников и из официальных документов, к которым впоследствии, при Василии И, имел доступ.

Во-вторых, в «Повести временных лет» прослеживаются отголоски этого совета. Речь Святослава, зафиксированная летописцем, как две капли воды схожа с той, которую вложил в уста русского князя Лев Диакон: «И рече Святославъ: "Оуже намъ некамо ся дети, волею и неволею стати противу, да не посрамимъ земле Руские, но ляжемъ костьми, мертвы ибо срама не имамъ, аще ли побегнемъ срамъ имамъ, и не имамъ оубежати, но станемъ крепко, азъ же предъ вами пойду, аще моя глава ляжеть, то промыслите собою". И реша вой: "Идеже глава твоя, ту и свои главы сложимъ", и исполчишася Русь».385

В-третьих, более поздний византийский хронист Иоанн Скилица также при описании войн Святослава с Цимисхием рассказывает о совещании, случившемся в 971 г.: «Когда они собрали совещание, то одни советовали тайно удалиться ночью, другие — вернуться домой, попросив у ромеев мира и залогов верности, ибо нет другого пути к возвращению. Некоторые советовали предпринять и другие меры соответственно обстоятельствам, и все сходились на том, что следует окончить войну. Свен- дослав же убедил их решиться на еще одну битву с роме- ями и — либо, отлично сражаясь, победить врагов, либо, будучи побежденными, предпочесть постыдной и позорной жизни славную и блаженную смерть. Ибо как возможно было бы им существовать, найдя спасение в бегстве, если их легко станут презирать соседние народы, которым они прежде внушали страх? Совет Свендосла- ва пришелся им по вкусу, и все согласились встретить общими силами крайнюю опасность для их жизни. На рассвете следующего дня варвары поголовно выступили из города».386

Не случайно было уделено такое пристальное внимание достоверности повествования Льва Диакона. Ведь этот византийский историк был современником описываемых им событий, а значит — не мог каким-либо образом внести в свой рассказ элементы более поздних событий и явлений, не мог их модернизировать. Следовательно, перед нами в самом деле реальный государственный военный совет, созыв коего имел место в июле 971 г. (Лев Диакон уверяет, что это было 23387, а Скилица — 20 июля388).

Во-первых, он имел собственное название — совет знати или комент389; этот латинизированный термин Лев Диакон пытался приспособить для обозначения своеобразного военно-политического института Древнерусского государства. Во-вторых, в совет входили главным образом представители высших слоев древнерусского общества, дружин- нал элита. Тем не менее в состав его, вероятно, могли допускаться и не столь родовитые лица. «Хроника» Скили- цы упоминает, что второй после великого князя предводитель русского войска Икмор был далеко не знатного происхождения и выдвинулся благодаря личным своим достоинствам: «Ободрял их и побуждал к битве некий знаменитый среди скифов муж, по имени Икмор, который после гибели Сфангела пользовался у них наивеличайшим почетом и был уважаем всеми за одну свою доблесть, а не за знатность единокровных сородичей или в силу благорасположения».390

В-третьих, совет знати не был декорацией, ширмой, за которой скрывалось своеволие деспота — он был реально функционировавшим политическим институтом. Требовавшие решения вопросы обсуждались его членами, каждый мог высказать свое мнение и князь терпеливо выслушивал своих подданных.

В-четвертых, князь не мог приказать, навязать свою волю «коменту», он должен был убеждать, увлекать за собой его членов. Не последнюю роль играло и ораторское искусство — недаром пламенная речь Святослава, ссылавшегося на славные победы русского оружия, убедившая росов, нашла отражение как у Льва Диакона, так и в «Повести временных лет».391

И не только у них, но и в «Слове Даниила Заточника», написанном в конце XII в., согласно которому

«Якоже рече Святославъ князь, сынъ Олъжинъ,

Ида на Царырад с малою дружиною, и рече:

Братиа! Намъ лиг от града погинути

Или граду от нас пленену быти?

Якоже Богъ повелить, тако будеть:

Поженет бо единъ сто, а от ста двигается тма».392

В-пятых} совет 70-х гг. X в. — далеко не примитивный орган, а политический институт, вполне сложившийся, обладающий собственными традициями и церемониалом. Как и в 944 г., когда Игорь созвал совет на Дунае, так и в 971 г. члены Святославова «комента» сперва выступают сами, затем происходит свободная дискуссия, на которой идет согласование различных точек зрения. Последнее слово остается за князем, который, если мнение совета единодушно, санкционирует его, как сделал Игорь в 944 г., но, при отсутствии такого единства, и в случае крайней необходимости, принимает собственное решение.

