§ 1. Конституционный Суд Российской Федерации и особенности его решений

1. В системе государственных органов современной России Конституционный Суд занимает весьма важное место и играет многоплановую и трудно переоценимую роль. В Федеральном конституционном законе "О Конституционном Суде Российской Федерации" (ст. 1) данный институт рассматривается как "судебный орган конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства".

В данном нормативном определении, как справедливо отмечается в научной литературе, "в концентрированной форме выражаются основные характеристики Конституционного Суда"*(1175), а именно: а) статус Конституционного Суда и его место в системе государственных органов (судебный орган); б) основополагающие принципы его организации и деятельности (принципы самостоятельности и независимости); в) процессуальная форма деятельности Конституционного Суда (конституционное судопроизводство); г) его функциональное предназначение (осуществление конституционного контроля)*(1176).

Однако данная, весьма лаконичная, выражающая суть и основное содержание предназначения и деятельности Конституционного Суда дефиниция не отражает всех аспектов его характеристики, которая содержится не только в конституционном законодательстве, касающемся статуса Конституционного Суда, но и складывается в процессе его практической деятельности*(1177).

Речь при этом идет, во-первых, о тех непосредственно стоящих перед Конституционным Судом целях и задачах, которые закрепляются в соответствующих законах и реализуются им на практике.

Следует заметить, что законодатель не проводит четкой грани между целями и задачами Конституционного Суда, а исходит, судя по логике изложения нормативно-правового материала, из того, что между ними нет четкого водораздела.

Будучи одними из важнейших судебных органов, осуществляющих наряду с другими аналогичными органами судебную власть и принимающих весьма важные в юридическом и социально-политическом плане решения*(1179), Конституционный Суд решает, в частности, такие задачи, как укрепление правопорядка в стране*(1180), утверждение законности и конституционности в деятельности государственных органов и должностных лиц, укрепление федеративных начал Российского государства*(1181), воспитание уважительного отношения должностных лиц и рядовых граждан к Основному Закону России, защита конституционного статуса единой федеральной судебной системы, призванной "обеспечивать равные гарантии для граждан во всех субъектах Федерации и исключать какую-либо зависимость судей в любых судах от территориального уровня государственной власти"*(1182).

Во-вторых, имеются в виду те разнообразные и довольно многочисленные функции, которые выполняет Конституционный Суд в процессе решения стоящих перед ним задач и достижения обусловленных его статусом целей.

В числе основных функций Суда следует выделить такие наиболее важные направления его деятельности, обусловленные его целями и задачами, как правоприменительная деятельность; деятельность, связанная с формированием "правовых ориентиров для всех судебных органов, применяющих закон"*(1183); деятельность, касающаяся нормоконтроля и толкования конституционных норм и положений, имея в виду, что только Конституционный Суд, а не какой-либо иной судебный орган "дает общеобязательное, нормативное толкование Конституции, прекращает действие признанных им несоответствующими Конституции нормативных актов или не допускает их вступления в силу (нератифицированный договор РФ) либо, признавая закон не противоречащим Конституции, дает такое его толкование (путем выявления его конституционно-правового смысла), которое служит непременным условием его конституционности, и имеет, стало быть, нормативное значение для всех правоприменителей, в том числе судов общей юрисдикции"*(1184).

В-третьих, имеется в виду особый характер отношений Конституционного Суда как составной части государственного механизма современной России с другими - законодательными и исполнительно-распорядительными органами в процессе его повседневной деятельности, а также с судебными органами в процессе осуществления судебной власти.

В научной юридической литературе по поводу данного аспекта характеристики Конституционного Суда, напрямую связанного с определением места данного органа судебного конституционного контроля в Российской Федерации и его юридической природой, резонно замечается, что он является довольно спорным и что ведущаяся по поводу его в течение длительного времени дискуссия в настоящее время "едва ли может считаться завершенной"*(1185).

