Е. П. БУНЯТЯН О ФОРМАХ СОБСТВЕННОСТИ У КОЧЕВНИКОВ

В одной из предыдущих статей нами была предпринята попытка анализа уровня развития производительных сил обществ, основной отраслью производства которых является кочевое скотоводство (Бу- нятян, 1984).

Целью настоящей статьи является разбор форм собственности на средства производства и различного рода имущество в кочевых обществах. Исследование форм собственности позволит, как нам кажется, выйти на понимание сущности базисных явлений, так как отношения собственности составляют ядро производственных отношений, хотя последние и не ограничиваются ими. Если говорится, что производственные отношения — это, прежде всего, отношения собственности, то имеется в виду, что отношения собственности являются системообразующим фактором, то есть определяющим в изменении системы производственных отношений. Последние, кроме форм собственности, включают также отношения собственников средств производства к непосредственным производителям, которые выражаются в формах эксплуатации, то есть в конечном итоге в формах присвоения прибавочного продукта, и другие моменты. Производственные отношения находятся в прямой связи со степенью общественного разделения труда, от которого зависит характер обмена, типы общественных связей между отдельными социальными организмами, характер организации самого процесса труда и т.

между людьми, б частности с появлением земледелия формируются отношения владения псГповоду аозМШЖавмъ^-У-аястков--звмли.- кото- рые в конечном итоге^приводят к разделению общества на сословия, а затем и"‘классы. Именно с этшхП^омента"' в “присвоении продуктов (кшГ1!рироды, так и труда) наблюдается стремление к его непомерному увеличению, выходящему за пределы насущных потребностей.

Из изложенного яснод__чта.-гочртянир определенныхформ при- свбШия (собственности), имея в виду генетический аспект, с определенными^ средствами ^производства, связующим звеном между которыми является субъект присвЬе~нт17~т1 составляет- специфику конкретных обществ. Оно же определяет структуру общества, от него зависит содержание и сочетание частных и общих интересов общества, правовое положение индивидов и т. д. В конечном итоге это сочетание может консервировать производственные отношения, превратив их в оковы производства, или создать ситуацию, когда производственные отношения стимулируют собственно производство.

Придерживаясь сформулированных принципов, четко разграничивая и точно употребляя термины, как они используются в политэкономии (а понятие собственности в общем является категорией этой науки) можно устранить те неясности, которые существуют при исследовании форм собственности, господствовавших в конкретном обществе, в частности у кочевников.

Разбор форм собственности у кочевников мы будем производить в порядке, намеченном предыдущей статьей (Бунятян, 1984), а именно: присвоение недвижимого имущества — земли, движимого — скота, орудий труда, других видов имущества,— и в соответствии с изложенными выше замечаниями.

[1рисв0ен-шgt; ярцри.. -Анализ форм собст^рннпгтц пбмиир цяиииыпт с выяснения формы собственности на_?емдю. В зависимости от решении УТОТО вопроса—определяется формационная принадлежность общества. П?И- анализе Форм собственности у коцрднмипр1 ппити прргпя упускался из виду тот момент, что формя гобгтвенногти ня землю зя- висит от того, с какой целью она шшсваивается, т.

тивно оня дядейгтиована в производстве, а ведь это в конечном итоге й означает взаимосвязь и детерминированнсюхь--лронзводительных сил и-производственных отношений, так как именно производительные силы, уровень их развития_одределяют характтр~ nj^

~^Нам уже приходилось отмечать, что земля при кочевом экстенсивном' скотоводстве Прямо~не~~5бвлечена~в процесс-производства и, следо- вательно, не может выступать в качестве основного средства про- изводсТВаГТузком смысле этого^терминаГина выступает таковым лишь в широком понимании этого т^рми^^lt;ак^^сло|Ж"протзШ1ства. П]ш утгя^нноТ'т              готовые              продукты земли,

тсп^ьлтбТГьзуются тем, во чтоие~ вложен тр }7д7~1Гг51:lt;йЖП^              прТГ-

pojOK-f^-yq^riTrT^              ятя н, 1 ь^84)7Рттда~яа?о7^поводу

земли в этих обществах должны складЖать'ся отттШпеш1я__,1шль- зоваТШТР1^aiinpостеиша^ фор М'а—присвоений, которая складывлех- с^вШП^е сТозникновешТШ "человеческого общества по поводу про-

дуктрп ррцрогтьт г л\елыо—удовдетжщения первейшю^.ДО1ребн:остей. пользование продуктами природы по своей сущности не может быть индивТЭДуальным, частным (имеются в виду докапиталистические формации), если в них не вложен частный труд, то они в одинаковой мере принадлежат всем членам коллектива, проживающего на данной территории. Таким образом, пользование землей, ее продуктами в этом случае является присвоением коллективным. Право на пользований коллективными угодьями дает сама принадлежность к данному коллективу, сообществу. Именно этот смысл вкладывается в понятие «коллективная собственность на землю». Единственным субъектом присвоения земли здесь выступает коллектив — род, община, племя. Племенная поземельная собственность на гщздндх этапах первобытности была предпосылкой для возшцщоamp;ени-я етно- шении господства и подчинения между коллективамит эксплуатации одних племетг другими. Отаода ясно, почему в кочевых^пбптегтвях преобладают межколлективные формы эксплуатации^.

Отношения пользования вообще характеризуются простотой и носят натуральный безвозмездный характер, поскольку строятся на естественном богатстве, что в обыденной жизни проявляется в равноправии членов коллектива. В целом они были результатом низкого уровня развития производительных сил.

Таким образом, по характеру присвоения земли кочевые общества, на первый взгляд, сходньГс^обЩ,естн5шГс присваивающими формами хозяйства, где как раз и господствуют отношения пользования _ по поводу земли [§]. Но__между—щши имеются существенные различия в цели 1присГО'ения земли: если первобытные коллективы присваива- ли землю с целью сбора готовых продуктов прирольт (собирательство, охота, рыболовство) для "личного~“потребленият то кочевники присваи- вали ее с целью производства скота, собственно посредством, скота,

11бо без него_з_емля-К.очевник\^была не щжна^

В_целом пригтРНИА ЧРМчТГТгтя дрирн- пр^м?подс.тва порождает отношения владения, которые характеризуются иерархичностью. Но”это относится к земледельческим обществам, где земля является основным средством производства, поэтому с возникновением земледелия определяются владельческие права на возделываемые участки. При кочевом скотоводстве собственно^ землю труд не вкладывается,.

она ^воспроизводится специально^ для дальнейшего              лрюиаводст-

ва, поэтому владельческие права на нее и не формируются.

