§ 2. Аксиоматична ли наука права

Впрочем, цитируемый автор в постсоветских работах фактически отказывается от вышеназванных «аксиом»1.

Следует отметить, что и ряд других авторов в постсоветский период отказались от многих «аксиом» теории государства и права, перейдя на позицию нового господствующего класса — буржуазии." Следует здесь упомянуть работу Т. В. Кашаниной «Юридическая техника» (М., 2011), в которой приводятся некоторые правовые аксиомы. Не повторяя их полностью, приведем следующий тезис из этой работы: «Правовыми аксиомами являются простые по содержанию жизненные правила, в которых находят выражение начала справедливости». В этом выражении фактически суть большинства правовых «аксиом», которые провозглашаются рядом авторов. Аксиомы являются правилами. Нужно ли в таком случае другое название правил? Это во- первых. А во-вторых, если это правила, то не аксиомы.

Затрагивая проблему аксиом, нельзя пройти мимо такой весьма претенциозной работы, как работа С. Н. Егорова «Аксиоматические основы теории права» (СПб., 2001). Наука права и логика существуют по меньшей мере два тысячелетия, однако создать аксиоматическую теорию права никто не пытался. Не удалась попытка и С. Н. Егорову по той простой причине, что теория права, как и сама система права, ничего общего с аксиоматическими системами не имеет.

Рассмотрим, однако, работу С. Н. Егорова обстоятельнее. Тем более что сам автор считает свою систему прозрачной, открытой для критики.

С. Н. Егоров формулирует 23 аксиомы. При этом 10 аксиом обозначаются в скобках термином «сущее». Тем самым автор как бы относит их к тем высказываниям, которые утверждают нечто существующее в действительности. Например, аксиома № 1 гласит: «Каждый человек обладает свободой», а аксиома № 16 утверждает: «Субъекты политической власти состоят из людей».

Одиннадцать аксиом обозначаются термином «должное», и действительно многие из них сформулированы в виде высказываний о должном, например аксиома № 18: «Политическая власть должна быть разделена на законодательную, исполнительную, судебную и контрольную».

Некоторые аксиомы отнесены к аксиомам о сущем и сформулированы в форме альтернативы, например аксиома №21: «Законы соблюдаются людьми либо по принуждению, либо добровольно». Аксиома № 22 (сущее) сформулирована в виде высказывания о предпочтении: «Добровольное соблюдение людьми законов (норм) предпочтительнее».

Подобного рода высказывания о должном или предпочтительном не являются аксиомами. Они относятся к другой сфере человеческого сознания. Это то, что находится рядом с (со)знанием, т. е. знанием о действительности (сущем, по терминологии автора), но отличается от такого знания (закона о сущности).

Аксиома — это знание о действительности, утвердительное или отрицательное суждение, но не о том, что должно или чего не должно быть.

Среди аксиом, обозначенных термином «сущее», некоторые фактически являются высказыванием о должном, например аксиома № 7 (сущее): «Внешняя свобода должна быть ограничена». Другие аксиомы о сущем выражены в виде альтернативы (№ 21), оценки (№ 2) или предпочтения (№ 22).

Очевидно, что высказывания подобного рода не имеют ничего общего с аксиомами, прежде всего в силу неопределенности, расплывчатости своего содержания. Например, аксиома № 2 (сущее) сформулирована так: «Каждый человек хочет жить хорошо». А что такое жить хорошо? Для рыцаря это одно, для капиталиста — другое, для монаха — третье и т. д. А из этой аксиомы выводится следствие: «Только сам человек решает, что для него хорошо». Но данное следствие не вытекает из аксиомы. Понятие «хорошо» может изменяться не самим человеком, а корпоративной моралью, другими лицами.

Важным представляется анализ следствий из указанных аксиом. Здесь мы зачастую видим выведение следствий как высказываний о должном из аксиом о сущем, из аксиом о должном выводятся следствия о сущем.

В указанной работе это следствия 1, 5, 6, 7, 9, 10, 13 и др.

Общее замечание по данному вопросу состоит в том, что из суждений о сущем (а каждая аксиома — это всегда суждение) логически предложения о должном вывести невозможно. Такое положение в логике общепризнано1.