Среди авторов, занимающихся вопросами организации и деятельности Конституционного Суда РФ, как известно, с самого начала - с момента создания данного конституционного органа сформировались два различных представления и подхода к определению места Суда в "системе разделения властей" и, соответственно, относительно характера его отношений с другими государственными органами, включая все иные суды.

Один из них, нашедший свое отражение в законодательстве, заключается в том, что Конституционный Суд, будучи судебным органом конституционного контроля, рассматривается как неотъемлемая составная часть судебной системы России, как один из обычных носителей судебной власти*(1186).

Суть второго подхода состоит в том, что данный орган судебного конституционного контроля рассматривается "вне традиционно вычленяемых трех властей - законодательной, исполнительной и судебной - и находится в известном смысле над ними, обеспечивая деятельность этих властей и олицетворяющих их органов в пределах своих полномочий"*(1187).

Разновидностью данного подхода является утверждение о том, что Конституционный Суд не находится над всеми другими государственными институтами, однако при этом проявляет "настойчивое стремление стать надзорной инстанцией для других ветвей судебной власти"*(1188).

Наряду с такого рода довольно слабо аргументированным утверждением в научной литературе предлагается рассматривать Конституционный Суд и все другие органы судебного конституционного контроля в качестве одной из форм и носителей контрольной власти, выводя тем самым органы судебного конституционного контроля за пределы системы судебных органов и ставя их в один ряд с государственными - исполнительно-распорядительными и другими органами, осуществляющими государственный контроль*(1189).

Анализ действующего законодательства, закрепляющего статус Конституционного Суда РФ и органов судебного конституционного правосудия на уровне субъектов Федерации, а также практики деятельности данных конституционных органов со всей убедительностью свидетельствует о том, что хотя Конституция РФ относит их, в лице Конституционного Суда, к системе судебных органов, т.е.

В частности, Конституционный Суд, будучи наделенным полномочиями как в сфере правоприменительной деятельности, так и в области нормоконтроля и нормотворчества, фактически в своей повседневной деятельности выступает как носитель не только судебной власти, но и других государственных властей. Имея двойственную юридическую природу, Конституционный Суд соответствующим образом строит свои отношения как с судебными, так и с другими государственными органами.

В-четвертых, для полной и всесторонней характеристики статуса Конституционного Суда РФ важно иметь в виду, что его деятельность в ряде аспектов проявляется не только и даже не столько как сугубо юридическая, сколько как политико-правовая.

Разумеется, речь не идет при этом о какой бы то ни было политизации разносторонней деятельности Конституционного Суда, о превращении его из органа, осуществляющего судебную власть посредством конституционного судопроизводства, в орган, осуществляющий политические функции и решающий политические задачи.

При этом принимается во внимание, как об этом было уже сказано, прежде всего тот факт, что конституционная материя, с которой имеет дело Конституционный Суд, отнюдь не является в основе своей чисто правовой, а носит разносторонний, в том числе политический, характер. Кроме того, следует иметь в виду, что далеко не всегда можно провести четкую грань между правом, в особенности конституционным, с одной стороны, и политикой - с другой, между правовыми и политическими вопросами, рассматриваемыми в том числе в Конституционном Суде.

В силу этого для того чтобы избежать политизации Конституционного Суда РФ, ему предстоит еще, как справедливо замечает Б.С. Эбзеев, найти ту "золотую середину" между юридизацией политики и политизацией конституционного правосудия, которая позволит ему оставаться независимым и беспристрастным органом, стоящим вне политической борьбы и над столкновениями фракций в парламенте и пользующимся доверием и поддержкой всего или, по крайней мере, большинства общества*(1190).

В-пятых, имеются в виду такие весьма важные для характеристики Конституционного Суда и определения его статуса особенности, которые касаются предмета деятельности Суда и его полномочий.

