СПЕЦИФИКА ИССЛЕДОВАНИИ ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ АНТРОПОЛОГИИ. ПСИХОАНАЛИЗ И ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ А.А.Велик
Важнейшей особенностью психологической антропологии (направления культура-и-личность) является ее «открытость» в использовании самых различных психологических и социально-психологических теорий. Это качество используется для решения теоретических проблем, поисков новых аспектов анализа взаимодействия культуры и личности. Наиболее четко эту важнейшую особенность психологической антропологии как взаимодействия «...между антропологическими проблемами и психологическими теориями, сосуществующими с этими проблемами» выразил современный исследователь Ф.Бок (Bock, 1988. Р. XI) — автор труда, посвященного истории психологического направления в культурной антропологии. «Психологические антропологи» в 70—90 годы XX века — это не строго ограниченная общность ученых-антропологов, а открытое сообщество исследователей, изучающих довольно широкий комплекс проблем, связанных с функционированием и воспроизводством современных и традиционных культур. По мнению Т.Р.Вильямса, редактора обобщающего труда «Психологическая антропология», в мире насчитывается большое число исследователей, изучающих «...судьбу индивидов 32 Предмет психологической антропологии в специфическом культурном контексте, интерпретирующих данные, полученные в этих исследованиях психологическими теориями» (Williams, 1975. Р. 26), то есть работающих в границах общего предмета психологической антропологии. Данное положение следует рассматривать прежде всего в качестве показателя широкого распространения определенного типа исследования взаимодействия личностей (человека) и культур, возникшего в 1930—1950 годы в культурной антропологии США и в 1970—1980 годы распространившегося далеко за пределы этого направления. В то же время направление «культура-и-личность» (психологическая антропология) имеет свои специфические особенности познания, которые, несмотря на большое разнообразие в теоретических ориентациях, дают возможность выявить, подчеркнуть своеобразие рассматриваемой области исследований. В первую очередь это касается общей направленности исследований, фиксируемых формулировкой основного предмета анализа, предложенной Дж.Хонигманом и М.Мид в 1940—1950 годы. «Основной чертой культуры и личности, — писал Дж.Хонигман, — является явно выраженный осознанный и интенсивный интерес к судьбе индивидов в данном социальном окружении» (Honigman, 1954. Р. 18). М.Мид к этому определению добавила в качестве имманентной, имплицитной черты «...присутствие некоторых психологических теорий» (Mead, 1953. Р. 643) для интерпретации эмпирических фактов и теоретических проблем, возникающих в процессе исследований. Особое значение имеет конкретизация предмета исследований, раскрывающая суть подхода «культура-и-личность», данная Дж.Хонигманом в качестве итога к словам М.Мид: «Другими словами... [такой подход] позволяет видеть культуру как она существует на уровне индивидуального мышления, чувствования, действования»1 (Honigman, 1954. Р. 18). Таким образом, в рассматриваемом направлении общая цель всех исследований состоит в изучении того, как личность (индивид, человек) мыслит (познает, воспринимает), чувствует (эмоционально реагирует) и действует в условиях различных культур. Сейчас, в начале XXI века, нельзя сказать, что указанная предметная область уже исчерпала свой познавательный потенциал, что здесь нет места но- 1 Соавторами такого понимания предмета исследования направления «культура-и-личность» были также Р.Бенедикт, М.Спиро. А.А.Белик. Специфика исследований 33 вым подходам и что все открытия в ней уже сделаны. Наоборот, после 80 лет исследований стала отчетливо видна вся сложность предмета анализа, четко сформулированного в 1940—1950 годы. Специфической особенностью психологической антропологии является использование методологических установок культурно-исторической традиции в культурной антропологии (Вундт, Дильтей, Крёбер) как в теоретической интерпретации, так и в проведении эмпирических исследований. Не отрицая значимости использования экспериментальных ситуаций, универсальных тестов (вербальных и визуальных), психологические антропологи все же отводили ведущую роль «вживанию в культуру», включенному наблюдению в естественных условиях (т.