Современные городские агломерации России как «инкубаторы» креативности

«Центр и периферия» вместо «города и деревни». Главное направление внутрироссийской трудовой миграции из периферии в центры (при этом периферия может быть и сельской, и городской, а центры - это далеко не все региональные столицы, а только избранные крупные интеллектуальные, уни

верситетские города России) укрепляет приоритет ценностей центров: мобильность, климатическая комфортность и культурное разнообразие среды проживания, доступность интеллектуальных ресурсов и развитость досугового комплекса.

В результате, на смену поляризации «город - деревня» приходит поляризация «крупногородские центры - периферия». Творческие виды деятельно - сти концентрируются в «избранных» центрах, периферия заполняется рутинными видами деятельности: многие старые промышленные предприятия передислоцируются, а новые возникают теперь в городских пригородах, в сельской местности; или сельское население в многодетных республиканских семьях массово вахтует в городских местах дислокации промышленных предприятий (например, в Татарстане, Якутии и т. д.). Так в разных вариантах возвращается модель деревенской ремесленной промышленности доиндуст- риальной России.

Таким образом, на смену сельско-городских разрывов российского пространства, которые в течение десятилетий были стимулирующим противоречием для развития национальной экономики, направленной, в том числе, на «сокращение различий между городом и деревней» (вспомним, какие усилия предпринимались в позднесоветское время на то, чтобы инфраструктурно подтянуть село до минимального уровня городского комфорта) приходят центро-периферийные разрывы и противоречия.

При наличии ряда сходных черт, связанных со значительным имущественным расслоением внутри класса доминирующих работников, масштабной внутрироссийской миграцией трудоспособных кадров, общей атмосферой беспокойства и неуверенности, свойственных как агроиндустриальной, так и постиндустриальной трансформациям, они имеют фундаментальные различия.

Интегральным выражением различий нового и старого общества являются различия в ценностях, которые агрегируют/включают экономическое, мировоззренческое, культурологическое, социологическое, психологическое измерения. Самое главное отличие новой эпохи от прежней состоит в возвышении нематериальных ценностей творчества, знания, качества жизни, безопасности, чистой природы.

Но ведь творческая деятельность, обеспечившая освоение и сохранение за Россией обширных новых пространств, создание новых транспортных кана

лов, предметов крестьянской и дворянской материальной и духовной культуры, классических произведений русского зодчества, искусства и литературы, прорывы в советской атомной и космической программах, в разработке военных технологий и средств вооружения - всегда была важна для эффективности российской экономики (и в аграрном, и в индустриальном обществе). Однако у современного периода есть несколько фундаментальных особенностей.

Первое отличие - в аграрном и отчасти в индустриальном обществе творческий процесс был делом одиночек-изобретателей, лесковских «левшей». Теперь этот процесс постепенно, неуклонно обретает всеохватывающий, повсеместный характер, вовлекая не только крупные корпорации, но представителей малого и среднего бизнеса, структуры власти, гражданского общества и даже детей.

Крупные компании России ведут настоящую охоту за талантливыми кадрами, организуют свои собственные курсы переквалификации работников, а некоторые создают свою систему профессионального образования. Фирмы малого и среднего бизнеса совершают постепенное восхождение от первоначальных стадий «творчества» в челночной торговле к наукоемкому промышленному сервису (дизайн, проектирование, информационные услуги, консалтинг) в качестве субконтракторов крупных компаний и к другим видам «умного» предпринимательства.

Экономическое значение шаблонной, рутинной деятельности снижается, значение же творческого труда, ключевой особенностью которого является создание добавленной стоимости за счет интеллектуальных усилий и прав на интеллектуальную собственность, постоянно возрастает. По приблизитель

ным оценкам, в творческую деятельность в России вовлечено уже более 20 % занятого населения - больше, чем в рабочих специальностях. Ввиду, как правило, более высокой заработной платы творческих работников по сравнению с заводскими рабочими и многими низкооплачиваемыми работниками сектора услуг, их доля в общем фонде заработной платы еще выше и, видимо, приближается к трети[267].

Речь идет не просто о колоссальном расширении числа участников и бесчисленных проявлениях творческой деятельности. Ее принципиальной особенностью теперь становится быстрая материализация результатов - в виде нового дизайна промышленного изделия, новых форм взаимодействия фирм, нового регламента деятельности предпринимателей и государственных служащих и т.

