А.М. Илюшин г. Кемерово, Россия погребальный обряд как символический ЯЗыК КУЛЬТУРы СРЕдНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ кузнецкой котловины
Цель настоящей работы состоит в том, чтобы обобщить накопленный опыт по расшифровке закодированной смысловой информации, которая содержится в погребальном обряде средневекового населения Кузнецкой котловины и выражена разнообразными символами и знаками. Надеюсь, что это привлечет внимание и интерес коллег к вопросам классификации и систематизации археологических артефактов и позволит использовать этот опыт при изучении культурных процессов на других территориях Северной и центральной Азии в широком хронологическом диапазоне.
В настоящее время в банке данных содержится информация о 40 средневековых погребальных памятниках Кузнецкой котловины конца V — XIV вв., которая классифицирована по трём информационным уровням (классам) — памятник, курган с сопутствующими сооружениями (курганно-ритуальный комплекс) и погребение (могила), которые расчленяются на такие категории, как отделы, группы и типы.
В результате этого создана древовидная классификационная структура, где тип является первоосновой всей системы и несет в себе конкретный элемент (признак) погребального обряда. Основой этой классификационной пирамиды типов-признаков погребального обряда являются погребения, из которых каждое представляет собой культурное событие, (то есть частный конкретно-исторический случай осуществления культурных процессов), обладающее уникальными чертами, вариативность (набор типов- признаков) которых определяется суммой условий и обстоятельств их протекания.Класс 1 — памятники — насчитывает 1 отдел, где памятники различаются между собой по трем группам признаков — количество погребальных комплексов, планиграфические и топографические особенности.
Такие типы памятников, как курганный могильник, курганная группа, одиночный курган и впускное захоронение, на уровне их интерпретации в первую очередь указывают на наличие или отсутствие устойчивой культурной традиции, а также на численность и время функционирования конкретной этнографической группы на определенной территории. Курганный могильник, насчитывающий более 10 объектов, может свидетельствовать о длительном проживании на одной территории малочисленной этнографической группы (Саратовка — 51 объект на протяжении ^ХШ вв.) (Илюшин, 1999) или наоборот, непродолжительном сосуществовании на одной территории большой этнической общности (Сапогово — 19 объектов за 100 лет) (Илюшин, Сулейменов, Гузь, Стародубцев, 1992). Курганные группы в основной своей массе представляют собой результат жизнедеятельности 2-4 поколений небольших этнографических групп за короткий промежуток времени в пределах 50-100 лет (Мусохраново-3, Коне- во) (Илюшин, Сулейменов, 1998: 79-106). Одиночные курганы свидетельствуют о неудачных попытках закрепиться на земле представителями, как правило, одной семьи (рода) 1-2 поколений (Шабаново-8, Шабаново-9, Сапогово-1) (Илюшин, 1994: 103-111; Илюшин, Ковалевский, Сулейменов, 1996). Впускные захоронения в насыпях более древних курганов могут свидетельствовать, или о смерти индивидов вдали места своего проживания (Сапогово-1), или об осознании родства погребенных с теми, для кого был изначально сооружен курган, и подчеркивания этого факта (Шабаново-4, Ишаново, Конево) (Илюшин, Ковалевский, 1998: 15-53).
Расположение погребально-поминальных комплексов на площади памятника рядами и цепочкой фактически отражают социальную структуру этнографической общности или группы, сооружавшей погребальный памятник (Торопово-1, Конево, Мусохраново-1) (Илюшин, 1999а). Кроме этого, очередность объектов в рядах и цепочках отражает хронику событий в жизнедеятельности этой общности или группы, а также социальный статус погребенных (Мусохраново-3, Конево) (Илюшин, Сулейменов, 1998: 79-106). Курганы-кладбища отражают факт проживания компактной этнографической группы на уровне большой семьи (сеока) или рода, которые появляются в начале II тыс. н.э. для самозащиты от внешней агрессии (Сапогово-2, Октябрьский) (Илюшин, 1994: 45-49; 1997).
