<<
>>

1.7. МЕТОДОЛОГИЯ ИЗМЕРЕНИЙ

Научный эксперимент проводится в рамках лаборатории, под которой в данном случае понимается не столько замкнутое поме­щение, сколько специфические условия, либо созданные искус­ственно, либо существующие естественно, т.е.
в природе и обще­стве. Эксперимент проводится в специфических условиях, и они непременно должны в той или иной степени учитываться. В ти­пичных для современного научного экспериментирования ус­ловиях оснастка лабораторий включает: а) изучаемые явления, б) оборудование общего назначения, в) компьютеры и другие устройства для обработки данных, г) детекторы, е) приборы, необ­ходимые для наблюдения, контроля и измерения. Центральное место в экспериментировании, разумеется, принадлежит экспери­ментатору, который определяет методологию и методику экспери­ментирования. Безусловно, специального внимания заслуживает каждая составляющая лабораторного оборудования. Однако суще­ствующие философские работы в основном касаются приборного компонента.

В такой избирательности есть известный смысл. Он определя­ется тем, что именно приборы приводятся в непосредственный контакт с изучаемыми явлениями. Изготовлению прибора предше­ствует кропотливая работа по научному осмыслению его назначе­ния. Измерительный прибор появляется после того, как становит­ся известным, что следует измерять и каким образом. Естественно, иногда измерительные приборы используются необдуманно, но это аномалия.

К процессу измерения относятся многие стадии. Перечислим главные из них:

1) определение задания по нахождению некоторой измеряемой величины;

2) определение единиц измерения, например метров для длин или рублей для стоимостей товаров;

3) определение граничных условий, при которых осуществляется измерение;

4) выбор измерительного прибора;

5) калибровка измерительного прибора, избрание определенной шкалы;

6) осуществление измерения и регистрация его результатов;

7) учет влияния тех факторов, которые оказывали воздействие на процесс измерения;

8) уточнение окончательного результата измерения в процессе учета различных погрешностей, который выливается в сложный процесс интерпретации.

Измерение всегда имеет дело с переменными. Обычно различают три типа переменных, классификационные (номинальные), орди­нальные (порядковые) и кардинальные (интервальные). Номиналь­ные переменные используются только для классификации. Такими переменными являются, например, национальность и профессио­нальная принадлежность. Но при этом исключается их количест­венная характеристика. Порядковые переменные задают ранги признаков, но при этом не определяется насколько отличаются величины признаков. Интервальные переменные позволяют срав­нивать величины признаков: можно, например, сказать, насколько один человек выше другого. Если интервальная шкала начинается с нуля, то можно определить во сколько раз одна величина больше другой. В современной науке, как правило, считается, что класси­фикационные и порядковые переменные становятся полновесными лишь при их дополнении кардинальными величинами. Поэтому в дальнейшем измерению кардинальных величин будет уделено пер­востепенное внимание.

Разумеется, процесс измерения нуждается в осмыслении. Без теории невозможно истолковать результаты измерений, в том числе, например, визуальные образы, получаемые в процессе использова­ния электронных, рентгеновских и лазерных микроскопов. При измерении сопоставляются качественно одинаковые характеристи­ки. Если явления не тождественны качественно друг другу, то они не могут измеряться одной и той же мерой. Таким образом, измере­ние А и В предполагает качественную тождественность А и В и фик­сации их тожественного признака прибором. В связи с этим экспе­риментаторы широко используют качественно-количественные представления. Если они по тем или иным основаниям обходят­ся без измерений, то дело ограничивается сугубо качественными определениями. Естественно, эксперимент желательно доводить до стадии измерения. Упомянутая тождественность задается теорией.

Еще одна решающая особенность эксперимента состоит в том, что он является взаимодействием, которое не может быть мгновен­ным, т.е. не обладающим длительностью, актом.

