А.А. Кильдюшева Омский государственный историко-краеведческий музей, г. Омск, Россия СЕМАНТИКА КЕРАМИЧЕСКОГО СОСУДА

создание нового, не свойственного природе материала было знаковым явлением в истории человечества. Как известно, глиняная посуда на территории Евразии получила широкое распространение в эпоху неолита. Хотя в ряде мест керамическая посуда появилась намного раньше, например, в Японии керамика известна с IX тыс. до н.э. Но ещё с раннего палеолита люди пользовались в хозяйстве посудой из коры и дерева, корзинами из прутьев. Эти изделия применяли только для хранения припасов. Появление же глиняной посуды позволило варить пищу. Человек получил существенный предмет хозяйственного обихода, обладающий полезными свойствами — влагонепроницаемостью, жаро- и огнестойкостью, прочностью, относительно высокой и равномерной теплопроводностью. Если древнейшая глиняная посуда была простой и даже грубоватой по форме, плохо и неровно обожженной, с элементарным орнаментом в виде ямочек, то по прошествии времени перед нами предстали прекрасные образцы керамического производства, стоит только упомянуть античную керамику великолепных форм: чаши, миски, вазы, покрытые, как правило, сложным геометрическим орнаментом, с преобладанием в нем концентрических кругов и спиралевидных линий, или амфоры, украшенные сценами из жизни древних греков.

Всякая модель культуры содержит в себе разделение явлений окружающей действительности на «мир фактов», «мир материальной культуры» и «мир знаков», «мир духовной культуры». Подобная схема распределения приводит к

Работа выполнена при поддержке Фонда содействия отечественной науке (программа «Лучшие аспиранты РАН», 2008 г.).

тому, что одни вещи, например, орудия труда, включаются в область «материальной культуры», а другие, например, предметы культа — в область «духовной». Это свидетельствует о том, что вещам приписывается различный семиотический статус. При этом часто именно вещи «материальной культуры» имеют низкий семиотический статус, а «духовной культуры» — высокий (Байбурин, 1981).

Однако различные предметы по своей сути имеют двойственную семиотическую природу: любая вещь может использоваться и утилитарно, и как знак, символ, причём «знаковость» и «вещность» находятся в отношении комплемен- тарности друг к другу.

А.Л. Топорков выделяет три группы функционирования вещей, различающихся по своему положению на «шкале семиотичности»: утилитарные предметы, минимально используемые в обрядности и не имеющие самостоятельного символического значения; утилитарные предметы, используемые в ряде обрядовых действий и имеющие символическое значение; ритуальные предметы — изготовленные в ходе ритуала или специально для использования в нём (Топорков, 1989).

Таким образом, семиотический статус вещей отражает соотношение функций «знаковости» и «вещности». Но любая вещь обладает не одной функцией, а целым их набором, например, утилитарной, эстетической, символической, магической и др.

Попробуем выяснить, какое место занимает керамический сосуд на «шкале семиотичности».

Принципиальные особенности функционирования вещей в архаической культуре проявляются уже в процессе их изготовления. Керамический сосуд, сделанный человеческими руками, в определенной мере символизирует самого человека, а иногда имеет легко узнаваемые антропоморфные очертания. Кроме того, известно, что глиняную посуду в основном изготовляли женщины, а значит, именно, с женщиной, с женским началом сосуд и ассоциировался (Кочего- ва, 2001).

Интересно, что соответствие сосуда и человека присутствует в языке: «сосуд» и «судьба» — однокоренные слова, и если сосуд предназначен для содержания (вмещения) чего-то необходимого для существования человека, то судьбу можно понимать как вместилище, предопределенное собрать в себя всю человеческую жизнь. в русской «судьбе» первенствует «назначенность» человека на то, что ему «суждено», что уже было «предопределено» и наполняется содержанием в течение жизни. Греческая «судьба» («те1готаЬgt;) состоит из двух частей: часть, доля, мера («тего») и удел, кончина, смерть («то1га», «того»), указывающими на ограниченность жизни.

Процесс создания вещей непосредственным образом входил в общую космологическую схему, в которой основные участники технологического процесса — человек и стихии (огонь, вода, воздух) — дублировали участников акта сотворения мира и самого человека. Поэтому технология изготовления предметов во многом относилась к области сакрального знания, владение которым приписывалось только избранным, обладающим особыми качествами. Получается, что уже в процессе создания керамический сосуд включался в сакральную сферу и, как новая вещь, обладал высокой ритуальной ценностью. Выбранный материал для изготовления сосуда — глина — удовлетворял физическим и символическим требованиям: свидетельствовал о «текучести» всего земного. Но в процессе обработки материал изменял свой семантический статус — обожженная глина символизировала строгость, жесткость конструкции, имеющей границы, форму. Таким образом, технология изготовления сосуда включала несколько основных операций: введение пространственных и временных показателей; выбор материала; преобразование материала; оживление созданного объекта (Байбурин, 1989).