е. антрополог становился членом изучаемой общности и по возможности даже выполнял те или иные обязанности, предписанные традицией в той или иной культуре, или хотя бы жил длительное время рядом с объектом анализа). Главная задача — понять культуру изнутри и сделать это не только на рационалистически-понятийном уровне, но и на эмоционально-психологическом уровне сопереживания, эмпатии (Honigman, 1954. Р. 108). Таким образом, представители направления «культура-и-личность» не отрицали экспериментальную методику полевых исследований. Они использовали также технику конкретных социологических исследований (например, активное и пассивное интервью, в том числе запись биографии и снов в процессе общения). Но все же доминировала (особенно в 1930—1960 годы) парадигма натурализма, то есть изучения культур в том виде, как они существуют согласно внутренним закономерностям. Тем не менее именно антропологи психологической ориентации разработали и опробовали ряд новых техник исследования. Это касается массового применения в межкультурных исследованиях проективных тестов, а также специфических форм анализа элементов культур (например, анализ рисунков, в том числе и на заданную тему), изучения фольклора и народного искусства, методы и особые способы интерпретации снов и видений. Не случайно, что в 1970—1980 годы психологическая антропология органично включила в себя этологию человека, особенно способы анализа культур и личности в «естественных условиях». К 1950 годам благодаря теоретическим разработкам Р.Бенедикт, М.Мид, М.Спиро и Дж.Хонигмана в направле- 34 Предмет психологической антропологии нии «культура-и-личность» сформировалось собственное понятийно-категориальное ядро, специфическое именно для антропологии психологической ориентации. Прежде всего к области специфической терминологии необходимо отнести понятие «модель» (образец) и процесс «моделирования» (patterning), а также понятие «модальная личность». Определяющую роль в теоретической конструкции «культуры-и-личности» играла необходимость понятийного выражения процессов энкультурации (вхождения в культуру), усвоения различных типов и видов моделей, оказывавших существенное воздействие на особенности мышления, чувствования и деятельности личности в условиях различных культур. Значительное место при этом отводилось периоду раннего детства и доминирующим моделям поведения. Хотелось бы также подчеркнуть еще одну особенность направления культура-и-личность, состоящую в ярко выраженной тенденции к интеграции антропологического знания, стремлении учесть биоорганическую составляющую личности (так же как и инвироментальную). Несмотря на явное доминирование культурно-исторической традиции, именно в направлении «культура-и-личность» (а впоследствии и психологической антропологии) разрабатывалась междисциплинарная область исследований «Культура, биология, личность, душевные заболевания и измененные состояния сознания». Особо отметим как специфическую черту психологической антропологии сравнительное исследование современного и традиционного общества, а также анализ культуры индустриальных стран, начиная с сороковых годов XX века (в аспекте изучения этнической идентичности и «национального характера» и ряда других проблем). И, наконец, последняя специфическая черта направления «культура-и-личность» (психологической антропологии) — разработка проблем антропологической этнопсихологии, являющейся квинтэссенцией, «ядром» (core) всего направления, вокруг которого группируются все остальные исследования. Этнопсихологические исследования, безусловно, составляют лишь часть предметной области психологической антропологии, но длительная история (с конца 1920 годов) и разнообразные формы анализа (модальная личность, национальный характер, этническая идентичность, национально особенное специфическое Я — Self) представляют собой осо- А.А.Белик. Специфика исследований 35 бую часть фундаментальных психокультурных исследований, актуальных для современного индустриального общества, особенно для России XXI века. Возвращаясь к анализу специфического предмета исследований психологической антропологии, необходимо отметить, что в 1960—1980 годы классическая формулировка основной познавательной цели рассматриваемой научной дисциплины, данная Дж.Хонигманом и М.Мид (Р.Бенедикт, М.Спиро), по-прежнему служит ориентиром для исследователей. Правда, в 1960—1980 годы среди ученых, работающих в сфере культуры и личности, шла оживленная дискуссия об уточнении и даже некоторой переориентации основного направления анализа. В итоге все ее участники согласились с общим определением «психологической антропологии» как сравнительной дисциплины, изучающей особенности деятельности, мышления и чувствования в условиях различных культур. Но при этом антропологи высказали разнообразные точки зрения о содержании центрального предмета изучения (central focus of concern) и специфическом характере данной субдисциплины культурной антропологии. Первым, кто высказался в пользу необходимости уточнения некоторых положений направления «культура-и-лич-ность» был Ф.Л.К.Хсю. Он же дал новое наименование дисциплине — психологическая антропология. В 1961 году под его редакцией вышла книга «Психологическая антропология. Подходы к культуре и личности» — этот сборник трудов американских антропологов, а также статья Хсю «Психологическая антропология в поведенческих науках» сыграли большую роль в истории антропологической науки США. Новое название подчеркивало междисциплинарный характер направления и ориентировало на поиск новых аспектов исследования. Ф.