Но взаимодействие никогда не остается без последствий, учет которых то и дело приво­дит к довольно неожиданным выводам. Таким образом, измеритель­ный прибор представляет собой устройство, позволяющее человеку регистрировать значения тех или иных признаков. Разумеется, все они фигурируют в теории.

Философские вопросы становятся особенно актуальными тогда, когда исследователь встречается с трудностями, с проблемами. Не­которые из них, как нам представляется наиболее показательные в методологическом отношении, мы рассмотрим ниже.

Урок первый: измерение времени в специальной теории относитель­ности. Многие исследователи с большим недоумением восприняли вывод Альберта Эйнштейна об относительности одновременности. Явления одновременные в одной системе отсчета могут быть неод­новременными в другой. Из этого обстоятельства надо было извлечь определенный урок. Дело в том, что в классической физике время считалось независимой субстанцией. По сути, оно не осмысливалось непосредственно в составе ньютоновой механики. Новация Эйн­штейна состояла во включении концепта времени непосредственно в состав физической теории. В результате стало понятным, что часы необходимо синхронизировать определенными сигналами, что они регистрируют длительности, зависящие от специфики изучаемых

явлений. Вывод: любой измеряемый признак должен тщательно осмысливаться в составе теории.

Урок второй: относительность к средствам наблюдения. Этот фе­номен нами уже рассматривался. Прибор задает систему отсчета и, следовательно, определяет одну из взаимовлияющих сторон. Реак­ция на тот или иной прибор всегда является специфической. Вывод: прибор не фиксирует признак, существовавший до него, а участву­ет в его модификации.

Урок третий: совместимость результатов измерения определяет­ся теорией. Классическое представление об измерении состояло в том, что результаты измерений согласуемы постольку, поскольку они относятся к одному и тому же объекту. Акт измерения можно повторять сколько угодно раз, объект остается неизменным.

Но в квантовой физике было выяснено, что измерение способно разру­шить объект. В таком случае нет уверенности, что повторное изме­рение, проводимое со вновь приготовленным объектом, можно приплюсовать к первоначальному измерению. Стремясь обойти указанную трудность, Н. Бор сформулировал так называемый прин­цип дополнительности. «Данные при разных условиях опыта не могут быть охвачены одной-единственной картиной; эти данные должны рассматриваться как дополнительные в том смысле, что только совокупность разных явлений может дать более полное пред­ставление о свойствах объекта»[36]. В этом как раз и состоит, по Бору, содержание принципа дополнительности.

Как нам представляется, Бор не совсем точно изложил содержа­ние им введенного принципа дополнительности. Верно, конечно, что «только совокупность разных явлений может дать полное пред­ставление об объекте». Но неверно, что «данные при разных усло­виях опыта не могут быть охвачены одной-единственной картиной». В том-то и дело, что разнородные данные могут быть и должны быть охвачены одной и той же теорией. В квантовой теории одни и те же уравнения описывают как волновые, так и квантовые свойства ча­стиц. В результате выясняется, что так называемый корпускулярно­волновой дуализм в квантовой теории отсутствует. Он характерен только для классической физики, в рамках которой корпускулярные, с одной стороны, и волновые свойства объектов, с другой стороны, остаются разобщенными. С учетом сделанных разъяснений уточ­ненная формулировка принципа дополнительности может быть, например, такой. Экспериментальные данные являются дополнитель­ными тогда, и только тогда, когда они интерпретируются посредст­вом одной и той же теории. Чем большее число данных охватывает­ся теорией, тем она актуальнее.

Н. Бор стремился придать принципу дополнительности общена­учную значимость. В связи с этим он утверждал, что «цельность живых организмов и характеристики людей, обладающих сознани­ем, а также и человеческих культур представляют черты целостности, отображение которых требует типично дополнительного способа описания»1.