Как известно, в соответствии с Конституцией РФ (ст. 125) и Законом о Конституционном Суде РФ (ст. 3) Суд, для решения стоящих перед ним задач и достижения соответствующих целей, которые, в конечном счете, касаются не только правовой, но и всех иных сфер жизни общества, наделяется следующими полномочиями: а) по разрешению дел о соответствии Конституции РФ законов и других нормативных правовых актов, а также договоров между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов Федерации, договоров между органами государственной власти субъектов Федерации и международных договоров Российской Федерации, не вступивших в силу*(1191); б) по разрешению споров о компетенции между различными государственными органами; в) по проверке конституционности законов, применяемых или подлежащих применению в конкретном деле; г) по толкованию Конституции РФ; д) по заключению о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения Президента РФ в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления; д) по реализации права законодательной инициативы, осуществляемой Судом по вопросам своего ведения.

Кроме того, Конституционный Суд, в соответствии с Законом о Конституционном Суде РФ (ст. 3 п. 7) "осуществляет иные полномочия, предоставляемые ему Конституцией Российской Федерации, федеративным договором и федеральными конституционными законами".

Наличие значительных и весьма разнообразных полномочий Конституционного Суда наряду с другими его особенностями, отличающими данный институт от других государственных институтов, свидетельствует не только о высоком статусе Суда в государственно-правовом механизме современной России, но и о юридической природе и характере принимаемых им решений.

2. В соответствии с Законом о Конституционном Суде РФ (глава VIII - Решения Конституционного Суда Российской Федерации, ст. 71-83) под решением Конституционного Суда РФ понимается любое его решение, "принятое как в пленарном заседании, так и в заседании палаты Конституционного Суда Российской Федерации" (ст. 71, ч. 1).

В "юридической научной литературе" верно акцентируется внимание на том, что "решение Конституционного Суда Российской Федерации" - это родовое обозначение "всякого акта, отвечающего установленным Федеральным конституционным законом о Конституционном Суде РФ критериям"*(1192).

Все решения Конституционного Суда, в зависимости от их характера и содержания, подразделяются на следующие виды.

Постановления Конституционного Суда РФ представляют собой "итоговое решение" Суда по существу вопросов, касающихся:

а) разрешения дел о соответствии Конституции РФ федеральных законов*(1193) и других нормативных правовых актов, а также государственно-правовых договоров и не вступивших в силу международных договоров, одной из сторон которых является Россия;

б) разрешения споров о компетенции между различными государственными органами на уровне Российской Федерации и на уровне субъектов Федерации;

в) проверки конституционности закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.

г) дачи Конституционным Судом толкования Конституции РФ.

Все постановления Конституционного Суда РФ выносятся именем Российской Федерации.

Заключение Конституционного Суда РФ представляет собой, так же, как и его постановление, итоговое решение Суда, но по другим вопросам, а точнее, вопросу, касающемуся соблюдения "установленного порядка выдвижения обвинения Президента Российской Федерации в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления" (ч. 7 ст. 125 Конституции РФ).

Согласно Закону запрос о даче такого заключения может исходить только от Совета Федерации. Конституционный Суд обязан дать свое заключение, независимо от его содержания, в течение 10 дней с момента регистрации запроса.

Определение Конституционного Суда РФ рассматривается в Законе о Конституционном Суде (ст. 71) после постановлений и заключений как "итоговых решений" Суда в виде "простых", "всех иных решений" Конституционного Суда РФ, "принимаемых в ходе осуществления конституционного судопроизводства". Поскольку Закон не раскрывает смыслового содержания термина "всех иных решений", то в научной литературе под "всеми иными решениями" в одних случаях понимаются такие решения, которые принимаются в процессе конституционного судопроизводства по вопросам организации деятельности Суда*(1194), в других - по вопросам, касающимся условий, предпосылок и порядка рассмотрения дел в Конституционном Суде*(1195). А в третьих случаях под "всеми иными решениями" Суда понимаются такие решения, которые принимаются им "по вопросам, возникающим в процессе производства по делу и не разрешающие его по существу"*(1196).

К определениям Конституционного Суда относятся также его решения об отказе в принятии обращений к рассмотрению. Сложившаяся практика Конституционного Суда выработала два вида такого рода определений.

