2.2. ТИПЫ НАУК

В Античности наиболее популярным было разделение областей знания на логику, физику и этику. Следует отдать должное мудрецам рассматриваемой эпохи. По сути, они выделили формальные дис­циплины (логика и математика), естествознание во главе с физикой и социальное знание. Именно эта триада привлекала наибольшее внимание философов науки, в том числе и в XX столетии. Причем образцовой наукой считалась физика. Сотни исследователей снача­ла давали характеристике физике, а уже затем, опираясь на достиг­нутое знание, переходили к характеристике математики и общест­венных наук. Последуем и мы этим путем. Он позволит выработать целый ряд нетривиальных идей.

¹ Речь идет о следующих типах наук: 1) физико-математических, 2) хи­мических, 3) биологических, 4) геолого-минералогических, 5) технических, 6) сельскохозяйственных, 7) исторических, 8) экономических, 9) философских, 10) филологических, 11) географических, 12) юридических, 13) педагогических, 14) медицинских, 15) фармацевтических, 16) ветеринарных, 17) искусствоведче­ских, 18) архитектурных, 19) психологических, 20) социологических, 21) полити­ческих, 22) культурологических, 23) геологических (науки о Земле).

Итак, для начала обратимся к физике. На ее примере утверждалось, что наука должна быть беспристрастной, объективной, все объяснять посредством причинных связей и незыблемых универсальных зако­нов. В этой связи часто использовался афоризм, что наука описывает то, что есть, а не то, что должно быть в соответствии с установками людей. Разумеется, избрание именно физики в качестве образцовой науки является шагом, который должен быть обоснован. Вполне возможно, что нефизические науки устроены по-другому, чем физи­ка. К тому же и содержание физики, вероятно, является другим, чем представляется адептам, например, объективности. Развитие физики в XX столетии показало, что нельзя недооценивать творчество иссле­дователя. Ведь именно он решает, что и каким образом следует изучать, какие методы необходимо использовать. Физика подобно любой другой науке является результатом творчества людей, призванного обеспечить рост научного знания. В соответствии с этим знанием решается, какими являются физические явления, что из относяще­гося к ним зависит и не зависит от людей. Как выясняется, люди могут определенным образом направлять ход если не всех, то по крайней мере части физических процессов. Но изменить физические законы они не в состоянии. Выбор физики в качестве образцовой науки кажется оправданным шагом лишь до тех пор, пока не обраща­ется пристального внимания на его неочевидный проблемный харак­тер. В свете же собственных трудностей физики следует признать, что эта наука далека от образцового характера. К тому же бросается в глаза, что на физику более всего похожи естественнонаучные дисци­плины, например, химия, но никак не социальные науки. Именно к их рассмотрению мы как раз и переходим.

Разумеется, многочисленные исследователи сразу же обратили внимание на бросающиеся в глаза особенности поведения людей. Особенно это касалось свободы людей, которые в отличие, напри­мер, от элементарных частиц, сами решают как себя вести в той или иной ситуации. Сомнительно, что при такой произвольности по­ступков людей их поведение подвластно каким-либо универсальным законам.

Природа социальных наук

Читатель имеет возможность убедиться, что в наибольшей сте­пени представителей философии социальных наук интересовали два вопроса: 1) имеют ли место в этих науках законы; 2) чем являются концепты социальных наук — описаниями (дескрипциями) того, что есть, или ценностями? Нам придется выступить в качестве тре­тейского судьи.

Есть ли в социальных науках законы? Найти ответ на этот вопрос не сложно. Законы — это связь между некоторыми переменными. Обратившись к социальным наукам, мы тотчас же обнаруживаем, что в любой социальной науке законы в значительной степени пред­ставляют ее статус. Экономисты изучают связь спроса и предложе­ния, менеджеры ищут зависимость между прибылью фирмы и ее ориентацией на запросы потребителей, юристы сопоставляют по­следствия правонарушений с наказаниями и т.д.

