О преемственности в отечественной гуманитарной географии.
В отечественной гуманитарной географии не сложилось таких сцементированных, четко структурированных научных школ, как, например, ленинградская физико-географическая школа Льва Берга — Станислава Калесника — Анатолия Исаченко, с четко просматриваемой связью и преемственностью идей всех вышепоименованных ученых. Вся эта блистательная «троица» многие годы своей творческой жизни отдала Ленинградскому университету; все они заведовали одной и той же кафедрой физической географии на географическом факультете; каждый из них внес осязаемую лепту в развитие теоретических основ географической науки, прежде всего, физической географии. По мнению Анатолия Исаченко, твердость позиций Берга и Калесника в «оные времена», их достойное поведение в условиях жесткой конфронтации среди географов явились главными факторами преодоления негативных тенденций в нашей науке и положили начало созданию ее прочных методологических основ. Добавим, сам Исаченко уже в послевоенное время не раз демонстрировал образцы истинно «джентльменского поведения» в условиях ожесточенных внутренних междоусобиц и взаимных идеологических нападок в советской географии. Учитывая то обстоятельство, что все трое имели определенное отношение к развитию гуманитарной географии, уделим этой школе больше внимания. И Берг, и Калесник (как и Исаченко), будучи не кабинетными учеными-самородками, вели активные экспедиционные исследования в самых различных ландшафтных регионах СССР и за рубежом (первый из них принимал участие в экспедициях на Аральское море, Балхаш, Иссык-Куль, в Сибирь, Черниговскую область и т. д.; второй плавал в Арктике, принимал участие в исследовании Новой Земли, изучал физическую географию Джунгарского Алатау, Тянь-Шаня, массива Хан- Тенгри и др.; третий вел полевые исследования на Севере и Северо- Западе Европейской части СССР, в Арктике, Прибалтике, Полесье, Северном и Южном Китае и т. д.). Лев Берг — географ-энциклопедист, так можно лаконично охарактеризовать сферу творческих интересов ученого, ибо он одновременно физико-географ, лимнолог, климатолог и почвовед, литолог и геоморфолог, палеогеограф, историк географии, ихтиолог и зоогеограф. Именно Берг практически создал учение о географической зональности, обосновал теорию происхождения лесса, методику геоморфологического районирования и т. д. Его талантливому перу принадлежат такие выдающиеся произведения, как «Предмет и задачи географии», «О происхождении лесса», «Климат и жизнь», «География и ее положение в ряду других наук», «Основы климатологии», «Очерк истории русской географической науки», «Физико-географические (ландшафтные) зоны СССР», «Очерк по истории русских географических открытий», «Природа СССР», «Ландшафтно-географические зоны СССР», «Географические зоны Советского Союза» и др. (Даже несколько «высокомерное» отношение его к гуманитарной географии не в состоянии умалить его заслуг в развитии отечественной науки.) Станислав Калесник, физико-географ и гляциолог, разработал концепцию общего землеведения, предметом которого считал ландшафт- ную оболочку в целом, а предметом региональной физической географии — ландшафты. Обосновал понятие о географической структуре ландшафта, а также необходимость комплексного геолого-географического и биологического подхода к изучению озер. Разработал вопрос о колебании границ ледников и их эволюции. В числе сочинений Калес- ника: «Ледники, их роль и значение в жизни Земли», «Горные ледниковые районы СССР», «Общая гляциология», «Основы общего землеведения», «Краткий курс общего землеведения», «Современное состояние учения о ландшафтах», «Очерки гляциологии», «Ладожское озеро», «Общие географические закономерности Земли» и др. Анатолий Исаченко после окончания кафедры картографии географического факультета Ленинградского университета и аспирантуры по кафедре физической географии всецело отдался изучению теоретических основ географической науки, особенно проблем ландшафтове- дения и его прикладных аспектов. Редкий талант, колоссальная работоспособность и научная организованность помогли ученому создать такие