Он имел в виду, что принцип дополнительности позво­ляет сочетать физико-химические характеристики биологических и социальных систем с их специфическими целостными, биологиче­скими и социальными, признаками[37] [38]. На наш взгляд, аргументация Бора не соответствует содержанию им же введенного в науку прин­ципа дополнительности. Приведем на этот счет простой пример. Физические характеристики описываются физикой, а биологиче­ские — биологией. Правомерно ли говорить о дополнительности физики и биологии? Разумеется, неправомерно. Почему? Потому что они не охватываются одной и той же теорией. В противном слу­чае исследователи давно отказалась бы от признания физики и биологии самостоятельными науками. Выше отмечалось, что допол­нительными являются лишь те явления, содержание которых ин­терпретируется посредством одной и той же теории. Поступать по- другому — значит выхолащивать содержание принципа дополни­тельности. В таком случае вообще все явления мира признаются дополнительными друг другу: концепт «взаимосвязанные явления» подменяется концептом «дополнительные явления».

Впрочем, идея Бора о придании принципу дополнительности общенаучного характера нам представляется актуальной. Изучаемые явления исследуются с самых различных сторон, посредством осо­бых устройств, в лабораторных и естественных условиях, причем многократно, формируя, в частности, те или иные выборки стати­стических данных. Исследователь оказывается перед огромным разнообразием фактов, которые, по крайней мере на первый взгляд, то и дело противоречат друг другу. Именно в этой ситуации он ис­пользует принцип дополнительности в качестве важнейшего мето­дологического ориентира. Ученый, во-первых, пытается выделить те сведения, которые, как он считает, относятся к одному и тому же предмету исследования. Во-вторых, он стремится интерпретировать все эти сведения в рамках одной теории. Если это не удается, то исследователь находится в проблемной ситуации, которая, как он понимает, нуждается в разрешении.

Принцип дополнительности нацеливает на преодоление этой ситуации. Он, несомненно, обла­дает значительным интеграционным потенциалом. Вывод: утвер­ждение о дополнительности экспериментальных данных научно состоятельно лишь тогда, когда показано, что они соответствуют одной и той же теории.

Урок четвертый: прямые и косвенные измерения. При прямых из­мерениях определяются величины некоторых признаков непосред­ственно. Если известен закон их взаимосвязи с другими признаками, то значения последних могут быть вычислены. В этом случае говорят о косвенных измерениях. Ясно, что в случае косвенных измерений особенно наглядно сказывается значение теории. Приведем на этот счет показательный пример. В квантовой теории поля установлены многие характеристики кварков, в частности выяснено, что они обладают дробным зарядом. Вызволить кварки из частиц, компо­нентами которых они являются, в принципе невозможно, следова­тельно, над ними невозможны прямые эксперименты. Тем не менее существуют такие эксперименты, поданным которых можно вычи­слить характеристики кварков. Вывод: экономя свои силы, извле­кайте из результатов прямых экспериментов сведения о величинах косвенно измеренных признаков.

Урок пятый: измерение оценок. До сих пор не обговаривалось раз­личие между измерением, в дескриптивных и в аксиологических науках. Это различие имеет принципиальное значение. Только в дескриптивных науках и сами изучаемые явления, и измерительные приборы представлены в объектном виде. Ситуация резко меняется при переходе к аксиологическим наукам. Ценности и цели не суще­ствуют в форме предметных явлений, таких, которые сводимы к физическим объектам и их взаимодействиям. В силу этого невоз­можны и воплощенные в природный материал приборы по измере­нию ценностно-целевых характеристик. Сколько усилий было по­трачено на создание приборов по измерению товарных стоимостей и уровня знаний человека, но все оказалось напрасным! Товарные стоимости действительно измеряются, но не посредством прибора, имеющего физическое воплощение.