Второе отличие - творческий процесс создания новых товарных групп, бизнес-процессов, рождения или импорта новых структур и институтов теряет прежнюю дискретность и становится практически непрерывным. Остановка означает утрату раз обретенного конкурентного преимущества или еще большее отставание от лидеров, с чем не может согласиться ни один субъект экономики. Поэтому втягивание каждой корпорации, каждой фирмы малого и среднего бизнеса, каждого региона, каждого домохозяйства в непрерывную инновационную гонку становится просто безальтернативным. Именно поэтому беспрецедентное значение и новую расширенную трактовку получает система образования. Место центральной в индустриальном обществе фабрично-заводской системы постепенно занимает университет, научно-образовательный комплекс. Рост влияния университетов подтверждается передачей им больниц и некоторых других учреждений социальной сферы, что характерно для ряда регионов Западной Европы и Соединенных Штатов Америки.

Важнейшей задачей системы образования теперь является поддержание непрерывности творческого процесса за счет постоянной подпитки его участников новым знанием. Раньше миссия системы образования состояла в обеспечении человека определенным набором сведений, навыков и умений. Требование к ней обслуживать творческий процесс никогда не звучало так императивно, как теперь. Система образования в силу резко ускорившегося

устаревания знаний становится непрерывной и простирается на всю человеческую жизнь. Она выходит из прежних рамок собственно структур дошкольного, среднего и высшего образования - обучающий блок (в виде специальных структур переподготовки или регулярно организуемых курсов, стажировок, семинаров, тренингов) теперь включают и органы государственного и муниципального управления, и корпоративные структуры, и некоммерческие организации, и просто каждое домохозяйство (в виде постоянного самообучения).

Третье отличие заключается в единстве представителей разных творческих профессий[268] - сходстве присущего им стереотипа поведения (увлеченность до потери первоначальной материальной цели, мобильность, склонность к риску, интеллектуальное и культурное диссидентство и потому способность к самостоятельной постановке производственных задач, созданию новых идей, моделей, технологий), их концентрации в одних и тех же городах и регионах, привлекательных своим культурным разнообразием и толерантностью местного сообщества[269].

В аграрном и индустриальном обществах различные проявления духовного творчества человека развивались относительно обособленно и только теперь они сливаются в единую целостность. Единый стереотип творческого поведения, взаимное тяготение друг к другу людей разного творческого труда, общность привлекательных для талантов мест проживания позволяют выделить класс творческих работников в составе представителей разных видов деятельности (предпринимателей, государственных чиновников, менеджеров корпораций, работников бюджетной сферы и некоммерческих организаций) как целостный феномен.

Четвертое отличие - в индустриальную эпоху приоритетное значение в результатах творческого труда имели инженерные, технические инновации. (Даже советские писатели назывались не иначе, как «инженеры человеческих душ» - все другие проявления человеческого творчества сравнивались с трудом работников главного индустриального производства). Современным обществом осознана колоссальная роль в экономическом развитии и конкурентоспо

собности нетехнологических, неинженерных факторов - институциональных инноваций (законов ТВОРЧЕСТВА), новой организации бизнес-процессов, культурных инноваций, связанных с разработкой новых брендов (имиджа фирмы, города, региона).

Но подлинная революция в трактовке творческого процесса состоит в смещении взгляда от самого изобретения, продуктовой, процессной или институциональной инновации на фигуру изобретателя, творческой личности. Именно социальное измерение творческого процесса придает его пониманию невиданную ранее широту и многогранность. Ведь это означает, что творческий процесс зависит от очень многих, крупных и мелких, обстоятельств жизни талантливых людей - от их миграционного, демографического поведения, возможностей личного общения с другими неординарными людьми, особенностей атмосферы мест концентрации талантливых людей.

Наконец, пятое отличие состоит в том, что ключевыми ячейками рождения нового знания, инноваций всех видов становятся не фирмы, не страны, а города и регионы. Здесь возникают новые интеллектуальные территории (технополисы и бизнес-парки), экономические кластеры и локальные инновационные системы.

Города вместо фирм. Рассмотрим теперь более предметно ядро процесса постиндустриальной трансформации - перерождение всего или части прежнего предприятия материального производства в фирму промышленного сервиса. Почему на фоне общего возвышения сектора услуг в российской экономике нас всего более интересует именно эта его часть? Если мы признали уменьшение экономической роли промышленности и одновременное возвышение роли услуг ключевой особенностью современного этапа, значит, необходимо изучать гибридные, компромиссные формы на стыке промышленности и услуг, т. е. именно там, где зарождаются самые главные тенденции, происходят самые главные процессы трансформации. Аналогично и В.И. Ленин в своей классической работе «Развитие капитализма в России» обращал особое внимание на мануфактуру как стыковую структуру между умирающим деревенским ремеслом и возникающей городской промышленностью.