Хсю считал необходимым использовать результаты психологических и психоаналитических работ, данных социологии, экспериментальной психологии и философии при создании портретов личности в культуре, но предостерегал антропологов от увлечения психоанализом целых культур, как это сделал Фрейд в книге «Тотем и табу». Ф.Хсю предпринял попытку выразить в концептуальной форме особенности нового этапа развития психологически ориентированной антропологии. «Область исследований “культуры и личности”, — писал он, — эквивалентна 36 Предмет психологической антропологии кросс-культурному изучению личности и социокультурных систем и включает такие проблемы, как: а) отношение социальной структуры и ценностей к модальным образцам воспитания; б) отношение модальных образцов воспитания детей и структуры модальной личности, как оно выражается в поведении; взаимоотношение структуры модальной личности с ролевой системой и проективными аспектами культуры; г) отношение всех вышеперечисленных аспектов к образцам девиантного поведения, изменяющимся в различных общностях» (Hsu, 1961. Р. 2). Согласно Ф.Хсю, психологическая антропология «...Имеет дело: а) с осознанными и неосознанными идеями, типичными для большинства членов данного общества как индивидуальные; б) с осознанными идеями, управляющими действиями многих индивидов и существующими в данном обществе как групповые (иногда описываемые в терминах групповой психологии, психологии толпы или коллективного сознания)» (Там же. Р. 10). Развивая свои идеи в новом издании книги «Психологическая антропология» (1972), Ф.Хсю полагал, что определяющей характеристикой, «квинтэссенцией (core)» особого угла зрения психологической антропологии является изучение общезначимых идей, распространенных и разделяемых людьми, составляющими ту или иную общность. Он выразил уверенность в том, что «эти общезначимые идеи, существующие в сознательной или неосознаваемой формах, есть существенный и первоочередной “физический материал”, с которым специалисты в психологической антропологии должны иметь дело независимо от того, кто является носителем этих идей — индивид или группа (семья, деревня, племя и т.д.), — и к каким категориям эти люди относятся —“примитивные”, “цивилизованные”, “бесписьменные”, “городские”, “промышленные”» (Psychological Antropology, 1972. P. 10). Определенным вкладом в развитие психологической антропологии явилась структура коллективного труда «Психологическая антропология» (1961; 1972), в котором наряду с классическими темами «культуры-и-личности» большое внимание уделено методам и технике исследований, взаимодействию культуры и социализации, анализу соотношения душевных заболеваний, биологии и культуры и изучению измененных состояний сознания. В заключении краткого экскурса в дискуссию об особенностях теоретического А.А.Белик. Специфика исследований 37 развития психологической антропологии хотелось бы отметить, что ряд антропологов (среди них В.Барнов и Дж.Хо-нигман) сосредоточили свои усилия на анализе роли личности в культуре и проблеме детерминант личности. Это направление исследования лучше всего выразил Дж.Хониг-ман. «Психологическая антропология, — писал он в обобщающей статье, — использует понятия и теории психологии (включая психиатрию) для изучения того, что она полагает важным для индивидов в создании и поддержании [воспроизводстве] культуры и социальной структуры. С другой стороны, она изучает влияние культуры и социальной структуры на жизнь индивидов, включая их поведение и душевное здоровье» (Honigman, 1980. Р. 302—329). Особенность позиции ряда антропологов психологической ориентации выразилась и в названии их обобщающих трудов («Личность в культуре» Дж.Хонигмана (Honigman, 1967) и «Культура и личность» В.Барнова(1973; 1979; 1985), «Культура, поведение и личность» Р.А.Левайна (LeVine, 1973), «Ответы на изменение: Общество, культура и личность» (fi.De Vos (Ed.) 1976) и т.д.). Существование разнообразия в рамках выделенной познавательной цели как бы подчеркивается различными заглавиями книг, изданных в 1960—1970 годах. * * * В первой части настоящего издания представлены работы трех американских антропологов психологической ориентации — Дж.Хонигмана, Дж.Уайтинга и Дж.Деверо. Совокупность их теоретических воззрений не исчерпывает многообразия подходов, существующих в психологической антропологии, но все же дает представление о ряде особенных исследовательских направлений в рамках рассматриваемой дисциплины. Две главы («Понятия» и «Подходы») из книги Дж.Хонигмана «Культура и личность» (Honigman, 1954) вводят нас в проблемную область психологического направления культурной антропологии США. Статья Дж.Уайтинга «Процесс социализации и личность» — пример кросс-культурного анализа «вхождения в культуру» с изучением ряда проблем детства одновременно с позиции психоанализа и теории научения. Автореферат основных работ Дж.Деверо знакомит читателя с психоаналитическим подходом в психологичес- 38 Предмет психологической антропологии кой антропологии. Поскольку публикуемые работы представляют собой выражение определенных тенденций, то они нуждаются в дополнительном комментарии. Книга Дж.