О методе переписного учета ответов на вопрос о национальной принадлежности

На этапе подготовки пробной переписи населения 2008 г. Росстатом, по предложению Института этнологии и антропологии РАН, предусматривалось использовать метод более подробного учета ответов населения на вопрос о национальной принадлежности.

Задача более точного учета переписных категорий населения вроде бы является очевидной для статистики. Осталось только признать, что точность учета и единичность учета - это не одно и то же. Если национальная принадлежность человека не является однозначной, то, следовательно, фиксирование единичного ответа, вместо множе ственного, является некорректным. Следовательно, и итоги переписи будут менее достоверными. Если бы перепись была способна учитывать двойную национальную принадлежность, можно было бы избежать многих конфликтных ситуаций. Например, менее острыми были бы политические отношения в Башкирии, где накопилась масса жалоб на нарушения конституционных прав башкирских татар, не учтенных переписью. После переписи 2002 г. татары в Башкирии даже сделали попытку провести самоперепись [Габдрафиков 2003]. Известны скандальные примеры с кряшенами в Татарстане [Беляков 2002; Беляков 2006].

Если бы перепись была способна учитывать двойную национальную принадлежность, не было бы такого большого количества лиц, не указавших свою национальность - почти 1,5 млн человек.

Однако этот вариант даже не дошел до пробной переписи. Предварительно разосланные переписные вопросы в территориальные статистические органы вызвали в ряде случаев неприятие самих статистиков. Но такая реакция вполне закономерна и это не должно быть поводом для шага назад. Нужно учесть, что в нашей стране, как и в других бывших советских республиках, люди привыкли указывать национальность не по самоопределению, а просто одну национальность. Это результат пропаганды советского времени, мол, все граждане СССР подразделяются на нации и народности, и человек не может «находиться» сразу в двух нациях. Подтверждением тому служили паспортные данные, где указывалась только одна национальность. Обязательно найдутся те, кто будет возражать против возможности дать ответ о национальности по самоопределению. Однако это не должно становиться поводом для отказа государства от желания получить более адекватную картину национального самоопределения в стране.

Исследования показывают, что российское общество более восприимчиво к идее учета множественной национальной принадлежности, чем это может показаться. Весной и в начале лета 2008 г. Институт этнологии и антропологии РАН и Сеть этнологического мониторинга опросили столичных жителей в 14 субъектах Федерации - по два в каждом федеральном округе [Российская нация, 2008]. Был задан вопрос: «Может ли человек иметь две или более национальности?» Почти половина респондентов дали отрицательный ответ: «нет» - 36 %, ответ «такого не должно быть» - 12 %. Но другая половина дала утвердительный ответ: однозначно «да» - 21 %, «в некоторых случаях, да» - 21 %. Десятая часть опрошенных не дала никакого ответа.

Примерно равное соотношение тех, кто приемлет, и тех, кто не приемлет множественную национальную принадлежность, естественно, проявляется не повсеместно. В одних регионах преобладают те, кто считает, что такая принадлежность у человека может быть только одна. Особенно много таких высказываний в Грозном (78 %), Якутске (64 %), в Горно-Алтайске (53 %). В других регионах больше тех, кто считает, что национальная принадлежность у человека может быть неоднозначной. Особенно заметна доля таких ответов в Сыктывкаре (49 %), в Омске (48 %). А в таких городах, как Москва, Оренбург, Пятигорск, Екатеринбург, Хабаровск, распределение мнений примерно равное и соответствует общероссийской картине. В целом по российским регионам доля тех, кто настаивает на однозначной национальной принадлежности (48 %), оказалась намного ниже, чем представлялось специалистам.

В ходе того же исследования респондентам был задан вопрос: «Возможно ли, что в течение жизни человек меняет свою национальность»? Твердое «нет» дали 46 %, затруднились ответить 19 %, но треть опрошенных ответили на вопрос утвердительно. Все это свидетельствует о том, что понимание национальной принадлежности как единичной и неизменной категории не является в России абсолютно доминирующей идеей.

