Г.В.Туркин Иркутский государственный технический университет, г. Иркутск, Россия. КУЛЬТУРНЫЕ ПРОЦЕССЫ В ПРИОЛЬХОНЬЕ В ТЕЧЕНИЕПОЗДНЕГО БРОНЗОВОГО - РАННЕГО ЖЕЛЕЗНОГО ВЕКОВ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ ПРОБЛЕМЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЙ

К настоящему времени общее количество раскопанных погребальных комплексов указанного в заглавии периода и региона приближается к сотне. В результате первичных интерпретаций артефактийного материала и элементов погребальной обрядности разными исследователями выделено несколько функционировавших синхронно погребальных традиций, дифференциация которых не оспаривается. Наиболее многочисленная группа - захоронения в плиточных могилах. Кроме нее отмечаются бутухейская, шиверская и будунская погребальные традиции (Горюнова, 1992; туркин, 2003). Дискуссию о хронологических рамках существования шумилихинской группы захоронений, характеризующейся сидячим трупоположением и архаичными по облику предметами сопроводительного инвентаря следует считать законченной (туркин, 2004).

Поскольку в основе разделения перечисленных традиций погребальной обрядности находятся различные подходы древних обществ к оформлению погребальных сооружений и других элементов (трупоположение, ориентировка погребенных, характер и количество сопроводительного инвентаря и т.д.), то имеет смысл обратиться к рассмотрению именно фиксируемой исследователем непосредственно картине материально выраженных остатков символического реализованного обряда. Примером может служить следующее. В течение бронзового века, когда сформировались кочевнические общества, появилось два разных подхода к морфологической реализации надмогильного сооружения. Первый, характерный для западной части евразийских степей, заключался в возведении над местом захоронения земляной или каменной конической насыпи разного размера. Второй, присущий обществам восточной части евразийских степей, выражался в использовании плит при сооружении оград.

Обращаясь к материалам погребальных комплексов рассматриваемого региона, можно провести такую атрибуцию доступных элементов обрядности. За плиточными могилами закрепилось в научной литературе собственное наименование уже в 20-х гг. ХХ в. (Боровка, 1927). Семантически оно связано с конструктивной особенностью, выражающейся в использовании при оформлении надмогильной конструкции массивных и громоздких плит. Характерное сооружение в виде прямоугольной ограды из вертикально установленных, значительных по размеру плит разительно отличается от синхронных видов оформления надмогильных конструкций, присущих иным культурным общностям. На предбайкальских материалах выделено четыре варианта оформления надмогильной конструкции (Харинский, Зайцев, Свинин, 1995; Туркин, 2003). При этом наиболее поздние представляют собой примитивнейшую установку немногочисленных плит ограды без какой-либо вспомогательной крепиды в подготовленные траншеи.

Если рассмотреть складывающуюся к настоящему времени картину возможной этнокультурной обстановки в рассматриваемую эпоху, можно предположить следующее. Носители традиций сооружения плиточных могил появились на территории Предбайкалья с востока, из забайкалья и восточной Монголии, где фиксируется довольно плотный и многочисленный ареал данного вида погребальных памятников. Хронологически это произошло довольно быстро: при общей оценке появления традиции сооружения плиточных могил в XV-XVI вв. до н.э., первые на территории к западу от Байкала датируются XII- XIII вв. до н.э. (Туркин, 2006). Во время появления явно пришлых групп населения (оценивать численность мигрантов пока не представляется возможным), с доминирующим скотоводством в системе жизнеобеспечения, на наиболее подходящую остепененную территорию Приольхонья достаточно уверенно отмечается существование аборигенного населения, вероятно, происходящего от одной из традиций раннего бронзового века. Именно с ним связывается комплекс в целом немногочисленных, разбросанных на обширной территории захоронений, совершенных под плоской кладкой овальной формы в неглубоких могильных ямах без отчетливых внутримогильных конструкций. Положение умерших, единообразная ориентировка конструкций и тел, небогатый сопроводительный инвентарь позволили выделить их в бутухейскую группу погребений. Характерные признаки погребальной обрядности фиксируются на территории всего лесостепного Предбайкалья (Исаев, Краснощеков, 2005; Туркин, 2006), что свидетельствует, по крайней мере, о наличии некой общности или устойчивой культурной традиции.