Хонигмана «Культура и личность» (Honig-man, 1954) — это обобщающая работа, подводящая итог развитию направления «культура-и-личность» в начале 1950 годов. Наибольшее внимание в ней уделено теории психологического исследования культур, анализу основных понятий, методам изучения, процедуре верификации научных положений, а также специфическим предметным областям (детство, личность в региональных, кастовых и классовых общностях, культурные факторы в душевном здоровье). Центральная часть книги посвящена фундаментальному понятию направления — «модель» (Ч. III. Модели личности). Понятие «модель» (образец) может быть определено как относительно закрепленный способ активности, мышления, чувствования (восприятия). Модель может быть универсальной, а может быть особенной, специальной для категории людей (например, мужчин или женщин). Культурные модели бывают реальными и идеальными и т.д. Для Дж.Хонигмана главная задача анализа — показать, как индивид усваивает культурно обусловленные стандартизированные образцы поведения, то есть как осуществляется процесс вхождения в культуру (социализация-энкультурация). Важнейшим аспектом рассмотрения взаимодействия культуры и личности является моделирование, усваивание образцов поведения (patterning). Моделирование, по Хониг-ману, — это операции по формированию особенностей поведения. Моделирование (формирование образцов) «...используется в этой книге, — отмечает Дж.Хонигман, — как активный глагол, описывающий процессы, происходящие с группой или общностью, когда отдельная личность модифицируется, ограничивается или стандартизируется» (Ho-nigman, 1954. Р. 170). К процессу усвоения моделей имеет отношение всякая сила, формирующая {shape) личность. В качестве важнейших Дж.Хонигман выделяет способы действия, мышления и чувствования. Модели поведения, существующие в определенной культуре, являются основным фактором, детерминирующим личность. Именно посредством усвоения образцов в процессе социализации-энкуль-турации обеспечивается превращение индивида в полноправного члена этнокультурной общности, носителя особен- А.А.Белик. Специфика исследований 39 ной культуры, выражающейся в индивидуальном поведении. Но при этом следует иметь в виду, что «индивидуальное поведение формируется социально, стандартизированными моделями группы (или общности) так же, как и материальными продуктами, которые члены общности производят или потребляют» (Там же. Р. 172). Цикл статей Дж.М.Уайтинга с соавторами посвящен процессу формирования особенностей личности при онтогенетическом развитии индивида в общности. Статья «Процесс социализации и личность» из сборника «Психологическая антропология», упоминавшегося выше, представлена в настоящем издании. Особенностью исследований Дж.Уай-тинга является сильное воздействие на его научное кредо Дж.Долларда, Дж.Мёрдока и К.Халла во время учебы и первых исследований в Йельском университете в 1930 годах. Речь идет о сильнейшем влиянии на американского антрополога «йельского синтеза» психоанализа и теории научения (Bock, 1988. Р. 105—108; 155—159). Осуществили этот синтез Дж.Доллард и Н.Миллер, показавшие, что поведенческие теории К.Халла — автора популярной в США книги «Принципы поведения» (Hull Cl.L. Principles of behaviour. New York, 1943), применимы к социальному научению и интегрируются с психоаналитической теорией Фрейда. Таким образом, Доллард и Миллер создали «теорию научения, изложенную на языке психоанализа», и именно ею воспользовался Дж.Уайтинг в своих кросс-культурных исследованиях. Такой синтетический подход изложен в книге «Фрустрация и агрессия» (Bollard J. et al. Frustration and Aggression. New Haven 1939) и «Социальное обучение и иммитация» (Miller N., Dollard J. Social learning and imitation. New York: Haven, 1941). Завершенную форму данный подход приобрел в книге Дж.Долларда и Н.Миллера «Личность и психотерапия» (Bollard J., Miller N. Personality and psychotherapy, 1950). Образцом именно такого исследования (анализ социального научения с использованием психоаналитических сюжетов) является статья Дж.Уайтинга «Процесс социализации и личность». Данная статья есть часть серии работ, первая из которых написана в соавторстве с И.Л.Чайлдом в 1953 году, а продолжение данная тема получила в проекте «Шесть культур» (Six culters: Studies of Child-rearing / Whiting B. (Ed.). New York, 1963; Whiting J., Whiting B. 40 Предмет психологической антропологии Children of sex cultere. Cambridge, 1974). Особо надо отметить схему структуры культуры и личности, использующуюся Дж.Уайтингом и его соавторами. В содержательном плане она может выполнять функцию образца для психокультурного исследования или схемы вхождения в культуру. На структурное понимание культуры Дж.Уайтингом во многом влияло понятие «основной личностной структуры», введенное А.Кардинером (Kardiner, 1939). В работах Дж.У-айтинга и Б.Уайтинга окончательно утвердились термины: первичные (субстанциальные) системы, поддерживающие жизнедеятельность, и вторичные (проективные) системы (магия, религия...), первоначально предложенные А.