Таким образом, одной из специфических особенной^™ кочевых обществ являются _атношеи1ш^шgt;жпу инливипами по поводу_^3?А1Лй; которые., в генетической классификации форм собственной" ^янимя- ют промежуточное место между пользованием и владением. Пользованием^ х в строгом смысле назвать нельзя потому, что продукты природы присваиваются не с~~целью непосредственного потреоления71а с целью производства; владением назвать тоже нельзя, потому что земля задействована в производстве ограниченно, пассивно, лишь как всеобшае^угловир. труда, т. е. в широком понимании этого термн- нЗГ^— используются только готовые продукты природы (естестоен- Кбгй'травостой, водопои, укрытия для скота гг Т.

ства^скота-[**]. Вероятно,., такие отношения можно квалифицировать как_щ,ну из фо р \Г-р а зrити я.птнопiеш 1 и Tib л ь зов а нИя^-1Шхор ы ё Tie переросли R птнп[ЩЩ№4Ш д д [††].

Именно характер отношений пользования породил отноншння коллективизма при., иг.пользовании пастби щ, которые со про в о адают все кочевьге народы мира^^^сем..-1фотяжрниТГ'их истории. Тёррито- рие?Г сообща пользовались все коллективы или ряд коллективов, низшим звеном в системе которых была кочевая община, и действительным объектом присвоения здесь выступает не земля в смысле почвы, а естественные угодья. Землепользование у кочевников сводилось лишь к присвоению готовых продуктов природы с целью производства скота. Поэтому нарушением права собственности здесь являлось не проето нарушение гргшйц^терртТО^ииТ^ нарушение с nrippnpflpHHftfl цр-пьлп — выпася гктутЯг В этсш связи становятс^лонят- ными колоссальные переходы отдельных кочевых групп, в том числе через территории, земледельцев, что даже в настоящее время может проявляться и нярутрини тгуаарственных границ (Кулик, 1975, с. 274, 278; Негря, 1981, с. 93), как_и_прощск^ других кочевых гр-удп. Эта форма землепользования была-обус-ловле- на самим производством, э^те^нвнъ!м--еро-характером^.^.-

Такая форма собственности на землю существовала, например, у туркмен X—XVI вв. (Толыбеков, 1971, с. 139), а также в конце XIX — начале XX вв. (Оразов, 1970, с. 204), у кочевников Северной и Центральной Аравии VII в. (Негря, 1981, с. 93—107, 120), кочевников Казахстана нового времени (Толыбеков, "*1971). Такие же отношения по поводу земли наблюдаются у оленеводов, например ненцев (Броднев, 1959, с. 70—72).

Отношение к земле как к готовой кладовой корма для скота является причиной того, что землепользование у кочевников не было постоянным. Оно происходило по мере стравливания пастбищ. Подьзо- вание угодьями нр иг-клюцяло того, что они^йыли определенным об- разом поделены меж.^у обжшат^-рддамц.

лясь ije лрмлуь -S-"~ee продутаьи. Аналогичное'отношение к ЗемлЕ .OTi 'наблюдаем у охотников и собирателей (Хрустов, 1959). Этим кочевая экономика принципиально отличается от земледельческой, где освоение определенного участка земли и его окультуривание означает вложение в него определенного количества труда. Последнее повышает ценность земли, как бы привязывает к ней человека (Толыбеков, 1971, с. 88, 89 и сл.).

Активное отношение к землет т. р. вложение в нее трупя, привело к тому, что у земледельцев обрабатываемые участки быстро пере- ходят в посемейн^ «падете, тогда как луга, леса, водоемы, выгоны долго остаются в общинном пользовании. Ведь это — готовые продукты природы и для захвата их в частное владение фактически не было оснований: коль в них не вложен труд, они в одинаковой мере принадлежат всем членам коллектива. Именно низкий уровень ?аз- вития_гф.оизводителънь1Х,_сял^_КОчевой_эхсономике,_которыи проявлялся._в_таком отношении к земле, препятствовал переходу ее во владение, а затем и частную собственность.

Такая              r ги^ме производства к^ч^вников, такор отно-

шение к ней имело своим следствием специфические формы произ- водственных отношений — коллективистские. Это же привело^. по мнению Су^„^^Голь1бекова. к консервации патриархально-ршювamp;го быта11921^с^248), с чем нельзя не согласиться. Пока земля не была активно вовлечена в процесс производства, т. е. пока у кочевников не начался процесс оседания па землю и они не отошли от своей традиционной формы хозяйства — иными эти отношения и не могли быть.

Для понимания отношения по поводу земли у кочевников, перерастание их из отношений пользования в отношения владения очень важные данные дают результаты исследования седентарнзационного процесса. Первым^ ^погобом идд^штифик-ятши производства при оседании кочевншшк-да землю [‡‡] было сенокошение и заготовка кормов, собранных в природе, на зиму. С_другой стороны, отказ от переко- чевок^даже временных. наприме]Гпребывание на_зямовках, требовал раздела пастбищ. Если летние..пастбища находились в общем временном пользовании то зимние, а также сенокосы перешли в постоянное пользование или Даже владение отдельных аулов игрм^й (Там же,” с. 4197 432, 476—490)~ Таким образом, при переходе к оседлости начинает форщфйттьгп новый хип от^отрний по noRony ырпбрябятьГ- ваамих -жшшть я_ имрнно- вр^рн^ое пользование сменяется постоянным пользованном,отдельной кочевой группой определенной террито

рией, прежде всего зимниками. Эту форму присвоения земли С. Е. То- лыёеков называет общинно-аульной (Гам же, с. 4'/b, 4/в). По своему характеру эта форма землепользования ближе к владению, чем к пользованию, поскольку здесь присутствуют элементы иерархичности: высшим субъектом владения является община, низшим — аул или хозяйства, входящие в его состав. Раздел зимних пастбищ приводит к тому, что они переходят во владение отдельных семей и даже могут передаваться по наследству.

При захвате земель в постоянное владение, как и в земледелии, действует право первых заимщиков или давность захвата (Толыбеков, 1971, с. 423—425, 427,428, 431, 432). Натуральное присвоение земли вело и к натуральным формам рр отчуждения путем прямого насилия, войны, займа свободных земель. Богатство, многолюдность, а значит, и сила были основными факторами, обеспечивающими первоначальный захват и последующее закрепление за собой количественно больших и качественно лучших участков теми или иными родовыми группами. Этот фактор постоянно вносил коррективы в земельные отношения оседавших кочевников (Там же, с. 403, 404, 424, 425), именно оседавших кочевников, полуоседлых скотоводов, поскольку поземельные отношения чистых кочевников были иными.

производственных отношений от характера развития производитель- ных сил: пока основной отраслью производства остав_ало,сь..„экстенсив- ноё скотоводство (с незначительными элементами интенсификации — сенокошение^ постройки для скота), оно определмо' ха'рактёр’отно- ш ёншме ждулкШБМИ не только по пиводухкотау но ип оповодуземли.