существование бутухейской погребальной традиции определяется по данным радиоуглеродного датирования не позднее, чем с XVII в.

Судя по скудному и невзыскательному предметному комплексу, а также отсутствию металлических изделий, уровень развития материальной культуры «бутухейцев» был заведомо ниже, чем у пришельцев. Исходя из данных о традиционной системе адаптации обеих групп, вполне допустимо отметить доминирующее положение скотоводства у одних и охотничье-собирательский характер у других. На этом различие между группами не исчерпывается. Плиточные могилы представлены более чем тремя сотнями, в то время как бутухей- ские захоронения встречены гораздо реже. Возможно, это обстоятельство, хотя и не вполне достоверно, указывает на численное соотношение. Погребальнопоминальная обрядность, существовавшая в обеих группах, совершенно различна, вплоть до географических предпочтений размещения могильников. В течение длительного периода, примерно около 500 лет (Х111-Х11 - VIII-VII вв. до н.э.), обе погребальные традиции сосуществуют в пределах одной географически неразделяемой территории, не оказывая заметного по археологическим данным влияния друг на друга. Можно оценивать указанный период как начальный, во время которого, вероятно, происходило взаимоознакомление совершенно разных, прежде всего этнически, групп населения. На материалах погребальных комплексов абсолютно не прослеживается никаких изменений.

Для определения времени наступления следующего периода аккультурации следует обратить особое внимание на хронологически синхронное исчезновение бутухейской традиции и появление новой формы плиточной могилы хужирской в пределах наиболее изученной в настоящее время территории - Приольхонья. Вряд ли такое совпадение случайно.

Таким образом, на определенном этапе изучения древних обществ, без конкретизированных представлений, по нашему инению, вполне возможно допустить реконструирование культурных процессов. Нам пока неизвестны и, возможно, останутся невыясненными детали произошедших изменений, их характер, интенсивность и другие параметры, установление которых и является задачей будущего.

Литература

Боровка Г.И. Археологическое обследование среднего течения р. Толы // Северная Монголия. - Л.: Изд-во АН СССР, 1927. - Вып. II. - С. 43-88.

Горюнова О.И. Бронзовый век на территории Прибайкалья // Северная Евразия от древности до средневековья. - СПб., 1992. - С. 50-53.

Горюнова О.И. Ранний железный век на территории Предбайкалья (современное состояние проблемы) // Этносоциальные общности в регионе Восточной Сибири и их социально-культурная динамика:(Тез. и мат-лы науч. конф. Улан-Удэ, 1993. - С. 76-80.

Исаев А.Ю., Краснощеков В.В. Новый археологический объект в городе Иркутске // Истоки, формирование и развитие евразийской поликультурности. Культуры и общества Северной Азии в историческом прошлом и современности: Мат-лы РАЭСК-ХЬУ - Иркутск, 2005. - С. 114-115.

Ларичев В.Е. О происхождении культуры плиточных могил Забайкалья // Археологический сборник. - Улан-Удэ: Бурят. кн. изд-во, 1959. - Вып. I. - С. 63-73.

Туркин Г.В. Лесостепное Предбайкалье в кон. II - I тыс. до н.э. (по материалам погребально-поминальных комплексов): Автореф. дис.... канд. ист. наук. иркутск, 2003. - 24 с.

Туркин Г.В. особенности погребальных традиций населения эпохи поздней бронзы - раннего железа лесостепного Предбайкалья // вестник ирГтУ - - № 4 (20). - C. 25-31.

Туркин Г.В. К вопросу о межкультурном взаимодействии населения лесостепного Предбайкалья в I тыс. до н.э. // современные проблемы археологии Pоссии. - новосибирск: изд-во ин-та археологии и этнографии со PA^ 2006. т. II. - C. 60-62.

Харинский А.В., Зайцев М.А., Свинин В.В. Плиточные могилы Приоль- хонья // Культура и памятники бронзового и раннего железного веков Забайкалья и Монголии. - Улан-Удэ, 1995. - C. 64-78.