Расположение погребальных памятников напрямую связано с местами проживания конкретных этнографических групп и общностей и тем статусом, которое они занимали в средневековом социуме Кузнецкой котловины. Местонахождение погребального памятника на значительном удалении от речной системы означает, что этнографическая группа, воздвигшая его, проживала на периферии современного им сообщества и, вероятно, имела низкий социальный статус. Расположение памятников в пойме, и особенно на возвышенностях в её пределах близ речных «стрелок», свидетельствует о том, что этносы, соорудившие их, господствовали в долинах нижнего течения рек, наиболее богатых на биомассу, и были лидерами (экономическими, политическими, этническими) в сообществе средневекового населения Кузнецкой котловины (наиболее яркие тому примеры — Сапогово и Конево).
Класс 2 — курганно-ритуальные комплексы — насчитывает 3 отдела, которые включают в себя 7 групп, где имеется 53 типа-признака.
Отдел 1 содержит типологию параметров и ориентации курганноритуальных комплексов, наличие или отсутствие околокурганных или около- могильных сооружений. Форма и размеры курганных земляных насыпей напрямую связаны с социальными характеристиками (роль, статус) погребенных в них людей. Наблюдается устойчивая культурная норма и традиция, что чем более высокий статус занимали погребенные в средневековом обществе, тем более массивные им воздвигались рукотворные земляные насыпи с наибольшими трудозатратами.
В случае низкого социального статуса и малой роли, которую играли погребенные среди своих сородичей, над их могилами воздвигалась меньшие земляные насыпи. Относительно ориентации длинной оси вытянутых курганных земляных насыпей, можно предполагать, что она определялась ландшафтом местности и точками восхода и захода солнца или соответствовала течению близлежащей реки или ручья. Околокурганные объекты ровики, представлены 4 типами: подчетырехугольной, округлой, овальной и трапециевидной формы с ритуальными площадками и без них. Курган со рвом внешне напоминает жилище с обваловкой той же эпохи и, вероятно, является его моделью, выполняя функцию дома и прилегающей территории для погребенных в нем людей. При этом ров выполняет функцию границы, разделяющей мир реальный и потусторонний. Наличие во рву перешейка, который, как правило, располагается с восточной стороны, лишь указывает, что реальный мир отождествлялся с восходящим солнцем, а потусторонний с заходящим солнцем и темнотой.отдел 2 содержит типологию следов ритуальных действий в конструкциях курганных насыпей и околокурганных сооружениях погребально-поминальных комплексов. Первая группа фиксирует 11 типов применения огня, что подчеркивает высокую значимость огня в повседневной и культовой практике, как у отдельных этнографических групп, так и у всего средневекового населения Кузнецкой котловины. Выявленные типы-признаки, связанные с огнем, позволяют интерпретировать его участие в погребальном обряде как проявление очищения ритуальных действий и оберег, разделяющий два мира — реальный и потусторонний. Кости животных, фиксируемые в курганных насыпях и око- локурганных сооружениях, представляют информацию о палеоэкономике. По ним можно приблизительно определить соотношение домашних и промысловых животных и какие из них наиболее представлены в погребальной практике на уровне совершения таких обрядовых действий, как поминки.
отдел 3 содержит информацию о наличии инвентаря и конструкций в насыпи и под насыпями, а также в околокурганных сооружениях.