В процессе оседания на землю возникают отношения владения и по поводу обрабатываемой земли, которые были естественной формой отношений во всех земледельческих обществах. Происходит закрепление возделываемых участков за отдельными семьями. Но поскольку земледелие было развито слабо, долго сохраняло подсобную роль и незначительно влияло на производство скота, то эти отношения не были структурообразующими, хотя в генетическом аспекте они — прообраз владельческих отношений докапиталистических формаций. Во владении обрабатываемыми землями противоречий еще не было в силу большого количества свободных (невозделываемых) земель. Лишь^с^ппгтннч прАппипел* ип чрмгтю. когда хозяйство превращается^ ГНйюмплексное земледельческо-скотоводческое, и обе отрасли "этого хозяйства взаимно ртнмулируюх_п тштрпрнфшптруют jypyp-fffyr^-aT- ношения по поводу обрабатываемых земель выходят на первое_м?СТО- В‘этом мы видим конкретное подтверждение основополагающего положения марксизма: «общественные отношения, при которых производят индивиды, общественные производственные отношения изменяются, преобразуются с изменением и развитием материальных средств производства, производительных сил» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 6, с. 422); и «Приобретая новые производительные силы, люди изменяют свой способ производства, а с изменением способа производства, способа обеспечения своей жизни,— они изменяют все свои общественные отношения» (Там же, т. 4, с. 133).

Появление земельного богатства имело большое значение в жизни общества — оно означало, что люди научились использовать саму землю как средство и орудие труда.              *              7

Тяк^м обрядом, г шмрнрнмрм проидяопнтрльныу сил развивается новая форма поземельны* птнпптрний птнопшн! я пользования постепенно перерастают при оседании кочевникор в от-ношрння владеният причем в первую очередь на пастбигпя, которое кяк 6bL противоречит общей тенденции развития собственности. Но действие их происходит в переходный период от кочевания к оседлости и отражает воздействие отношений, сложившихся по поводу основного средства производства — скота — на отношения по поводу других средств производства. Они действуют в новых условиях — в условиях становления новых производительных сил, новой материально-технической базы. Здесь наблюдается действие старых производственных отношений, сложившихся на основе частной собственности на скот, в новых условиях.

Дпдволя итог гкязяннрму. можно заключить, что в кочевых обществах. гю поводу яеу-ди гогподствуют отношение              пользован и я7

«У К0црвыу_плстуи1рруиу пламрн п^ттшн^ ф?"УтицгСки всегда собрана воедино; это — общество совместно пухешествуюцщх^людей, караван, орда, и формы субординации развиваются здесь из условий этого

об|)аза__^|Ш^              и              воспроизводится здесь на_ самом де-

ле только стадо, j не зем^я7которую, однако, на каждом месте стоянки б рем е^^использ у ют сообща». Здесь_ «..^мля, наравне с прочими природными условиями представляется в^своё^ГТГервичной неограниченности» Х^аркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд~ т. 46, ч. 1, с. 480).

СГоседанием на землю происходит формирование отношений нового типа, которые связаны с двумя отраслями производства — скотоводством и земледелием. В производстве скота формируются отношения владения по поводу пастбищ и сенокосов. В структурном аспекте они являются еще главными для полуоседлых народов, в которых земледелие играет подсобную роль. В этих отношениях скрыто и основное противоречие. В производстве земледельческой продукции также формируются отношения владения по поводу земли. Но в силу слабой развитости этой сферы производства эти отношения еще не играют существенной роли.

ZJ Присвоение движимого имущества. Если естественное условие труда_—^земля — у ^кочевников нах^™^** r__ коллективном пдръъп- вании» то совсем иные отношения господствуют здесь по поводу.арlo- дуктов труда. Все произведенные jii^yKXbL^..-.e^_Bce .движимое иму- щество_у _кочевников находится _в_^шстлой.-.сабстЕеннооти __семей,. а частное производство является господствующей- формой производства. Последнее не исключает кооперации труда, которая диктовалась условиями производства и всего образа жизни. Эта кооперация включала многие моменты, начиная с совместных перекочевок, выпаса скота, военных походов и т. п.

Отношения, сложи вшиеся в главной.отрасли произво детва.- явл я - кугся в общесха^_господствующими и подчиняют себе все другие отношен и я. JLiag.Hon от рас л ь ю у кочевишюв-было скотоводство^лшэхом у отношения по__доводу присворния-гкота были^гдавными структурооб-. разуюшими. _Это^ же является еще_ошшм_доказательством того, что скот в              еиетеме-.лыступов нымсредством производства.

Действительно, частная собственност.ь_на скот была основой~ имуще- ствён 1тои_ и^сощад^              i т и я п и и и порождала_лсновные про

тиворечия в данном-общес-тве-иа-^е основе складывались классовые отношения. Частная собств_шшст^11а1_скш:„пр.ивела..х^ту^^то-он присваивался не только_с целью удовлетворения^личнь1Х_^]10хр?бна- стеи,~его~количёств_о, принадлежащее одной семье" могло значительно превышать 3iljj[^j^e6ijgctLi. Противоположностью этому был—нёдо- cfafoK скота^или пашша^отс-утс-ттге-егав^отдельных .семьях.

Частная собственность на продукты труда должна была реалнзо- nMRnTfr^q r тодяр~ных othqitipTThя~х.              последние              были              развиты

слабо и их развитие тормозилось тем, что товарные отношения по поводу продуктов труда сочетались с натуральными, причем самыми простыми по своей форме отношениями по поводу земли. В своей основу ко ч              стдо не .было товарными всегда о ст а в a jTacFiffiy-

р^цщцым^^ пецифи к я_ск отя, я. именно тпг_цто он соединил в себе фун к- нии средства-ппоияводства. орудия труда и был главным продуктом

в процессе производства, с одной стороныг как восстановление и рас-

цшрение средств производства, а с другой — как производство источил ка^средств существования. т. е лл'я личного потребления /Толы- беков, 1971, с. 51—53). Если к этому, добавить, что низки^уррвепь развития ^производства требовал_,,лост-05шлзщ1_ааб-ОД,ы...О-...завтрашнем дпе.» ^Р-Жно^--ЛЛ1^алфодалс^-шла-^зер44ая^Аст^скаха,--тел1 .более, что основная часть населения облагала лишь минимальным с точки зрения прожТijo4hoj;q„.микил1ума^_.и__врзможностёй^ восстановлёйия с т а д а ,к:ол 1Ш?сгвдм_ск от а [§§]. 1?]^ме^шго^т^^^

бол ь ш е_хкота              х о л о г и ю~ когда, крштер и -

ем пттент^н PQTTU^iu^inrn, пл nnwpf^fl ЧИПИПИДа, ЯВЛЯЛОСЬ ^КОЛИЧеСТВО

cjioia. Стремление к его непомерному накоплению с точки зрения современного человека кажется бессмысленным. Это было количественное накопление, не менявшее качественную природу скота как основного средства производства — он не превращался в товар, поскольку производился в первую очередь с целью удовлетворения личных по* требностей, кроме того, само скотоводство базировалось на натуральном присвоении земли. Поэтому и оплата труда_р_аботников в зажиточных хозяйствах осуществляТГЮТ" нaiур^Жным продуктом ][за еду, .ощкду, предосТаШген^^кща-л^. дг);“'