Один из них, именуемый в научной литературе "собственно отказным определением", заключается в том, что определение суда об отказе в принятии обращения к рассмотрению основывается на том, что разрешение вопроса, поставленного в обращении, неподведомственно суду.

Наряду с определением, постановлением и заключением Конституционного Суда*(1198) Закон предусматривает также такие формы его деятельности, как: а) представления Суда, выступающие в форме определения, суть которых сводится, согласно ст. 42 Закона о Конституционном Суде к тому, что "в случаях, не терпящих отлагательства", Суд может обратиться к соответствующим органам и должностным лицам с предложением о приостановлении действия оспариваемого акта или процесса вступления в силу оспариваемого международного договора РФ "до завершения рассмотрения дела Конституционным Судом Российской Федерации"; б) требования Конституционного Суда, выступающие так же, как и представления, в форме определения. Согласно ст. 50 Закона о Конституционном Суде требования Суда могут быть обращены к любому государственному органу, включая судебные органы. По своему содержанию это могут быть требования о предоставлении текстов нормативных и других правовых актов, документов и их копий, дел, сведений и других материалов; о проведении проверок, исследований, экспертиз; об установлении определенных обстоятельств; о заверении документов и текстов нормативных актов; и др. Требования Конституционного Суда должны быть рассмотрены в течение месяца со дня получения их, если иное не указано самим Судом. Отказ или уклонение от рассмотрения либо исполнения, неисполнение или ненадлежащее исполнение требований Конституционного Суда, а также умышленное введение его в заблуждение влекут за собой предусмотренную действующим законодательством ответственность; в) послания Конституционного Суда, которые он принимает в соответствии с п. 4 ст. 21 Закона о Конституционном Суде "исключительно в пленарных заседаниях". В силу того что Закон не закрепляет юридический "статус" послания, основные его параметры определяются самим Судом и закладываются в принимаемом им Регламенте.

3. Решая вопрос об особенностях решений Конституционного Суда, а также об их юридической природе и характере, следует исходить из того, как верно подмечается в литературе, что "правовая природа Конституционного Суда предопределяет правовую природу принимаемых им решений, которые всегда имеют письменную форму и выражаются в его постановлениях и определениях - либо по конкретным делам, разрешаемым на основании казуального толкования Конституции, а также конституционного истолкования федерального закона, либо итоговом постановлении Суда о толковании Конституции РФ и ее норм"*(1199).

Не касаясь всех сторон и аспектов решений Конституционного Суда, их юридической природы и характера, остановимся на рассмотрении лишь некоторых, наиболее важных в общетеоретическом и практическом плане.

В их числе следует выделить прежде всего, такие аспекты решений Суда, которые указывают, с одной стороны, на их общность, а с другой - на их особенность.

Общность принимаемых Конституционным Судом решений обусловлена тем, что они исходят от одного и того же органа, имеют под собой одни и те же правовые и моральные основы, направлены в конечном счете на достижение одинаковых целей и решение одних и тех же задач, связанных непосредственно с защитой основ конституционного строя, основных прав и свобод граждан, обеспечением верховенства и прямого действия Конституции на всей территории Российской Федерации.

Общность решений Конституционного Суда проявляется не только в том, что они имеют письменную форму и выступают в виде постановлений и определений, но и в том, что они обладают таким общим для них всех свойством, как императивность, имеют юридический характер, что поводом для рассмотрения дел в Суде и принятия соответствующих решений является обращение в Суд в форме запросов, ходатайств или жалоб и, наконец, что основанием к рассмотрению дел и принятию соответствующих решений является обнаружившаяся неопределенность в вопросе о соответствии Конституции РФ законов и других нормативных правовых актов, договоров между органами государственной власти, не вступивших в силу международных договоров, обнаружившееся противоречие в позициях сторон о принадлежности полномочия в спорах о компетенции и др.