Это позволяет узнать, какие материалы использовало в строительстве средневековое население региона — земля, дерево (сосна, береза и береста) и камень, а найденные предметы свидетельствуют, что кроме традиционно относимых к категории культовых предметов в погребально-поминальном обряде использовались практически и все другие предметы, относимые к категории материальной культуры. Последнее подтверждает лишь тот факт, что каждая материальная вещь, используемая в повседневной жизнедеятельности, имела свою духовную составляющую по представлениям аборигенов. наличие четырехугольных каменных фундаментов и деревянных срубов указывает на формы и приемы, используемые в строительстве жилых и хозяйственных построек. Установка деревянных столбов «сэргэ» к востоку от могил по одной оси, с ними свидетельствует о трехмерном измерении пространства и дерева как мировой оси связывающей их между собой. Локализация ритуальных действий в пределах сакрального пространства и их количество косвенно указывают на продолжительность обрядовых действий.Класс 3 — погребения — насчитывает 4 отдела, которые включают в себя 16 групп, где имеется 110 типов-признаков.
способ захоронения в могилах является важнейшим показателем этнической атрибуции погребенного, который наряду с конструкцией могилы, составом и позами погребенных фактически указывает на этническую принадлежность. Этот факт может означать, с каким конкретным этносом в повседневной жизни соотносил себя индивид. наличие кенотафов свидетельствует о традиции погребения родственников умерших на стороне или сооружения «ложных» могил с целью сокрытия места реального погребения.
на факт наличия этнических общностей и групп разной величины при единстве способа захоронения указывает ориентация совместных и раздельных погребений людей и животных, ориентация могил, наличие надмогильных и внутримогильных сооружений и другие элементы этого уровня. В этом же контексте можно воспринимать следы ритуальных действий в могилах, наличие специфических надмогильных и внутримогильных конструкций.
На половозрастные и социальные характеристики указывают в первую очередь размеры и конструкция могилы, а также наличие погребального инвентаря (и его состав) и следы ритуальных действий. Погребальный инвентарь является к тому же важнейшим средством для датировки исследуемых погребений, определения направлений культурных контактов и влияний извне.
Литература
Илюшин А.М. Курганы-кладбища средневековых самодийцев Кузнецкой котловины // Проблемы этнической истории самодийских народов: Сборник докл. науч. конф. — Ч. 1. — Омск: Изд-во ОмГУ, 1993. — С. 45-49.
Илюшин А.М. средневековые курганы со рвами в Кузнецкой котловине (хронология и культурная принадлежность) // Этнокультурные процессы в Южной Сибири и Центральной Азии в I-II тысячелетии н.э. — Кемерово: Куз- бассвузиздат, 1994. — С. 103-111.
Илюшин А.М. Курган-кладбище в долине р. Касьмы как источник по средневековой истории Кузнецкой котловины // Труды Кузнецкой комплексной археолого-этнографической экспедиции. . — Т. 2. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1997. — 119 с.
Илюшин А.М. Могильник Саратовка: публикация материалов и опыт эт- ноархеологического исследования. — Кемерово: Изд-во КузГТУ, 1999. -160 с.
Илюшин А.М. население Кузнецкой котловины в период развитого средневековья (по материалам раскопок курганного могильника Торопово-1). — Кемерово: Изд-во КузГТУ, 1999а. — 208 с.
Илюшин А.М., Ковалевский С.А. Курганный могильник Шабаново-4 // Вопросы археологии Северной и Центральной Азии. — Кемерово; Гурьевск: Изд-во КузГТУ, 1998. — С. 15-53.
Илюшин А.М., Ковалевский С.А., Сулейменов М.Г. Аварийные раскопки курганов близ с. Сапогово // Труды Кузнецкой комплексной археологоэтнографической экспедиции. Том 1. — Кемерово: Кузбассвузиздат, 1996. — 206 с.
Илюшин А.М., Сулейменов М.Г. Курганная группа Мусохраново-3 // Вопросы археологии Северной и Центральной Азии. — Кемерово; Гурьевск: Изд- во КузГТУ, 1998. — С. 79-106.
Илюшин А.М., Сулейменов М.Г., Гузь В.Б., Стародубцев А.Г. Могильник Сапогово — памятник древнетюркской эпохи в Кузнецкой котловине. — Новосибирск: Изд-во НГУ, 1992. — 126 с.