В аксиологических науках измерение приобретает характер оце­нивания, а данные выступают как оценки. Ценности и цели не под­властны рентгеновскому анализу, их приходится соответствующим образом интерпретировать и оценивать. Как именно вырабатывают­ся оценки, разъясняется в любой из прагматических наук. Полагаем, что читатель имеет о процессе измерения оценок достаточно емкое представление уже постольку, поскольку ему приходилось критиче­ски относиться к тем оценкам, которые ему выставляли педагоги на экзаменах. При желании более детально осмыслить процесс измере­ния оценок следует обратиться, например, к опыту, накопленному в процессе измерения стоимостей в экономических науках[39].

Этот опыт подтверждает, что в прагматических науках:

■ процесс измерения возможен;

■ этот процесс описывается развитыми математическими тео­риями (например, теорией игр);

■ вводятся единицы измерения и соответствующие шкалы (срав­ните рубль и копейку с долларом и центом);

■ невозможно изготовить прибор для измерения оценок.

Довольно специфически складывается ситуация с измерениями

в технических науках. Особенность технических наук состоит в том, что они, оперируя ценностными характеристиками тем не менее сохраняют тесную преемственность с дескриптивными дисципли­нами. Каждый знает, что в технических науках используются в ка­честве измерительных приборов технические устройства, например спидометры. Эти приборы фиксируют величины не оценок, а при­родных характеристик. В отличие от естествоиспытателя ученый в области техники непременно интерпретирует природные характе­ристики таким образом, что они, выступая в качестве параметров, приобретают определенность оценок. Спидометр позволяет устано­вить скорость перемещения автомобиля, но не ее степень безопас­ности.'

Таким образом, средства измерения имеют свою собственную историю. В дескриптивных науках, например, в таких, как физика, химия, ботаника, некоторые разделы зоологии, приборы регистри­руют прямо или же опосредованно дескриптивные параметры.

В некоторых аксиологических науках, смежных по отношению к дескриптивным наукам, например, в технических, сельскохозяй­ственных, экологических, медицинских дисциплинах, фиксируемые приборами значения обладают ценностным содержанием.

Принципиально по-другому выглядит ситуация в тех аксиологи­ческих науках, например в общественных и искусствоведческих дисциплинах, которые, в концептуальном отношении отстоят намно­го дальше от естествознания, чем технические концепты. В рассма­триваемых науках нет привычных нам приборов. Тем не менее измере­ние осуществляется и в них. Делается это посредством осуществле­ния некоторых интерпретационных процессов, каковыми являются, например, товарно-денежный механизм и оценивание в искусство­ведении.

Вывод: измерению поддаются не только значения дескрипций, но и значимости (оценки) ценностей.

Урок шестой: необходимо отличать фоновую теорию от финальной. Теоретическая нагруженность фактов и вместе с тем стремление усовершенствовать теорию благодаря им вроде бы указывает на определенный логический круг. Но в действительности его нет по­стольку, поскольку каждый этап трансдукции приводит к наращива­нию теоретического знания. Та теоретическая конструкция, которая позволяет обеспечить регистрацию фактов, и теория, получающаяся посредством обработки данных измерений — это разные вещи. Вывод: всегда необходимо учитывать, что факты является не более, чем од­ним из этапов концептуальной трансдукции.