Кардинером. Правда, значительно изменилось содержание данных понятий. Особенно это касается понятия «проективные системы», которые у Кардинера были совокупностью «тревог, неврозов и защит», а у Уайтингов и в культурной антропологии в целом стали выражать специфику духовной стороны жизнедеятельности и некоторые стороны активности человека в условиях определенной культуры. Структура культуры, используемая Уайтингами в кросс-культурных исследованиях, достаточно интересна и адекватна предмету изучения за исключением одного обстоятельства: ее структурные части объединены линейной причинной зависимостью (например, субстанциальная активность — тип воспитания — особенности взрослой личности детей), что существенно понижает ее эвристический потенциал и познавательное значение. В то время как процесс воспроизводства культурных особенностей осуществляется в процессе одновременного взаимодействия субстанциальных и проективных систем. В качестве существенной черты исследований Дж. и Б.Уайтингов необходимо отметить значительный интерес к влиянию экологического фактора на особенности формирования личности. «Для психологической антропологии, — пишут они, — важность средовых факторов объясняется в первую очередь их воздействием на субстанциальные системы, экономику, образ жизни и социальную структуру, которые детерминируют разделение труда, статус и роль взрослых». Эффект такого воздействия на психологические особенности личности, особенно в западных цивилизациях, не всегда заметен. Поэтому «...одна из важнейших функций психологической антропологии состоит в А.А.Белик. Специфика исследований 41 отыскании этих скрытых отличий» (Whiting, Whiting, 1978. P. 55). Автореферат основных работ Дж.Деверо — крупнейшего представителя психоаналитического подхода в психоаналитической антропологии — наиболее сложный текст из опубликованных в настоящем издании. Трудности его понимания связаны с усложненной манерой изложения самого автора, сжатостью, краткостью повествования о труднейших проблемах психокультурного познания и со стремлением Дж.Деверо использовать самые разнообразные аспекты столь неоднородного течения, как психоаналитическое изучение культур. Хотелось бы подчеркнуть то обстоятельство, что Дж.Деверо — сторонник хотя и модернизированного, но все же классического (ортодоксального) психоанализа культур, работавший в стиле З.Фрейда и его верного последователя в культурной антропологии Г.Рохейма. Таким образом, исследования Дж.Деверо дают представление о психоаналитическом изучении личности в культуре традиционного типа. Приверженцами классического психоаналитического подхода в психологической антропологии являются У.Ла-Барре, Ф.Л.К.Хсю, Р.А.Ливайн, Г.Стейн и некоторые другие исследователи 1960—1990 годов. Но при этом надо иметь в виду: о) психоаналитические ориентации в психологической антропологии многообразны (есть социально ориентированный фрейдизм К.Хорни, Э.Фромма, аналитический подход к изучению культур К.Юнга, «положительный психоанализ» Э.Фромма и А.Маслоу...); б) понятие «психоаналитическая антропология» шире, чем «психоаналитическая ориентация» в психологической антропологии2. Психоаналитический подход к культуре З.Фрейда в целом значительно повлиял на развитие культурной антропологии в США. Правда, многие антропологи либо придавали психоанализу социально ориентированную форму, либо объединяли его с другими теоретическими течениями (Дж.Доллард и Н.Миллер). Но все же именно психоанализ оказал наиболее существенное влияние на антропологов пси- 2 В статье В.М.Лейбина «Психоаналитическая антропология» (Буржуазная философская антропология. М., 1986. С. 239—263) рассматриваются шесть тенденций— течений психоаналитической антропологии (З.Фрейд, К.Г.Юнг, А.Адлер, В.Райх, К.Хорни, Э.Фромм). В принципе этот список можно дополнить. 42 Предмет психологической антропологии хологической ориентации. А.И.Халлоуэлл, анализируя развитие антропологии в США в 1920—1930 годах, пишет о «...громадном влиянии, которое оказывала психоаналитическая теория на весь интеллектуальный климат» того времени (Hallowell, 1976. Р. 209). Действительно, влияние психоанализа, хотя и в различной степени, испытали Р.Бенедикт и М.Мид, Б.Малиновский и Дж. Уайтинг и Б.Уайтинг, а также Дж.Хонигман и А.И.Халлоуэлл. Кроме чисто исторических обстоятельств (например, триумфальный визит З.Фрейда в США), на распространение психоаналитической теории в культурной антропологии повлияло и то, что она отвечала запросам, потребностям исследований психологического направления указанной дисциплины. Необходимо было совместить антропологию с ее «макропроблемами» исторического характера, с психологией, ориентированной на «микропроблемы», ограниченные во времени и пространстве, связанные с внеисторическими и внекультурными явлениями, изучаемыми в основном в экспериментально-лабораторных условиях. Другими словами, необходима была психологическая теория, ориентированная на происхождение, функционирование и развитие личности в естественно-культурных условиях. Такой теорией стал психоанализ. «Психологическая теория, — пишет Т.