Заключение

Все изложенное дает возможность обратиться к поставленному в заголовке данной статьи вопросу и сформулировать позицию в отношении наиболее естественных и эффективных путей создания новой институциональной структуры в России.

восстановления. Эти институты либо сами исчезают в результате снятия контроля за поддержанием их функционирования, либо теряют надежность, как только параметры функционирования выходят за некоторые весьма узкие рамки. Институт с подобными характеристиками напоминает скорее протез, чем трансплантат.

"Институциональное протезирование", несомненно, является вполне допустимым и часто даже незаменимым инструментом для решения неотложных задач или локальных переходного периода. Однако формирование долгосрочной страновой институциональной структуры требует иной, более изощренной и фундаментальной институциональной стратегии, в полной мере учитывающей структуру общества (в том числе - разделение на HI и НЕ-типы личностей), особенности общестранового развития, факторов, хода и результатов институциональной динамики.

Единственным способом органичного создания и развития благоприятной для социально-экономического роста страновой институциональной среды является последовательная селекционная работа на всех уровнях иерархии. В качестве социальной опоры и союзников следует использовать слой HI как распространителей новых веяний, в качестве экономических субъектов - институциональноинновационные предприятия как инкубаторы институциональных инноваций. Необходимо и создание условий, при которых субъекты типа homo economicus смогли бы осознать выгодность для себя данной нормы, если не в ближайшее время, то в перспективе. При этом апелляция к интересам более широких систем, скажем, к повышению благосостояния государства, не будет действенной для таких субъектов.

Учитывая мобильность и подверженность влияниям ценностной системы HI, следует признать необходимым создание механизма институциональной стабилизации. Такой механизм должен предусматривать развитие системы своеобразных метаинститутов, предназначенных для развития институциональных систем, контроля и коррекции институционального движения. Если обычные предприятия образуют необходимую питательную среду для обычных институтов, то "институционализационную" поддержку метаинституционально- му строительству должны оказывать также крупные корпорации, бизнес-системы и финансово-промышленные группы.

Как мы видели выше, важным компонентом институционального построения являются события. Если речь идет об изменении стра

новой институциональной макросистемы, то соответствующее событие должно быть значимым в масштабе всей страны. При этом публичная интерпретация события должна опираться на сложившуюся систему установок взглядов и ценностей, иными словами, на идеологию. Тогда событие сможет стать катализатором благоприятных институциональных изменений. Отметим, что никакое явление, взятое само по себе, не сможет стать "институтопорождающим" событием, если не будет рассмотрено обществом в составе системы событий, происшедших ранее или в ожидаемых в ближайшем будущем.

В одном ряду с данным институтом (и вдалеке от институтов демократии) находится и институт передачи власти в стране. Нынешний президент России стал преемником исключительно благодаря выбору предыдущего президента. В начале президентского срока

В.В. Путин сообщил о поиске "наследника". Надо полагать, что в российском обществе, где преобладающим является институциональный тип индивидуального сознания, эта инициатива получит благоприятный отклик и также имеет шанс стать нормой.

Характерной чертой институциональной структуры общества является, как мы видели, ее многоуровневость. Институты макроэкономического уровня, мезоэкономического, микро- и наноэкономиче- ского находятся в диалектическом единстве, иногда продолжая, иногда дополняя друг друга. Это делает анализ структуры этой системы и ее изменений весьма сложным делом, тем более, что далеко не все элементы этой структуры - институты - могут быть легко обнаружены. Какие особенности поведения экономических агентов и систем обусловлены в первую очередь институциональными факторами, какие - проявлением интересов субъектов, какие - непосредственной рефлекторной реакцией на изменение внешней обстановки, определить нелегко. Ясно лишь, что процессы трансформации, коррекции и эволюции институциональных систем должны занять центральное место как в экономической политике на всех уровнях, так и в экономической теории.

Необходимо понять, что реформирование экономики - это не просто проектирование и внедрение новых экономических механизмов, не замена блоков в техническом устройстве, а создание новых устойчивых и одновременно эластичных институтов. Эти институты должны быть совместимы с уже сложившейся системой: новый институт должен сопрягаться с другими институтами, опираться на них

и,              в свою очередь, служить опорой для других. Институт должен

также опираться на некоторые высшие ценности, разделяемые и поддерживаемые обществом (семья, дружба, социальная справедливость, взаимопомощь).

В российском обществе вряд ли можно рассчитывать на успешное внедрение институтов "прямого действия" - сверху вниз. "Беспересадочного" сообщения между "верхом" и "низом", между высшими сферами государственного управления, где задумываются институты, и обычными гражданами, от которых ждут участия или подчинения, не существует. Вертикальные каналы влияния превращаются в многозвенные цепочки, в сочленениях которых теряются смысл, цель, а порой и направление реформ. Адаптация нового возможна в этих условиях, как правило, только через промежуточные инстанции территориальные или производственные. Так, внедрение в общественную практику в 1990-х годах институтов рынка произошло относительно безболезненно только потому, что в 1980-х годах на предприятиях активно апробировалась система внутрифирменного хозрасчета.

И последнее. Можно ли считать институциональные изменения действительно эволюционным процессом? Естественно отнести к эволюционным те процессы, которые, в отличие от революционных, характеризуются непрерывным изменением характеристик, зависимостью будущего от прошлого, сохранением некоторых "генетических" инвариантов в ходе изменений. Предложенная концепция страновых институциональных изменений отвечает этим условиям.