Являются ли концепты социальных наук ценностями? Да, являют­ся. Почему же концепты социальных наук должны быть признаны ценностями, а не дескрипциями? Потому что, руководствуясь ими, люди оценивают различные поступки, ставят перед собой те или иные цели, выбирают из них желаемую. Ценность — это основание цели. Откуда берут люди ценности? Из социальных теорий, которые по праву должны быть названы аксиологическими (от греч. axios — ценный). Ценности не настолько индивидуальны, как считали Виндельбанд и Риккерт. В США много прагматистов, в Англии — утилитаристов, в России — марксистов. Бывает так, что миллионы людей руководствуются одной и той же теорией. Как видим, теоре­тическое согласие может быть очень большим. Поставим теперь еще один ключевой вопрос, не менее актуальный, чем два преды­дущих.

Реализуется ли потенциал социальной теории посредством тран­сдукции? Ответ на этот вопрос утвердительный. Читатель имеет возможность убедиться, что все этапы внутринаучной трансдукции мы непременно иллюстрировали примерами не только из естествоз­нания, но из области обществознания. Отсюда следует исключитель­но важный вывод: социальное объяснение — это не что иное, как концептуальная трансдукция в составе социальной теории. Утили­таристы способствовали выработке принципа максимизации ожи­даемой полезности. Благодаря прагматистам была развита теория принятия решения в проблемных ситуациях. Соответствующие возможности изучаются посредством варьирования состояний мо­дели, т.е. в процессе мысленного или действительного социального эксперимента. Воззрения герменевтов и постструктуралистов позво­лили в ярком концептуальном виде представить языковую модаль­ность социальной теории. Грубо ошибались лишь те исследователи, которые либо уподобляли социальные науки лидеру естествознания физике, либо отрицали существенные компоненты их концептуаль­ного устройства, а именно, законы и ценности.

Итак, с природой социальных теорий мы определились.

Еще одним предметом раздора является природа формальных наук, лидером которых является математика. Что такое число? Как выясняется, дать ответ на этот вопрос чрезвычайно трудно. Лишь на первый взгляд все выглядит относительно просто. Но всякому исследователю приходится использовать потенциал математики. Следовательно, ему необходимо знать его природу. Рассмотрим в этой связи различные интерпретации природы математики.

Итак, необходимо определиться относительно природы матема­тики. Во-первых, есть множество оснований признать за математи­кой статус самостоятельной дисциплины. Никому не удалось выве­сти математику из какой-либо другой дисциплины, например, из логики или физики. Огромное многообразие математических теорий дополнительно убеждает, что и впредь никому не удастся свести математику к какой-либо другой науке.

Во-вторых, в развитие тезиса о невозможности сведения матема­тики к другой науке поставим под сомнение преставление о том, что математика может получиться в результате аккуратного проведения операции абстрагирования. Часто рассуждают таким образом. Рас­смотрим три яблока и три груши. Абстрагируемся от яблок и груш, останется число три. Итак, число три является результатом абстрак­ции. Рассмотренная аргументация лишь на первый взгляд убеди­тельна. Математика, например, алгебра или топология, — это не отдельное число, а разветвленная система концептов. Эту систему концептов неоткуда вывести. Невозможно, например, взяв за осно­ву какую-либо физическую теорию, вычленить из нее неевклидову геометрию. Тем не менее тезис об абстрактном характере математи­ческих объектов широко распространен даже среди ученых. По сути, они имеют в виду, что математические объекты другие, нежели объекты, изучаемые в естествознании и социальных науках.

В-третьих, ученым не дает покоя весьма странное обстоятельст­во, а именно своеобразная вездесущность математики. Физик и политолог могут вроде бы обойтись друг без друга, но им обоим нужна математика. Не означает ли это, что математика является общенаучной дисциплиной? Нет, не означает, и вот почему. Обще­научная дисциплина по определению не должна терять из вида те науки, которые она обобщает, в том или ином виде должна быть сохранена их специфика. Вспомним об общей физике или общей психологии. Общая физика — это физика, общая психология — это психология. Математика же — это всего лишь математика, а не все науки вместе взятые. Но почему же математика, как мы выразились выше, вездесуща? Каковы основания этой вездесущности? Если к ней не ведут ни операция абстрагирования, ни операция обобщения, то каковы же ее подлинные истоки? Трудный вопрос, на который, однако, необходимо найти приемлемый ответ.