Р.Вильямс, — явилась мостом ... между традиционно ориентированной на микропроблемы, экспериментальной, количественной, внеисто-ричной психологией и антропологической традицией, характеризуемой совсем другими концептуальными ориента-циями» (Williams, 1975. Р. 18). Представители направления «культура-и-личность» использовали ряд методов исследования, разработанных в психоанализе (например, глубинное интервьюирование, анализ сновидений, подробную запись и последующее изучение биографий и интенсивное, длительное наблюдение межличностных отношений в семье). Существенное воздействие психоанализ оказал на предметную область исследований направления «культура-и-личность» (тщательный анализ периода раннего детства в различных культурах, сравнительное изучение сновидений, стереотипов сексуального поведения, моделей нормы и патологии, особенностей девиантного поведения и т.д.). И все же самое главное влияние на антропологов оказали не теоретические конструкции психоанализа, а его общеметодологическая установка на поиск психологией собствен- А.А.Белик. Специфика исследований 43 но психологического предмета исследования, несводимого ни к психофизиологическим процессам, ни к замкнутому миру субъективных наблюдений. Самый главный итог учения З.Фрейда о неврозах для психологической антропологии состоял в том, что впервые (в науке) причиной заболевания, расстройства было признано не поражение какой-либо внутриорганической структуры, а нарушение межличностного взаимодействия, конфликт Я с чем-то или потеря индивидом смысла своего существования. Таким образом, появлялась возможность изучения связи внутренних переживаний с внешним социокультурным окружением, особенностей личности — со спецификой культуры. Стереотипы поведения, мышления, чувствования стали предметом исследования как продукты деятельности людей в культуре, а не как следствия физиологических процессов внутри организма. Более того, именно в процессе изучения неврозов было показано воздействие психологических состояний на глубинные биологические структуры организма. Идеи «аналитической психологии» параллельно с З.Фрейдом разрабатывал К.Юнг. Как ни странно, несмотря на огромную значимость его исследований для антропологов, в трудах последних очень редки ссылки на фундаментальные труды К.Юнга. Я совершенно согласен с С.А.Токаревым в том, что многие положения К.Юнга «...заслуживают критического анализа и внимания этнографа в гораздо большей мере, чем Эдипов комплекс Фрейда», поскольку «...больше согласуются с принципами гуманитарных наук вообще и этнографии в частности, чем взгляды Фрейда и его прямых последователей» (Токарев, 1999. С. 40). Наиболее логичным и «верным» сторонником классического психоанализа в культурной антропологии и, что не менее важно, в интерпретации конкретных этнографических исследований был Г.Рохейм. Его творческая деятельность охватывала и область эмпирической этнографии (Австралия) и разработку теории психоанализа культуры. В своей главной работе, посвященной психоаналитической трактовке традиций, обычаев и ритуалов, — «Австралийский тотемизм» (Roheim, 1925) — Рохейм показал себя, с одной стороны, изысканным знатоком культуры аборигенов этой страны, а с другой — догматическим последователем З.Фрейда в области толкования значения того или иного обряда в «пансексуальном» смысле. Большинство антропо- 44 Предмет психологической антропологии логов обычно отмежевываются от очень уж упрощенного (навязчиво эротического) объяснения конкретных проявлений культуры, предложенного Г.Рохеймом. Действительно, Г.Рохейм очень часто весьма надуманно толкует те или иные элементы культуры коренных австралийцев. Но все же не надо забывать, что в мифах и сказаниях многих народов мира «эротический» способ объяснения происхождения и назначения многих событий в истории имеет большое значение. За подтверждением этого достаточно обратиться, например, к книге «Мифы индейцев Южной Америки»3. Более интересна и продуктивна, на мой взгляд, разработка Г.Рохеймом4 психоаналитической теории культуры в книгах «Происхождение и функции культуры» (Roheim, 1943) и «Психоанализ и антропология. Культура, личность и бессознательное» (Roheim, 1950). Представители ортодоксального психоанализа в психологической антропологии 1960—1980 годов не столь догматичны. Они допускают модернизацию и интеграцию учения З.Фрейда с другими дисциплинами. У каждого из них есть свой любимый аспект исследований. Одна из важнейших методологических установок Уин-стона Ла-Барра — «...экстраполяция клинических категорий из области психиатрических описаний индивидов в область этнологического описания культур» (La Barre, 1956). Исследуя классическую тему психологической антропологии — соотношение нормы и патологии, — Ла-Барр выделяет новый аспект этой проблемы — изучение аномального окружения, в котором патологический индивид чувствует себя как дома, то есть «ненормальной» жизненной ситуации (окружения), воспринимаемой им как норма. Наиболее интересный аспект его творчества — межкультурное изучение механизмов психологической защиты, среди которых ведущая роль принадлежит психотерапевтическим ритуалам. Согласно определению Ла-Барра, ритуал — это «...