1. Провозглашение императора войском

В «Книге церемоний» это же событие представлено еще красочнее: «Второго июня того же индикта (963 г.) был провозглашен в областях Востока благочестивый и христолюбивый император наш Никифор своим войском как император ромеев. В Кесарии, ныне Епархии Каппа- докии, когда он был магистром и доместиком схол, все стратиги и тагмы, собравшись на поле, провозгласили его императором».287

У Иоанна Скилицы читаем, что военачальники «стали призывать Фоку проявить силу и решиться на нечто мужественное и храброе. Но так как он медлил и уклонялся от решения, они начали угрожать, что сами убьют его. Поэтому, устрашенный угрозой смерти, он принял их предложение, и 2 июля того же индикта все восточное войско по наущению Цимисхия провозгласило Фоку императором ромеев».288

2. Присвоение императорской обуви

Сообщая о дальнейших действиях Никифора, наши источники единодушны в том, что «наконец и он, мало заботясь о клятвах, которыми он связал себя перед патриархом Полиевктом и синклитом, принял власть и надел красную обувь — высший знак царского достоинства» (Лев Диакон);289 «он не стал носить ни венца, ни какой- либо другой императорской одежды, разве что надел красные пурпурные сапожки» (Книга Церемоний).290

Те же действия совершает и Иоанн Цимисхий после устранения своего предшественника: «Совершив свое преступное и богопротивное дело, Иоанн вошел в великолепный зал, называемый Хрисотриклином, надел на ноги пурпурную обувь, воссел на василевсов трон и стал размышлять о том, как захватить государственную власть».291

Варда Фока, по свидетельству все того же Льва Диакона, восстав против Иоанна Цимисхия, «увидел, что вокруг него собралось довольно большое ополчение, которое может образовать несокрушимый строй и сражаться лицом к лицу с неприятелем, сбросил черную обувь и тут же надел красную; мятежники открыто объявили его императором ромеев».292 Перед решительной битвой между войсками узурпатора и императора случилось знаме- , ние, не предвещавшее Фоке ни власти, ни победы: «Когда уже полностью рассвело, он вскочил на коня и, объезжая войска, остановил взгляд на своей обуви. Тут он увидел нечто странное — сапоги показались ему не красными, а совершенно черными.