Конечно, количество людей, причисляющих себя сразу к двум национальностям, сравнительно невелико, но они должны иметь возможность реализовать свое конституционное право на самоопределение. До настоящего времени таким правом в отношении переписи они не обладают. Институт этнологии и антропологии РАН проанализировал по заказу Росстата нераспределенные данные, отнесенные во время переписи 2002 г. к категории «другие национальности». Было выявлено, что записей двойной национальности было значительное количество343, но им не нашлось места при подсчетах переписных итогов. В программе переписи 2010 г. был удален подсказ о том, что опрашиваемый может указать свою национальную принадлежность полностью, т.

При подготовке переписи важно учесть и то, что доныне сохраняются обыденные представления о том, что государство и государственный чиновник «разрешает» указать только одну национальность, причем только такую, которая «узаконена». Этот стереотип все еще укоренен среди большей части населения, вне зависимости от того, что уже более десяти лет в России, согласно Конституции, каждый человек вправе указывать национальную принадлежность без ограничений. О том, что в гражданском паспорте советского образца существовала запись о национальности владельца документа, помнят 87 % респондентов (естественно, что среди них наименьшую долю составляет молодежь). Это показали результаты исследования, проведенного Институтом этнологии и антропологии РАН весной-летом 2008

г. Но вместе с тем общественное понимание того, что такое национальность и принадлежность к ней, в значительной мере выходит за рамки «паспортной отметки». В том же исследовании на вопрос, как вы понимаете слово «национальность», только 16 % респондентов связали ее с паспортной записью, тогда как 62 % сказали, что под национальностью понимают происхождение по родителям и предкам, и значительная часть из них (42 %) склоняется к тому, что национальность определяется по языку и культуре. Поскольку в рамках упомянутого опроса респонденты могли давать несколько вариантов ответа, заметная часть из них (17 %) указала и на то, что для них национальностью является гражданство, причем особенно характерны такие ответы среди молодежи.

Следует еще учесть, что во время переписи 2002 г. некоторая часть населения указывала национальность «россияне». Такие ответы не были подсчитаны Росстатом, однако материалы были переданы в Институт этнологии и антропологии РАН для анализа, благодаря которому выяснилось, что категории «россиянин» и «россиянка» не являются эпизодическими и могут быть учтены наряду с другими вариантами ответов.

Таким образом, общественные представления о том, что такое национальность, очень различны. В то же время существует явное противоречие между массовым стереотипным представлением об «официально разрешенной» («паспортной национальности») и о том, что является «настоящей национальностью». Если бы во время переписи учитывалась множественная идентичность, то в этом случае, очевидно, на бланке вопросника последовало бы уточнение. В частности, там должно быть напечатано о том, что возможен не только один, но и два ответа на вопрос о национальной принадлежности.

Проблемы учета в переписи языковой ситуации

Как известно, языковой блок вопросов в переписи 2002 г. существенно отличался от вопросов, применявшихся в советских переписях. Для сравнения приводим соответствующие формулировки.

Перепись 1989 г.

№ 9. Родной язык

Указать также язык народов СССР, которым свободно владеет

Перепись 2002 г.

№ 9.1. Владеете ли Вы русским языком? да/нет

№ 9.2. Какими иными языками Вы владеете?

[возможны несколько вариантов ответа. При этом в инструкции для переписчика указывается, что первым следует записывать родной язык]

О владении иными языками, кроме русского, заявили 35,9 млн. человек. По данным советской переписи, таковых было 21 млн. Столь колоссальная разница объясняется не увеличением действительного знания, а тем, что в переписной анкете 2002 г. для заполнения было на две строки больше, чем в анкете 1989 г. [Степанов, Тишков 2007]. Упомянутые 35,9 млн человек указали на владение 156 языками, помимо государственного русского языка. К сожалению, в таблицах не приводится распределение ответивших по числу названных языков, и нет возможности понять, насколько упомянутые выше миллионы отражают реальное количество людей.