В последние годы можно наблюдать процессы отрыва от материнских отраслей промышленности, ведомственного транспорта, строительства, геологии - узкоспециализированных и высокотехнологичных услуг[270], которые ранее выполнялись внутри контура крупного индустриального предприятия,

а теперь ради уменьшения затрат и повышения их качества они выносятся на аутсорсинг и структурируются в оболочке малой, средней или крупной специализированной сервисной фирмы. Эти фирмы являются абсолютно новым явлением для российской экономики, а растущий штат их непосредственных или работающих с ними по договорам квалифицированных работников является носителем новой трудовой этики и нового экономического поведения.

Что характеризует эти весьма разнообразные по профилю, но, тем не менее, формирующие единый комплекс, фирмы промышленного сервиса, которые оказались способны оперативно решить проблемы, десятилетия мучившие индустриальное производство (например, повышение нефтеотдачи пластов, оптимальные методы брикетирования бурых углей и др.)?

Именно от их интеллектуальных, прорывных решений в возрастающей степени зависит конкурентоспособность многих крупных компаний России. Эти фирмы, как правило, располагаются в крупных интеллектуальных городах - университетских, научных центрах. Высокая квалификация и мобильность (подчас они меняют фирмы по разу в год или чаще) их работников является фундаментальным отличием от предприятий производственной инфраструктуры индустриального времени. Эти люди испытывают наслаждение от творческой деятельности, от решения трудных производственных задач, которые воспринимают для себя как интеллектуальный вызов и всегда стремятся внести в них творческую искру. Их работа предполагает постоянную личную коммуникацию с заказчиком, чтобы глубоко проникнуть во все тонкости его производственной проблемы и только тогда и возможно инновационно ее решить. Поскольку талантливые кадры, составляющие костяк фирм промышленного сервиса, тяготеют к крупным интеллектуальным городам, а большинство самых динамично развивающихся промышленных компаний России расположено на Севере, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке, «работники знания» непрерывно кочуют по пространствам России в командировках, что роднит современных интеллектуальных кочевников с бродячими мастерами Средневековья. При том, что круг творческих работников, непосредственно занятых в фирмах наукоемкого промышленного сервиса, пока еще очень невелик, реально, с учетом вовлекаемых в их деятельность квалифицированных кадров университетских лабораторий и кафедр, сотрудников корпоративных и академических, вузовских НИИ, их число составляет сотни тысяч человек, а экономическая ценность создаваемой при их участии конкурентоспособной промышленной продукции в российском ВВП многократно превосходит их долю в трудоспособном населении страны. Именно эти работники знания определяют текущую и будущую конкурентоспособность многих отраслей и видов деятельности российской экономики.

Деловой Петербург

В индустриальную эру фирмы, крупные корпорации консолидировали людей. И для многих российских работников крупных нефтегазовых, угольных, металлургических корпораций общность по профессии до сих пор является самой главной. Но по мере того как крупные компании перерождаются в глобальные, человеку все труднее себя с ними идентифицировать.

Процессы аутсорсинга, которые сопровождаются выносом многих непрофильных функций на внешний рынок, передачей их малым и средним субконтракторам, способствуют формированию локализованной межфирменной сети, локализованного экономического кластера частных и государственных структур. И уже не отдельные компании, а именно такие конгломераты фирм и государственных агентств, структур гражданского общества начинают глобально конкурировать друг с другом. Но ни с кластерной средой, ни с очень неустойчивой средой малых и средних фирм человек не может себя отождествлять.

Как только ослабевает значение фирмы в новой экономике, основанной на знаниях, это автоматически означает одновременное возвышение роли места, его достоинств как ключевой ячейки, благоприятной для информационных обменов и рождения нового знания. Именно внутри компактного городского и регионального контура, а не в контуре крупной корпорации, как бывало раньше, возникает феномен особой творческой атмосферы, новой рабочей этики, предполагающей работу как игру, наслаждение от безостановочного творческого процесса[271]. Вот так абсолютно объективно возникают предпосылки для того, чтобы в возрастающей степени многие творческие работники экономически идентифицировали себя с местом (города, городские агломерации, компактные регионы).