Полной~1^ос6бленности частный производнтедь^-добиться не. мог* так как с другими производителями его объединяло_к.оллектидное пользование землей. П П^таму---ттггттгтгтгтяую1т Щ м н от^ от пен и я м и нкп- чевнических__рбщ              были              нетоварные, ^различного рода лично-

стнь1е_Хв_том ч и с л е~ р б детва, х отя ономогло быть^фиктивным, рабства, хотя последнее не получило в^силу.J)я^да^причiYifцГпрркого развития, разлнлнога.рода покровительства,—.коллективного, индивидуального и т. п.).              ~

Если рассматривать кочевников с точки зрения наличия движимого и недвижимого имуществат то богатство их состоит исключитёль- но из движимого имущества — скртаgt;„утв_ар.1ижилища, запасов пищи. Категории_«недвижпмое имущество» в этой-.системе - отиоШевий нет. Она появляется_вместе с оседл ост ью, когда земля ста новится объектом владения (Колганов, 1962, с, 97, 99—101).

Таким Образом, в кочевых общесхвах-мы-находнмл^ключнтелъттое сочетание^ форм., собственности: отношения пользования по поводу земли как" простейшая^формя лзрирвоения._^яр^ктерняя лля лреаыен- inero периода-истории человечества^— присваивающих форм^хозяй-. ства, и отношения частной собственности на скот как основное средство.- производства,--Все членьцкочевых .обществ являютса ппльзовяте- лящ1^емдн_и__да.с.тыми собственниками д в и ж и мога-имлццесхва.~Это от носит с ^k^kjlt;^3 ксп л у атато рам, так и эксплуатируемым и. к. основной массёТ населения              между              отдель

ными прослойками этих обществ заключались^, том, чта,аастаая-Хоб- ственность эксплуататоров была_ п^ирбретена путем^ эксплуатации

а частная^сабс-тееьшогть рядовых общинников Jjbyi а .основана на их личном труде.

Отношения пользованйя~характеризуются коллективизмом, равноправием и безвозмездностью. Внешне они выражаются в естественных отношениях родства. Поэтому принадлежность к определенному коллективу давала право пользоваться его территорией. Отношения частной собственности порождают экономическое неравенство, социальное неравноправие, эксплуатацию, носят возмездный характер. Именно такое сочетание противоположных по своей сущности ,_форм собоъеШтости—пс]5одилодвойственный 'характер производственных отнощений^в кочевнических обществах. С~одной~хго'рбн~ы, наблюдаются черты коллективизма, проявляющиеся в коопёрацшггруда, взаимопомощи, совместном преодолении трудностей"кочевого пдолзводотва и^бытаТТ т^жё^^гит^ел^ом^лемократизшгя:?)р^^ равнопр а- тшц or о^тттррткя, рпРнцг^прг^нн^яттнИ| Я^^тТТЛЗТШшеНИЯ нахо- лидись т^к бы поп пок-рпипм- кровнородственных отношении'—так mjpr пгпянявяди^ь инпнвидями. Г. пругой стороны, резкая имущественная дифференциация, результатом которойбыло образо!шт^Уна^од: 1ЮМ-ДОДЮ€в-боратейшвй прослойку владеющей тысячами голов скота. на другом — полностью лишрнчч^средств жизни (скота) с несколь- ки\щ_^осдойкамн между-лими; наличие экспл^лхапии неимущей и малоимущей прослоек богатыми скотовладельцами. Еще одним ас- пекхом-^цффвронгтшнн была-деление на высшие и низшие родыГТПг суборд^нация и иерархия^ _ и как результат,— межколлективные формы эксплуатации. Вместе с тем социальная дифференциация, хотя~и имел^сноЕй^основой экономическое развитие кочевых обществ, была сословной, поскольку строилась на принципах родо-племенного строя. Поэтому противоречие между коллективным пользованием землей и частной собственностью на скот в сфере производства, в сфере общественных отношений превращалось в противоречие между отношениями родства и отношениями экономическими, производственными. Это противоречие не могло быть снято без смены материально-технической базы производства.

Коллективное пользование землей, а также легкая отчуждаемость "основного средства производства — скота — были причиной социальной мобильности^. К этому нужно попа пить неустойчивость материального производства, а значит, и источника существования, связанных с примитивностью хозяйства, обусловившую не только нищету народных масс, но и сделавшую неустойчивым положение самого господствующего класса (Толыбеков, 1971, с. 300—301). Принадлежность к определенному коллективу давала право пользования землей, но оно могло быть реализовано при наличии скота. Именно в этом смысле надо понимать замечание К. Маркса, что у кочевых народов даже тогда, когда существует общее владение землей, «собственность на естественные продукты земли — например, на овец — это одновременно и собственность на луга, на которых они пасутся» (Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. 1, с. 480). Скот легко потерять (джут, эпизоотии, война), но при благополучных обстоятельствах можно и приобрести (например, захватить, добиться хо

рошего приплода от скота, полученного у богатого скотовладельца на определенных условиях, что представляло одну из основных форм эксплуатации).

Для П р РО П,П Л PH И Я HROHrTRPfJ НОГТИ R ПрОИАПГgt;ТТГТРРННЫУ OTHOTTTPHUfl-Y

необходимо было крушение такого сочетания форм собственности на движимое и недвижимое имущество, необходим был переход земли во владение. Однако это было возможно лишь с оселянием кочевников г т. е, с формированием новой материально-технической бязы производства, а вместе с этим и новых производственных отношений. Таким образом, эта -г^мрня-рвяаяня г игчрзнпврнирм кочрвничрствя как одной из форм мятррияльного-производства. Пока .кочевое общество существует как тяковое [***]. оно может функционировать лишь в этой си - гтрмр пр^изрогтгтвенных отношении, и из нее нет никакого выхода в рамках этого типа хозяйства—

Та^киж-.лбразом,._дртзш)ДСТлшш^^кожщия__в кочевнических

ответствуют уровню развития их материально-технической базы, \фовню41азвития производительных сил обшестия r целом. Это было именно соответствие, которое в силу статичности прошшади-тедьных сил не выросло в противоречие, которое могло бы быть снято, то есть являлосЪ~бы~двйгателем их прогресса. Хозяйство кочевников харак- т^изуртгяякгтрл^^^^тыо^1материально-техническая база — от- j-галостъю, производительные силы — ограниченностью, а производственные отношения — консервативностью. Разорвать сложившиеся отношения, превратив их из консервативного начала_ в движущий фактор развития, расширить и повысить уровень развития производительных сил можно, лишь сменив материально-техническуюбазу пQnH3RoncTRi9T тип хозяйства—EL^tom заключается соответствие производительных сил производственныж-шкошениям и определяющее положение первых^при взаимной их детерминированности.