ным изменениям, даже если такие и случаются, укорениться и без коренного изменения самой страны. Во-вторых, процесс институциональных изменений опирается на рекомбинацию протоинститутов, что сохраняет первичные свойства институтов. В-третьих, существенное участие производственных организаций в институциональных процессах сдерживает выход институтов за пределы преемственного развития.

Вместе с тем эволюционный характер институтогенеза не означает, что движение институциональных систем в рамках данной страны носит исключительно направленный характер и, тем более, что институциональные системы разных стран можно расположить на воображаемой "оси качества", где на первых местах будут находиться институциональные системы США и европейских стран, а остальные страны вытянутся гуськом за "передовыми" (видимо, такую картину имел в виду В.М. Полтерович, говоря о трансплантации как переносе "институтов из одной экономической среды в другую, менее развитую " [11].

Как мы видели выше, институциональная система каждой страны тесно сцеплена с другими системами, "отвечающими" за культурные, ментальные, функциональные и иные особенности национального развития. Это ограничивает не только возможности реальной институциональной трансплантации, но и уместность прямого сравнения их в разных странах. Трудности межстрановых сопоставлений, хорошо известные даже для уровня функционального развития экономики, многократно возрастают при попытке выстроить информативную полноаспектную упорядоченность институциональных систем разных стран. Можно ли сказать, что институциональная система Франции более развита, чем в Г ермании; в США - чем в Англии, или же верны противоположные утверждения? Можно упорядочить страны по доходу на душу населения, индексу человеческого развития или каким-либо иным статистическим показателям. Можно вести речь о сравнении стран по плотности их институциональных систем или по какому-либо иному признаку, но задача упорядоченности с учетом всех признаков вряд ли разрешима.

По нашему мнению, единственным более или менее объектив

ным критерием "качества" страновой институциональной системы является ее целостность, понимаемая в двух смыслах: во-первых, как полнота состава и теснота внутренних взаимосвязей элементов институциональной системы, обеспечивающей устойчивое социальноэкономическое развитие страны, и, во-вторых, как соответствие ее общему вектору социально-экономической эволюции, характерной для данной страны. Первое условие отражает органичность институциональной системы в пространстве институтов, второе - органичность системы в пространстве изменения ее состояний во времени. Необходимым условием для выполнения обоих условий является гармоничность взаимодействия институциональной системы с культурной, когнитивной и эволюционно-генетической системами. Все это говорит о том, степень свободы при трансформациях институциональной системы весьма ограничена.

Подход к исследованию генезиса и эволюции институтов и институциональной среды России, представленный в данной работе, базируется на концепции многоуровневого взаимообусловленного анализа экономики и в структурно-институциональном, и в функциональном разрезе. Это фактически выводит проблему институциональной эволюции из чисто экономической в комплексную научную область, включающую, кроме экономических, смежные социальные, психологические, исторические и другие исследования. Перспективным в этой ситуации, как мы пытались показать, представляется применение системной парадигмы, стремящейся к охвату как институциональных, так и функциональных свойств экономических систем в едином эволюционном контексте. Анализ имманентных каждой системе системных эффектов и дисфункций позволит, как можно надеяться, выявить системные инварианты, определяющие пределы и оптимальные пути "выращивания" эффективных институциональных структур.

Литература Клейнер Г.Б. Российские предприятия на пути в XXI век. // Путь в XXI век / Под ред. Д.С. Львова. - М.: Экономика, 1999. Клейнер Г.Б. Экономика России и кризис взаимных ожиданий. // Общественные науки и современность. - 1999. - №1. Клейнер Г. Системная парадигма и теория предприятия. // Вопросы экономики. - 2002. - №10. - С.47-69. Клейнер Г.Б. Эволюция институциональных систем. - М.:

Наука, 2004. - 240с. Корнаи Я. Системная парадигма. // Вопросы экономики. - 2002. - №4. - С.4-17. Мау В. Экономическая политика в 2004 году: поиск модели консолидации роста. // Вопросы экономики. - 2005. - № 1. - С.4-

27. Некипелов А. Д. О теоретических основах выбора экономического курса современной России. // Экономическая наука современной России. - 2000. - Экспресс-выпуск. - №5. Норт Д. Пять тезисов об институциональных изменениях /КБКЭ. - Минск: ИПМ, 2000.- вып.4. Попов Е., Симонова В. Эндогенный оппортунизм в терии "принципала - агента"// Вопросы экономики. - 2005. - №3. - С. 118131. Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы. // Экономика и математические методы. - 1999. - Т.35. - №2. -С. 3-20. Полтерович В.М. Трансплантация институтов. // Экономическая наука современной России. - 2001. - №3. - С.24-49. Тамбовцев В. Л. Теоретические вопросы институционального проектирования. // Вопросы экономики. - 1997. - №3. - С. 8294. Яковлев А. Спрос на право в сфере корпоративного управления: эволюция стратегий экономических агентов. // Вопросы экономики. - 2003. - №4. - С. 37-49. Aoki M. Toward a Comparative Institutional Analysis. - Cambridge, MA, MIT Press, 2001. Nonaka I., Takeuchi H. The Knowledge Creating Company: How Japanese Companies Create the Dynamics of Innovation. - New York: Oxford University Press, 1995. Searle J. The Construction of Social Reality. - New York: Free Press, 1995.