Выделенные выше обстоятельства позволяют более содержатель­но рассмотреть вопрос о получении фактов в процессе измерения. Измерение призвано поставлять факты. Но с ними связаны много­численные проблемные аспекты. Кажется, что каждый признак (параметр) может обладать точным значением. Но обосновать это мнение, видимо, невозможно. Если, например, величина силы тока равна 4,0 ± 0,2 ампера (А), то нет никаких оснований считать, что оно имеет точечное значение в интервале 3,8—4,2 А. В поддержку этой точки зрения можно сказать, что непоследовательно утвер­ждать нечто необосновываемое. Весьма распространенная ошибка состоит в произвольном утверждении существования точных зна­чений, а затем определении абсолютных и относительных ошибок (погрешностей), якобы допущенных при измерении. Так примени­тельно к приведенному выше примеру указывается, что абсолютная ошибка равна 0,2 А, а относительная 0,2 : 4,0 = 0,05. Ошибки, разумеется, могут иметь место. Но при концептуальном анализе первейшее внимание должно быть уделено не ошибкам, ибо они имеют вторичное значение. Даже при отсутствии ошибок значение величины признака должно быть соотнесено с некоторым интер­валом. Значение величины признака всегда имеет интервальный характер. Что же касается точного значения, то оно является ре­зультатом операции упрощения. Дело обстоит не так, что интер­вальное значение искажает точное значение. В действительности точное значение есть упрощение по отношению к интервальному значению. Именно интервальное значение призван зафиксировать соответствующий прибор. Интервал же, как правило, приравнива­ют к половине наименьшего деления шкалы. В связи с этим пра­вилом точные значения приравниваются к значениям, которые совпадают либо с линиями шкалы, либо с линией, делящей одно деление пополам. Итак, экспериментальное изучение величин признаков начинается с определения интервального значения. Но даже осмысление этого первичного шага встречается со значитель­ными трудностями.

Чешский исследователь К. Берка в своем анализе процесса из­мерения выделяет три его уровня, а именно онтологический, экс­периментальный и теоретический1. Онтологический уровень свя­зывается с наличием актуального, точного значения, которое в принципе нельзя заполучить посредством эмпирических процедур. Эмпирический уровень задает интервал измеряемого интервала. Чем точнее измерение, тем меньше интервал. Теоретическое значение равно среднему значению признака. Оно считается наиболее близ­ким к истинному, т.е. точечному, значению. В качестве реалиста Берка критикует эмпирицистов, которые, как он полагает, не при­знают существования онтологического уровня измерения. В резуль­тате им не удается избежать противоречий. Как нам представляется, аргументы Берки[40] [41] заслуживают внимания. Они приведут к актуаль­ным выводам.

Аргумент 1. Так как мы исходим из наличия погрешностей, то одно это предполагает истинного значения.

Возражение. Наличие погрешностей свидетельствует об искаже­нии чего-то, но оно не определяет его действительные черты. Иска­жение А не определяет его природу, о которой можно судить не иначе как на основе неискажений.

Аргумент 2. Если бы эмпирицисты были последовательными, то они не использовали бы иррациональные числа и непрерывные функции, ибо те и другие ненаблюдаемы. А ведь они желают иметь дело лишь с тем, что наблюдаемо.

Возражение. Все математические концепты ненаблюдаемы, та­ковы они по определению. Недопустимо утверждать, что в отличие от иррациональных чисел их рациональные родственники наблю­даемы. Берка неправомерно отождествляет измеряемые признаки с математическими реалиями.

Аргумент 3. В отсутствие признания истинностных точечных значений невозможно объяснить актуальность приближений, в том числе различного рода идеализаций.

Возражение. Приближенные значения не свидетельствует о том, к чему происходит приближение.

Таким образом, аргументы Берки не выдерживают критики. Его принципиальная ошибка состоит в произвольном постулировании трех уровней анализа, которые он назвал онтологическим, экспери­ментальным и теоретическим. Ради выяснения сути дела оценим воззрения Берки с позиций теории концептуальной трансдукции. Напомним читателю трансдукционную схему: принципы -> дедуктив­ные законы -> модели -» (эксперимент) факты -> референты и эмпири­ческие законы и т.д. Допустим, что мы захотели бы вслед за Беркой выделить онтологический, экспериментальный и теоретический уровень. Вроде бы сферой онтологии являются факты. Но и принци­пы существуют, следовательно, и они онтологичны. Эксперимент представлен в трансдукционной схеме отдельным блоком, но он совпадает с теорией. Теория включает все этапы трансдукции, а не только принципы и дедуктивные законы. В отличие от Берки мы все черты реальности определяем на основе концептуальной трансдукции. Всякое отклонение от нее исключается из науки и, следовательно, попадает в разряд метафизики. Как нам представляется, неправомер­но постулировать онтологию, а затем якобы приближаться к ней за счет эксперимента и теории. Содержание и онтологии, и экспери­мента, и теории познается не иначе как в процессе реализации кон­цептуальной трансдукции. Эксперимент — это органическое звено трансдукции. Если он свидетельствует об интервальных значениях, значит, они должны приписываться и дедуктивным законам. В про­тивном случае нарушается стройность концептуальной трансдукции.