При таком экономическом базисе и формр производственных отношений, содержащих моменты коллективизма в сочетании- с частнособственническими интересами, не могла сформироваться- частная собственность как единственная основа этого общества, ибо «частная собШШсность, как противоположность общественной, коллективной собстШшостй7~существует лишь там, где ... внешние условия труда принадлежат часШншГшщ^^

с. 411). А это значит, что в этих обществах не мог завершиться процесс Классоо6разовяния7 °              R частности, свидетельгтвурт поголовняя

вооруженность населения. Эта форма материального производства, кяк прянильно зяметил С. К. Толыбркои, и связанно?, С ней общинное пользование землей тормозили процесс развития производительных сил, а вместе с тем и дальнейшую классовую дифференциацию (1971,

сГТбб). ^

Эти два вида отношенийт кяк мы уже отмечали, представляют со- rioft гпцртянцр очрнь архаичной Формы отнотцений по поиолу земли и самую развитую форму отношений по поводу скотя. Такое сочетание ТОпи^ "Р'^^Р^ЧИП'?. но с теоретической точки зрения нрлогично- развитой частной собственности на продукты труда должно соответствовать частное землевладение, а затем и частная собственность на землю. Таким образом, упрриниун н иг^рии составляют своего pflga исключение, своего роля боковую ветвь в древе прогрессивного развития человечества, их существование              ипгппгтрцрурт конкретное

многообразие исторического процесса..

Производственные отношения у кочевникрп пстпютгп -щцгзменны- ми на всем протяжении их истории. Ято гвязано прежде всего с тем. ЧТО ИХ ПРОИЗВОДСТВО не ПОДВержеНО интенсцфикятттт, я зцячцтг_дтц1д- еггся застойным в грорй прнппр И тог что отношения собственности не_развивались. ЛИШЬ гтолтвержляет их соответствие уровню развития производительных сид^.

^сли попытатьсясоотнести кочевые общества по основным формам собственности с определенной формацией, то можно заметить следующее. Коллективное пользование землей сближает кочевников с первобытнообщинной формацией, но частная собственность на скот, породившая резкую имущественную и социальную дифференциацию, эксплуатацию, не позволяет отнести их к таковой. От вторичных формаций, рабовладельческой, феодальной, а также так называемого азиатского способа производства, способ производства кочевников отличается тем, что первые строились на частном владении землей, а не на коллективном пользовании, и проявляет сходство в присвоении результатов труда — частная собственность на движимое имущество является характерной чертой всех антагонистических формаций. Если при рабовладельческом строе и феодализме неравномерность в распределении недвижимого имущества — земли — определяла неравномерность в распределении движимого имущества — продуктов труда, то отношения в кочевнических обществах наоборот определялись неравномерностью в распределении движимого имущества (основное из которого — скот), и именно от этого фактора зависело распределение всех остальных видов богатств, в том числе и натурального богатства — земли. Верхушка, обладавшая крупными стадами, использовала в своих интересах большую долю пастбищ, их лучшую часть как необходимое естественное условие производства. В этом, на наш взгляд, заключается принципиальное отличие кочевых обществ от земледельческих рабовладельческих и феодальны^

В связи с изложенным нам хотелось бы остановиться на взглядах С._Е. Толыбеков а и Л. П. Потапова, которые сходны по конечным

результатам: оба опре^еяяют_тчевые. общества как гтатриархадьно- фсодал^Шл_--Н1Х^демонстрируют принципиально разные подходы в опредадени« базы-таких отношений. В целом взгляды этих двух исследователей отражают две тенденции в понимании сущности способа производства кочевых обществ, наметившиеся в современной литературе. Согласно одной точке зрения, материальной базой феодальных отношений у кочевников является частная собственность на скот и развившаяся на этой основе дифференциация и эксплуатация. Согласно второй точке зрения, основой формирования феодальных отношений у кочевников являются поземельные отношения, которые развиваются от коллективного пользования до феодального иерархического землевладения. Таким образом, в обоих случаях кочевые общества развиваются согласно общей закономерности исторического процесса и смены формаций, и вопрос лишь упирается в определение основного средства производства.

В отношении взглядов С. Е. Толыбекова нам уже приходилось отмечать, что в целом этот исследователь правильно подошел к определению функции земли и скота в системе производства кочевников, правильно отметил специфику функционирования кочевых обществ (Бунятян, 1984). Рассмотрим дальнейшую логику С. Е. Толыбекова.

В определении патриархально-феодального [†††] характера социально-экономических отношений кочевых обществ С. Е. Толыбе- ков исходит из двух форм собственности: общинной собственности на землю и частной — на скот. Дуализм в формах собственности породил дуализм социально-экономических отношений: патриархальные отношения — результат коллективного пользования землей, феодальные — частной собственности на скот. Последний вывод С. Е. Толы- беков делает, сравнивая кочевые общества с земледельческими: если феодализм характеризуется феодальным землевладением, то кочевой феодализм — феодальным скотовладением (Толыбеков, 1971, с. 134). Возникает вопрос, можно ли феодальное иерархическое землевладение приравнивать к частной собственности на скот? Свободное оперирование терминами «владение» и «собственность» (термин «частная собственность на скот», вероятно, для созвучия был заменен термином «скотовладение») привело С. Е. Толыбекова к выводу о сходстве в развитии кочевого и оседлого миров. Патриархально-феодальные отношения у кочевников, по мнению этого исследователя, соответствуют оседлому примитивному земледельческому хозяйству, где еще не было частной сословно-монополистической собственности на землю (Там же, с. 112). Но ведь крупной сословно-монополистической собственности на землю не существовало и в период развитого феодализма. У земледельческих народов разложение первобытнообщинных отношений

совпадает с формированием владельческих прав на возделываемые участки. В период феодализма они вырастают до иерархического земельного владения и не более. У кочевников, как отмечает неоднократно и сам С. Е. Толыбеков, земля находилась в общинном пользовании.

С. Е. Толыбеков нарушает требование единства производителе ных сил и производственных отношений. Это тем более странно, что исследователь постоянно отстаивает мысль о специфических особенностях функционирования кочевых обществ, которые были обусловлены своеобразием их материально-технической базы и всего образа жизни. Но ведь эта специфическая база должна была иметь своим результатом специфические производственные отношения, отличные от тех, которые функционировали в земледельческих обществах.

В своем утверждении С. Е. Толыбеков исходил из того, что земля для земледельца то же, что скот — для кочевника, т. е. основное средство производства. Частная собственность на скот в кочевых обществах породила эксплуатацию, как крупное землевладение — в земледельческих (Там же, с. 133). В этом в общем справедливом утвержг дении С. Е. Толыбеков упустил такой момент: по своей природе эти средства различны, что откладывает отпечаток на характер отношений.