монографии, как «Основные вопросы физической географии», «Физико-географическое картирование», «Основы ландшафтоведения и физико-географическое районирование», «Развитие географических идей», «География сегодня», «Методы прикладных ландшафтных исследований», «Оптимизация природной среды», «Ландшафты СССР», «Природа мира. Ландшафты», «География в современном мире», «Экологическая география Северо-Запада России», «Экологическая география России» и др. Речь идет о колоссальном багаже физико-географических идей Исаченко, которые не только создают честь отечественной науке, но и поднимают престиж мировой (этот автор — наиболее часто цитируемый за рубежом здравствующий российский географ). С одной стороны, ученый был удостоен высшей награды РГО — Большой золотой медали, с другой — до сих пор никто не додумался «пригласить» авторитетнейшего ученого в Академию наук страны, что позволяет думать о крайнем несовершенстве организационного механизма этого стремительно деградирующего заведения. (Оба предшественника Анатолия Григорьевича были членами Академии наук СССР). В этой связи, Алексей Краснопольский резонно замечает: «.. .На протяжении многих лет места географов в Академии наук СССР (а равно и в республиканских академиях) занимали окологеографы и администраторы. В то же время не нашлось места в Академии наук таким ярким личностям, как В. А. Анучин, В. П. Зенкович, А. Г. Исаченко, Ф. Н. Мильков, Ю. Г. Са- ушкин. Хотя представительство антинаучных “наук” там было более чем достаточное» (7, с. 317, 318). Научная школа — это не только богатство идей, это, во-первых, их связь и преемственность, а, во-вторых, — последователи. Так вот, научная школа Берга — Калесника — Исаченко полностью удовлетворяет этим критериям. Все они «исповедовали» и «исповедуют» общую (конечно, с некоторыми оговорками) концепцию, в соответствии с которой объектом исследования физической географии является географическая оболочка земного шара; при этом ее общие закономерности изучаются общим землеведением, а изучение отдельных ландшафтов и их группировок различного ранга представляет задачу региональной физической географии (ландшафтоведения). Берг, в сущности, «наметил очертания» новой науки — ландшафтной географии. Калесник же, и особенно Исаченко, «подняли» ее на качественно новый уровень. Первая же монография Исаченко «Основные вопросы физической географии» (1953 г.) не только была еще в рукописи прочитана Бергом и Ка- лесником, но и встретила их благожелательное отношение к взглядам младшего коллеги, касающимся учения о ландшафте. Особый интерес представляют «родственные» взгляды всех трех ученых о влиянии природной среды на хозяйственную деятельность человека и т. д. Было бы опрометчиво утверждать, что теоретические взгляды Берга, Калесника и Исаченко во всем совпадают, и что все их идеи безоговорочно воспринимаются современниками. Так, Берг не признавал самостоятельность общего землеведения, на чем настаивал Калесник. Исаченко неоднократно подвергал критике отдельные теоретические взгляды Берга еще при жизни последнего (например, не соглашался с учителем в той части, что «классификация наук не имеет отношения к материализму или идеализму, а является лишь вопросом удобства или неудобства»). Известно, что Бергу оказалась совершенно чуждой концепция биосферы Вернадского (здесь, по всей вероятности, проявился эффект сопротивления новой научной парадигме, о чем писал Томас Кун). И все же проглядывается явная «сквозная линия» в творчестве всех трех ученых. Однако упомянутая школа составляет гордость отечественной физической, а не гуманитарной географии, к тому же некоторые ее представители отдали немало сил для того, чтобы отделить физическую географию от общественной — в этом состоит наша практически единственная, но существенная претензия к выдающимся мыслителям российской географии. (В гуманитарной географии школ подобных этой по научному авторитету нет, хотя школа Николая Баранского — хорошо известна в мире). В 1902 г. в Петербургском политехническом институте начала впервые читаться под своим нынешним названием экономическая география. Первую кафедру здесь