гипнотически-галлюцинаторный социальный заменитель реальности» (La Barre, 1975). Он акцентирует свое внимание на компенсаторной функции религии и рассматривает последнюю в целом «как ответ общества на 3 Мифы индейцев Южной Америки / Сост. Ю.Е.Березкин. СПб., 1999. 4 Подробнее о Г.Рохейме см.: Токарев С.А.Начало фрейдистского направле ния в этнографии и истории религии // Токарев С.А. Избранное: В 2 т. М., 1999. Т.2.С. 31—36. А.А.Белик. Специфика исследований 45 проблемы современной ему культуры, решить которые оно не в состоянии» (La Barre, 1970). Необходимо особо выделить то обстоятельство, что Ла-Барр одним из первых исследовал проблему роли галлюциногенов в истории культур {La Barre, 1939; 1957; 1964; 1972). Ф.Л.К.Хсю значительное внимание уделял разработке проблем, связанных с соотношением антропологии и психоанализа, психоаналитической трактовке конкретно-этнографических вопросов (например, табу), анализу взаимоотношений психиатрии и антропологии — как в теоретическом, так и в методическом аспекте. Многие работы Хсю пронизаны идеей, что «системы родства» как объект исследований содержат в себе богатый эвристический потенциал, в том числе и для психоаналитического подхода (Hsu, 1983). Р.А.Левайн в большей степени интересуется проблемами психосоциальной адаптации, взаимодействием культуры (культурных институтов), девиантного поведения и изменений. Большое значение в своей деятельности он придает совершенствованию клинического метода и разработке психоаналитической этнографии как сравнительной дисциплины (LeVine, 1973). Г.Стейн — продолжатель психоисторического анализа, основателем которого был Э.Эриксон. По мнению Стейна, предмет психоантропологических исследований должен быть более психогенным. Он полагает, что культура есть поиски терапии для выживания в современном интерпсихическом континууме, она представляет собой «в большинстве своем вторичный институт, проективно построенный, производный от институтов сознания, опосредованных ранним опытом» (Stien, 1985). Главный объект анализа для Г.Стейна — групповые фантазии, представляющие совокупность бессознательно разделяемых положений в символической форме, дающих группе чувство реальности и основу для исторических действий. Стейн известен также как исследователь международных отношений посредством применения психоаналитической символики и особенностей Self (Stien, 1993). Методы, приемы, специфические сюжеты этнографического психоанализа использовались многими антропологами 1960—1990 годов. Достаточно популярны многие психоаналитические темы в конце 1980—1990 годов. По-прежнему проблема табу или Эдипова комплекса вызывает 46 Предмет психологической антропологии оживленные дискуссии. Я думаю, что данный подход будет существовать и в XXI веке (см.: Langness, 1990; Walter, 1990; Spain, 1990; Kurtz, 1993; Oring, 1993), особенно если в нем получат развитие те идеи и научные достижения, которые содержатся в творчестве наиболее глубинного теоретика психоанализа культуры Дж.Деверо. Джордж Деверо является основателем особого подхода в исследовании культур — этнопсихоанализа и этнопсихиат-рии. Он автор 12 книг и 230 статей, посвященных разнообразным сюжетам современной и традиционной культуры. Диапазон его интересов поистине огромен — от снов героев древнегреческой трагедии до тонкостей современной гносеологии, от особенностей этнопсихиатрии индейцев до деталей теории математических типов Б.Рассела. Опубликованные работы — это лишь часть творческого наследия Деверо. К сожалению, судьба не слишком баловала этого исследователя. Его путь познания не был понят и востребован. Это может быть объяснено сложной манерой подачи материала, а может — и тем, что по уровню теоретической насыщенности и обобщенности его произведения обогнали свое время. Он понимает, что для познания человека в культуре необходимо интегрировать различные познавательные подходы и строить общую антропологическую теорию, включающую в себя три уровня: 1) эмпирический (полевая и клиническая работа); 2) эпистемология и методология; 3) фундаментальная теория высокой общности (Devereux, 1980. Р. 403). Интегрированность антропологических знаний вплоть до создания метадисциплины на основе синтеза психоанализа, этнологии (культурной антропологии) и социологии — это не самоцель для Деверо, а средство многопланового познания человека. Он не случайно говорит о своеобразном принципе дополнительности (комплиментарности) в науках о человеке, поскольку понимает, что, несмотря на разнообразные возможности, психоанализ нуждается в ином, качественно другом угле рассмотрения человека в различных культурах. Если обратиться к столь любимому Деверо древнегреческому культурному наследию, то можно пояснить сказанное пифагорейским учением о точках и числах. Единица и одна точка дают пространство, две точки — линию, три — плоскостную фигуру, четыре — объемную фигуру. Применяя эту метафору древних к особенностям познания культур, можно сказать, что Деверо ратует за А.