И ранний-феодализм,- и -развитыamp;~строятся .на..частном, владении землей, и в этом их ,сущнсють.Х1Ю^т^едиючевников находится в част- то!ГсобственностиПоследнеепризнает и сам..С._ Ё. Толыбеков, но почему-то "считает возможным приравнить стадиально кочевые обще- ства к раннефеодальным земледельческим. Патриархально-феодаль- I.ыё' отношен11я' 'укочёвников 01Г ййтаёт пределом их развития'''(Там жегггГ12тЗЗО, 331, 334).

Таким образом, неточное. ..употребление..-терминов,---отражающих формы собственности Ту. кочевников^а-также - формы. собственности, госттодствующие в оседлых феодальных обществах, недозволило С. F. ТоЛыбекову логически завершить свою концепцию.

Haii bo л её~~ я р ки м^'ре^аШтелём~ вто р ой~ ко н це п ци и я в л яется Л. ГГЛТотадов. который, по мнён и ю мно г и х 'иссл ё дов атё лё и. доказал наличие феодальной собственности на землю у кочевников и ссылки на которого в специальной литературе очень часты (Потапов, 1954).. Следует отметить, что, во-первщ:, Л. П. Потапов не разграничил чистых и полуоседлых скотоводов, о чем свидетельствуют такие выражения, как «кочевники Алтая с полуоседлым образом жизни», которые, кроме скотоводства, занимались земледелием и строили жилища (Там же, с. 71), или то, что в основные средства производства он включает и пахотные земли (Там же, с. 75, 81), а формы землепользования, как мы стремились показать, у тех и других разные. Все ценные наблюдения Л. П. Потапова как раз касаются полуоседлых скотоводов, где ведущей отраслью производства является скотоводство, и выводы верны в отношении этого типа хозяйства. Поэтому совершенно правильно Л. П. Потапов говорит, что ранее всего родо-племенной аристократией были узурпированы земли — места зимовок, где находились кладбища (Там же, с. 81).Jkgt; вторых, при анализе форм эксплуатации Л. П. Потапов не размежевал два момента: формы зависимости внутри кочевого организма и формы зависимости как результат

взаимодействия кочевого и оседлого миров [‡‡‡]. Способ получения прибавочного продукта путем завоевания, грабежей, сбора дани с оседлого населения давал богатство в основном верхушке кочевников, но в какой-то мере и рядовому населению, он усиливал дифференциацию, а вместе с тем и сдерживал процесс классообразования, но, самое главное, он не менял способ производства самих кочевников. Более того, институт данничества был фактором консервации примитивных раннеклассовых отношений у кочевников (Негря, 1981, с. 60).

Л. П. Потапов нарисовал динамичную картину социального развития кочевнических обществ, по выражению исследователя, генеральную линию развития от родовой общины с общинно-родовой собственностью на пастбища и скот, коллективизмом в производстве с социальным и экономическим равенством всех членов общины через сельскую общину с характерным для нее дуализмом производственных отношений, названной им кочевой аульной общиной, до патриархально-феодальных отношений. Но до сих пор никем, в том числе и Л. П. Потаповым, не доказано, что у кочевников когда-либо существовала коллективная собственность на скот. Частная собственность^ыа скот, становление которой произошло еще в условиях комплекс»™™ гкптп. воДчески-'земледельческого хозяйства, была одной из предпосылок возникновения кочевого скотоводства (Хазанов, 1975, с. 9). Коллек- тивизм в производстве при данном типе экономики является не чем иным, как кооперацией труда, которая присутствует на всем протяжении существования кочевых обществ в связи со спецификой их производства. Совместное кочевание было не только первоначально, с возникновением кочевого скотоводства, экономической необходимостью, как об этом пишет Л. П. Потапов (1954, с. 76), а на всем протяжении их истории, так как это было единственным способом интенсификации данного производства. Кооперация труда существует и в рамках раннеклассовых обществ с ирригационной системой земледелия. Не коллективизм труда, а способ присвоения его результатов является определяющим в выяснении характера производственных отношений.

Л. П. Потапову не удалось показать, каким образом произошел переход от коллективного пользования землей к частной собственности на землю, что было базой, породившей новые производственные отношения, какой характер тех новых или более развитых производительных сил, которые разрушили старые производственные отношения и породили новые. Ведь последние не возникают на пустом месте. Сам Л. П. Потапов признает, что кочевое скотоводство, зародившись как прогрессивный способ добывания материальных благ, однако, довольно скоро утратило свои возможности (Там же, с. 74).

Кочевую аульную общину Л. П. Потапов стадиально приравнивает к земледельческой соседской общине, но отмечает ее некое своеобразие — кочевая община не знала передела пастбищ и кочевий между своими членами (Там же, с. 78). Жаль, что исследователь не

отметил, что таких переделов и не могло быть, поскольку индивидуализация производства у кочевников касалась только сферы производства скота. Из этого различия кочевой и земледельческой общины вытекает еще один важный момент: отсутствие передела свидетельствует о том, что участки земли,Аылн закреплены за отдельными производителями даже временно. Наделение основных производителей средствами производства, в том числе землей, является основой феодализма, а между тем о владении землей рядовыми кочевниками Л. П. Потапов не говорит ни слова, ограничиваясь рассуждениями о монопольной феодальной собственности и об общинном пользовании кочевьями феодала (1954, с. 82, 84).

То, что земля была распределена между кочевыми группами, как и то, что были верховные распорядители земли, еще не свидетельствует об узурпации и монополизации общинных пастбищ родо-племенной верхушкой, как и захват ею лучших участков. Такое утверждение лишает понятия частной собственности конкретного содержания.

Ведь любая система производства, кроме технологического аспекта, включает и организационный. Неравноправие в _ пользоняшти землей вытекало из двух моментов: во-первых, из разделения-функний на прои^дппгтденные. и управленческие, во-вторых, из частного при- своения скота. Первое привело к появлению власть. ..имугш7х13ютор^ использовали ее в своих интер?сах^Именно_им принадлежадц-боль- шие_стада^ и табуны. В свою очередь, количество скота определяло мощь хоз я йства^^л_о;.^              исто льзо ва н и я большего коли

чества и лучшего качества пастбищ.

Все ск^тшоетте^мчаетгчто'мы отрицаем наличие феодальных черт в кочевнических обществах. Мы хотели лишь показать, что по форме землепользования кочевники принципиально отличаются от земледельцев, а это значит, что феодальные отношения, если они и были в кочевнических обществах, строились на другой основе.

Частная собственность на скот и развившаяся на этой основе сильная имущественная и социальная дифференциация привели к нарушению равноправия в пользовании землей. Распределение пастбищ между отдельными кочевыми группами (а не семьями!) находилось в руках знати, и это, естественно, имело последствия, выражающиеся в неравноправии кочевых коллективов. Но оно не меняло в корне сущности отношений по поводу земли, которое в пределах общины было равноправным. Поэтому мы не можем согласиться с мнением тех исследователей, которые распоряжение пастбищами считают возможным назвать частной феодальной собственностью на землю (см., например, Потапов, 1954, с. 80, 81; Першиц, 1960, с. 170; критику этого подхода см.: Негря, 1981, с. 94—107).

