2001, Профессиональная стратификация номадов
Производственнаw- деятельность. Основными формами производственной деятельности у номадов являются такие, как хозяйственная и «ремесленная». Важно отметить, что у скотоводческих народов в определенной степени существовало разделение на мужской (война, выпас скота) и женский (домашнее хозяйство) труд, хотя в случае необходимости (участие мужчин в войнах или грабительских набегах) скот могли пасти подростки или женщины.
В целом же для кочевых обществ была характерна недифференцированность экономической специализации (Крадин, 1996, с. 21). Между тем многообразие направлений производственной деятельности кочевников Горного Алтая пазырыкского времени позволяет остановиться на отдельных ее видах более подробно. Коснемся прежде всего вопросов, связан0ESwRF- с хозяйством «пазырыкцев», которое целесообразно рассматривать с привлечением материалов не только У1-П вв. до н.э., но и раннескифского времени (кон. IX -3- я четв. VI вв. до н.э.) (Тишкин, Дашковский, 1998б, с. 581-591).
Надо отметить, что в конце эпохи бронзы под влиянием естественно-географических, социально-экономических и исторических причин многие народы стали переходить к новой форме производящегg- хозяйства - экстенсивному скотоводству (Таиров, 1993, с. 3), осваивая при этом значительные пространства степей, полупустынь и пустынь. В разных регионах (или культурноисторических областях) формируется свой особенный вариант комплексного хозяйствования, основанный на подвижном образе жизни людей и передвижении скота в целях рационального использования в течение года наиболее удобных пастбищ, а также на занятиях охотой, рыболовством, собирательством и другими видами деятельности.
Все вышеобозначенные процессы происходили и на территории Горного Алтая, куда, вероятно, в конце IX в. до н.э. стали проникать из Северо-Западной Монголии и близлежащих районов Китая племена, создавшие в раннескифское время своеобразную «бийкенскую» культуру (Кирюшин, Тишкин, 1997, 1999; Тишкин, 2003а).
Население, мирно расселившееся в начале VIII в. до н.э., заняло определенные экологические ниши (остепненные участки между гор и в долинах рек), где возможно было вести хозяйство, основанное на табунном животноводстве, в котором преобладали лошади. При этом предполагалась определенная смена мест проживания в течение всего года, в чем прослеживалась характерная цикличность. Таким образом, тип хозяйства на Алтае в скифскую эпоху можно обозначить как яйлажно-горнодолинный, характерный для районов Тувы, Тянь-Шаня, Памира, основу которого составляет скотоводство, приспособленное к конкретным условиям гор и горD0ESwRF- долин (Мартынов, 1986, с. 11-14). При этом значительное место в подвижном образе жизни и хозяйстве как «бийкен- цев», так и позднее «пазырыкцев» занимала лошадь (Тишкин, Дашковский, 1998б, с. 582-583). Она служила основным источником пищи, средством передвижения (во время военных действиях, при выпасе скота), тягловой силой при перекочевках, в строительстве, а также в других сферах жизнедеятельности (для принесения в жертву, как мерило богатства, на праздничных мероприятиях, в спортивных состязаниях и т.д.). Мясо таких животных, по данным раскопок поселений раннего железного века (Гальченко, Шульга, 1992; Шульга, 1994), составляло значительную долю в рационе питания. В качестве «жертвенной пищи» мясо лошади помещали в могилы умерших людей, правда, гораздо реже, чем овцы. Кроме этого, для пищи использовалось молоко кобылиц и продукты, полученные из него. Шкуры лошадей шли на приготовление одежды, сосудов, ремней (Руденко, 1960, с. 71, 76). Находили применение и волосы. Кости являлись хорошим поделочным материалом (Боро- довский, 1997; 2001).О масштабах коневодства в Горном Алтае и степени его развития можно судить, в частности, по раскопкам поселений, где доля обнаруженных костей лошади среди остеологических материалов по домашним животным составляет от 34 до 61% (Шульга, 1994, с. 52; 1998). Для сравнения можно отметить, что, по подсчетам Н.П.