В ряде случаев анализируемый автор сам опровергает свои «аксиомы». По поводу аксиомы № 3 он пишет: аксиома № 3 представляет резкое противоречие с теми фактами, которые дают нам как история, так и окружающая действительность. Но разве может аксиома быть далека от действительности?

Впрочем, рассматриваемый автор признает, что у него «аксиома не потому, что это «очевидно»... а потому, что не может быть доказана». Но если под аксиомами понимать нечто отличное от того, что общепринято в гносеологии и логике, то не надо называть аксиомами то, что ими не является. Следуя подобному подходу, можно создать какой угодно набор «аксиом», не заботясь об их обоснованности, и выводить из них какие угодно следствия, даже если они и не следуют из таких «аксиом».

Теорию права С. Н. Егоров относит к числу гуманитарных наук, для которых «основной методологический прием — дедуктивный синтез, а не индуктивный анализ». Термины «дедуктивный» применительно к синтезу и «индуктивный» — к анализу — пустые, ничего не обозначающие.

Что касается индукции и дедукции, то их нельзя противопоставлять, они взаимосвязаны как синтез и анализ; всякое научное исследование состоит в соединении индуктивных и дедуктивных приемов.

Указанный автор в гуманитарных науках фактически принижает роль философов-эмпириков Ф. Бэкона и Дж. Локка. Но Бэкону принадлежат слова о том, что философ не должен уподобляться эмпирику-муравью и походить на паука-рационалиста, который из собственного разума ткет хитрую философскую лаутину. Философ (и теоретик права) подобен пчеле, которая собирает дань на полях и лугах и затем вырабатывает из нее мед. Заметим попутно, что пауки-теоретики, выдавливающие из своего разума (в отрыве от эмпирических фактов) различные аксиомы, принципы, гипотезы и теории, на юридическом небосклоне не редки. В основу своей теории С.

Прав 3. Зембиньский, утверждающий, что в эмпирических науках, к которым относятся науки общественные, структура теории опирается не на аксиомы, а на данные опыта, позволяющие видеть определенные закономерности в сфере изучаемых явлений и формировать конкретные обобщения1. И действительно, в науках эмпирических, в том числе юридических, мысль движется от проблемы к гипотезе, от гипотезы к теории, а не от аксиомы к теореме, как в науках формальных. В основе этого процесса — огромный эмпирический базис как совокупность научных фактов, отражающих действительность. Создавать в правовой науке теории в отрыве от этого базиса бесперспективно. На основе «аксиом», взятых из головы, можно создать только шум, засоряющий информационное поле.

Подводя итог вышеизложенному, подчеркнем: право и юридические науки — системы не аксиоматические, они в своем составе аксиом не содержат.

То, что выдается за аксиомы, — это или обычные суждения, иди высказывания о должном (нормы, правила), или высказывания о предпочтениях, или оценки, или метафоры, т. е. логико-языковые феномены, относящися к логике, нормам, оценкам, предпочтениям и т. п., и отнюдь не к сфере гносеологии, а к сфере аксиологии, деонтологии, праксиологии.

Называние указанных суждений аксиомами не придает им какого-либо более высокого гносеологического статуса, в сфере познания они действуют как обычные истинные суждения.

Теоретическая работа, отмечает А. Яковлев, не может выпускать из поля зрения такой принципиальный момент, как неаксиоматический характер социального знания, что диктуется несколькими обстоятельствами. В непрерывном движении, развитии находится само общество — объект социального познания. Оно связано со способностью человека, групп и классов, общества в целом к накоплению, обобщению и использованию опыта. На этой способности держится вся сознательная деятельность людей. В более сложном и развитом обществе меняются и формы организации его жизнедеятельности. Но если негативные явления возникают и сохраняются достаточно длительное время, они могут накапливать свой опыт и порождать тенденции, способные деформировать общественные отношения1. Можно добавить, что опыт, накопленный в результате развития негативных явлений, может обретать характер квазиаксиом как «непреложных истин», многократно повторяющихся в указанных негативных процессах. Многие догматические «аксиомы» подобного рода, накопленные в период культа личности и «застоя», теперь становятся тормозом в развитии общественных, в том числе юридических, наук как разновидности социального знания. Задача науки — освободиться от них.