Берка критикует не только эмпирицистов, но и операционалистов за недооценку ими онтологии и теории. На наш взгляд, отчасти этот упрек правомерен. Мы имеем в виду, что несостоятельно весь тран- сдукционный процесс сводить к стадии эксперимента. Но непра­вомерно и недооценивать эксперимент, что имеет место у Берки, выступающего от имени диалектического материализма. У него

эксперимент является всего лишь подготовительным звеном по достижению подлинного знания, адресат которого остается, по сути, неизвестным. В действительности же эксперимент в качестве одно­го из звеньев трансдукции не заслуживает никаких упреков. От его свидетельства в пользу интервальности значений признаков нельзя просто отмахнуться.

Таким образом, на данной стадии анализа мы приходим к следу­ющей констатации: величины всех признаков имеют интервальный характер. Не существуют точные величины признаков. В научной практике, как правило, вместо интервальных величин используют­ся точечные, но из соответствующего интервала. Во избежание не­доразумений отметим, что в математике умеют обращаться с интер­вальными величинами. Однако их использование часто приводит к громоздким расчетам.

Особый интерес представляет вопрос о соотношении эмпири­ческих и теоретических величин, который рассматривался, в част­ности, X. Рейхенбахом, Ф. Рамсеем и Р. Карнапом. Обратимся в этой связи к размышлениям лидера неопозитивистов Рудольфа Карнапа[42]. Он высоко ценил построения Ф. Рамсея. В этом подходе, во-первых, различаются теоретические термины и термины наблю­дения, Т-термины и О-термины. Во-вторых, те и другие объедини- ют правила соответствия (С-правила). В результате получаем це­почку: Т-термины С-правила —» О-термины. В-третьих, смысл

правил соответствия заключается в том, что вместо классов призна­ков рассматривают переменные, величины которых фиксируются в эксперименте. В-четвертых, что самое главное, приветствуется возможность преодоления разрыва между теоретическими и экс­периментальными терминами. ,

Неопозитивисты всегда критически относились к попыткам рассуждать о теоретических объектах таким образом, что они при­обретали загадочные черты, не выделяемые на языке наблюдений. Смысл подхода Рамсея состоит в том, что в построении Т-терми­ны -» С-правила -» О-термины все содержание Т-терминов пере­носится на О-термины. Но если такой подход возможен, то, надо полагать, правомерно так же восходить от О-терминов к Т-терминам:

О-термины -» С-правила —> Т-термины,

где С'-правила являются правилами соответствия, объединяющими терми­ны наблюдения с теоретическими терминами.

Два перехода:

Т-термины -> С-правила -> О-термины, (1)

О-термины —> С*-правила -» Т-термины — (2)

как раз и выражают основное содержание неопозитивистской трак­товки философии экспериментальных наук, прежде всего физики.

По мнению Карнапа, аргументация (1) характерна как для реа­листов (дескриптивистов), так и для инструменталистов (операци- оналистов). Представители двух лагерей из области философии науки лишь по-разному расставляют акценты. Реалисты предпочи­тают рассуждать о реалиях, полагая, что фиксируемые в экспери­менте величины относятся именно к ним. Инструменталистов же более интересует прагматическая составляющая, поэтому они рас­ценивают теории в качестве инструментов для получения экспери­ментальных данных. В конечном счете и те и другие оперируют как Т-терминами, так и О-терминами.