В вопроснике переписи 1989 г. задавался вопрос о свободном владении языками народов СССР. Отвечая на вопросы переписи 2002 г., где эти уточнения отпали, надо было просто сообщить о знании иных, кроме русского, языков. Стоит ли удивляться, что на первом месте оказалось владение английским, о чем указали в анкете почти 7 млн человек, видимо, многие школьники и студенты. Кроме возможного удовлетворения у работников Министерства образования, больше ни для какой цели эти данные служить не могут. Также не представляют интереса сведения о том, что на третьем месте в России числится немецкий язык. Им якобы владеют не только российские немцы, которых менее 600 тыс., но также еще 2 млн 200 тыс. прочих россиян.

Если не учитывать знание «школьных» языков, следует указать на закономерную тенденцию наибольшего распространения в России тех языков, которыми в обиходе пользуются самые многочисленные в стране национальности. Более всего в стране людей, говорящих по-татарски (5,3 млн) и по-башкирски (1,4 млн). Причем полученные переписью о численности носителей названных языков цифры представляются заниженными. Поскольку различия между обоими языками незначительны, статистическое соотношение тех, кто знает татарский и башкирский языки, отражает в большей мере политические различия, нежели действительную лингвистическую ситуацию. Многие башкиры и татары могли бы указать во время переписи владение обоими языками одновременно. Однако переписью зафиксировано, что менее трети башкир владеет татарским языком (31,3 %), а доля татар со знанием башкирского языка - еще меньшая (2,5 %).

Закономерным является распространение в России знание украинского языка, о владении которым в переписи заявило 1,8 млн чел. Далее по количеству носителей следуют языки чеченский, чувашский, армянский, аварский и т. д. Вместе с тем численность знающих украинский язык заметно ниже тех, кто назвался в ходе переписи украинцем - последних на треть больше, нежели первых. Это известное явление проявляется и в отношении других языков: меньше примерно на четверть тех, кто владеет удмуртским языком, нежели удмуртов, меньше владеющих мордовскими языками по сравнению с теми, кто причисляет себя к мордве. Аналогичным образом (примерно на 20 %) меньше людей заявило о том, что знает языки чувашский, башкирский, армянский. В то же время невелики расхождения при самооценке населением владения языками даргинским, чеченским, аварским, татарским, что, очевидно, повторяет картину прошлых переписей344.

Проблемой, однако, является то, что графа «владение языками», в силу методической ошибки, допущенной при подготовке переписного бланка, оказалась заполненной ответами на разные вопросы. В одних случаях переписчики, согласно инструкции, просили опрашиваемых указать «родной язык», в других - каким языком владеют. Поэтому приведенные численные соотношения, по всей видимости, содержат значительные искажения.

Состояние нерусских языков в России является важной информацией для оценки этнокультурной ситуации. Что-то из данных переписи можно получить, с оговорками по части вышеотмеченной путаницы и местных манипуляций с данными в республиках. Крупные народы показывают высокий уровень владения языками своих национальностей. Однако заметим, что сюда же Госкомстат добавил данные по тем, кто указал родной язык без указания его знания или незнания! Фактически цифры о реальном знании, и, тем более, об использовании должны быть ниже. По нашим наблюдениям, не может быть столь высоким знание армянского языка среди российских армян (73,2 %) и соответствующих языков среди башкир (71,3 %), бурят (79,3 %), татар (80,8 %), среди всех финно-угорских народов.

В декабре 2007 г. Институт этнологии и антропологии РАН направил в Росстат предложения, в которых была такая структура вопросов о языке: *

Язык детства (родной язык). Можно указать несколько языков

Главным достижением Института этнологии и антропологии РАН могло бы стать то, что предложена более точная категория - пользование языками, а не владение. В переписи миллионы людей указывали, что владеют иностранными языками. Новая формулировка имела бы прорывной характер в технике переписи. Этот подход Росстат воспринял, формулировка была сохранена и в самой последней версии программы переписи. Но 17.12.2008 г. на селекторном совещании Росстата руководитель ведомства В.Л. Соколин заявил, что данные о том, сколько людей у нас знают английский и французский, очень важны. В итоге Росстат в последней версии программы переписи-2010 вернулся к старому вопросу о «владении» языком. Кроме того, в вопросе о языке детства Росстат оставил формулировку «Ваш родной язык», опять же сделав шаг назад в своей методике.