организовал Владимир Дэн — лидер отраслевостатистической школы. (В МГУ курс экономической географии стал читаться лишь в 20-х гг. XX в. проф. Александром Колмогоровым, учеником Дмитрия Анучина — первого доктора географии в России, специалиста в области антропологии, этнографии и географии). На рубеже 20-30 гг, развернулась травля школы Дэна по идеологическим соображениям, в которой, к сожалению, принял участие Николай Баранский. «Но и он не выдержал натиска радикальных, молодых и “идейных” борцов за чистоту географической науки, назвав их “леваками”, и, что более соответствовало ситуации, “недоучившимися аспирантами”»... Традиционная школа оказалась под угрозой репрессий и физического уничтожения, а его преемник 36-летний Генрих Мебус застрелился. Чистокровные дэновцы, честные и объективные ученые вынуждены были срочно принять веру районной школы, а с ней индульгенцию на грехи...» (7, с. 317). К этому сюжету хотелось бы добавить следующее: творцами «особых» теоретических достижений, сравнимых с успехами западных географов, представители школы Дэна не стали, хотя обоснованно претендовали на ведущие позиции в гуманитарной географии. А вот инакомыслие, «ориентированное» на рыночное хозяйство, им обошлось дорого. Впоследствии в СССР возникло несколько персонифицированных научно-исследовательских «гнезд» в области экономической географии (Ивана Витвера, Юлиана Саушкина, Игоря Комара, Владимира Макса- ковского и др. в Москве, Юрия Дмитревского, Николая Агафонова, Сергея Лаврова и др. в Ленинграде, Михаила Шарыгина в Перми, Сальмы Ныммик в Тарту, Антона Колотиевского в Риге, Анатолия Трофимова в Казани, Александра Топчиева в Одессе и др.), что ярко «расцвечивало» палитру отечественных географических школ. Скованные вненаучными ограничениями советские экономико- географические школы (хотя четкого и общепринятого определения научной школы не существует, что часто порождает бесплодные дискуссии) так и не смогли занять твердых позиций в мировой гуманитарной географии, хотя учения о ТПК, экономическом районировании и некоторые другие теоретические конструкты, применительно к цен- трализовано-плановой экономике, достойны очень высокой оценки. Литература 1. BepttadcKuii В. И. О науке. Т. 1: Научное знание. Научное творчество. Научная мысль, Дубна, 1997. 2. Галилей Г. Избранные труды. В 2-х т. Т, 1. М., 1964. 3. Герасимов И. П. Советская конструктивная география: задачи, подходы, результаты. М., Наука, 1976. 4. Гумбольдт А. Космос, Часть I. 1848. 5. Джеймс П„ Мартин Дж, Все возможные миры. История географических идей. М., 1988. 6. Исаченко А. Г. Теория и методология географической науки. М, 2004. 7. Краснополъский А. В. Отечественные географы (1917-1992). Т. 3. СПб., 1995. 8. Левинтов А. http://www.redshift.com/~alevintov/2002/apr/alk.html 9. Мамардашвили М. К. Классический и неклассический идеалы рациональности. Тбилиси, 1984. 10. Мельникова Е. А. Образ мира: географические представления в Западной и Северной Европе. V-XIV вв. М., 1998. 11. Николаенко Д. В. Становление гуманитарной географии (участие в написании главы № 1) // Гладкий Ю. Н., Сухоруков В.Д. Общая экономическая и социальная география зарубежных стран. М„ 2006. 12. Пупяркин В. А. Локальные цивилизации во времени и пространстве (взгляд географа). М., 2005. 13. Родоман Б. Б. Поляризация ландшафта как средство сохранения биосферы и рекреационных ресурсов // Ресурсы, среда, расселение. М„ 1974. 14. Топчиев А. Г. О Сергее Борисовиче Лаврове, о времени и о себе // Современные проблемы теории и практики общественной географии. СПб., 2009. 15. Хаггет П. География: синтез современных знаний. М„ 1979. 16. Шупер В. А. Теория экономического ландшафта на фоне XX столетия // Август Лёш как философ экономического пространства (к столетию со дня рождения). М., 2007. 17. Hartshorne R. “The Nature of Geography. A Critical Survey of Current Thought in the Light of the Past” // Lancaster, Pa. Association of American Geographers, 1939. 18. Hooson D. J. V. “The Development of Geography in Pre-Soviet Russia" // Annals AAG, 58,1968 19. Strabo. The Geography of Strabo. Trans. H.L. Jones. N.Y., 1917.