Оценим воззрения Карнапа с позиций концептуальной трансдук- ции. Сразу же становится очевидным, что идея о связи Т-терминов и О-терминов заслуживает поддержки, ибо ее можно расценить как своеобразный этап трансдукции. Но в теории Карнапа есть и слабые места. Во-первых, двусмысленно противопоставление теории и эксперимента. Как неоднократно подчеркивалось выше, в концеп­туальном отношении эксперимент и измерение входят в состав те­ории. Плох тот язык, в котором уместными и даже обязательными считаются термины «эмпирический закон» и «теоретический закон». Последний термин приобрел характер устойчивой лингвистической нормы. Отказ от таких норм всегда происходит болезненно. Тем не менее как нам представляется, он назрел. Вместо теоретических законов мы предлагаем говорить о дедуктивных законах. В отличие от эмпирических законов дедуктивные законы всегда имеют дело с классом признаков. Эмпирические же законы относятся не ко всему классу признаков, а лишь к тем из них, которые привлекли внимание экспериментатора. Итак, подход Карнапа относится к соотношению дедуктивных и эмпирических законов.

Второй недостаток воззрений Карнапа состоит в желании иллю­стрировать свои выводы на простых примерах, например, рассма­тривая школьные законы теплового расширения. При таком анали­зе дедуктивные законы отличаются от экспериментальных законов лишь тем, что они относятся не к избранной выборке их класса признаков, а ко всему этому классу. Такое различение двух типов законов актуально, но недостаточно. Иллюстрируя это обстоятель­ство, рассмотрим уравнение из квантовой механики:

Ау - ац/,

где А — оператор измеряемой величины,

\|/ — волновая функция,

а — собственное значение (величина) оператора А.

Не всегда уравнение квантовой механики можно свести к рас­сматриваемому уравнению тем не менее оно позволяет осветить некоторые актуальные моменты теории измерения.

Во-первых, отметим, что, строго говоря, измеряется только а, но не А и у. Во-вторых, следует учитывать, что рассматриваемое урав­нение является выводом, следующим из исходного аппарата кван­товой механики. Квантовая механика является как описанием не­которых явлений, так и теорией измерения. Обсуждавшиеся выше правила соответствия даны самой теорией. Именно она позволяет определить, что именно поддается измерению и что нет. Если же результаты измерения приведут к противоречиям, нарушающим стройность концептуальной трансдукции, то придется перестраивать последнюю, причем, как правило, во всех ее звеньях.

В заключение раздела вновь обратимся к феномену исходных данных процессса измерения, т.е. к фактам. Невозможны абсолют­но точные величины значений, применительно к дескриптивным наукам, и оценок, как известно, относящихся к аксиологическим дисциплинам. Это обстоятельство фиксируется в положении, со­гласно которому любое измерение всегда в той или иной степени неопределенно. Разумеется, при осуществлении процесса измерен™ могут быть совершены те или иные случайные, систематические, инструментальные, а также концептуальные ошибки. По определе­нию от ошибок всегда можно избавиться. Но избавиться от неопре­деленности в принципе невозможно. Неопределенные величины непременно задаются посредством использования интервалов до­верительности и вероятностных мер.

Представление о неопределенностных значениях величин вы­нуждает отказаться от наивных представлений о результатах изме­рения, т.е. о фактах. Если бы факты выступали как абсолютно точные значения признаков, то их к радости эмпирицистов можно было бы считать надежнейшей основой для последующих теорети­ческих построений. Но этого-то как раз и нет. Неопределенность не является чем-то таким, что всего лишь фиксируется. Регистрация неопределенностных значений связана со многими тонкостями. Некоторые из них были отмечены выше. Их обсуждение будет про­должено в следующем параграфе.

Дискурс

Ч.: Я обратил внимание, что при изложении той или иной теории почти ничего не говорится о теории измерений.

А.: Прекрасное наблюдение.

Ч.: Где же осведомиться относительно нее? Поставлю вопрос еще более конкретно. Должна ли сопровождаться физика теорией физических измерений, экономика теорией экономических измерений и т.д.?