Осуществляя сбор информации о языках, нужно исходить из того, что перепись не может выяснить, насколько человек хорошо владеет тем или иным языком. Изучение языковой компетенции - это не задача переписи. Для чего же нужен в переписи вопрос о языке? В дореволюционной переписи вопрос о языке заменял вопрос о национальности, а в предвоенных переписях он служил дополнением к этому вопросу. Поэтому переписчики спрашивали не о языках, которыми люди повседневно пользовались, а только о родном языке. В те годы родной язык расценивался как синоним национальности и служил ее подтверждением. Такой подход в 1920-е гг. был во многом оправдан, ведь еще не было огромного притока людей в города и промышленные центры, еще не было массового смешения культур и языков. Распространение языков виделось как простое повторение картины национальностей или народностей - так в те годы было принято говорить. Таким образом, назначением вопроса о родном языке было уточнить национальность опрашиваемого, если полученные итоги опроса недостаточно определенны. Язык в тех переписях не имел самостоятельной ценности для статистики. Но уже в те годы ученые понимали, что язык и национальность - это не одно и то же, и что распространение языков может отличаться от географии национальностей. Уже тогда были попытки сделать язык отдельным объектом изучения переписи. В переписи 1920 г. инструкция переписчику гласила: «Под родным языком разумеется тот язык, на котором говорит семья опрашиваемого (а в многоязычных семьях - мать)». Эта инструкция вкладывала новый смысл. Если сам вопрос переписной анкеты - «Родной язык?», фактически означал «Кто ты? Какого роду- племени?», то в инструкции просматривалось стремление учесть не эмоции, а языки, «на которых говорят».

В переписи 1926 г. вопрос о языке не изменили, но инструкция для переписчиков была еще более уточнена: «Родным языком при знается тот, которым опрашиваемый лучше всего владеет или на котором обыкновенно говорит». Далее, в переписях 1937 и 1939 гг., а также в послевоенной переписи 1959 г. упомянутые инструктивные указания были убраны. Однако итоги переписей о родном языке стали рассматривать как сведения о знании и распространении языков. Язык превратился в самостоятельный объект переписи, но инструментарий оставался прежним. Этот инструментарий позволял учесть в основном только тот язык, который совпадал с национальностью опрашиваемого. Между тем реальная языковая ситуация уже в те годы была иной - быстрыми темпами распространялся русский язык и доминирующие в республиках СССР языки. Развивалось двуязычие. Все указывало на то, что языковые практики населения шире, чем показывает перепись. Однако, только начиная с переписи 1970 г. стали задавать вопрос о знании языка. Причем записывалось знание одного языка: «Указать также другой язык народов СССР, которым свободно владеет». Но при этом в качестве главного остался старый вопрос о родном языке. Что же получилось в итоге?

Вопрос о родном языке не давал картину знания языков. Как и по старинке, получалось, что если якут назвал родным языком якутский, а калмык назвал родным языком калмыцкий, то считалось, что эти языки действительно в ходу. На самом деле, знание того же калмыцкого среди калмыков было намного ниже знания русского языка. Тем не менее переписные итоги по родному языку суммировались с итогами по второму языку владения. Нужно ли говорить, что общая картина, представляемая переписью, была далека от действительности.

Что произошло в переписи 2002 г.? Здесь намечался подлинный прорыв, ибо программа впервые была полноценно ориентирована на изучение языка как самостоятельного объекта переписи. Предполагалось задать вопросы о владении русским языком, а также о владении другими языками. При этом разработчики программы переписи-2002 испытывали давление. Им было трудно уйти от вопроса о родном языке, который в советскую эпоху хотя в значительной мере и утратил статистический смысл, но приобрел значение символа. Понятие о родном языке попало в российскую Конституцию и в Конституции российских республик, а также во многие правовые документы. Поэтому в короткие сроки перед переписью, когда бланки уже были отпечатаны, последовало решение вернуть вопрос о родном языке и записывать его первым в графе ответов о знании иных языков. Такова была инструкция для переписчиков. Но поскольку на бланке переписи реанимированного вопроса не было, оказалось, что он был задан далеко не везде. В одних регионах и населенных пунктах были просуммированы родные языки и языки владения, а в других случаях получены только данные о языках владения. В результате получился прежний вариант, но в менее качественном исполнении.