Особенность решений Конституционного Суда РФ обусловливается главным образом особенностью предмета и объекта, послуживших причиной и основой их принятия, и проявляется в особенностях их юридической природы, характера и юридического содержания.

Разумеется, все решения Конституционного Суда, выступающие в форме постановлений и определений, имеют юридический характер, обеспечиваются в случае необходимости государственным воздействием и отличаются, согласно ст. 6 Закона, обязательностью "на всей территории Российской Федерации для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений".

Однако, как показывает анализ многочисленных решений, принятых Конституционным Судом в разные годы, несмотря на их общеродовую и общевидовую общность, они значительно отличаются друг от друга как своим "материальным", обусловленным характером предмета конституционного спора, по которому принимается то или иное решение, и юридическим содержанием, так и другими особенностями*(1200).

Одни решения Конституционного Суда, касающиеся, например, отказа в принятии обращения к рассмотрению, согласно ст. 43 Закона о Конституционном Суде, или решения Суда, в которых содержатся требования, обращенные к государственным органам и должностным лицам о предоставлении текстов нормативных правовых актов или иных материалов, о проведении проверок, экспертиз и т.п., носят "индивидуальный", своего рода "частный" характер, т.е. они касаются конкретных вопросов, содержат в себе конкретные (индивидуальные) нормы и распространяются как обязательные акты на конкретные институты или лица.

Такого рода решения Конституционного Суда, возникая, как и все иные его решения, на основе Конституции РФ и соответствующих конституционных законов и во исполнение Конституции и законов, являются своеобразной разновидностью актов правоприменения. По своей юридической природе и характеру, наряду с другими индивидуальными актами или актами применения права, они выступают как весьма важные составные части механизма правового регулирования, функционирующего в стране, как трудно переоценимые регуляторы общественных отношений.

Однако, будучи таковыми, они тем не менее не являются источниками права и, соответственно, не оказывают прямого, "нормативного" воздействия на существующую систему права.

Иное дело - итоговые решения Конституционного Суда, выступающие, как правило, в форме его постановлений и касающиеся, в частности, общезначимых вопросов, связанных с разрешением дел о соответствии Конституции РФ различных нормативных правовых актов и нормативных договоров, с толкованием Судом Конституции РФ и др.

В отличие от решений Суда, содержащих в себе индивидуальные нормы, рассчитанные на однократность применения и на строго определенный круг лиц, такого рода решения Суда выделяются тем, что содержат в себе не просто общие, а общеобязательные нормы, рассчитанные к тому же на многократность применения и на неопределенный круг юридических и физических лиц.

По своей юридической природе и характеру эти решения Суда являются не только актами применения, но и актами правотворчества Суда, актами, которые содержат нормы права, выступающие в качестве неотъемлемых составных частей правовой системы постсоветской России. Исходя из сложившейся теории источников права и практики принятия Конституционным Судом решений общенормативного характера, последние как источник права называют нередко в обобщенном виде "судебной практикой" или в "приближенном" виде - прецедентами*(1201).

4. В научной литературе, как известно, нет единого мнения ни по вопросам, касающимся общенормативного характера судебных решений, ни по вопросам правомерности и допустимости судебного правотворчества.

Весьма расхожим было и остается, в частности, утверждение противников признания правомерности правотворческой деятельности Конституционного Суда, равно как и других высших судебных органов России, а также правомерности признания принимаемых ими решений ("прецедентов", в целом "судебной практики" и т.п.) в качестве источников права, - утверждение о том, что такое признание, с одной стороны, противоречило бы действующей Конституции России и обычному законодательству, а с другой - вступало быв конфликт с правотворческой деятельностью Федерального Собрания российского парламента.

Данный аргумент является довольно распространенным и к тому же традиционным. Если раньше он использовался для критики тех отечественных авторов, которые предлагали придать статус официального источника советского права руководящим разъяснениям Пленума Верховного Суда СССР, то теперь распространяется и на решения Конституционного Суда*(1202).