А.Белик. Специфика исследований 47 объемную науку о человеке, которая возможна лишь в случае анализа из нескольких точек. Идея интеграции научных дисциплин в познании человека, функционирующего в условиях различных культур, проходит через все творчество Деверо. Отличительная особенность его работ — использование не только данных этнологии (культурной антропологии) и социологии, а широкое привлечение достижений современной ему «логики науки» (философской методологии естественных наук), логико-математических исследований гносеологического характера (теория типов Б.Расселла) и теоретических построений физических наук (принцип дополнительности Бора—Гейзенберга, законы термодинамики Больцмана). При этом центральная проблема, исследуемая в той или иной форме практически во всех работах, — это методология познания (эпистемология), связанная с анализом ситуации наблюдения (познающий субъект и осознающий этот процесс «объект»). Подчеркивая значимость этого аспекта изучения, Деверо неоднократно указывает на разного рода искажения, возникающие в процессе познания (контрперенос, по психоаналитической терминологии): «Поведенческая наука станет простой, когда начнет относиться к собственным реакциям ученого на свои материалы и свою работу как к наиболее базовым из всех данных поведенческой науки» (Devereux, 1980. Р. 374). В центре данного рассмотрения — аналогия между проблемой наблюдателя при познании особенностей движения тел в физике и при психоаналитическом познании культур. В первой трети XX века трудности осмысления процесса познания в физике (и естественных науках в целом, «материя исчезла... осталась энергия») привели к созданию ряда концепций в гносеологии и методологии наук в целом. Среди них особое место занимает «энергетизм» В.Оствальда и его коллег и «теория иероглифов» Гельмгольца (З.Фрейд был учеником последнего). Энергетизм в целом оказал значительное влияние на антропологию и психоанализ (например, «культурная энергия» у А.Крёбера, «энергетический» критерий прогресса и принцип энтропии у Л.Уайта). Деверо так же воспринял ряд положений модной до сих пор энергетической концепции и теории иероглифов (мы познаем комплекс символических ощущений, которые должны раскодировать). Его интересуют субъективно-психологические ас- 48 Предмет психологической антропологии пекты познающего субъекта в области изучения неодушевленных тел. Основной акцент он делает на анализе способов получения «чистого», неискаженного знания. Естественно, что трудности такого рода многократно возрастают в ситуациях: наблюдатель—другая культура; психоаналитик—пациент, носитель другой культуры. Для целостного выражения комплекса проблем, возникающих при познании человека в условиях различных культур, Деверо использует и другую гносеологическую ориентацию, берущую начало в философии Дильтея (назовем ее экзистенциально-герменевтической в отличие от логико-неопозитивистской). Это особенно хорошо видно в определении культуры. «Культура может быть определена одновременно как внутреннее переживание и манера (стиль) переживания. Культура — это способ постижения как индивидуальных компонентов, так и общей конфигурации мира человека и его жизненного пространства» (Devereux, 1980. Р. 381). Обе рассмотренные общетеоретические тенденции достаточно гармонично сосуществуют у Деверо в его концепции «этнопсихоанализ— этнопсихиатрия». Наряду с интересной геометрически-гравитационной аналогией обычаев как искривления социального пространства мы встречаем положения о необходимости «вживания» в другую культуру при проведении психотерапии с представителями не-западного мира. Основные проблемы этнопсихиатрии — это соотношение нормы и патологии и анализ типов терапии в связи с различными культурными условиями. Особое место в творчестве Дж.Деверо занимает анализ понятий «этническая личность» и «этническая идентичность». Несмотря на столь грандиозную теоретическую конструкцию, «этнопсихоанализ» Деверо не лишен ряда серьезных недостатков. Автор совершенно не замечает слабостей доктрины логического позитивизма, о которых честно предупреждали сами ее создатели (например, принципиальная неформализуемость в целом даже количественных систем типа арифметики). Погоня за чистотой исходных данных очень напоминает апорию Зенона «Ахиллес и черепаха», а так же стремление достигнуть горизонта. Вызывает возражение также весьма несвойственная Деверо, однозначная оценка шаманов и шаманизма. Но это все частности и детали, которые не могут заслонить основного — гигантского оригинального научного поиска «пуританина мысли», чья А.А.Белик. Специфика исследований 49 главная цель — отстоять сотрудничество этнологии и психоанализа как исключительно человеческой психологии, сотрудничество, которое есть «последний бастион идеи, что человек есть цель сам по себе» (Там же. Р. 381).