Разметка проблемы

Собственно инстинкт относится главным образом ко второй и третьей фазам поведенческого акта.

Так же генетически жестко предписан и консумматорный акт, который выполняется в виде определенного поведенческого паттерна. В этологии элементы этого паттерна получили название фиксированного комплекса действий (ФКД). Эти действия являются врожденными (то есть не требуют ни обучения, ни тренировки, а проявляются «в готовом виде» за счет созревания ответственных за них структур мозга), шаблонными (то есть стереотипными по порядку и форме исполнения) и видоспецифическими (то есть характерными именно для данного вида и одинаковыми для всех особей данного вида) [Зорина, Полетаева, Резникова, 1999: 58,60].

Четко зафиксированные и однозначно считываемые элементы консумма- торного акта способны выполнять роль таксономических признаков, с помощью которых можно изучать эволюцию видов. Как показали Ч. Уитмен и К. Лоренц, поведенческие признаки зачастую оказываются более эффективными, чем морфологические, на которых традиционно основывается систематика.

Что касается поискового поведения, то оно, побуждаемое определенным мотивационным состоянием животного, есть по необходимости «творческая деятельность». Это и понятно: ведь поисковое поведение есть изучение среды с целью нахождения необходимых раздражителей для «высвобождения» потребности.

«По представлению Лоренца, именно поисковая фаза поведенческого , акта относится к категории целенаправленного поведения, так как совершаемые действия подчинены определенной цели, которая может быть достигнута разными путями...

Предметное vs абстрактное восприятие

Животные реагируют на конкретные предметы и звуки, а человек способен к абстрагированному восприятию действительности— в этом бесспорном, на первый взгляд, утверждении содержится значительная до

ля упрощения. Способность репрезентировать мир в виде отвлеченных схем присуща не только человеку , и это доказано экспериментально.

«Долгое время, — пишет Р. Хайнд, — проблема способности животных к формированию понятий была поводом для всевозможных домыслов, и лишь недавно она стала объектом экспериментального изучения. Гернштейн и Лавленд... смогли обучить голубей реагировать на наличие или отсутствие человека на предъявляемых им фотографиях. Люди на снимке могли находиться в любом месте, быть одетыми или раздетыми, это могли быть взрослые или дети, причем в самых разных позах, они могли иметь черную, белую или желтую кожу — разнообразие было таково, что простая характеристика раздражителя практически исключалась. Таким образом, эти эксперименты позволяют предполагать у голубей весьма высокоразвитую способность к формированию понятий...» [Хайнд, 1975: 633].

Известны опыты О. Келера «по обучению птиц "счету"... На основании этих опытов он пришел к выводу о высокой способности птиц к обобщению количественных параметров стимулов и сформулировал представление о наличии довербального мышления (...“thinking without words”) не только у антропоидов, но и у некоторых позвоночных- неприматов» [Зорина, Полетаева, Резникова, 1999: 51 ].

«Немецкий исследователь Б. Ренш... предлагал обезьянам, енотам и птицам разнообразные предметы для выбора, чтобы установить, существуют ли у них перцептивные предпочтения. Он показал, что животные отдают предпочтение упорядоченным и симметричным стимулам в противоположность асимметричным и хаотически расположенным. Как известно, человеку это свойство присуще в значительной степени. Он стремится выявлять упорядоченность во внешней среде и классифицировать то, что воспринимает, умеет распределять объекты по определенным категориям. Считается, что эта способность делает исследовательскую деятельность (познание мира) человека более эффективной и намного повышает его приспособительные возможности» [Зорина, Полетаева, Резникова, 1999: 91-92].

Способность живых существ категоризировать мир является одним из важнейших моментов адаптации к нему. Если не выделять главное, существенное, можно «утонуть» в подробностях, и тогда каждая жизненная ситуация будет представать как уникальная, требующая оригинального решения. Ни один интеллект не справится с таким объемом творческих задач — ни человеческий, ни звериный.

Все прочие оппозиции, обозначенные на рис.1, мы рассмотрим в рамках большого сюжета о культуре и языке в их антропологическом и природном измерении.