Создание сосуда связывалось с целым комплексом представлений ритуальномифологического характера. Сам сосуд отражал модель мира, его вертикальное и горизонтальное деление. Вертикальное деление — это реализация идеи жертвенного столба, или Мирового Древа, оси мира, что нашло отражение в формах керамики (различные варианты сосудов на ножке, подставке или узком поддоне), а также в вертикально-зональной композиции орнамента. Оформление (украшение, декорирование) предметов в архаической культуре было прагматичным, т.к. выполняло охранительную функцию, являлось своеобразным оберегом.

Символом сосуда являлась целостность, представление об оболочке, способной «запереть» силы хаоса внутри себя. Именно с этим связаны многие народные поверья, например, о том, что сосуд нельзя оставлять пустым — туда могут вселиться злые духи; нельзя хранить разбитую посуду, т.к. это признак потустороннего мира. Черепки разбитого сосуда ничем не связаны с тем целым, часть которого они составляли. Разрушенная вещь не только теряет связь с бытием и перестает существовать, но и становится тем местом, сквозь который в мир вторгаются силы хаоса. Поэтому вещи с дефектами не должны включаться в предметный мир человека (Пучков, 1999).

Из вышесказанного становится понятно, что в целом керамический сосуд обладает высоким семиотическим статусом. Однако изготовленная посуда по своему функциональному назначению подразделялась, по крайней мере, на две категории, статус которых неодинаков: утилитарная посуда, предмет хозяйственного обихода, среди которой выделяются: мелкие керамические сосуды, находящиеся, чаще всего, в индивидуальном пользовании, например, столовая посуда; средние керамические сосуды, служащие для приготовления пищи; крупные керамические сосуды, пригодные для хранения запасов; погребальная, культовая посуда.

Если посуда первой категории полностью теряет своё сакральное значение и не может больше стать символической, то посуда второй категории сохраняет высокий семиотический статус и не может использоваться в обиходе. Это посуда ритуальная, созданная специально для совершения каких-либо обрядов. Нужно отметить, что эта посуда имеет более сложную орнаментацию и форму, в отличие от утилитарной.

В качестве примера приведем данные по керамическим сосудам пазырык- ской культуры, среди которых обращают на себя внимание редкие, с росписями, нанесёнными черной минеральной краской.

Скорее всего, существовало два вида прагматики: утилитарная и знаковая, а отсюда и две формы функционирования вещей: обыденная и ритуальная. Поэтому становится понятно, что вещь как ритуальный символ представляет собой нечто качественно иное, чем та же вещь как утилитарный предмет.

Итак, можем заключить, что керамические сосуды первой категории (утилитарная посуда, предмет хозяйственного обихода) соотносятся по «шкале семиотичности» А.Л. Топоркова с первой группой (утилитарные предметы, минимально используемые в обрядности и не имеющие самостоятельного символического значения), а керамические сосуды второй категории (погребальная, культовая посуда) — с третьей группой (ритуальные предметы, изготовленные в ходе ритуала или специально для использования в нём). Соответственно, первая категория сосудов имеет низкий семиотический статус, а вторая — высокий.

Литература

Байбурин А.К. Семиотический статус вещей и мифология // Сборник Музея антропологии и этнографии. — Л., 1981. — Т. 37. — С. 215-226.

Байбурин А.К. Семиотические аспекты функционирования вещей // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. — Л., 1989. — С. 63-88.

Кияшко А.В. Морфология и орнаментика керамики эпохи средней бронзы Волго-Донских степей // Нижневолжский археологический вестник. — Волгоград, 2001. — Вып. 4. — с. 25-43.

Кочегова Я.В. Пространство и время в неолитическом орнаменте Прито- болья // Проблемы изучения неолита Западной сибири. — тюмень, 2001.

Мамадаков Ю.Т. сосуды с росписью могильника Кырлык-11 // итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий — Барнаул, 1999. — с. 101-104.

Пучков В.В. Целое // Человек. — 1999. — № 3.

Топорков А.Л. символика и ритуальные функции предметов материальной культуры // Этнографическое изучение знаковых средств культуры. — Л., 1989. — с. 89-101.