Нет сомнения, что разделение научного труда способствовало росту самостоятельности математики. В свой области математи­ки без устали наращивают концептуальный потенциал, избавляясь от парадоксов, преодолевая противоречия, выдвигая порой идеи, которые им самим кажутся странными. Можно вспомнить в этой связи, например, часто обсуждаемые в философии математики аксиомы бесконечности, сводимости и выбора. Каждую из них сопровождает ворох проблем. Но удивительно, что развитие мате­матики не удаляет ее от других наук. Выясняется это постольку, поскольку удается сопоставить концепты математики и концепты других наук, т.е. между ними имеет место определенный тип изо­морфного отношения. В буквальном переводе с греческого языка изоморфное означает подобное по форме, т.е. по устройству. По своему устройству математика может быть похожа на другие науки. Имея это в виду, говорят, что она является формальной наукой. Формальные науки схожи с содержательными науками по своему синтаксическому устройству, но природа концептов у них принци­пиально различная. Но как же достигается это сходство? Довольно естественно. Уже при построении теории математики придумывают такие концепты, которые схожи с концептами содержательных наук. Эта схожесть затем сохраняется. Приведем на этот счет соответст­вующий пример.

Теория множеств была создана в конце XX в. Анализ ее аксиом показывает, что во всех из них определяется возможность некоторых множеств, в частности, пустых, с одним элементом, пересекающих­ся, имеющих общие элементы. Кажется, что математики просто подсмотрели множества в жизненной среде. Но при более детальном рассмотрении выясняется, что это не так. Вводимые математиками аксиомы всегда замысловаты и содержат нечто такое, что свидетель­ствует об их неочевидном содержании. Так, концепт пустого мно­жества явно придумали, в природе его нет. Таким образом, мате­матики создают особый мир концептов, схожий с концептами содержательных наук. Математика изоморфна другим наукам по­стольку, поскольку ее делают такой. Разумеется, у математики не­мало своих собственных достоинств, например, утонченные опера­ции вычислимости и преобразований. Именно они вынуждают исследователей обращаться к ней. Итак, существует особый тип наук, формальных, которые стали результатом разделения научного труда.

В таблице 2.2 приведено содержание девяти метаматематических теорий. Нетрудно убедиться, что в каждой из них есть нечто пози­тивное. Математические объекты придумываются, следовательно, они существуют в ментальной и языковой форме. Они необычны, может быть, поэтому их называют абстракциями. Математические объекты формальны, а то, что Гильберт называл интерпретацией, фактически является установлением соответствующих изоморфных связей. Они конструируются, в этом правы и интуиционисты и кон­структивисты. Но математические объекты конструируются в каче­стве концептов математики, одной из формальных наук. Социальные конструктивисты несколько неожиданно используют термин «соци­альное». Его употребление вносит некоторую путаницу, можно под­умать, что математика является социальной наукой. Эмпирицисты также отчасти правы. В эксперименте проверяется состоятельность всех задействованных резервов. Поскольку математика была задей­ствована, то и Она косвенным образом подтверждается или опровер­гается. Но вопреки эмпирицистам необходимо всегда помнить, что эксперименты в неформальных науках никогда не имеют дело непо­средственно с математическими объектами. Известное оправдание можно найти и для фикционализма. При сравнении с физическими реалиями математические объекты действительно напоминают фик­ции. Но это такие фикции, которые занимают в человеческой куль­туре видное место. Таким образом, математика является особой на­укой. О том, чем занимается математика, свидетельствует содержание самих математических теорий. Порой хотят выразить содержание математики просто и ясно, как будто все ее разнообразие можно выразить двумя-тремя словами. Это иллюзия. Чтобы охарактеризо­вать содержание математики, надо просто пересказать содержание математических теорий.