Р^гулиргтяние перекочевпк нельзя прирявнивать К феопяльнпму землевладению, поскольку оно — лишь необходимый технолпгиче- ский~аспект произвпдгтяя^В процессе регулирования зрмлрпгgt;лкзгтд- нием знать захватывала себе лучшие земли (и то не всегда, в очень суровых условиях пустынь такой захват практически не был возможен), но это не привело к той сложной иерархии в землевладении^ которая iT^mrvnQPTPCT ппм Жрппялизмр Ятпт зяхият был впеменным. паже е^ли

он и был монопольным в какой-то мере. Поэтому при характеристике социальных прослоек кочевнических обществ все исследователи отмечают количественный и качественный состав стада бедняков, ря- довых общинников, знати и т. д. и ничего не говорят о поземельных отношениях между этими группами. Когда говорится, что определенная часть населения не владела средствами производства, то под последними. кЖ правило, подразумевается только скот.

Сторонники точки зрения, согласно которой оощественные отношения у кочевников являются феодальными, при этом не отрицают их своеобразия. Последнее нашло выражение в том, что все исследователи в конечном итоге определяют их как патриархально-феодальные. Почему же феодальные отношения нужно называть патриархально-феодальными? Что кроется в определении Л. П. Потапова: «патриархально-феодальные отношения — это феодальные отношения» (1954, с. 85), почему феодальные по своему содержанию отношения выступают в патриархальной форме (Там же, с. 88)? Исследователь сам дает ответ на этот вопрос: «Этот термин хорошо передает специфику феодальных отношений, еще не освободившихся от патриархальнородовой оболочки, а иногда и переплетающихся с остатками и пережитками патриархальных отношений, патриархальным укладом» (Там же, с. 85). Оказывается, что особенностью развития кочевых обществ является длительное искусственное сохранение и даже насаждение, использование господствующей верхушкой родовых пережитков, родовых институтов, племенной организации, патриархальных форм общественных отношений с целью изъятия прибавочного продукта у непосредственных производителей. Так за родовой формой скрывается феодальная сущность отношений (Там же, с. 79, 86, 88) [§§§].

Следует признать, что наличие родо-племенных пережитков у кочевников никем и никогда не оспаривалось, как и то, что родство отдельных кочевых групп или более крупных объединений зачастую было фиктивным. Но, естественно, встает вопрос, что было основой сохранения этих пережитков: только ли стремление феодалов сохранить их с целью эксплуатации? Формы эксплуатации, которые явля- ются составной частью производственных отношении, зависят, во- первых. и 1 уровня развития производительных сил, во-вторых, от Форм собственности. Поэтому[ няпример. наемный TPYJI, УОТЯ и су* ществовал в той или иной мере во всех докапиталистических формациях. тем не менее не являлся ведущей Формой эксплуатации в них, поскольку для этого недозрели условия. Не ясно, почему в обществе, гдн^с^^урообразу^ими выступают отношения по поводу земли. оСГОвнои формой эксплуатации является наделение бедняка скотом, и скот выступает важнейшим средством эксплуатации, и почему эту систему отношений цул^шаГраггмятрнватЬ как HftKym видимость?

.пер трго, по зямрчянню П П Потяповя, зняирнир_ошугя_кяк ЛСДОВЫ эксплуатации в условиях_феодализмя возрястярт (1Q54, с. Я7Т 88). Почему же не происходитТшделение землей? Почему ни одна форма

эксплуатации не связана с ^землей? Попытка объяснить этот феномен тем, что наделение скотом является средством прикрепления кочевника к земле (Там же, с. 87), не раскрывает сущности всей системы отношений.

Таким образом, причины существования родо-племенных отношений необходимо искать не в субъективном факторе, а в объективной основв^-Такой-объе.ктивной основой лля ^рчевников ИЕГл низкий_у~р_о- вень развцтцр производительных гшт и вытекакршая из него форм а присвоения земли. Коллективное пользование землей было той основой, на которой вьтррсуги и продолжали сохраняться родо-племенные отношения. Другие отношения— имущественного и coщ^a^ьнш).JfcШ- равенства, эксплуатации — имели своей основой ч'астную собственность на скот. Таким образом, две формы собственности на различные воды, имущества имели своим результатом переплетение коллективист^ ских и частнособственнических интересов"

^Именно исходя из этой точки зрения можно понять сохранение и функционирование родо-племенных отноШтоий у K04CDiniK0Pr-amp;'T/ip0- тивоположном случае нам придется признать сосуществование родоплеменной организации и феодального способа производства в рамках одного социального организма. Нечто аналогичное мы находим в работе С. М. Абрамзона, наметившего эволюцию родо-племенных отношений у кочевников в связи с их социально-экономическим раз^- витием (1970). Последнее мыслится им также по аналогии с закономерностями развития земледельческих обществ (Там же, с. 69). Странно, что при этом ни слова не сказано о том, что послужило базой смены одной формы социально-политической организации другой. В статье кроме констатации наличия прогресса, новых производственных отношений, ни слова не сказано о том, в чем заключался этот прогресс, какова основа новых производственных отношений и каков, собственно, характер этих отношений. Из фактологических данных, которыми оперирует автор, ясно, что частная собственность на скот возникла вместе со становлением кочевого хозяйства (Там же, с. 63, 64), коллективное пользование землей отмечено для киргизов начала XX в. (Там же, с. 67). Каким образом коллективное пользование землей переросло в частную собственность, С. М. Абрамзон не говорит, а оперирует как неким само собой разумеющимся фактом (Там же).

Каковы же судьбы племени в этих новых условиях, в условиях безраздельного господства частной собственности и классовых отношений? По С. М. Абрамзону, патриархальное племя развивается в племя нового типа (Там же), сущность которого не ясна, поскольку племя могло сохранять «только внешние черты, свою форму и в этом виде успешно служило интересам господствующего класса» (Там же, с. 70, 72), надо полагать, феодалам. Живучесть уз родства, а также племенного сознания С. М. Абрамзон объясняет консервативностью этих феноменов— они закостеневали и не успевали регистрировать прогресс, проделанный обществом (1970, с. 65). Можно предположить, что за тысячелетия разрушилась бы любая консерватнвная надстройка, если бы не было основ для ее сохранения.

Правомерна ли вообще постановка вопроса о существовании пле

менных отношений в классовом обществе? А понятия классы, классовые противоречия, классовая борьба постоянно фигурируют в статье С. М. Абрамзона.