Матвеевой (2000, с. 84-86), у «саргатцев» доля лошади в составе стада составляет DI- среднем от 47 до 55%, а в рационе питания конина занимала второе место (45%) после говядины. У скифов в У1-У вв. до н.э. лошадь находилась на первом месте в структуре стада (41%), а в IV в. до н.э. этот показатель сместился на вторую позицию и составил 26-34% (Гаврилюк, 1998, с. 44). О степени развитости коневодства у номадов Горного Алтая в скифскую эпоху свидетельствуют результаты исследования курганов (Тишкин, Дашковский, 1998б, с. 583). Последнее можно продемонстрировать следующим образом. Например, более 25% изученных погребальных сооружений раннескифского времени содержали свидетельства остатков лошадей, а на 718 умерших людей, не входящих в элитную группу в пазырыкское время, приходится 330 коней, т.е. 46%. Если же учитывать всю совокупность исследованных погреCtBDEENQQ9BDgEOQ- VI-!! вв. до н.э., включая представителей элиты, то тогда с 743 погребенными было похоронено 517 лошадей, т.е. 69,6%.Развитию табунного коневодства (Тишкин, 1996г) на территории Горного Алтая в скифскую эпоху способствовали не только потребности населения и относительно благоприятные природноклиматические условия, но и биологические данные этих животных. Кони были практичны в разведении, так как могли содержаться круглый год под открытым небом на подножном корму. При этом использовалась отработанная схема эффективной организации всего экстенсивного процесса содержания и размножения животных, сохранившаяся до сих пор (Кирюшин, IEOARIBDoEOAQ9-, 1997, с. 102-104).
Проведенный анализ остеологических останков коней пазы- рыкской культуры свидетельствует о наличии двух пород этих животных. Еще С.И. Руденко, опираясь на определения В.О. Витта (1952), отмечал, что наряду с малорослыми табунными лошадьми имелись высокопородные, крупные легкоаллюрные, типично верховые кони. Этот факт подтверждается при изучении некоторого накопленного за последние десятилетия материала (Гребнев, Васильев, 1994, с. 106-111; Васильев, 2000; Шульга, 1994, с.
52; и др.). Лошади небольшого роста являлись местной (монгольской) породой. Они были хорошо приспособлены к условиям Горного Алтая и более широко использовались в раQ9BD0ENQRBBDoEOAREBEEEOgQе время (Тишкин, 1996а, с. 59-66), чем в последующий период, когда появились высокопородистые животные. По ряду показателей такие пазырыкские лошади практически идентичны скифским животным Северного Причерноморья, которые близки по своему физическому облику к породам современных верховых коней, в частности, к арабским (Секерская, 1998, с. 190-191). По наиболее распространенной гипотезе высокопородные лошади, найденные в курганах пазырыкской культуры, имеют происхождение к западу от Алтая (Витт, 1952; Гребнев, Васильев, 1994, с. 110), хотя В.О. Витт полагал вполне возможным появление таких коней и в результате искусственного подбора внутри местной породы (Руденко, 1952, с. 35). Существование двух основных физических типов лошадей нашло отражение в пазырыкском и, D0EMAQ/BEAEOAQ8BDUEQA-, в тагарском искусстве (Кубарев, 1991, с. 141; Членова, 1981, с. 91).Надо отметить, что скотоводство «пазырыкцев», как и других народов с таким типом хозяйства, находилось в сильной зависимости от природно-климатических условий. По подсчетам ученых, примерно каждые 10-12 лет случался массовый джут, в результате которого гибло, как правило, не менее половины от поголовья всего скота. На его восстановление требовалось около 10-13 лет. Учитывая эти данные, Н.Н. Крадин (1991а, с. 302) вполне справедливо сделал вывод о том, что «численность поголовья стад циклически колебалась вокруг определенной отметки, то увеличиваясь, то сокращаясь от джутов, эпQ4BDcEPgQтий и других неблагоприятных факторов». Это в конечном итоге привело к балансу между ресурсами пастбищ, количеством стад и общей численностью номадов, кочевавших на определенной территории (Крадин, 1996, с. 20). В то же время влияние на хозяйственную деятельность оказывал не только природно-климатический фактор, но и другие обстоятельства, например, демографический взрыв, чрезвычайный прирост скота.