Отнесение судебной практики к числу формальных источников права, писал, например, С.Л. Зивс, "противоречит принципу верховенства закона и принципу подзаконности судебной деятельности". Правотворческая деятельности суда, доказывал автор, с неизбежностью умаляет значение закона*(1203).

Несмотря на то что в настоящее время данный аргумент используется в совершенно иных условиях и на новой основе, изначальные его, причем весьма противоречивые, суть и направленность остаются прежними.

Авторы, придерживающиеся мнения о несовместимости судебного правотворчества с парламентским, как и раньше, исходят из двух взаимосвязанных между собой посылок:

а) из отсутствия какой бы то ни было правовой основы для судебного правотворчества и, соответственно, для признания ряда судебных решений в качестве источника права;

б) из заведомого противопоставления правотворческой деятельности Суда и создаваемого им прецедента, с одной стороны, правотворческой деятельности парламента и закона - с другой.

Изучение различных аспектов правотворческой деятельности Конституционного Суда в современной России и сравнение ее с соответствующей деятельностью Федерального Собрания Российской Федерации показывает, что ни одна из этих посылок-утверждений не выдерживает серьезной критики и не имеет необходимого основания. Ибо судебная правотворческая активность осуществляется в строгом соответствии с законом и на основе закона и при этом не только не противоречит законодательной деятельности парламента, а наоборот, ее дополняет и обогащает.

Практика деятельности Конституционного Суда России, а также конституционных судов других стран со всей очевидностью свидетельствует о несостоятельности тезиса о несовместимости судебного правотворчества с парламентским, о возможной подмене и дублировании первого вторым. Следует сказать, что такого рода суждения и опасения не имеют под собой никакой реальной основы. Они порождены скорее, как представляется, эмоциональным, нежели рациональным настроем исследователей.

Дело в том, что правотворческая деятельность судов весьма существенно отличается от аналогичной деятельности российского парламента и уже в силу этого она не может ни подменять ее собой, ни тем более дублировать.

В отличие от парламентского правотворчества особенность судебного правотворчества предопределяется тем, что: 1) "судебное правотворчество всегда есть побочный продукт акта правосудия"*(1204); 2) оно "не самостоятельно" в том смысле, что "привязано" к основной функции судебной власти - осуществлению правосудия; 3) оно осуществляется в рамках закона и на основе закона, исходящего от высшей законодательной власти страны; 4) правотворчество Суда в значительной мере связано с толкованием (конкретизацией) права и восполнением пробелов в праве; 5) судебные правоположения вырабатываются судьями, как справедливо отмечается в литературе, только на основе "имеющихся норм и правовых принципов, а не своей субъективной воли"*(1205); 6) эти "правоположения" не должны противоречить существующим, и в первую очередь конституционным, законам; 7) сами по себе они не могут изменить или отменить закон; 8) существуют определенные границы или пределы судейского правотворчества, предусмотренные законом, которые, по мнению некоторых исследователей, представляют собой "стержень доктрины и практики прецедентного права, охватывающий сущность взаимоотношений и компетенцию судебной и законодательной властей, гарантии от узурпации прав последней"*(1206).

Наряду с названными, существует еще целый ряд особенностей судебного правотворчества, принципиально отличающих его от парламентского правотворчества и свидетельствующих о том, что судебное правотворчество не только не противоречит, а тем более не подменяет парламентское, а, наоборот, дополняет его и обогащает.

Совершенно правы те авторы, которые, основываясь на опыте правотворческой деятельности судов современной России, категорически утверждают, что в настоящее время суды зачастую вынуждены "создавать (творить) право, иначе их деятельность станет не просто не эффективной, а приведет к результатам, противоположным тем, которые от них вправе ожидать общество: они будут не защищать права, а способствовать их нарушениям"*(1207).