Повторим, ядром новой экономики являются не фирмы, не отрасли, а города и регионы, где «женятся» экономические возможности и таланты, рабочие места и люди. Число таких мест в российской экономике ограничено от силы несколькими десятками. И от того, как они обустроены, насколько притягательны для талантов, зависит скорость их экономического развития, конкурентоспособность и динамизм развития страны в целом.

Сама оправданность существования городов и регионов в новую эпоху, когда все прежние институты и структуры индустриальной эры проходят проверку на прочность, доказывается тем, что они являются наиболее удобными местами для зарождения и распространения творческого процесса разработки и внедрения новых продуктов, процессов, институтов и структур, беспрецедентно экономически значимых в наступающую эпоху.

В этой связи переинтерпретируется предмет пространственной экономи- ки[272] - не как старой науки о размещении основных средств производства на обширных российских пространствах, но как новой науки о закономерностях зарождения и развития мест концентрации талантов (городов, городских агломераций, компактных регионов), которые в наступающую эпоху становятся локомотивами роста всей национальной экономики; о механизмах превращения депрессивных мест в места значительного творческого экономического потенциала и т. д. Новые модели отражают закономерности размещения талантливых творческих работников по городам и регионам России.

«Золотой десяток», или где концентрируются таланты. Еще В.И. Вернадский впервые обратил внимание на резкую временную неравномерность появления талантливых людей, пульсации талантливости в смене поколений, которые вызывают возможность взрыва научного творчества, и связал это явление с динамикой энергии биосферы[273]. Идеи В.И. Вернадского - первая теоретическая предпосылка нашего подхода к изучению креативности. К идеям В.И. Вернадского теперь добавляется экономическая составляющая, потому что связь между творческой, инновационной деятельностью и экономическим ростом стала значительно более очевидной, чем в его время. Другая новая грань ноосферной тематики связана с отдельным изучением региональных и зональных версий ноосферогенеза - как локализованного сосредоточения творческих квалифицированных кадров в избранных городах и регионах России. В зарубежных исследованиях отдельно анализируются рост и развитие «умных» городов и регионов Европы и США как мест пространственной концентрации творческих, талантливых людей, называемых креативным классом[274], и влияние их роста на общий национальный рост. (Феномен влияния одновременного рождения талантливых людей в избранных

местах[275] на темпы национального экономического роста через 25-30 лет пока не анализируется исследователями.)

Вторая теоретическая предпосылка изучения концентрации креативности - это теория эндогенного роста П. Ромера[276] и Р. Лукаса[277], пришедшая в 1980-х гг. на смену десятилетиями доминировавшей теории экзогенного роста (в работах Р. Солоу 1950-х гг.[278] рост понимался «как манна с небес» - от прямых иностранных инвестиций и других сугубо внешних факторов), согласно которой главные источники экономического роста стран и регионов находятся в них самих, внутри - как знания и технологический прогресс. В этой теории признается, что в условиях глобальной конкуренции регион может активно развиваться, только эксплуатируя свои отчетливые преимущества, «схватывая» уникальные возможности на быстро меняющихся во времени и сдвигающихся в пространстве рынках, всемерно поощряя творческую деятельность своих предпринимателей, стимулируя региональных и муниципальных чиновников к гибкому и динамичному экономическому поведению. Значительное внимание здесь уделяется чертам местного сообщества, уровню его образованности и творческому потенциалу как важнейшим условиям экономического успеха. Наиболее эффективной полагается идеология удочки, а не рыбы - формирование условий, которые позволяют раскрепостить предпринимательскую энергию самого сообщества, а не прямая помощь извне.

Наконец, третий теоретический источник - это многочисленные работы отечественных[279] и иностранных ученых[280] по закономерностям и особенно

стям процесса постиндустриальной трансформации от промышленности к услугам - в виде комплекса идей вертикальной дезинтеграции и сетевого общества, новой экономики, основанной на знаниях, возникновения креативного класса и др.

Синтезом трех описанных теоретических платформ является новое представление об очень ограниченном круге основных источников национального роста, сконцентрированном в первой десятке самых креативных городов и регионов России, среда которых максимально благоприятствует интенсивной творческой деятельности. Именно здесь наиболее высокими темпами происходит освобождение региональной экономики от структур, институтов и материальных активов индустриальной эры (место фабрик занимают университеты; вертикальных холдингов - сетевые структуры, работающие на принципах аутсорсинга и субконтрактинга; от ядра промышленных предприятий отпочковываются многочисленные новые производства наукоемкого промышленного сервиса - инжиниринговые компании, студии промышленного дизайна, фирмы информационного консалтинга и др.).