Для решения таких проблем скотоводы включали дополнительные социальные механизмы (например, ограничение рождаемости) и определенное использование других видов хозяйственной деятельности: охота, рыболовство, земледелие (Крадин, 1991а, с. 303). Достаточно подробно последний аспект указанной проблемы рассмотрен П.И. Шульгой (1994, с. 48-60), который пришел к выводRD- о существовании практически всех типов хозяйства у населения Горного Алтая в раннем железном веке, хотя ведущая роль, безусловно, принадлежала скотоводству (Шульга, 1998а). В целом на основе всего круга источников можно сделать вывод, что в хозяйственную деятельность в «пазырыкском» обществе в той или иной степени были вовлечены представители разных половозрастных групп (включая детей-подростков). Косвенным, своего рода символическим подтверждением этого может являться факт наличия «мясной пищи» в виде кусков баранины (реже конины), а вместе с ними металлических ножей в большинстве погребений детей, женщин и мужчин (от 50 до 70%) пазырыкского времени. Кроме того, очень часто представителей указанных половозрастных групп в могилах сопровождалQ4- захоронения лошадей, свидетельствующие как о социальном и имущественном положении людей, так и о характере занятости их в производственной и других видах деятельности. Освобождение от участия в физическом труде могло, вероятно, существовать только в виде исключения из общего правила, например, для лиц, занятых управленческой деятельностью (Крадин, 1996, с. 21). При этом конкретное распределение обязанностей в хозяйственно-трудовой сфере, вероятно, варьировалось внутри общества в зависимости от культурно-исторической ситуации (военные действия, эпидемии и т.д.).Если особенности хозяйства и степень занятости в этом процессе каждой- половозрастной группы «пазырыкского» общества реконструируются достаточно хорошо, то гораздо сложнее обстоит дело с выявлением людей, занимавшихся тем или иным видом ремесленной деятельности. В погребениях пазырыкской культуры орудия труда, кроме металлических ножей, встречаются крайне ред
ко.
В нескольких случаях у женщин зафиксированы шилья, корнекопалки, а у мужчин - оселок, долото, а также некоторые другие орудия по обработке дерева, находившиеся в могилах «царских» усыпальниц. Таким образом, только по характеру и составу сопроводительного инвентаря сделать какие-либо выводы о производственной деятельности кочевников весьма BD8EQAQблематично. Поэтому обратимся к более широкому кругу источников, включая как традиционные письменные, лингвистические и этнографические данные, так и результаты естественно-научных анализов различных предметов из пазырыкских курганов.Прежде всего интересно обратить внимание на сведения Геродота, который, характеризуя общественную и хозяйственную деятельность скифов и близких им в развитии народов, писал: «меньше всех ценят тех граждан и их потомков, которые занимаются ремеслом... напротив, считают благородными тех, которым совершенно чужд ручной труд и которые ведают только военное дело» (Геродот, II, 167). То же, очевидно, можно сказать о кочевниках более позднего времени, в частности, тугю считали за славу «умереть на войне, за стыд - кончить жизнь от болезни» (Бичурин, 1998, с. 235).
Не менее примечательные данные приводит Н.М. Пржевальский о монголах XIX в. «Промышленность у них самая ничтожная и ограничивается только выделкой некоторых предметов, необходимых в домашнем быту, как то: кож, войлоков, седел, узд, луков; изредка приготавливают огнива и ножи» (цит. по: Крадин, 1996, с. 21). Аналогичная ситуация характерна для туркмен, узбеков, таджиков, казахов и многих других скотоводческих народов (Кармышева, 1998; с. 289-296; Васильева, 1998, с. 276-288; Масанов, 1969; и др.).
Еще по теме 2001, Профессиональная стратификация номадов:
- П.К. Дашковский Алтайский государственный университет, г.Барнаул, Россия НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП ФОРМИРОВАНИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ ЭЛИТЫ У КОЧЕВНИКОВ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ: К ПОСТАНОВКЕ ПРОБЛЕМЫ
- 1.2 Социально-экономическая и политическая организация «ранних кочевников» в трудах отечественных археологов
- 2001, Профессиональная стратификация номадов