На бланк переписи 2010 г. было решено вернуть вопрос о родном языке. Разработчики мотивировали это положениями Конституции. Кроме того, сведения о родном языке действительно помогают разобраться в сложностях подсчета национального состава населения. Однако напомним, что сведения о родном языке не будут отражать действительного распространения языков в Российской Федерации.

Очень важно тщательно подойти к разработке прямых вопросов

о языке. Вспомним инструкцию для переписчиков 1926 г. В ней говорилось о языке, которым опрашиваемый «лучше всего владеет или на котором обыкновенно говорит». В более поздних переписях в качестве прямого вопроса стали использовать термин «владеет». Предполагалось, что владение языками автоматически означает их использование.

На самом деле, «владение» и «использование» - не одно и то же. Если человек знает какой-либо язык, то необязательно он употребляет его в повседневной жизни. Это, в частности, касается иностранных языков, изучаемых в школах и вузах. Чтобы исключить учет неиспользуемых языков, в советских переписях записывали только владение номенклатурными языками, их называли «языки народов СССР». Но и такой подход не давал гарантии, что язык владения действительно используется в повседневной жизни. Вот характерный пример, который дал повод националистам из бывших советских республик обвинять советское руководство в фальсификациях и плохой национальной политике. Последняя советская перепись 1989 г. показала в Белоруссии и Украине якобы широкое распространение белорусского и украинского языка. В обеих республиках на тот период 78 % всего населения (т. е. не только украинцы и белорусы) указали, что знают эти титульные языки. Но по многим исследованиям было известно, что использование этих языков было гораздо меньшим, и поэтому данные переписи называли фальсификацией.

Перепись должна предоставлять не только точные данные, но и отвечать на актуальные вопросы современности. Как известно, Генеральная конференция ЮНЕСКО еще в 1999 г. провозгласила Международный день родного языка, который отмечается 21 февраля. Это было сделано для привлечения международного сообщества к проблеме защиты исчезающих языков и тех языков, позиции которых ослаблены. Очевидно, что если в переписи использовать прежние подходы, то мы не получим знаний об устойчивости или угасании языков. Следует напомнить, что Россия подписала Европейскую Хартию региональных языков и языков меньшинств345, и предполага ется ратификация этого документа. Согласно ему, государство обязуется представлять отчеты международному сообществу о выполнении норм. В указанном документе важнейшим является термин «региональные языки или языки меньшинств». Под ними понимаются языки, которые традиционно используются жителями государства. Подчеркнем, речь идет не о языках владения, а именно о языках пользования, т. е. активных, действующих языках.

В рамках выполнения международных обязательств, России необходимо показывать на цифрах, какова доля жителей страны, которые используют региональные языки. Однако по данным прошлых переписей такие цифры представить невозможно. Если применять метод переписи 2002 г., тогда придется приравнять «владение языком» к «использованию языка». Но тогда получится абсурдный результат, ведь, если руководствоваться данными переписи 2002 г., в России к языкам меньшинств нужно причислить английский и французский языки. Мы предлагаем усовершенствовать тематический блок о языках, дополнив его вопросом об используемых языках. После вопроса

о языках владения, уместен, например, такой вопрос:

«Какие языки вы используете для общения ?»

(вопрос задавать, если имеется ответ на вопрос 9.2. о владении другими языками)

Дополнительный вопрос лишь незначительно усложнил бы переписную процедуру, но полученные в комплексе сведения впервые в истории отечественных переписей позволили бы получить полноценную картину об языковой ситуации в Российской Федерации.