Расцвет дружинного совета, его влияния и значения, продолжается и в правление великого князя Владимира. По свидетельству летописи, «бе бо Володимеръ любя дружину, и с ними думая о строи земленемъ, и о ратехъ и уставе земленемъ».393

Если о княжеском совете сообщают неоднократно многие источники на протяжении большей части X века, то касательно веча мы не встречаем такого обилия достоверных и однозначно оцениваемых свидетельств. Н.М. Карамзин видел в вечевых собраниях форму участия «граждан в правлении», считал их весьма древним институтом, обладавшим огромной компетенцией. Это видно из утверждения автора «Истории государства российского», что народ «в делах важных или в опасностях государственных сходился на общий совет».394 Специальное исследование вопросу взаимоотношения княжеской власти и веча посвятил в 60-х гг. XIX столетия В.И. Сергеевич.395 Он считал, что вече существовало с древнейших времен и сохраняло свое значение до татаро-монгольско- го завоевания.396 В другой своей работе В.И. Сергеевич вообще приравнивал значение веча и княжеской власти, утверждая, что политический строй Руси характеризуется «смешенной формой правления, в котором участвует два элемента, а именно: монархический в лице князя и народный в лице веча».397 Интересен подход М.В. Влади- мирского-Буданова, выделяющего три эпохи в истории этого политического института. Вторая эпоха — это как раз IX —X вв., когда произошел переход от родоплеменных собраний к городскому вечу, когда «люди всей земли сходятся в старший город и обсуждают земские вопросы в присутствии граждан этого города».3?8 Древность древнерусского веча отстаивал и МВТ Довнар-Запольский, однако в отличие от В.И. Сергеевича, он не абсолютизировал влияние веча на государственное управление, отмечая, что «когда князь господствовал с помощью наемного войска, притом большей частию иноземного, то голос веча не мог сказываться. Однако вечевая жизнь не была совершенно подавляема военной силой. Вече продолжало ведать дела, касающиеся племени или отдельных городов, так как князья совершенно не вмешивались в управление, довольствуясь одной данью».399

Начало функционирования вечевых собраний относится к незапамятным временам расселения елавянства, к эпохе расцвета родоплеменных отношений и начала складывания первых объединений — племенных союзов антов. Прокопий Кесарийский (VI в.) утверждал, что «племена эти, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издавна живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща»!400 Можно привести и данные Маврикия, конечно, несколько преувеличенные, что «они не имеют военного строя и единого начальника; таковы славяне и анты... Их никоим образом нельзя склонить к рабству или подчинению в своей стране»401

Прокопий Кесарийский привел пример функционирования подобного народного собрания, произошедшего где-то между 533/4 и 546 гг. В среде антов объявился некий человек по имени Хильвудий, тезка известного византийского полководца, которому Юстиниан в 529 г. дове- рил охрану дунайской границы и погибшего в 533/534 г. Анты сразу поняли, что смогут воспользоваться этим обстоятельством для давления на византийского императора, если этот Хильвудий станет самозванцем. «...И ради этого стали собираться почти все анты, они считали это общим делом, думая, что им будут большие блага, раз уж они стали хозяевами ромейского полководца Хилвудия... Анты же тогда, собравшись, как было сказано, стали заставлять этого мужа признаться им в том, что будто бы он Хилвудий, полководец ромеев, и так как он отрицал это, грозили наказать». В довершении несчастный, «возбужденный такими надеждами, уже и сам хотел этого и говорил, что он Хилвудий, ромейский полководец». Нар- сес изобличил обманщика, когда анты отправили того в Константинополь.402

Это крайне интересное свидетельство Прокопия вместе с косвенным указанием Маврикия указывает на первостепенную важность для восточных славян решений, принимаемых народным собранием. Созываемое в случае необходимости принятия важных решений, в том числе и внешнеполитических, в VI в. вече являлось высшим руководящим органом племени или союза племен, в котором имели право участвовать все совершеннолетние мужского пола. Вече имело возможность принудить отдельного члена племени к исполнению своей воли, как в случае с Лже-Хильвудием, иначе грозило применить определенные санкции в отношении непокорного.

С объединением русских земель под властью великого князя киевского значение веча как важнейшего политического института никак не проявляется до 960-х гг. Это отсутствие упоминаний о народных собраниях в важнейших городских центрах Руси не случайно. Княжеская власть подавляет народное представительство родоплеменной эпохи. Города становятся достойными соперниками княжескому могуществу лишь в последующие эпохи.

Для второй половины X в. картина далеко не так однозначна, как для первого пятидесятилетия. В 968 г., когда Святослав пребывал в Переяславце, печенеги со всех сторон обступили Киев. В городе начался голод, горожане страдали от жажды. В этой критической ситуации горожане собрались на некое совещание (позднее подобные совещания называли вече): «и реша: «не ли кого иже бы моглъ на ону страну доити», и рече имъ: «аще кто не приступить с утра, предатися имамъ Печенегомъ», и рече единъ отрокъ: «азъ прейду», и реша «иди»».403 Не вдаваясь в дальнейшие подробности печенежского набега, отметим, что впервые в русской истории источником зафиксировано городское народное собрание. Однако оно еще не названо прямо вечем, хотя в принципе это подразумевается.

