§ 1. Понятия

Если норма права — это первичный элемент права, определенное высказывание, то понятия и термины (слова) — необходимый материал их создания и существования.

С точки зрения логики, семантики понятия в сфере права ничем не отличаются от любых других понятий.

Право и общество должны «говорить на одном языке». Поэтому искать у понятий, вовлеченных в правовую сферу, какие-то особенности — дело бесперспективное и ненужное. Это относится и к чисто правовым понятиям, специфическим для правового регулирования, таким, например, как «право», «норма права», «субъективные права и свободы», «законность», «юридическая ответственность», «правосознание».

Эти специфические понятия проникают в систему языкового общения всех сфер общества.

Между тем попытку вычленить особенности статуса правовых понятий предпринял, например, В. П. Малахов в учебном пособии по логике. С его точки зрения, в сфере права понятия вводятся в закон, принимают форму закона, что влияет на логическую природу понятий, их структуру1. Как автор представляет указанную процедуру, имеющую, по его мнению, логическую природу, и в чем эта процедура состоит, не разъясняется. Очевидно, использование понятия для формулирования норм права — это совсем иная операция, чем придание им формы закона.

Представленные данным автором особенности правовых понятий (точность, терминологическая определенность, отказ от двусмысленности, единообразное употребление) не являются специфическими для права. Такие требования и качества относятся к любой науке — общественной, естественной, технической, да и к повседневному общению.

Но автор на указанном утверждении не останавливается и стремится найти особенности образования не только общеправовых, но и уголовно- и гражданско-правовых понятий, наделяет их «регулятивным потенциалом».

В логике известны два основных способа образования понятий: абстракция отождествления (образуются общие понятия: «норма права», «правоотношения», «закон» и т. д.) и изолирующая абстракция (образуются общие абстрактные понятия: «противоправность», «виновность», «общественная опасность», «законность» и др.). Заметим, что иногда общие понятия в юриспруденции необоснованно именуются общими абстрактными, например «норма права».

Понятия характеризуются содержанием (совокупность существенных признаков) и объемом (класс предметов, мыслимых в понятии). Отсюда можно перебросить мостик к вопросу о сущности понятий и явлений. Это актуально для нашего времени. Многие юристы до сих пор находятся в поисках сущности права, стремятся проникнуть в тайны права. В поисках права находятся Р. 3. Лившиц29, М. И. Бай- тин30, Г. В. Мальцев31, в его тайны стремится проникнуть С. С. Алексеев32. Н. Н. Панченко считает, что право — «один из самых труднодоступных объектов познания»33.

Не странно ли, что за более чем тысячелетнюю историю существования права и соответствующей сферы знаний юридическая наука до сих пор «ищет право» и не раскрывает его тайн?

Очевидно, причину неопределенности надо искать не в объекте познания (большая натяжка считать право труднодоступным для познания), а в субъекте познания, в частности в том, что теоретики-юристы стран СНГ находятся на перепутье между Сциллой и Харибдой двух идеологий — прошлой социалистической и нынешней капиталистической, колеблясь, зачастую стремятся их как-то соединить в нечто целое, но в конечном счете не находят общих взглядов на сущность права.

Одни авторы по-прежнему в той или иной мере придерживаются традиций марксистской теории права, рассматривают в качестве сущности права волю (классовую или всего общества).

Большинством авторов признаются такие признаки права, как нормативность, волевой характер права, его связь с государством генетическая (по происхождению) и функциональная (по обеспечению соблюдения). Неправильно, на наш взгляд, истолковывая мысль К. Маркса, высказанную в «Манифесте коммунистической партии», многие авторы в качестве сущности права понимают классовую волю, выраженную в законе, придавая, таким образом, другим признакам второстепенное значение. Однако сущность понятия и мыслимого с его помощью явления (предмета) составляют все важные признаки, без которых предмета не может быть35. Исключение (элиминация) хотя бы одного из указанных признаков (нормативности, общеобязательности, обеспеченности государством и др.) ведет к тому, что право перестает быть правом, превращается в нечто иное. Очевидно, что это относится ко всем понятиям в сфере права.

Сущность с точки зрения и марксистской философии по определению А. П. Шептулина «представляет собой совокупность всех необходимых сторон, взятых в их естественной взаимозависимости»36.

Сводить сущность права лишь к одному признаку необоснованно и с точки зрения самого марксизма. Это относится ко всем иным правовым понятиям и мыслимым с их помощью явлениям.

С вопросом о сущности связан другой: сколько сущностей имеет право? Некоторые авторы считают, что право имеет несколько сущностей первого, второго и даже третьего порядков. Так, Л. С. Явич в качестве сущности первого порядка представляет волю экономически господствующего класса, сущностью второго — притязания индивидов и классов на политическое и юридическое признание их интересов, сущностью третьего — основания притязаний, коренящихся в системе господствующих производственных отношений. На всех этих уровнях сущность противоречи- ва37. Как признает и сам Л. С. Явич, в качестве сущности второго и третьего порядков им представлены явления, находящиеся за пределами права.

Но то явление, с которым связано право, не может составлять его сущность. Идя по такому пути, можно «проникнуть», «углубиться» в сущность пятого, шестого и т. д. «порядков сущности права». Сущность права едина и не противоречива, иначе это не сущность. Все, что находится за пределами права, должно рассматриваться с точки зрения взаимосвязей, взаимодействия с правом. Все сущностные признаки однопорядковы.