Еще по теме А.М. Илюшин г. Кемерово, Россия погребальный обряд как символический ЯЗыК КУЛЬТУРы СРЕдНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ кузнецкой котловины:
- Пытки и казни в России
- ИНФОРМАЦИОННОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ РЕГИОНАЛЬНОЙ КОНФЛИКТОЛОГИИ КАК ВАЖНОГО НАПРАВЛЕНИЯ ПРИКЛАДНОЙ ДИАЛЕКТИКИ Степанов Е.И.
- ПОСЛЕДНЕЕ ПРОЩАНИЕ В ГРЕЦИИ
- В. В. ГЕНИНГ, В. Ф. ГЕНИНГ МЕТОД ОПРЕДЕЛЕНИЯ ДРЕВНИХ ТРАДИЦИЙ ОРИЕНТИРОВОК ПОГРЕБЕННЫХ ПО СТОРОНАМ ГОРИЗОНТА
- А. Г. КОЛЕСНИКОВ НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ПОЛОВОЗРАСТНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ ПОЗДНЕТРИПОЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ СРЕДНЕГО ПОДНЕПРОВЬЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ МОГИЛЬНИКОВ СОФИЕВСКОГО ТИПА)
- Инешин Е.М. Иркутский государственный технический университет, г Иркутск, Россия. О ПРАКТИКЕ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ПОНЯТИЯ «АРХЕОЛОГИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРА» В АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕдОВАНИЯХ
- Н.Н. Серегин Алтайский государственный университет, г.Барнаул, Россия ПРОБЛЕМА ВыдЕЛЕНИЯ ЛОКАЛЬНЫХ ВАРИАНТОВ тюркской культуры саяно-алтая
- А.В. Харинский Иркутский государственный технический университет, г. Иркутск, Россия КУРУМЧИНСКАЯ КУЛЬТУРА: МИФ И РЕАЛЬНОСТЬ
- С.А. Васютин Кемеровский государственный университет, г. Кемерово, Россия СОЦИАЛЬНАЯ АТРИБУТИКА ТЮРКСКОГО «МУЖА-ВОИНА» ПО АРХЕОЛОГИЧЕСКИМ ИСТОЧНИКАМ
- С.А. Васютин, А.С. Васютин Кемеровский государственный университет, г. Кемерово, Россия состав оружия как маркер ВОЕННО-СОЦИАЛЬНОЙ ИЕРАРХИИ (по материалам погребений с кремациями верхнеобской культуры)
- А.М. Илюшин г. Кемерово, Россия погребальный обряд как символический ЯЗыК КУЛЬТУРы СРЕдНЕВЕКОВОГО НАСЕЛЕНИЯ кузнецкой котловины
- В.С. Николаев1, Л.В. Мельникова2 Иркутский государственный технический университет, г. Иркутск, Россия 2Иркутское художественное училище, г. Иркутск, Россия ПОГРЕБАЛЬНЫЕ КОМПЛЕКСЫ XII - XIV В.В. Н.Э. КАК ОТРАЖЕНИЕ МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИХ ВЗГЛЯДОВ КОЧЕВНИКОВ ПРЕДБАЙКАЛЬЯ В ЭПОХУ СРЕДНЕВЕКОВЬЯ
- А.А. Тишкин, В.В. Горбунов, Н.Н. Серегин Алтайский государственный университет, г.Барнаул, Россия МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ЗЕРКАЛА КАК ПОКАЗАТЕЛИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ КУЛЬТУР АЛТАЯ ПОЗДНЕЙ ДРЕВНОСТИ И СРЕДНЕВЕКОВЬЯ (ХРОНОЛОГИЯ И ЭТНОКУЛЬТУРНЫЕ КОНТАКТЫ)1
- 3. «Чужой» погребальный обряд глазами славян
- Религии унижения и перемены статуса