Утверждение С. М. Абрамзона, что племенные отношения строятся на частной собственности на все средства производства логически и исторически противоречиво. Объединение на таких началах возможно лишь в рамках развитого классового государства, а последнее несовместимо с родо-племенным строем, поскольку представляет продукт его. Племя как предшествующая государству форма организации ВЛаСТИ^СТРОИТСЯ на ПЛРМРЦНРЙ го^г^ННОГТИ дрмтп (уп.тгттру- тивное пользование) и иягтнпй гг^гттчрнногти на движимое имущество. Существование и воспроизводство племенных отношений возможно лйть настой основе. С формированием частного владения землей исчезает основа племенной организации, последняя гибнет или трансформируется в государство (подробно о племени см.: Генинг, 11ав~ ленко, 1984)".

Вполне возможно, что за социально-экономическими отношени- ям^Гкочевнических обществах можно оставить название «р^шнечкдас- совые» [****] (для окончательного решении спий нриОлемы необходимо исследовать еще ряд вопросов, в частности, формы эксплуатации). Они раннеклассовые потому, что сочетали в себе черты двух формаций.

От^руяииргксуц-алргь огтял^^олдрктТш'ное ПОЛЬЗОВЯнир зрмлейт-ко-

торор было—уг*лоинрм функционирования данного типа,хозяйства, а поэтому_л?-^ог.тю-быть уничтожено, оно же было консервантом-подо- племенных отношений [††††], Рступл^ни^ р антагонистическую формацию

^рмр^илопт путп1*...пфпрмяорня ияр^рой rofipTRPHHQPTH на СКОТ. KOTO-

рая породила^ неравенство и эксплуатацию. Этот период не был пере- ходным к новому, феодальному способу производства, потому что при кочевом способе ведения хозяйства не могло развитьсяни феодал ь- ноевладение землей, ни частная собственность на нее. Поэтому^ка- цЕЕые общества н_истории производящей экономики зашшакУЕ-особое место, составляют своего рода исключение. Кочевые народы демонстрируют многобразие, конкретно-исторического процесса. представляют одну из 6okqrmyj TynnKORbTY, RPTRpft r прогрессе развития про- изводительных сил общества. Здесь невозможен переход от одной фор-

мьГгрбств^янпгти _ня ярмлю-к пругпйг а значит, не формируется Феодальная собственность на землю; здесь невозможен переход от одной формы собственности НЯ скот к другой, поскольку последняя существует в самом развитом виде; здесь есть сочетание двух, причем противоположных по уровню рязтштия .фпрм собственности" Специфик а кочевых обществ заключается в этом «несочетающемся сочетании» форм сооственности,ттшрые "Вытекали из способа ведёнйя~хозяйства и^составлнли сущность их производственных отнопгеттй:

Маркс К. Нищета философии.— Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 4, с. 65—185.

Маркс К. Наброски ответа на письмо В. И. Засулич. Второй набросок.— Там же, т. 19, с. 411—415.

Маркс К. Критика политической экономии. Глава о капитале.— Там же, т. 46, •ч. 1, с. 185—508.

Энгельс Ф. Марка.— Там же, т. 19, с. 327—345.

Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.— Там же, т. 21, с. 23—178.

Маркс КЭнгельс Ф. Наемный труд и капитал.— Там же, т. 6, с. 428—459.

Абрамзон С. М. Некоторые вопросы социального строя кочевых обществ.— СЭ, 1970, №6, с. 61—73.

Бородай Ю. МКелле В. Ж., Плимак Е. Г. Наследие Карла Маркса и некоторые методологические проблемы исследования капиталистических обществ и генезиса капитализма.— В кн.: Принцип историзма в познании социальных явлений. М., 1972, с. 13—169.

Броднев М. М. Из истории земельных и имущественных отношений у ямальских немцев.— СЭ, 1959, N° 6, с. 69—79.

Бунятян Е. П. К вопросу о материально-технической базе кочевых обществ.— В кн.: Фридрих Энгельс и проблемы истории древних обществ. Киев, 1984, с. 109—124.

Генинг В. Ф., Павленко Ю. В. Институт племени как орган зарождающейся политической надстройки.— Там же, с. 60—109.

Зельин К. К. Принципы морфологической классификации форм зависимости,— ВДИ, 1967, №2, с. 7—31.

Златкин И. #. Основные закономерности развития феодализма у кочевых скотоводческих народов.— В кн.: Типы общественных отношений на Востоке в средние века. М., 1982, с. 255—268.

Колганов М. В. Собственность. Докапиталистические формации,— М. Изд-во соц.-эк. лит-ры, 1962.— 496 с.

Кулик С. Кенийские сафари.— М. Мысль, 1975.— 331 с.

Латук Л. П. Кочевничество и общие закономерности истории.— СЭ, 1973, № 2, с. 83—95.

Марков Г. Е. Скотоводческое хозяйство и кочевничество : Дефиниции и терминология.— СЭ, 1981, № 4, с. 83—94.

НегряЛ. В. Общественный строй Северной и Центральной Аравии в V—VII вв.— М. Наука, 1981.— 155 с.

Образов А. Хозяйство и основные черты общественной организации у скотоводов Западной Туркмении в конце XIX — начале XX в.— Тр. VII МКАЭН, 1970, 10, с. 200—206.

Пвршиц А. И. Развитие форм собственности в первобытном обществе как основа периодизации его истории.— СЭ, 1955, №4, с. 18—32.

Першиц А. И. Развитие форм собственности в первобытном обществе как основа периодизации его истории.— ТИЭ, н. с., т. 54. 1960, с. 151 —172.

Першиц А. И. Оседлое и кочевое общество Северной Аравии в новое время: Автореф. ... д-ра ист. наук.— М., 1971.— 34 с.

Плетнева С. А. Кочевники средневековья.— М. Наука, 1982.— 187 с.

Потапов Л. П. О сущности патриархально-феодальных отношений у кочевых народов Средней Азии и Казахстана.— ВИ, 1954, № 6, с. 73—89.

Потехин И. И. Формирование национальной общности южноафриканских банту.— ТИЭ, н. с., т. 29. М., 1955.— 261 с.

Симпозиум «Взаимодействие кочевого и оседлого населения».— Тр. VII Л1КАЭЫ, 1970, 10, с. 515—559.

Толыбеков С. Е. Кочевое общество казахов в XVII — начале XX в.— Алма-Ата. Наука, 1971.— 634 с.

Хспанов А. М. Социальная история скифов.— М. Наука, 1975.— 341 с.

Хрустов Г. Ф. К вопросу об отношениях собственности в первобытном обществе.— СЭ, 1959, № 6, с. 16—36.

Черников С. С. Выступление на симпозиуме «Взаимодействие кочевого и оседлого населения».— Тр. VII МКАЭН, 1970, 10, с. 542—545.

Штаерман Е. М. О классовой структуре римского общества.— ВДИ, 1969, №4, с. 37—59.

Штайн J1. В черных шатрах бедуинов.— М. Наука, 1981.— 270 с.