Не менее важным при рассмотрении понятий в правовой сфере является поиск исходной основной категории (понятия), из которой развертывается вся система правовых категорий, по сути, строится вся теория права. Часто такой поиск делается в подражание К. Марксу. В качестве этой категории выдвигаются разные понятия правового и неправового характера.

Так, М. Ф. Орзих предлагал в качестве исходной взять категорию «свобода»38, Г. С. Остроумов — «правомочие»39, Л. И. Спиридонов — «владение»40. А. М. Васильев безоговорочно в качестве исходной, фундаментальной выбирает категорию «государственная воля господствующего класса», а все остальные называет субординированными по отношению к ней41.

Науки юридические есть науки по преимуществу эмпирические, тесно связанные с жизнью. Их изменение — следствие изменений в реальной жизни. Например, многие отраслевые науки формируются в результате появления новой отрасли законодательства. В свое время возникла такая отрасль юридических знаний, как колхозное право. Вслед- с і вне социальных изменений исчезла отрасль права, а вместе с ней и соответствующая наука. Последнее время на базе соответствующих нормативных образований (отраслей, институтов права) появляются новые отрасли правовой науки: предпринимательское, налоговое, информационное право. Появились они не в силу развития, развертывания какой-то исходной правовой категории, а на эмпирическом базисе. В конечном счете то же можно сказать об общей теории права. Ее основа эмпирическая.

Общую теорию права сомнительно представлять в виде некой логической системы, где одни понятия вытекают из других, одни субординационно подчинены другим.

Между тем представление о теории как некой строгой логической и даже аксиоматической системе встречается.

Как уже отмечено выше, нечто подобное утверждает А. М. Васильев. Взяв за основу категорию «государственная воля господствующего класса», он из нее выводит все понятийные ряды теории права. Однако как указанная категория разворачивается в более конкретные понятия, не показывается, процедура развертывания не ясна, да и фактически такое выведение из названных категорий всех других не доказано.

Автору не удалось доказать субординированность остальных правовых категорий. Наверное, ущербна теория, которую удалось бы построить на основе одной исходной категории, тем более если речь идет об общей теории права, которая как система упорядоченных знаний складывается из множества частных теорий (о сущности, функциях и нормах права, правоотношениях, толковании, законности, правопорядке и т. д.). Каждая частная теория основывается отнюдь не на одной «заглавной» категории.

С. С. Алексеев выводит всю систему понятий из категории «право». На философском (общесоциологическом) уровне «развертывание выражено в категориях правовой системы, исторического типа права, структурной общности права, законности, правового принуждения». На последую- щей ступени конкретизации «выделяются узловые понятия нормы права, правоотношения, правомочия, правового акта и т. д.». Отмечается существенное значение механизма правового регулирования. Однако каковы связи между категориями, механизмы конкретизации, не раскрывается. Сказано лишь, что системе правовых категорий свойственны отношения субординации. Правда, и эти отношения не иллюстрируются. Но все отношения категорий теории права не сводятся к субординации, они гораздо сложнее, многообразнее.

В системе категорий (понятий) теории права складываются отношения: —

субординации, т. е. рода и вида понятий. Объем видового понятия полностью поглощается, охватывается объемом родового понятия; —

соподчинения.

части и целого в явлении и соответствующих им понятий. Не все, что присуще целому, может быть присуще его составляющим. Такое качество, как системность, присуще праву, но не присуще его частям — нормам права. Не все, что утверждается относительно части, присуще целому. Структура нормы права не присуща праву в целом; —

целого и его признаков. Таковы, например, отношения понятия преступления и понятия его признаков (общественная опасность, виновность, противоправность); —

противоречивых понятий, исключающих друг друга. Их нельзя применять одновременно к одному и тому же предмету (например, «правомерное поведение» и «правонарушение», «акт (документ) законный» и «акт незаконный»); —

связи и взаимодействия данного явления с другими явлениями. На наш взгляд, в качестве исходной для общей теории права можно взять категорию права. В этом мы солидарны с С. С. Алексеевым. Однако понятийные ряды вытекают как из отношения субординации (подчинения), так и из иных отношений: связи и взаимодействия права с другими явлениями, части и целого и т. д.

На основе субординации (подчинения) складываются два понятийных ряда: в историческом аспекте речь идет о типах права (рабовладельческое, феодальное, капиталистическое, социалистическое); в актуальном аспекте — о семьях права (романо-германская (континентальная), англосаксонская, скандинавская, религиозная (мусульманская и др.), социалистическая и т. п.). На основе связи и взаимодействия возникает ряд понятий, отражающих связи права с экономикой, политикой, государством, правосознанием, моралью.

В этих рядах каждому понятию соответствует своя частная теория: теория рабовладельческого, феодального и других государств; отдельных правовых семей; связей права (право и экономика, право и мораль и проч.).

Организация других знаний фактически привязана к такому явлению, как механизм правового регулирования, который является идеальной моделью, созданной вследствие абстракции идеализации (подробнее см. гл. 10 настоящей работы). Понятия в этом ряду, отражающие названный механизм, находятся в самых разнообразных связях, каждому из них соответствует своя частная теория: теория правотворчества, норм права, правоотношений, юридической ответственности, правоприменения, толкования, законности и правопорядка. В каждой частной теории свои понятия с разнообразными связями.