А.: Теория измерений всегда не автономна от основной теории, состав­ной частью которой она является.

Ч.: Но почему же в таком случае авторы учебников и научных моногра­фий не излагают теорию измерений?

А.: На мой взгляд, в силу недопонимания ими природы научного дела. В пользу этого мнения свидетельствует история открытия специ­альной теории относительности (СТО), в которой очень детально описывается процесс измерения протяженностей и длительностей. В классической механике ограничивались на этот счет несколькими фразами. CTO-казус произвел на многих ученых сильное впечат­ление. Но несмотря на это, во многих теориях явно недостаточное внимание уделяется процессам измерения.

Выводы и рекомендации

1. Эмпирический метод включает методологию измерений.

2. Процесс измерения включает семь стадий, перечисленных выше.

3. Осмысление процесса измерений встречается с трудностями, многие из которых снимаются в рамках концептуальной трансдукции.

<< | >>
Источник: В.А. Канке. МЕТОДОЛОГИЯ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ. 2014

Еще по теме 1.7. МЕТОДОЛОГИЯ ИЗМЕРЕНИЙ:

  1. Методология религиоведения второй половины Х1Х - начала ХХ века
  2. § 1. Этапы, способы научной деятельности и типы научного знания Понятие методологии и ее уровней
  3. Методология.
  4. II. ЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ВСЯКОЙ МЕТОДОЛОГИИ 54.
  5. 3. Гносеология И.ГЛамберта как философское осмысление методологии экспериментальной науки
  6. 5.2. Реформа законодательной базы в сфере коммунальных служб
  7. А.А.Гриценко ИНСТИТУЦИОНАЛЬНАЯ АРХИТЕКТОНИКА: ОБЪЕКТ, ТЕОРИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ
  8. Какое место занимает Россия в системе хофстедовых этнометрических координат? Измерения хофстедовых индексов для России
  9. Методы (методология) развития теории судебно-почерковедческой диагностики
  10. ПРАКТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ СОЦИАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКИХ РАБОТ В ОБЛАСТИ РЕКЛАМЫ
  11. 1.3. Методология этнической психологии как науки
  12. § 1-3 Методология военно-психологического исследования
  13. ЛОГИКА, МЕТОДОЛОГИЯ И МЕТОДЫ НАУЧНОГО ПОЗНАНИЯ
  14. Тестирование в психологии и в образовании
  15. Основы методологии изучения ПТС
  16. Диалог цивилизаций
- Коучинг - Методики преподавания - Андрагогика - Внеучебная деятельность - Военная психология - Воспитательный процесс - Деловое общение - Детский аутизм - Детско-родительские отношения - Дошкольная педагогика - Зоопсихология - История психологии - Клиническая психология - Коррекционная педагогика - Логопедия - Медиапсихология‎ - Методология современного образовательного процесса - Начальное образование - Нейро-лингвистическое программирование (НЛП) - Образование, воспитание и развитие детей - Олигофренопедагогика - Олигофренопсихология - Организационное поведение - Основы исследовательской деятельности - Основы педагогики - Основы педагогического мастерства - Основы психологии - Парапсихология - Педагогика - Педагогика высшей школы - Педагогическая психология - Политическая психология‎ - Практическая психология - Пренатальная и перинатальная педагогика - Психологическая диагностика - Психологическая коррекция - Психологические тренинги - Психологическое исследование личности - Психологическое консультирование - Психология влияния и манипулирования - Психология девиантного поведения - Психология общения - Психология труда - Психотерапия - Работа с родителями - Самосовершенствование - Системы образования - Современные образовательные технологии - Социальная психология - Социальная работа - Специальная педагогика - Специальная психология - Сравнительная педагогика - Теория и методика профессионального образования - Технология социальной работы - Трансперсональная психология - Философия образования - Экологическая психология - Экстремальная психология - Этническая психология -