Говоря о правовой основе правотворческой деятельности Суда и принимаемых им решений, следует обратить внимание прежде всего на такие ее "составляющие", как: а) конституционные положения, закрепляющие самостоятельный характер органов судебной власти, из которых логически следует, по справедливому замечанию авторов, что место и функции судебной власти не могут теперь ограничиваться "лишь компетенцией вершить правосудие"*(1208). Они, как функции именно власти, а не чего-либо иного, с неизбежностью должны распространяться и на правотворчество; б) конституционные положения, касающиеся полномочий Конституционного Суда на разрешение дел о соответствии Конституции РФ законов и иных нормативных правовых актов, а также не вступивших в силу международных договоров России (ст. 125). Согласно Конституции России, как известно, акты или их отдельные положения, признанные неконституционными, утрачивают силу, а международные договоры РФ; "не подлежат введению в действие и применению"; в) законы, закрепляющие место и роль Конституционного Суда в государственном механизме России, и юридический характер принимаемых им решений.

Довольно распространенным среди авторов, не признающих правотворческую функцию Конституционного Суда, является утверждение, используемое как аргумент в пользу отстаиваемой позиции, о том, что в случае признания нормативного правового акта или его отдельных частей не соответствующими Конституции или обычному закону "по Конституции и действующему законодательству, у судебной власти (у судов всех инстанций и всех ступеней) нет права отменять нормативно-правовой акт, признанный ею не соответствующим Конституции или закону"*(1209).

Отмена нормативного правового акта (как и его принятие и изменение), справедливо отмечает в связи с этим В.С. Нерсесянц, "это прерогатива правотворческих органов, а не суда. Суд же вправе дать лишь юридическую квалификацию (правовую оценку и характеристику) рассматриваемого нормативно-правового акта в смысле его соответствия или несоответствия Конституции, закону".

Что же касается решения судебного органа о несоответствии рассматриваемого нормативного правового акта Конституции, закону, то это, подчеркивает ученый, "лишь основание для отмены этого акта компетентным правотворческим органом, а не самоотмена"*(1210). Такое решение суда, заключает автор, "является лишь основанием (юридическим фактом), с которым законодатель (и действующее право) связывает определенные последствия (утрата силы акта, его неприменение судами и т.д.). Но данные последствия - это уже заранее установленные законодателем правовые нормы, а не нормы права, создаваемые самим судом"*(1211).

На основе данных и им подобных суждений, сводящихся в конечном счете к выводу о том, что если Суд не имеет права отменять или изменять не соответствующий Конституции или обычному закону акт, то это означает, что применяемые им по этому поводу, равно как и в других случаях решения не имеют правового характера, не являются и не могут быть источниками права.

Соглашаясь в принципе с мнением о том, что только законодатель, а не суд может отменить или изменить нормативный правовой акт, не соответствующий Конституции или обычному закону, нельзя разделить мнение, согласно которому это законодательно закрепленное положение может быть использовано в качестве аргумента в пользу тезиса об отсутствии у Конституционного Суда или любого иного Суда в лице его высших органов, правотворческих возможностей.

Дело в том, что законодатель лишь по истечении определенного, иногда весьма длительного периода времени, вносит соответствующие, рекомендованные Судом изменения в нормативный правовой акт*(1212).

В период же между принятием Судом соответствующего вердикта о несоответствии отдельных положений нормативного правового акта Конституции РФ и моментом внесения законодателем изменений в нормативный правовой акт, действует норма (нормы), содержащиеся в судебном вердикте. С внесением изменений в нормативный правовой акт эта "судейская" по своей природе и характеру норма "перекрывается" соответствующей парламентской (законодательной) нормой.

5. В свете сказанного при рассмотрении вопроса о решениях Конституционного Суда как о самостоятельном источнике современного российского права, в особенности когда речь идет об их соотношении с законом, весьма важным представляется учитывать разноречивость взглядов авторов на данную проблему не только в относительно недалеком прошлом, когда нормы, содержавшиеся в судебной практике, нередко рассматривались по сравнению с нормами законов как некие второстепенные феномены, как "нормы права меньшего значения"*(1213), но и в настоящее время.