Первое прямое упоминание о вече как определенном институте городского самоуправления относится к 997 г. и также содержится в «Повести временных лет». Во время очередного печенежского нашествия, теперь уже на Белгород, горожане, утомленные долгой осадой и голодом, «створиша вече в городе», на котором решили, в связи с отсутствием княжеской помощи, сдаться, «и тако светь створиша».404 К счастью, в городе нашелся мудрый старец, который «не былъ на вечи томъ», и осведомившийся, «что ради вече было», и предложивший свой план спасения города 405 План его принес спасение городу и печенежская рать отступила.

Можно полагать, что вечевые городские собрания во второй половине X в., рассматривавшие военные и внешнеполитические вопросы, имели место, но не были многочисленны. Они собирались на обсуждение этих вопросов лишь при отсутствии князя и влиятельной администрации. Таковы были народные собрания 968 и 997 гг., когда соответственно над Киевом и Белгородом нависла печенежская угроза, а устранить ее оказывалось некому, кроме самих горожан. Что же касается собственно вопросов городского самоуправления, то мы не можем с полной уверенностью что-либо утверждать по этому поводу, хотя вероятнее всего предположить, что в решении внутригородских дел участвовало вече. В пользу этого может свидетельствовать текст Лавреньевской летописи за 1176 г., вероятно, доказывающий исконность вечевого устройства в крупнейших городских центрах Древней Руси.

Исследовав состояние совета знати и вече, можно сделать следующие выводы.

Во-первых, политическое значение княжеского совета в X в. намного превосходило возможности, которыми обладало вече. Принципиальным отличием было то, что «ко- мент» являлся общегосударственным политическим институтом, а вече не имело никакой возможности выразить волю всей земли, оно было органом регионального (городского и племенного) значения.

Во-вторых, совет знати правомерно определить как совещательный орган при особе князя, имевший влияние на решение вопросов внешней и внутренней политики, без которого великий князь фактически не мог привести в жизнь ни одного сколько-нибудь важного решения.

В-третьих, можно выделить два направления деятельности «комента»: •

внутренние дела — вопросы, связанные со сбором налогов и вообще со «строем земским»; •

внешнеполитические вопросы, такие как объявление войны или заключение мира, руководство общим ходом боевых действий, участие в заключение международных договоров.

В-четвертых, в состав «совета знати» входили не только видные представители боярства, но и выходцы из

младшей дружины, заслужившие место в «коменте» особыми заслугами или способностями.

В-пятых, правомерно выделить несколько этапов в истории этого важного политического института Древней Руси: •

конец IX — 30-е гг. X века — зарождение совета знати в общерусском масштабе; •

первая половина 40-х гг. X века — возвышение роли совета знати в конце правления Игоря; в его компетенцию входят вопросы войны и мира, ведения боевых действий, сбора дани; •

вторая половина 40-50-е гг. X века — временный упадок княжеского совета при Ольге за счет передачи части его полномочий узкой группе сподвижников княгини; > •

60-80-е гг. X века — расцвет «комента» и его более четкое оформление при Святославе и Владимире; наряду с прежними полномочиями, он обретает более широкую компетенцию в делах внутреннего управления, князь вынужден советоваться с ним о «строе земском».

В-шестых, в отличие от «комента» вече не играло в рассматриваемую эпоху ведущей роли в государственной системе. Оно принимало на себя власть в каком-то одном, отдельно взятом городе в экстремальной ситуации, например в случае нападения печенегов или других неприятелей.

В-седьмых, вече — более древний институт чем совет - знати, существовавший уже в VI в., но утративший значение в эпоху единого Древнерусского государства. При первых Рюриковичах народные собрания по техническим причинам не могли собираться в Киеве со всех концов необъятного государства и функционировали в пределах какого-то одного племени или города. Немалую роль в

умалении роли вече сыграло и усиление княжеской власти и связанного с ней совещательного органа знати.

В-восьмых, в истории дохристианского вече можно выделить два периода. 1.

Конец IX — первая половина X века. — Активность городского веча приближалась к нулю, однако еще могло сохраняться влиятельное племенное вече, уходившее своими корнями в героическую и трагическую эпоху мощных, но недолговечных антских союзов. 2.

Вторая половина X века. — Именно тогда берет свое начало городское вечевое самоуправление, по крайней мере, в экстремальных ситуациях, когда горожане вынуждены были самостоятельно действовать в интересах самосохранения.