Характеризуя устройство математики, нелишне в очередной раз вспомнить о схеме концептуальной трансдукции. Кажется, что она не относится к математике, ибо последняя не содержит эксперимент. Но это мнение ошибочное. Под экспериментом мы понимали ма­нипуляции с внутринаучными моделями. Они в математике присут­

ствуют. Об этом, в частности, свидетельствует вычислительные эксперименты, в наши дни обычно выполняемые на компьютерах. Не следует забывать также, что выдвижение аксиом всегда является результатом абдукции. Широко распространенное мнение, что ма­тематика является царством исключительно дедукции, давно уже пора сдать в архив.

Итак, мы выделили три Монблана в области наук: формальные, описательные (семантические) науки и социальные (аксиологические или прагматические) науки. Этим трем типам наук присущи особые концепты. Концептами соответственно социальных, семантических и формальных наук являются ценности, дескрипции и конструкты. Теперь у нас есть база для оценки любой науки. Дело в том, что любая из наук тяготеет к одному из трех выделенных выше типов наук. Чтобы не быть голословными рассмотрим все отрасли наук.

Составленный нами список наук представляет собой результат обобщения соответствующих классификаций, которые использу­ются в России и на Западе, в частности ЮНЕСКО. Разумеется, при этом не обошлось без некоторых компромиссов.

Подведем итоги проведенного выше анализа типологии совре­менных наук. Их обилие не исключает определенной классифика­ции. Во-первых, существуют комплексы однородных по тем или другим основаниям наук. Эти комплексы мы предпочитаем называть типами наук. Согласно существующей нормативной лексике их часто называют отраслями наук (англ .fields of science). Так, совре­менная физика выступает в виде комплекса физических наук. Со­ответственно существует комплекс, например, химических, геоло­гических, технических, наук. Во-вторых, комплексы наук делятся натри класса: формальные, описательные и аксиологические науки. В-третьих, в любом типе наук выделяются некоторые дисциплины. Так, в физике, различают, например, физику элементарных частиц от физики молекул или физики наноструктур. В-четвертых, каждая дисциплина складывается из отдельных теорий. Например, в физи­ке элементарных частиц выделяют теории, электромагнитных, слабых и ядерных взаимодействий. В-пятых, в любом классе наук следует различать субнауки и метанауки. Метанаука является фило­софией науки. Она в соответствии со своим статусом не является четвертым классом наук. В-шестых, между всеми типами наук су­ществуют определенные переходы. Таким образом, структуру сов­ременной науки разумно представить в следующем виде.

Дискурс

Ч.: Всякая классификация приблизительна, не так ли?

А.: Возможно, но о какой классификации Вы говорите?

Ч.: Я говорю о классификации наук и научных теорий.

А.: Вы бы хотели, чтобы эта классификация была безупречной?

Ч.: Разумеется. А иначе зачем она нужна.

А.: Классификация наук позволяет успешно ориентироваться в научном целом. Чем она безупречней, тем лучше. Но всегда следует учиты­вать, что та или иная классификация всегда является результатом соответствующей научной работы. Чем она основательнее, тем безукоризненнее классификация.

Ч.: На мой взгляд, должны быть проведены строгие границы между науками и теориями.

А.: Эти границы конституируются в научной работе. Заранее нельзя предсказать какими они будут. Представьте себе, что Вам надо определить границы пока еще незнакомого Вам европейского города. Заранее Вы не можете сказать, какими они будут. Приблизительно также обстоит дело и с определением границ отдельных наук.

Ч.: Как известно, в современной науке имеют место процессы как диф­ференциации, так и интеграции наук. Зависит ли от этих процессов структурированность наук?

А.: Конечно же, зависит. На мой взгляд, упомянутая Вами дифференци­ация приводит к росту числа наук и теорий. Интеграция же знания в основном выражается в укреплении и развитии интертеоретических и интернаучных отношений.

Выводы и рекомендации

1. Современное научное знание включает типы наук, отрасли наук, отдельные науки, теории в составе наук.

2. Научному работнику следует научиться свободно ориентироваться в современном научном знании.

3. Концептуальная трансдукция составляет существо любой научной теории. Но в каждой из теорий трансдукционный метод определен­ным образом специфицируется.