Применительно к современным российским реалиям никто из авторов, признающих судейское право, не рассматривает формирующие его нормы как "второстепенные" правила поведения по сравнению с нормами законов. Однако никто их безоговорочно и не приравнивает к нормам законов.

Довольно распространенной на этот счет и, как представляется, вполне оправданной является точка зрения, согласно которой "акты судебных органов занимают своеобразное место в системе источников права"*(1214).

Это своеобразие проявляется, прежде всего, в бесспорно подчиненном характере судебных актов, содержащих в себе нормы права общего характера, по отношению к Конституции РФ и конституционным законам*(1215).

Элементы своеобразия проявляются также в подзаконном, по общему правилу, характере судебных актов. С той, однако, оговоркой, что это отношение подзаконности их отнюдь не абсолютно, так как такие судебные инстанции, как Конституционный Суд РФ, а также конституционные (уставные) суды субъектов Федерации, наделены правом проверки законов на предмет их соответствия действующим на уровне субъектов Федерации и на федеральном уровне конституций. При этом, как нетрудно заметить, в отношениях между такого рода судебными инстанциями и исходящими от них актами, с одной стороны, и законами - с другой, возникает некая двоякость, нередко граничащая с двусмысленностью ввиду того, что судебная практика официально не признается в качестве источника права и никак не соотносится с другими источниками права, включая, естественно, и закон.

На повседневном, "рабочем" уровне отношения между Судом и его решениями, с одной стороны, и законами - с другой, строятся на следующей основе: Суд, проверяя конституционность и обоснованность закона, в то же время беспрекословно подчиняется закону, восполняет пробелы, возникающие в законе, толкует закон, своими решениями в максимальной степени конкретизирует и применяет к каждому частному случаю общий по своей природе и характеру закон.

В научной литературе в связи с этим верно подмечалось, что в конкретизации нуждается каждая общая норма права, "которая настолько обща, что без соответствующего разъяснения и уточнения не может быть применена. Это не значит, что такая норма не нужна, что она вообще не действует. Норма права устанавливает меру поведения, а судебная практика накапливает конкретные формы поведения в границах этой меры"*(1216).

Наконец, при рассмотрении судебной практики в плане ее соотношения с законом важно иметь в виду, что не только нормы, содержащиеся в законах, на основе которых возникают и функционируют Суд и порождаемое им судейское право, имеют императивный характер, но и сами судебные решения являются таковыми.

Придание императивного характера последним свидетельствует не только об их значимости, но и, как было отмечено, об их непременной обязательности*(1217).

Закрепляя, например, юридическую силу решений Конституционного Суда, Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" в ст. 79, 81, в частности, устанавливает: а) решения Конституционного Суда окончательны, не подлежат обжалованию и вступают в силу немедленно после их провозглашения; б) они действуют непосредственно и не требуют подтверждения другими органами и должностными лицами; в) юридическая сила постановления Конституционного Суда о признании актов неконституционными не может быть преодолена повторным принятием этого же акта; г) решения судов и иных органов, основанных на фактах, признанных неконституционными, "не подлежат исполнению и должны быть пересмотренными в установленных федеральным законом случаях"; д) "неисполнение, ненадлежащее исполнение либо воспрепятствование исполнению" решения Конституционного Суда России влечет за собой ответственность, предусмотренную федеральным законом.

Исходя из данных положений, следует согласиться с мнением относительно соотношения юридической силы решений Конституционного Суда с юридической силой законов о том, что "юридическая сила итоговых решений Конституционного Суда превышает юридическую силу любого закона, а соответственно, практически равна юридической силе самой Конституции, которую уже нельзя применять в отрыве от итоговых решений Конституционного Суда, относящихся к соответствующим нормам, и тем более вопреки этим решениям"*(1218).

Такое представление о юридической силе итоговых решений Конституционного Суда и характере их соотношений с законом наиболее оптимально, как представляется, "вписывается" в издавна сложившуюся теорию источников права и адекватно отражает установившуюся в современной России конституционно-правовую практику.